Киновечер

До ночи Твайлайт бродила по преобразившемуся замку. Благодаря подругам он стал больше похож на дом — прежний дом, по которому она все еще тосковала. Твайлайт не сразу приноравливалась к переменам. В отличие от Спайка — тот, как все дети, воспринимал новое легко и просто. Сейчас наверняка уже сопит в своей корзинке — да, вот и еще одна вещь, которая не изменилась. А Твайлайт изменилась, да еще как! Она расправила крылья, почувствовав знакомое дуновение воздуха, переходящее в неясный порыв — вверх, к звездам. Рэйнбоу должна чувствовать его в тысячу раз четче. Из всей шестерки она, пожалуй, одна так откровенно наслаждается тем, что делает, так точно знает свое место. А Твайлайт теперь, кажется, обрела свое. Только по силам ли ей оно? Выйдет ли из нее истинная принцесса дружбы? Она вздохнула. Потом еще раз. Вежливый стук, поначалу аккомпанировавший ее вздохам, мало-помалу перешел из вежливого в нетерпеливый. Твайлайт очнулась. По-видимому, она была права и Спайк давно спал — пришлось ей самой идти к дверям. За дверью стояла Рэрити и улыбалась. — Дорогая, я тебя не разбудила? Ты так долго шла... Твайлайт машинально тряхнула гривой. — Ничего. Нет. Вообще-то я еще не ложилась. — Отлично, — расцвела Рэрити, и над ее головой из тьмы проступили бесчисленные свертки, удерживаемые в воздухе силой ее волшебства. — Тогда я как раз вовремя! Мы с Эпплджек решили помочь тебе освоиться на новом месте — а что может быть лучше старой доброй вечеринки в пижамах! Твайлайт невольно улыбнулась, вспомнив тот вечер, когда за окном шумел ливень, Рэрити с Эпплджек пришли к ней, промокшие до последней шерстинки, а она только-только вынырнула из превзошедшего все ее ожидания «Руководства по устройству пижамных вечеринок». — А где Эпплджек и остальные? — Твайлайт выглянула за порог, но никого больше там не обнаружила. Рэрити переступила с ноги на ногу. — Мы сначала решили прийти вдвоем, понимаешь, как тогда. Но Эппл Блум случайно услышала, как мы спорили... обсуждали расцветки пижам, и загорелась. Так что Эпплджек взяла на себя Искателей — с ней они точно не пропадут. А я пошла к тебе. — Постой-ка, — Твайлайт разглядывала свертки самых разнообразных форм и размеров. — Ничего себе запасы... Ты тоже читала «Руководство»? Рэрити польщенно захлопала ресницами. — О, дорогая, ты меня недооцениваешь. Так могу я войти? Рэрити подошла к делу с присущей ей тщательностью. — Фуксия никуда не годится. Слишком яркая, — она беспокойно рылась в свертках, извлекая и отвергая все новые и новые пижамы. — Вот эта, цвета летнего неба, замечательная, но будет сливаться со стенами... фиолетовая слишком мрачная... что же делать? Наблюдавшая за всем этим Твайлайт могла только надеяться, что Эпплджек и Меткоискатели решили проблему расцветки быстро и безболезненно. Пришли в чем у кого было, скорее всего. — Опал! — в отчаянии притопнула ногой Рэрити, перешедшая к следующему свертку. — Опять спала в моих вещах! Шерсть повсюду, да и замялось... И как теперь прикажете это надевать? Твайлайт наклонила голову. Ее рог засверкал, и лежащая перед Рэрити пижама — весьма элегантная, насколько может быть элегантным такое неромантичное ночное одеяние — сама собой разгладилась и легла аккуратно, точно прямиком из прачечной. — О, Твайлайт, спасибо, — Рэрити шмыгнула носом. — Теперь ей не грозит... Но цвет! Он совершенно никуда не годится! Твайлайт улыбнулась и снова наклонила голову. — Что ты делаешь?! — возмущенно воскликнула Рэрити, обернувшись. — Какой вопиющий непрофессионализм! Как по-твоему, если бы все пони стали менять расцветку и фасон своей одежды, как им вздумается, что бы началось на улицах? Я не могу на это смотреть! Пожалуйста, немедленно измени все... обратно, — растерянно вымолвила она, уставившись на преображенную пижаму. — Это любимый цвет моей мамы, — Твайлайт смущенно опустила голову. — Думала, тебе понравится. Не мрачный фиолетовый и не чистый голубой, сливающийся со стенами; на ткани запечатлелся оттенок между синим и сиреневым, темней, чем предпочла бы Рэрити, но безупречно продолжавший цвет ее собственной гривы. Она неуверенно наклонила голову в одну сторону, в другую, профессиональным взглядом оценивая впечатление. — У твоей матери хороший вкус. — Спасибо, — раскрасневшаяся Твайлайт заулыбалась. — А теперь, может, пойдем вниз? Твое мороженое растает. Запасов Рэрити хватило бы на то, чтобы устроить вечеринку в пижамах для всего Понивилля; когда-нибудь они так и сделают, но сейчас их всего двое, а ночь не бесконечна. Когда они окончательно выдохлись, опробовав друг на друге весь ассортимент домашнего спа-салона, обменявшись воспоминаниями, запоров последовательно три рецепта фруктовых коктейлей и наделав фотографий на память, Рэрити предложила посмотреть фильм. — Документальный? — оживилась Твайлайт. Рэрити с дивана окинула ее долгим утомленным взглядом. — В следующий раз, — великодушно предложила она. — Сейчас у меня только одна кассета. Твайлайт достала кассету из самодельного футляра, края которого уже успели обтрепаться — по-видимому, Рэрити не раз смотрела этот фильм. — Мороженое в холодильнике? Твайлайт отлично проводила время. И вовсе не собиралась провести остаток праздничного вечера, вернее, ночи, фыркая над необъяснимо идиотскими поступками героев старого фильма. В конце концов, книги про Дэринг Ду она любила не за идеально выстроенный сюжет, а за невероятные, захватывающие, удивительные приключения, которые от книги к книге становились, как сказала бы Рэйнбоу, круче. Читая их, Твайлайт превращалась в маленького жеребенка (хотя жеребенком она совсем не жаловала такие книги) и верила всему, что ей открывалось. Но заставить себя поверить героям фильма она никак не могла. Те как будто специально вознамерились как можно полнее испортить жизнь и противной стороне, и — чего Твайлайт уж никак не понимала — себе: ведь им-то самим было от этого ничуть не лучше! Она почувствовала, как Рэрити тяжело привалилась к ней. Бедняжка, наверняка засыпает. Она-то этот фильм уже могла наизусть выучить. Твайлайт украдкой глянула на нее — и опешила, увидев, что Рэрити широко раскрытыми глазами смотрит на экран, а губы у нее как-то странно подрагивают. — Рэрити... И тут произошел настоящий взрыв. Рэрити разрыдалась — громко, самозабвенно, как умела только она одна, и уткнулась мордой Твайлайт в плечо. Плечо мгновенно отсырело, а Твайлайт растерялась. — Извини! — выдавила Рэрити в промежутках между всхлипами. — Я-я всегда плачу на этом моменте... Твайлайт машинально бросила взгляд на экран, но потом, сообразив, что уж этим она точно никому не поможет, телепортировала из комода платок и предложила его Рэрити. — Спасибо, — прогнусавила та, утирая слезы, и блестящими глазами уставилась на Твайлайт. — Ох, Твайлайт! Ты такая сильная! Подожди, это еще не все, сейчас... Она оглянулась на экран и с новой силой разрыдалась. Ей для этого даже не требовалось следить за действием. И верно, выучила наизусть. Твайлайт приобняла ее за плечи, левитировав опустевшую вазочку из-под мороженого поближе к кухне. Она окончательно оставила попытки следить за действием. Рэрити продолжала всхлипывать, но уже тише. Рыдать над старыми фильмами — не так уж плохо. Лишь бы реальность не заставляла плакать. Но Твайлайт была достаточно умна, чтобы понимать, что с новым титулом ее испытания не закончились. Скорее даже наоборот — им, возможно, предстоит столкнуться с тем, чего они еще не видели. Ничего, подумала Твайлайт, прижимаясь щекой к мягкой, шелковистой гриве Рэрити. Ничего с нами не случится. Со мной. И с ней. Мы здесь. И уж как-нибудь справимся.