ФАЗА 1
— Я тебе точно говорю, это он! — я пыталась перекричать шум фена, чтобы ответить подружке, которая висела на громкой связи. Таня обычно бесилась, если я не посвящала всю себя нашему разговору и параллельно занималась своими делами, но в этот особенный раз решила не показывать своего недовольства. — Всё сходится: недавно мы говорили о музыке, я сказала, что люблю ранние альбомы Земфиры, на следующий день мне пришло извещение с почты, а там её пластинка! — Почту не доставляют так быстро, Юль, — резонно ответила она. — Ну, может, я напутала, и мы говорили об этом раньше, не важно, — волосы не хотели нормально ложиться, продолжая пушиться из-за влажности, а мне позарез нужно было выглядеть на все сто. В жизни не каждый день случается свидание с парнем мечты, если вы не знали. Чуть смятая записка с текстом «на крыше в 8», прилежно сложенная в четыре раза, грела глупое девичье сердце, и я то и дело бросала на неё трепетный взгляд, считая минуты до выхода из дома. Если бы я знала, что всё случится так быстро, я бы закрасила отросшие светлые корни в уже привычный каштановый цвет, но теперь на это не было времени. — Это важно, потому что я уверена, что это не Антон. Нужно было запретить Тане произносить это прекрасное имя этим мерзким тоном. Он не заслуживал такого отношения, потому что не сделал ничего такого, чтобы так сильно и с самой первой минуты знакомства не понравиться моей подруге. Антон присоединился к нашей группе на втором курсе и сразу же свёл с ума всех хотя бы немного романтичных натур. На семинарах по зарубежной литературе он в оригинале цитировал Шекспира, сам сочинял стихи и музыку, носил чёрные водолазки в облипку и модные шапки-бини, а еще очень красиво курил. Он обратил на меня внимание, когда я перекрасила волосы, потому что услышала, что ему нравятся брюнетки, а потом показал свои стихи. Мы общались не слишком часто, но всегда на серьёзные и глубокие темы: мне нравились его взгляды на жизнь, свобода, инакомыслие. Он словно был единственным бунтарём среди всех моих знакомых мальчишек, поэтому я внезапно и беспощадно втрескалась в него по самое не хочу. — А ещё за месяц до этого он подарил мне шоколадку, мою любимую, с орешками, понимаешь? — Ты же сделала за него реферат. — Так я его ни о чём не просила взамен! — моему возмущению уже не было предела, я словно говорила очевидные вещи, но самый близкий мой человек отчего-то меня не понимал. — Это была его инициатива. — Это была вежливость, не надумывай лишнего. — А ты не порти мне всю романтику! Разозлившись, я сбросила вызов, зная, что Таня точно не будет перезванивать. Она привыкла к тому, что мне нужно отойти после ссоры. Мы никогда не просили друг у друга прощения, просто делали вид, что ничего не случилось, каких бы масштабов ни достигали наши перебранки. Сдавшись, я затянула волосы в низкий пучок, заправила простой джемпер в джинсы с высокой талией и накинула пальто перед выходом из дома: конец сентября ещё отдавал бабьим летом, но вечерами становился настоящей осенью. «Крышей» мы называли место, где на районе часто тусовалась молодежь, но в будние дни там никогда никого не было. Старое пошарпанное здание давно никем не охранялось, поэтому все спокойно поднимались наверх по пожарной лестнице, чтобы спокойно выпить пива вдали от любопытных взглядов прохожих. Однажды мы уже сидели с Антоном здесь, поэтому выбор места не показался мне удивительным. Я пришла чуть раньше положенного времени, потому на крыше никого не было. Нужно было подождать, а чтобы время летело быстрее, я начала прокручивать в голове все намёки на симпатию Антона, всё больше убеждаясь в том, что я вовсе не была ему безразлична. Да, всё началось с шоколадки, но потом мы не раз гуляли вместе, однажды он даже взял меня за руку, а в следующий раз угостил кофе с сиропом, хотя без сиропа было бы гораздо дешевле. Он читал мне стихи! Творческие личности ведь далеко не со всеми делятся самым сокровенным, верно? А пластинка, подаренная недавно, что для вас? Шутка? 20:02 Антона не было видно на горизонте, хотя пожарную лестницу с моего пункта наблюдения за улицей было прекрасно видно. Наверное, опаздывал. С творческими людьми всегда так. Я набрала Тане, чтобы немного успокоить нервы. — Ваше свидание уже закончилось? — Нет, он опаздывает. — Как-то это неприлично. — Да брось, мало ли, что могло случиться? Пробка, переводил бабушку через дорогу, спасал котёнка с дерева: я могла найти тысячу причин. — Всё равно не понимаю, что ты в нём нашла. Ходит вечно загадочный, смотрит в окно, весь такой особенный. Позер. Таня часто так называла Антона. — Он нормальный. — Нормальные парни не постят в сториз фотки с кровавыми ваннами и не ходят с разбитыми руками. — Это просто образ. Антон действительно иногда перегибал с одному ему понятной готической романтикой, время от времени постил стихи с суицидальными наклонностями и очень часто говорил о своем одиночестве. Как раз работёнка для меня. — Не знаю, Юль. Ты — лучик света, всегда куда-то несёшься, а он как амёба одноклеточная. — Тогда я буду его инфузорией-туфелькой. Отстань, — я закатила глаза, всматриваясь в темноту улицы, на которой только начинали зажигаться фонари. — Зато он серьёзный, не как тот же Олег. Вот он вроде классный парень, но как с такими что-то построишь, если у него в мыслях только вечеринки и шутки? Мне уже не пятнадцать, нужно искать кого-то с мозгами, а не очередного клоуна. Этого я уже нахавалась. За спиной послышался шорох, и я обернулась, буркнув в трубку, что перезвоню потом. Стало немного жутко, потому что освещения на крыше не было, и разглядеть хоть что-то казалось невозможным. Я отошла от бортика и потопала в сторону технического помещения — единственного места, где можно было спрятаться на плоской крыше. Внутри этой бетонной коробки, похожей на будку, была лестница вниз, но её никто не использовал уже много лет. Я дёрнула низкую дверь, но она была заперта. Сердце застучало сильнее. Я решила обойти этот шедевр архитектуры вокруг и случайно задела что-то ногой. Первая мысль: мёртвый голубь, потому я судорожно стала пытаться разблокировать телефон, чтобы включить фонарик. Внизу лежал букет. Альстромерии — мои любимые цветы. Внутри записка: Юле Вилковой, девушке с самой красивой улыбкой. Наверное, он называл «красивой улыбкой» не тот оскал, который появился у меня на лице, когда я прижала к груди букет. Я была в самом приподнятом настроении, когда бежала в понедельник в универ. Антона в аудитории не было, и я немного поникла, зато мне помахал рукой Олег, и я решила сесть с ним. С ним мы были знакомы с детства, а с Таней, которая сейчас была на больничном, мы дружили с самого первого учебного дня, потому что сели рядом и стали вместе разгонять шутки над забавным преподавателем. Потом мы втроём пошли в столовую, потом в курилку (я ходила с ребятами за компанию, сама терпеть не могла табачный запах). Так и понеслось. Дружба между нами была самая настоящая, с разговорами до утра, соплями, обсуждением бывших и будущих. Плюхнувшись рядом с Олегом, я привычно чмокнула его в щёку, и принялась доставать из сумки учебники. Мой друг залипал в телефоне, выбирая в приложении для знакомств очередную девочку-однодневку. Увидев на экране фото миловидной блондинки, я закатила глаза: у Олега, похоже, был какой-то фетиш на светловолосых и голубоглазых. Попахивало расизмом. — Нашёл себе очередную пассию? — я ткнула друга в плечо. — Не надоело разбивать девчонкам сердца? — Наоборот: я собираю их воедино: они набираются со мной опыта «плохих отношений» и находят себе здоровые. Я своего рода Робин Гуд двадцать первого века, — парень улыбнулся в своей привычной лисьей манере и вытащил из рюкзака слойку с ветчиной и сыром. — Это тебе. Опять забудешь поесть, я же знаю. Я улыбнулась и кинула слойку в сумку, чтобы съесть её в перерыве. Что я действительно ценила в Олеге: его заботу. На фоне моей ранней деменции (по его словам, диагнозов мне никто не ставил) и постоянной забывчивости, у друга выработался материнский инстинкт. — Спасибо. Что бы я без тебе делала? — Давно бы померла. Как продвигаются дела с Антоном? — как бы невзначай спросил он, и мне отчего-то стало неуютно. Мне показалось, что я услышала недовольство в его тоне, и это было чем-то непривычным. Олег никогда не лез в мои дела, по большей части шутил, поддерживал, когда мне было грустно, и никогда ни за что не осуждал. — Всё хорошо. Недавно он устроил мне сюрприз, но Антон слишком загадочный, чтобы в лоб сказать о том, что я ему нравлюсь. Придётся брать быка за рога, — отшутилась я. Я замерла, когда посмотрела другу в глаза. От прежней весёлости не осталось и следа, даже уголки его вечно улыбающихся губ поникли. Олег смотрел долго и внимательно, словно ждал, что я передумаю. — Кому нужен бычок, когда рядом такой лев? — парень улыбнулся, и я выдохнула. В аудиторию вошёл преподаватель.ФАЗА 2
Мы начали встречаться с Антоном через месяц после истории с букетом. Я набралась смелости, призналась ему в чувствах, а он меня поцеловал. Я была на двадцать пятом небе от счастья и первые пару недель наших «отношений» порхала как бабочка и жалила всех, кто не был рад моему выбору, как пчела. Антон был из другого города, потому жил в общаге, где была очень строгая коменда, которая не пускала никаких гостей. Дома у меня были родители, видеться там не получалось, поэтому мы в основном гуляли в парке и крайне редко сидели в кафе, потому что у обоих не было денег. Его, похоже, всё устраивало, он даже не предпринимал попыток намекать на что-то большее, а мне этого действительно хотелось. Дело было даже не в сексе, а в том, чтобы как-то закрепить этот статус отношений, чтобы почувствовать, что всё серьёзно. И, однажды, когда родители уехали на выходные к друзьям, я позвала его к себе. Всё случилось быстро. Было неловко. Но я снова была счастлива, и даже завела разговор о том, что нам стоит найти подработку, чтобы снять вместе жильё. Антон мою идею поддержал, но его вдохновение не давало ему времени на заработок. «Юль, ты не понимаешь, после того, как мы познакомились, у меня так и прёт. Я написал песню о тебе, хочешь спою?» Песня была бездарной, но я всё равно накопила на первый месяц (стала работать репетитором по русскому и бариста в кафе) и, несмотря на то, что родители меня отговаривали, сняла нам квартиру за свой счет в надежде, что вдохновение Антона когда-то закончится. И оно закончилось. И началась депрессия. В этом состоянии Антон работать тоже не мог, просил его понять и поддержать. Я понимала и поддерживала. Училась и помогала с учёбой ему, работала и подрабатывала, спала по четыре часа в сутки и пыталась всё вывозить сама. Времени на встречи с друзьями не оставалось. Сил тоже. Потом Антон устроился на работу курьером, два раза купил домой продукты, и ушёл с работы, потому что «платят копейки, а пахать надо за семерых». Из дома выходить он не любил. Сидел и смотрел артхаусное кино, время от времени писал тексты, завёл свой блог о творчестве, планируя заработать на этом свои первые миллионы. Подписчиков было немного, в основном наши общие знакомые, но он не терял надежды. И я, похоже, тоже. А потом как-то после редкого в нашей жизни секса (я предпочитала здоровый сон этой нелепой возне под одеялом) он сказал: — Детка, я не тот, кто тебе нужен, ты же понимаешь? И я понимала, чёрт возьми, но в эту любовь было вложено столько сил, что я просто не могла позволить себе сдаться. Я помнила свою первую выкуренную сигарету на кухне в съемной квартире Олега. Таня сидела рядом, опрокидывая в себя дешёвое вино из коробки, и повторяла одну и ту же фразу «а я же говорила». Поддерживать она совершенно не умела. — У меня появилось ощущение, что я просто не умею общаться с людьми. — Ну со мной же умеешь, — Олег пожал плечами и сел пятой точкой на подоконник. — Мы лучшие друзья с детства, наши мамы договорились вместе родить, у нас не было выбора. Это другое. В диалог вклинилась Таня. — С тобой мы с первого курса, но проблем в общении не возникало. — Тань, ну ты же подружка, это тоже другое. Как они не понимают? — Может дело в Антоне? Что он тебе сказал? — Олег пытался проявить участие, но я видела, как его раздражал тот факт, что из вечно хихикающей принцессы я превратилась в злую мачеху. — Что мне с ним лучше не связываться. Дословно «детка, я не тот, кто тебе нужен», — его низкий голос я спародировала вполне талантливо. — Ой, бля… — пробормотал Олег. Таня осушила стакан до дна и налила себе ещё: похоже, такие разговоры на трезвую голову она не вывозила. — Впервые согласна с твоим заморышем, Юль, — моя подруга подняла стакан в воздух, словно говорила тост. — Он явно не тот, кто тебе нужен. — Может, я делаю недостаточно? Я должна его поддерживать, я ведь изначально знала, какой он человек, но я в последнее время не чувствую ничего, кроме раздражения, — мне было стыдно в этом признаться, ведь я так яростно отстаивала свои чувства перед друзьями всё это время, а теперь ощущала себя проигравшей всухую. — Ты делаешь больше, чем достаточно, кнопка, — Олег назвал меня детским прозвищем, и я улыбнулась, позволив утянуть себя в его крепкие объятия. — Если бы он брал на себя хотя бы часть ответственности за вашу совместную жизнь, у тебя было бы больше времени на все эти любови. А он просто сосёт из тебя всю энергию, как вампирюка, ничего не давая взамен. Таня нелепо похлопала в ладоши. — Наконец-то это хоть кто-то сказал, — её интонация стала чуть более игривой от вина. — В его мире нет места нам, земным людям. Может хватит всё тащить на своём горбу? Я всегда гордилась своей способностью принимать решения самостоятельно, иметь своё мнение на всё, но поймала себя на мысли, что после разговора с друзьями стала замечать, что моё отношение к Антону поменялось окончательно и бесповоротно. Наверное, просто накопилось, а это стало последней каплей. У Антона было время на здоровый десятичасовой сон и на стихи, было время на компьютерные игры и фильмы, было время на поиски вдохновения в ночных гуляниях по парку, но не было времени на нас. И я сдалась. Попросила прощения, собрала вещи и уехала к родителям. Хозяйке квартиры сообщила о том, что Антон съедет в конце месяца, поэтому залог мне не вернули. Мне было плевать, хотелось сбежать как можно скорее и больше никогда его не видеть. Он перестал казаться мне тем самым, перестал казаться особенным. Антон был обычным парнем, которому просто хотелось быть не таким как все. Под своё «не такое» кино он засыпал, свою «не такую» музыку он слушал только при приятелях, а дома танцевал под Леди Гагу, стихи у него были из ряда вон дурацкие, он носил обычные трусы из массмаркета и любил картошку фри. Как все. Он съехал обратно в общагу, писал мне длинные письма о том, как ему без меня плохо, а я просто выкидывала их, не дочитав. Тягомотина. Потом Антон стал постить в свой блог бесконечные стихи о разбитом сердце и расставании. Я отписалась. Что ж, во всяком случае у него появилось вдохновение.ФАЗА 3
На костюмированную вечеринку, которую устраивал наш староста в своём коттедже, мы поехали вместе с Таней из её дома. Я решила быть принцессой, потому что не хотела заморачиваться с покупкой атрибутов. В платье с выпускного я всё ещё влезала, а пластиковая корона со стразами была вероломно украдена из игрушек младшей сестры. Таня заморочилась чуть больше, прикупив костюм Шрека. Даже уговаривала меня замазать лицо зелёной гуашью, чтобы быть её Фионой. Я отказалась. Настроения не было, хотелось напиться и выкурить сигарету. Антон продолжал караулить меня под окнами время от времени и просить вернуться к нему. Складывалось впечатление, что ему просто нравилось страдать, а эта игра в «я не тот, кто тебе нужен» и «вернись, я без тебя не могу» стала очередным витком в истории его лирического героя. Изрядно набравшись, я зашла в свободную комнату на втором этаже, чтобы подышать свежим воздухом в открытое окно. — Плохо себя чувствуешь? — голос Олега заставил меня поёжиться. Он нравился мне, когда мы были подростками, но это было так давно, что и вспоминать не хотелось. В любом случае, тогда он начал встречаться с другой девочкой, а я решила, что дружба важнее. Важнее всего на свете. На эту вечеринку Олег надел на себя цветной парик и клоунский нос, что вполне соответствовало его амплуа. — Просто пришла сюда отдохнуть. Голова болит от музыки. — Или от водки, — хохотнул он. — Или от водки. А потом мы целовались. Он размазал мою красную помаду по нашим лицам, судорожно сжимал кожу на моих предплечьях и так трепетно прижимался ко мне, что моё сердце хотело выпорхнуть из грудной клетки. Я стянула его дурацкий парик и зарылась пальцами в его волосы, позволяя повалить себя на кровать. Сознание плавало, всё на фоне было смазанным, оставался только его рот, целующий мою шею. Олег задрал до пояса моё платье и проник рукой под кромку нижнего белья. Я не оставалась в долгу, лаская его член через атласные клоунские брюки. Почему-то я плакала. Меня впервые трогали с таким желанием и напором, впервые заботились о моём удовольствии, впервые говорили, как я красива с румяными щеками. А ещё он внутри ощущался так правильно, что весь мой предыдущий половой опыт нервно курил в сторонке. — Это так странно. Я и ты. Понимаешь? — пробормотала я, когда всё закончилось. Как-то невзначай вспомнились наши игры в песочнице и драки за синее ведёрко. — Не понимаю, Юль. Мне не странно. Я хотел этого очень давно. Я приподнялась на локти и заправила за уши волосы. — Что это значит? Делая скидку на то, что я была под градусом, я почти заставила себя поверить, что это было очередной попыткой Олега неудачно надо мной пошутить. Он делал это бесконечное множество раз. — Это я подарил тебе пластинку. Это я был тогда на крыше, но услышал твой разговор с Танькой и понял, что ловить мне нечего. Можешь считать меня трусом, — он горько усмехнулся. — Ты тогда назвала меня клоуном. Вот он я. Паззл сошелся, по рукам побежали мурашки. — Как давно? — Не знаю, давно. Дышать стало тяжелее. — Тебе же нравятся блондинки. — Мне нравишься ты, Юль. А мои блондинки просто похожи на тебя. Ну, были бы похожи, если бы ты не покрасила волосы ради того придурка. На следующий день я смыла краску в салоне. Получилось не совсем естественно, поэтому я осветлилась, вернув свой прежний цвет. А ещё в понедельник в универ я надела платье и купила слойку с вишней, потому что их любил Олег. Цирк уехал, клоуны остались. Мой друг помахал мне со своего места в аудитории, и что-то затрепетало в груди. А может..?