game, broken leg and python

— Поговори со мной, — шум радиоприемника отдавался в ушах громким треском помех. — Кайл Мартинез, ты здесь? Небольшая комната была залита слабым зеленым свечением, исходящим от лазерного проектора. На полу, рядом с обеденным столом, валялась разбросанная посуда, столовые приборы и одинокая рамка с нечеткой фотографией. Минхо повертел головой в разные стороны, стараясь припомнить, куда он сбросил замолкший детектор ЭМП и решил попробовать еще раз: — Сколько тебе лет? Ты добрый? Вместо ответа в левое ухо пронзительно то ли дыхнули, то ли прохрипели. Звук вышел настолько ярким и отчетливым, что Минхо непроизвольно дернулся. Детектор ЭМП нашелся сам по себе, затрещав: пятерка. Началась атака. Забыв включить фонарик от накатившего страха, он помчался в гараж к металлическим шкафчикам, в которых можно было спрятаться и переждать фазу охоты, но те оказались завалены какими-то коробками и другим хламом. Похоже, это конец. Как говорят заядлые игроманы — гейм овер. Минхо клацнул по клавиатуре, как обычно промазывая с кнопкой, открывающей журнал, и впопыхах выбрал первого попавшегося призрака. «Полтергейст» — пускай будет так, хотя никаких доказательств, подкрепляющих данный выбор, кроме, пожалуй, летающей по всей кухне посуды, у него не было. Как обычно оставалось надеяться только на удачу. Когда он, забившийся в угол за машиной в гараже, увидел очертания приближающегося призрака, глаза закрылись скорее по привычке. Из рук выпал все еще тарахтящий радиоприемник, из горла вырвался булькающий звук: убили. Заставка с виселицей и лопающейся лампой уже не пугала, за сегодняшний вечер он умер четвертый раз подряд. Минхо с разочарованным стоном снял передавившие все что можно наушники, оставив те болтаться на шее. Вкладка игры свернулась в несколько кликов, открыв вид на рабочий стол с базовой картинкой пейзажа. Он не горел сильным желанием посмотреть на собственные результаты и вид призрака: жалкие несколько игровых долларов, которые ему заплатили, не смогли бы унять раздражения от бессилия. Это всего лишь игра, но нервы она трепала сразу на обоих уровнях: сначала на уровне страха от гнетущей атмосферы, затем — на уровне тупости от несправедливости и корявого геймплея. Минхо и видеоигры — понятия диаметрально противоположные. Его старый подержанный ноутбук иногда наотрез отказывался грузить видео на ютубе даже не в самом высоком качестве и был использован только по учебным нуждам. Этот случай был исключением из правил. Феликс, его сокурсник, сгусток солнечного тепла и жизненной энергии, уверял, что игра интересная. Что с любовью Минхо ко всякой мистической лабуде и фильмам ужасов он был просто обязан в нее поиграть и разгрузить мозги хотя бы на своем официальном больничном. Осень в этом году пришла чересчур резко, оставив отпечаток сезонной простуды и на нем. Однако ко всему прочему более серьезный отпечаток оставила неровная дорога возле университетского кампуса и проливные октябрьские дожди с раскисшей после них землей. Как результат — слезы вперемешку с соплями (хотя Минхо вообще-то никогда не плакал) и туго загипсованная до середины икры нога. Вердикт насупившихся врачей был не слишком утешительным: перелом голеностопа. Минхо ничего не оставалось делать, кроме как разделить участь Джона Сильвера и повестись на уловку Феликса: дома ведь все равно тухло, гора накопившегося домашнего задания и пропущенные темы его не интересовали — у него больничный! Он скачал Steam и, на всякий случай проверив системные требования, потратил восемь долларов (не считая одного цента) на лицензионную версию с недавней стипендии. Считай что впустую. Игровое лобби не внушало никакого доверия с самого первого взгляда, а на его потрепанном, уже повидавшем виды ноутбуке игра смотрелась не просто плохо — она выглядела отвратительно, словно разработчик-любитель склепал ее за пару минут прямо на коленке в перерыве между своей основной работой. Галочка с вертикальной синхронизацией не работала, картинка плыла и рассыпалась пикселями, мозоля взгляд. Тем не менее Минхо дал ей шанс. А может, дал шанс неугомонному Феликсу, вкусам которого вообще-то доверял. Расстраивать его своим отказом совсем не хотелось. За первым шансом последовал другой, а потом и третий. У Минхо не получалось. Либо он был настолько плох в видеоиграх, что отчасти и было правдой, либо конкретно эта игра оказалась ошибкой всего человечества. Он смотрел гайды и прохождения, заходил на стримы с абсолютно незнакомыми лицами и удивлялся тому, с какой быстротой и точностью те могли определить вид призрака и заработать бесчисленное количество игровых денег. Наверное, дело было в сноровке. По крайней мере, Минхо хотел так думать и совсем не хотел становиться кем-то, кто забывает про еду и сон ради какой-то дешманской и к тому же лагающей хоррор-игры. Ему всего лишь было интересно; всего лишь нужно было набить руку и утереть нос самому себе. На время мини-отдыха от учебы эта идея стала его небольшой гиперфиксацией, и в какой-то момент Минхо понял, что втянулся. Даже если с угадыванием призрака у него до сих пор были огромные проблемы, ему нравилась нагнетающая обстановка, щекочущая нервы, как и нравился звук стучащего от адреналина сердца. Спустя неделю больничного, целую горсть выпитого обезболивающего и несколько бессонных ночей (кожа под плотным гипсом зудела и чесалась так сильно, что Минхо иногда хотелось стукнуть по нему стоящим возле кровати костылем) в игровом профиле, прямо под аватаркой с лицом выбранного персонажа, красовался шестнадцатый уровень — его маленькая личная победа. Несколько раз они играли вместе с Феликсом, когда у того выдавался более-менее свободный от учебы и параллельной работы график, но случалось это довольно редко. Признаться, играть вдвоем Минхо понравилось в разы больше. У Феликса был приятный успокаивающий, а иногда и вовсе убаюкивающий голос и все растраты в игровом магазине он всегда брал на себя. Однако их командная работа не продержалась слишком долго: Феликс взял дополнительные смены, и теперь времени не хватало даже на элементарные «поспать» и «поесть». Словно почувствовав огорчение Минхо данной новостью, Феликс очень вовремя и удачно подсунул ему ссылку на сервер в дискорде (пришлось зарегистрироваться и там), где такие же одинокие игроки искали людей, с которыми можно было бы поиграть. Изначально Минхо отнесся к этой идее с большим сомнением. Он был рад поиграть с Феликсом, с человеком, которого он знает в жизни. Но играть с незнакомцем? Разговаривать с ним через внутриигровой голосовой чат? Неловко — единственное слово, которое приходило на ум. Так Минхо думал до сегодняшнего вечера и позорных четырех смертей подряд. Он был готов признаться, что ему нужен кто-то, чтобы помочь выбраться из непроглядной ямы игрового безденежья. Если не Феликс, то кто-то другой. Тот, кто будет покупать инвентарь и руководить процессом. Потому что это не игра. Это — тотальное унижение. Открыв мессенджер в браузере на компьютере, он зашел в их с Феликсом переписку, игнорируя несколько сброшенных тиктоков (тот, кажется, очень быстро догадался, что видео в самом приложении Минхо не смотрит и никогда не посмотрит) и кликнул на отправленную несколько дней назад ссылку на сервер. Взгляд бегло пробежался по хештегам: пост-знакомство, информация об обновлениях, тактики игры. Пост-поиск друзей — вот что ему нужно. Хотя он не был уверен в том, что ищет именно друга. Скорее, он нуждался в помощнике. Минхо открыл последнюю запись, выложенную четыре дня назад: сто двадцать три комментария. Если подумать, не так много. Контингент здесь был… разный. Минхо сразу же отметал людей, которые по его внутренним ощущениям казались совсем детьми; пропускал мимо глаз тех, кто пишет с ошибками и тех, у кого было написано банальное «го играть», «добавляйтесь» или трехзначная цифра, означающая уровень игрока. Возможно, он относился к поиску слишком серьезно, но общаться и играть с человеком, который не может связать и двух слов, ему тоже не хотелось. Спустя пять минут его внимание привлек один комментарий, оставленный позавчера. j.one: ищу друзей, одному играть скучно с меня: инвентарь и крики в микро (я ссыкло) с тебя: присутствие (молчаливое тоже сойдет, я могу говорить и за двоих) 47лвл Никнейм показался подозрительно знакомым. На аватарке у этого парня (Минхо очень сильно надеялся, что это не девчонка, написавшая в мужском роде) стоял соломенный принц, и он позорно повелся даже на это. Фраза про инвентарь ему тоже понравилась: в самом деле, он просто искал человека, на котором сможет нажиться. Он перешел в его профиль, где в графе «обо мне» было на удивление пусто, и нажал на значок сообщения. Пальцы зависли над экраном. linosss: привет, ты еще хочешь поиграть в фазму? нашел твой комментарий под постом Писать целую поэму Минхо не планировал, все кратко и по делу. Но спустя пару минут он все же кое-что добавил. linosss: я тоже ссыкло Оставалось только ждать. Зеленого кружка возле аватара не было: не в сети. Хотя какой нормальный человек будет в сети в третьем часу ночи посреди рабочей недели? Минхо был не в счет — в ближайший месяц (а то и больше) его график сна обещал быть таким же нестабильным. Он с горем пополам доковылял до ванной комнаты, принял быстрый душ с высунутой из душевой кабины ногой и, выпив кружку теплого молока (Феликс сказал, что так засыпается гораздо лучше), завалился на кровать. Голова раскалывалась, молоко не работало, а нога чесалась так сильно, словно изнутри ее грызли муравьи-людоеды. Лучше бы он снова слег с простудой и температурой под сорок. // J.one ответил ему в четвертом часу утра, когда Минхо уже забылся в беспокойном сне. Видимо, не только он страдал бессонницей. Его разбудил звонок встревоженной мамы, которая интересовалась его самочувствием и рассыпалась в извинениях и причитаниях. Каждый их разговор заканчивался практически одинаково: она плакала из-за невозможности быть рядом, злилась из-за пропущенных занятий и спрашивала, привезти ли ему домашней еды, а Минхо, в свою очередь, отнекивался и говорил избитое «все в порядке». До родного города было несколько часов езды, и он не хотел нагружать ее лишний раз своей внезапной беспомощностью. Готовую еду всегда можно было заказать, свежие продукты — купить. В крайнем случае на помощь был готов прийти Феликс и его два новых друга-костыля. Минхо к ним почти что не приближался: прыгать на одной ноге было куда удобнее и быстрее. О чем в эти моменты думали его соседи снизу — престарелая замужняя пара с очаровательным пуделем (очаровательным только в том случае, когда он не лаял на весь подъезд) — его не сильно волновало. После разговора с мамой Минхо скорее по привычке включил компьютер и сразу же открыл дискорд. Ему не терпелось посмотреть, что ему ответили. Он мог проверить сообщения и на телефоне, куда ночью пришло уведомление, но решил немного оттянуть момент и унять волнение. У него никогда не возникало проблем с социализацией, он с легкостью заводил новые знакомства и поддерживал имеющееся общение. Однако знакомиться в интернете с целью поиграть было для него ранее незнакомым опытом. Первое, за что зацепился его взгляд после открытия чата, — зеленый кружок активности. Минхо нервно сглотнул, уставившись в монитор. j.one: привет! ты единственный кто мне написал, конечно хочу я уже думал, что буду сосать до конца жизни черт ну сосать в смысле проигрывать и играть в одиночку а не то, про что ты мог подумать прости, ты сейчас решишь что я дебил после работы мозг вообще не варит почему здесь нельзя удалять сообщения у обоих… Минхо перечитал гору написанного текста несколько раз. Первый раз поверхностно, второй — более вдумчиво. Начало общения казалось весьма многообещающим. По крайней мере он узнал, что этот парень работает и ему явно не четырнадцать: минус один груз с плеч. Он подтянул ноутбук поближе, тот со скребущим звуком проехался по шершавому столу. linosss: я улыбнулся, спасибо тогда давай созвонимся ближе к вечеру? часов в 8? Несмотря на статус активности, Минхо не рассчитывал на скорый ответ, однако уже спустя несколько секунд его сообщения отобразились прочитанными, словно человек по ту сторону экрана целенаправленно его ждал. Жутковато. j.one: значит мой навык поднятия настроения работает и на расстоянии, я рад да, в 8 будет отлично я тебе позвоню linosss: хорошо Оказывается, найти кого-то для совместной игры не так сложно. Главная сложность заключалась в том, как и что говорить при их первой, хоть и голосовой встрече. Этому парню не было четырнадцать, но где гарантия того, что ему не сорок? Стоит ли рассказывать что-то о себе? Или лучше держать сугубо игровую дистанцию? Минхо не знал. С этими мыслями пролетел очередной до унылого серый день. Погода бушевала и злилась: ветер гнул голые ветви, проливной дождь стучал в окна холодной съемной квартиры. Обычно ярко-золотая осень превратилась в блеклое месиво. Минхо заказал доставку, пообедал, а затем и поужинал. Отправленное Феликсу сообщение с коротким «кажется, я нашел, с кем поиграть» висело непрочитанным уже несколько часов: по всей видимости, у того снова завал на работе. Сегодня он не притрагивался к компьютеру и не играл в одиночку. Зачем, если совсем скоро он наконец-то сможет утолить свое любопытство и выполнить мысленный пункт в голове? Возможно, он становился немного зависимым. J.one позвонил ему ровно в тот момент, когда минуты в углу монитора сменились двумя нулями — пугающая пунктуальность. Минхо принял вызов потными от волнения пальцами спустя несколько долгих секунд. — Снова привет, — от глубокого теплого голоса в горле встал ком. — Меня хорошо слышно? — Привет, — Минхо едва ли нашел в себе силы ответить. Точно не сорок, точно не четырнадцать. По одному голосу человека мало что можно сказать и понять, но мозг тут же подкинул возможный образ: наверняка кучерявые волосы, постоянно сползающие на нос очки, удобная и всегда идеально выглаженная одежда, черная резинка-пружинка на запястье. От голоса веяло запахом новых книг и недавно выпитым горьким кофе. Странно. — Все отлично, такие вопросы должен задавать я, с моим-то компом и допотопными наушниками. — Ничего страшного, — Минхо вдруг подумал: так звучит улыбка. — Если ты будешь грузиться год, я готов ждать. — Ладно. Разговор зашел в тупик. Минхо прекрасно знал, что нужно просто переждать эти несколько неловких минут первого знакомства, однако парадоксальность ситуации заключалась в том, что он не чувствовал сжирающего смущения. Ему было… нормально. Это молчание не казалось плохим или опасным. В наушниках был слышен слабый гул чужого компьютера, хруст чего-то съестного и несколько кликов мышкой. — Раз со звуком у нас все хорошо, я запускаю игру, окей? — в качестве ответа Минхо утвердительно промычал в микрофон и, подтянув к себе кружку с чаем, сделал большой обжигающий глоток, чтобы смягчить саднящее горло. — Расскажешь пока что-нибудь о себе? Думаю, нам нужно узнать имена друг друга, если ты не против. Хотя твое я уже знаю: ты, кажется, Минхо, да? У тебя в описании написано, я за тобой не следил! Меня зовут Джисон. Минхо напрягся всем телом и тут же сдулся как лопнувший шарик: в дискорде, в графе «обо мне», и правда было написано емкое «Ли Минхо». — Джисон, — он повторил имя вслух, несколько раз прокрутил в голове: как и никнейм, оно звучало знакомо, но вспомнить откуда и почему не получалось. — Ты уже загрузился? — Да, давай я создам лобби? У меня открыты все карты, выбирай на свое усмотрение. Джисон, как и было указано в его комментарии, оказался очень болтливым. За то время, пока ноутбук Минхо тупил и не хотел загружать сетевую игру, он успел вкратце расписать чуть ли не всю свою биографию, совсем не заботясь о том, что они — два незнакомца — разговаривали друг с другом первый раз в жизни. Джисон рассказал, что окончил колледж и дополнительные курсы и сразу же пошел работать (он не уточнил, куда именно, но по его рассказу Минхо догадался, что это как-то связано с местом работы его отца); сказал, что его любимый цвет — красный, что он ненавидит угрюмую осень, но обожает искристо-голубую зиму; что до сих пор спит с плюшевым медведем, подаренным давним школьным другом и что сегодняшний ужин в незнакомом ресторанчике превзошел все его ожидания. Джисон был разговорчивым — только в самом хорошем смысле этого слова. Его вкрадчивый голос с пляшущей интонацией и иногда съеденными звуками хотелось не просто слышать, а слушать. Раньше Минхо никогда не задумывался, как сильно чья-либо речь может влиять на восприятие и как отчетливо она отражает те или иные черты характера. Однако сейчас он как никогда смог прочувствовать это на себе. Когда они наконец-то оказались в совместном лобби и поставили микрофоны в дискорде на мьют, Минхо решил предупредить наперед о своей маленькой некомпетентности. — У меня девять долларов и из инвентаря только фонарь и базовые непрокаченные предметы. Так что, выражаясь твоим языком, сосать здесь буду только я. — Не переживай, — Джисон звонко засмеялся. — Все растраты на мне. И заранее прошу прощения у твоих ушей! Минхо выбрал самую первую и самую ненавистную карту — 6 Tanglewood Drive, — в которой умирал бесчисленное множество раз: в безопасном шкафу, упав лицом на вешалки; на кухне, элегантно прислонившись головой к кухонному гарнитуру; рядом с пеленальным столом в детской, когда из-за незнания и грызущего любопытства завел найденную музыкальную шкатулку, спровоцировавшую атаку призрака. Прогрузившись в фургоне, Джисон передразнил льющееся из радио: «Alright, we are here…» — и попросил Минхо взять детектор ЭМП и блокнот, в то время как сам заполнил слоты в инвентаре термометром и датчиком движения, который был необходим для выполнения побочного задания. Остальные задания — сфотографировать призрака, сбежать от того, пока он охотится за вами — казались Минхо совсем невыполнимыми. Обычно он игнорировал их существование и был сконцентрирован на основном. Возможно, сегодня с помощью Джисона ему наконец-то повезет. — Пойду сразу включу щиток, — игровая моделька Джисона скрылась за поворотом. Дом встретил сгустившейся темнотой и громкой тишиной. Даже тишина здесь была по-особенному корявой: она почему-то гудела и звенела, ощутимым грузом ложась на напряженные плечи. Минхо обошел несколько комнат (ЭМП по-прежнему молчал), включил стоящие на тумбочках лампы и громко вскрикнул, наткнувшись на спину Джисона в коридоре. Фигура его персонажа неестественно нелепо нагнулась над висящим на стене проклятым зеркалом. Светлая макушка утонула в текстурах. — Будем пробовать? — Джисон повернулся к нему, теперь его голова тонула в животе персонажа Минхо. Не игра, а сплошная хохма. — Проверяешь меня на наличие всех органов? — Минхо улыбнулся, услышав тихий икающий смех: не мог не пошутить. — Не знаю, оно сильно жрет рассудок? — Не особо. Что там с ЭМП? — Ничего, — Минхо пожал плечами, как будто бы Джисон мог его видеть. — Я проверил не все комнаты. — Тогда идем на крайние меры. Джисон сбросил термометр на пол и заменил его зеркалом. Вместо глянцевой поверхности посередине сгустилась идущая рябью фиолетовая дымка. — Подвал, — зеркало упало, в руках снова появился термометр. — Идем. Скрип ступенек был похож на шорох ботинок по мерцающему серебром снегу в морозное зимнее утро. Фить-фить, фить-фить. Джисону наверняка такое нравилось. Кирпичные стены подвала выглядели холодными. Само помещение было залито слабым светом висящей под потолком голой лампы. Минхо осмотрелся: металлические полки, кресло-качалка, миниатюрный деревянный стол — на нем он оставил раскрытый блокнот. За время, пока он с ним возился и как последний дурак практически умолял что-нибудь туда написать, Джисон успел сходить в фургон, вернуться и поговорить с призраком через радиоприемник. Густое и хриплое «behind you» заставило Минхо подпрыгнуть и спрятаться за прислоненными к стене рассохшимися досками. Джисона это почему-то рассмешило. Они вытащили из фургона все, что было: соль, распятие, лазерный проектор и видеокамеру, во время установки которой началась атака. Детектор ЭМП, оставленный рядом с блокнотом, горел желтым — тройка. Зажегший благовоние Джисон прошептал ему прямо на ухо «беги и прячься», и Минхо побежал, чувствуя как смерть дышит в затылок, поднимая волосы дыбом. Последнее, что увидел его игровой персонаж, — захлопнувшуюся перед носом входную дверь. — Бля, ну почему меня, — Минхо с тяжелым вздохом приложился лбом о твердую столешницу. Больно. Треск лопающейся лампы, виселица — все как обычно. Он загрузился в потустороннем мире, который из-за плотного белого смога был больше похож на курчавое пушистое облако. — Ну Минхо! — Джисон открыл дверь с улицы и, увидев в проходе его неэстетично скрюченную фигуру с поднятой вверх рукой, засмеялся так по-живому ярко, что где-то внутри Минхо проскочила бредовая идея умирать каждый раз. Вот так глупо и абсурдно, потеряв весь купленный инвентарь (ладно, из инвентаря у него был только фонарь). — Я же сказал тебе прятаться! Прятаться — значит прятаться, а не вот это, — персонаж Джисона присел несколько раз и с поднятой вверх головой покрутился в разные стороны, словно волчок. — Я пытался! — теперь Джисон его не слышал, но Минхо продолжал говорить с пустотой, едва ли сдерживая рвущийся наружу смех. — Просто не успел… — Ладно, я пойду быстро доделаю задания, хорошо? — Минхо взял с ближайшей тумбы фотографию в рамке и кинул Джисону под ноги. — Я так понимаю, это «да»? — рамка исчезла и снова упала на входной коврик. — Отлично. Минхо допивал остывший чай и таскался за Джисоном по пятам: в фургон, в дом, обратно. Каждый спуск в подвал сопровождался ледяным фить-фить-фить, каждая пережитая фаза охоты заручалась безмолвной поддержкой в виде брошенной рамки. Даже в одиночку Джисон не переставал с ним говорить: иногда вполголоса, иногда переходя на почти что неразличимый шепот и тихие ругательства под нос, когда призрак — тучный мужчина с серпом — ходил вокруг, открывая шкафы. Джисон делал все быстро и точно, словно, в отличие от самого Минхо, был рожден для этой чертовой игры. Он подобрал валяющуюся в дальней ванной комнате кость, сфотографировал мутную воду в раковине на кухне (мертвое тело Минхо тоже было запечатлено на камеру) и выжил, заполнив журнал двумя снимками призрака. Они были пустыми, но задание почему-то засчиталось. У Минхо упала челюсть. Сомнений не оставалось: Джисон был профи. — Что у нас есть, — Минхо стоял (или летал, он же теперь тоже призрак) в фургоне рядом с Джисоном, голова которого снова залезла в текстуру пробковой доски. — У нас точно был радиоприемник, лазерный проектор и отпечатки рук, — судя по звукам, Джисон хомячил чипсы. — Я сфотографировал призрака два раза, но фотографии не проявились — это точно Фантом! Минхо, ты здесь? Ты согласен? Минхо был бы согласен в любом из случаев, даже если бы Джисон сказал, что это не Фантом, а условный Каспер. Его мозг пока что не умел выстраивать такие длинные логические цепочки и анализировать полученные улики. С Феликсом у них получалось выполнять задания далеко не с первого раза, и то они были связаны либо с дополнительным инвентарем, либо со свечой и благовонием. Он подобрал с пола рамку и бросил ее несколько раз подряд: согласен. — Тогда поехали. Фургон затарахтел, и спустя мучительно долгую минуту загрузки их обоих выбросило в общее лобби. Игра начала подсчитывать деньги: все задания зачлись как выполненные, кроме того, в котором Минхо умер. За один заход с Джисоном он заработал столько, сколько не смог накопить и выстрадать за неделю самостоятельной игры. — Ты сказал, что будешь кричать, — Минхо поставил здоровую ногу на стул, опустив подбородок на колено. — А кричал только я. — Я сдерживался, — честно признался Джисон, закинув в рот очередную горсть чего-то хрустящего. — Играть с кем-то не так страшно. Мне понравилось, будем еще? Они сыграли еще раз. И еще, и еще. К позднему вечеру погода за окном успела превратиться из небольшой природной аномалии в настоящий ураган. Из-за бьющего в сторону оконных рам пронизывающего ветра балкон трясся и трещал, словно вот-вот развалится. По полу гулял сквозняк, хотя все окна в квартире были наглухо закрыты. В перерывах между игрой Минхо уже успел вообразить, как ветер крошит стекло, забирается внутрь его маленькой квартирки и наводит беспорядок своим холодным дыханием. Пока Джисон попросил сделать перерыв на поход в уборную, он надел теплый домашний свитер и один носок — второй ни в какую не хотел налезать на толстый гипс. Мара, Полтергейст, Екай. Они меняли дома и использовали разные проклятые предметы, но неизменным оставалось одно: Минхо все равно умирал первым. И единственным. Его это не сильно расстраивало, Джисон помогал ему с выполнением сложных заданий и неизменно набивал инвентарь до отказа, а еще говорил-говорил-говорил. Рассказы о себе плавно перетекали в смешные истории из жизни, тупые шутки из ленты тиктока и безграничную любовь к животным. Минхо было так увлекательно его слушать, что он даже не обратил никакого внимания на брошенное: «Тебе ведь нравятся коты, да? Я должен показать тебе своего!» — хотя Джисон никаким образом не мог знать, что ему нравится, а что нет. Минхо вернулся в реальный мир только в час ночи, когда лежащий рядом с ноутбуком телефон оповестил об отходе ко сну. Игра вновь подсчитывала деньги, в животе урчало, нога начинала неприятно ломить и чесаться — как и всегда все интересное назревало ближе к ночи. — Сыграем в последний раз или пойдем по кроватям? — Давай спать, — Минхо звонко зевнул. Затекшие мышцы болезненно ныли. — Мне завтра к врачу. — Ты болеешь? — Я сломал ногу. Нужно сделать снимок и посмотреть, срастается ли кость. — О, — Джисон удивленно воскликнул в микрофон, и Минхо почему-то представил, как поднимаются его брови под полоской волос. Наверняка густые и аккуратные. — Звучит херово. Тогда конечно иди отдыхай. Сладких снов, Минхо. Спасибо за компанию. — И тебе, — Минхо отключился. Вечерняя рутина прошла в приподнятом настроении: душ с высунутой ногой, легкий перекус, стакан теплого молока, две таблетки обезболивающего. Уже лежа в кровати Минхо вслушивался в страшный лязг ходящей ходуном старой многоэтажки, подоткнув одеяло под самый подбородок. Джисон ему понравился — как человек и как личность. Немного сумбурный и взбалмошный, открытый ко всему миру. К таким людям непроизвольно хотелось тянуться; рядом с ними хотелось жить и чувствовать жизнь в ответ. Минхо не нуждался в новых друзьях и знакомствах, да и слышали они друг друга всего один раз, но с Джисоном почему-то хотелось общаться. Он располагал к себе — и это подкупало в той же степени, как подкупал купленный игровой инвентарь. Ровно в два ночи на телефон пришло новое уведомление. Выпутавшись из теплоты одеяла, Минхо быстрым движением открыл приложение дискорда. j.one: его зовут Салем еще раз спокойной ночи! и от меня, и от него К сообщению была прикреплена фотография черного как ночь котенка, спрятавшегося в складках серого постельного белья. Улыбка тронула уголки губ и так же быстро растворилась. Это было невозможно, но Минхо его тоже как будто бы видел — где-то и когда-то. // Врач на протяжении двадцати минут уверял Минхо, что все в порядке, но по выражению его лица и чуть поджатым губам было понятно: до полного выздоровления как до луны. Стояло промозглое осеннее утро, сырость которого пробралась даже в стены больницы, оставив оттенок серости на лице каждого прохожего. Минхо и сам был похож на темную грозовую тучу. С самого подъема все шло наперекосяк: не выспался, не успел позавтракать, поругался с пожилой женщиной перед кабинетом, которая хотела зайти без очереди, залил белую, любимую всей душой толстовку горячим кофе из автомата. Тотальное невезение. Вчерашние мысли, всплывшие в голове под покровом ночи, уже не казались правильными. Они с Джисоном сыграли всего один раз, и Минхо не мог и не хотел рассчитывать на дальнейшее общение, приятельские отношения или дружбу. Несмотря на информационный прогресс и открытость людей, знакомства в интернете были для него дикостью. Как можно довериться незнакомому человеку по ту сторону экрана, не зная его настоящего лица в жизни? Минхо думал об этом все утро, анализировал свои ощущения сидя в очереди на прием, прощупывал каждую эмоцию по отдельности, пока врач в тысячный раз зачитывал предписания по уходу за переломом. От его «можно» и «нельзя» у Минхо пухли мозги. Ему не нужны новые люди. Сходиться с человеком — очень долгий и энергозатратный процесс; от каждого банального вопроса и просьбы рассказать о себе у Минхо дергался глаз, потому что рассказывать было нечего. Однако у Джисона были совершенно другие взгляды на этот мир. Он написал ему ни свет ни заря и, пожелав доброго утра, завалил кучей вопросов: как он себя чувствует, болит ли его нога, что сказал врач, чем он завтракал и как собирается провести очередной день своего больничного. Находившийся в это время в такси Минхо не заметил, как против собственной воли начал слабо улыбаться, отвечая на каждое сообщение по отдельности: нога ноет, врач — полный зануда и врун, завтрак для слабаков, а день… День обещал быть однообразным. Несмотря на то что Джисон сейчас наверняка находился на работе, он смог выкроить время для того, чтобы ему написать. Ему — малознакомому человеку, с которым его связывал один вечер. Для Минхо это казалось… непривычным. Сам же он лишь в редких случаях выступал инициатором диалогов, даже если человек был ему хорошо известен. Минхо всегда старался уважать чужое личное пространство, старался не надоедать излишним вниманием и разграничивал учебное время с временем, проведенным вне университетских аудиторий. По всей видимости, Джисон придерживался другого мнения. Либо его работа позволяла немного посвоевольничать. Зацепившись за последнюю фразу про однообразие и скуку, Джисон предложил снова сыграть вместе и хотя бы немного его развеселить, не забыв упомянуть то, что это его призвание — поднимать людям настроение. Минхо не был против. Несмотря на то что после заработанной тысячи первичный азарт и удовлетворение от игрового процесса немного улеглись, он не был против общения, не выходящего за рамки игры. Так он решил для себя. Они созвонились в дискорде ровно в девять двадцать пять, секунда в секунду. В личностной копилке Джисона, как Минхо уже успел заметить, находилось очень много вещей и качеств, одними из которых были особый пунктик на пунктуальность и отсутствие понятия «усталость». Его мягкий голос звучал еще бодрее, чем вчера, в то время как сам Минхо чувствовал себя переваренным пельменем из-за раннего пробуждения и дневного сна. Играть и думать не хотелось; хотелось уткнуться лицом в прохладную подушку и проспать до следующего приема у врача через неделю. Пока Джисон рассказывал ему о том, как месяц назад Салем испугался прихода вызванного на дом ветеринара и ходил мимо лотка два дня подряд — конечно же, в качестве протеста, — Минхо боролся со своим ноутбуком, готовым улететь в стратосферу от нагрузки. Еще одна открытая программа или лишний клик мышкой, и он, казалось бы, взорвется. Не ноутбук — Минхо. — Я загрузился, — игра наконец-то выкинула его в одиночное лобби. Минхо сделал несколько пробных шагов вперед, поймав сильный разрыв экрана. — Такое чувство, что сегодня я буду вылетать каждые несколько минут, — он нервно засмеялся, выбрав опцию сетевой игры. — Извини, давно пора было выкинуть это корыто с болтами. — Я думал, так говорят про машины, — Минхо был уверен: сейчас у Джисона был донельзя умный вид. Интересно, носил ли он очки?.. Ему бы определенно пошло. — Просто признайся, что захотел поумничать. — Прости-прости! Услышав хриплый смех Джисона, Минхо не заметил, как начал улыбаться сам. Они сыграли несколько раз: пригородный коттедж, трехэтажный фермерский дом, палаточный лагерь. Вычислять комнату призрака на средних картах вдвоем было намного сложнее, но Джисон как и всегда не переставал удивлять. В голову Минхо закралась дикая мысль: а что если Джисон — один из стримеров или ютуберов, видео которых он смотрел вскользь, только чтобы подавиться завистью? Это ведь логично — его игровое имя казалось слишком знакомым, а игрок-любитель не мог быть настолько хорош. Однако вскоре эта идея была забыта: Минхо проверил недавно просмотренные ролики и не нашел никакого сходства. У него развивалась паранойя. Спустя пять (а может больше — Минхо сбился со счета) выигрышных заходов на уже давно заученных картах Джисон предложил попробовать съездить в Sunny Meadows — огромнейшую психбольницу на шестьдесят девять комнат. Минхо сразу не понравилась эта идея: шанс умереть и потерять весь купленный инвентарь (с нынешним материальным положением он уже мог позволить себе такую роскошь) был очень велик. Он сказал Джисону «нет», а потом, противореча своим же словам, наклеил красный стикер на самую нижнюю картинку с фотографией карты и поменял статус готовности. Черт с ним. Обижать и расстраивать Джисона не хотелось. Загрузка длилась намного дольше обычного. Кулер его ноутбука гудел и трещал так громко, что Минхо показалось: еще секунда, и корпус разойдется по швам. Он приложил ладонь к клавиатуре с левой стороны, пугаясь того, насколько она горячая. Когда он загрузился, в фургоне ничего не было: ни Джисона, ни инвентаря, ни обычно висящих на крючке ключей. Голые металлические стены и белая надпись «Pending…» на пробковой доске. Он сломал игру? Или это игра сломала его компьютер? Диспетчер задач не открывался, игровая вкладка не сворачивалась и не закрывалась. Вскоре перед глазами появилось голубое кольцо загрузки, что-то хрустнуло и экран окончательно потух. Отличная поездка в психбольницу. Минхо откинулся на спинку компьютерного стула, протерев уставшие глаза костяшкой указательного пальца. Рука потянулась к лежащему на столе телефону. Джисон ответил через несколько секунд. — Что случилось? Ты вылетел? — Комп завис, а потом вырубился, — Минхо поставил вызов в дискорде на громкую связь. Экран ноутбука вспыхнул надписью по центру: подготовка обновления Windows, не выключайте компьютер. — А теперь пошел обновляться. Все еще думаешь, что выражение «корыто с болтами» было ошибочным? — Ладно-ладно, — в воображении Минхо Джисон примирительно выставил свои небольшие ладони, усеянные массивными кольцами, вперед. — Теперь будем знать, что в Санни Мидоус нам нельзя. — С моим ноутбуком нам никуда нельзя, — Минхо поднялся с кресла и, взяв телефон с собой, упал спиной на кровать, вытянув больную ногу в сторону. — Разве что в сапера. — Или в змейку, — сострил Джисон. — Или в змейку. Они оба замолчали. Из динамика телефона доносилось едва различимое мяуканье, посторонний шорох и клики мышкой. Чем они сейчас будут заниматься? Минхо хотел попрощаться и отключиться, но палец завис над красной иконкой с трубкой. Нет, он не мог сбросить первым. Взгляд зацепился за время в левом углу: одиннадцать вечера. Может, соврать о том, что у него появились срочные дела? Затопили соседи сверху? Пустой холодильник? Зачем он вообще позвонил, когда мог написать лаконичное «комп сдох, я спать»? Хороший вопрос. — Минхо? — Джисон вырвал его из размышлений. — Не хочешь поиграть? — Во что? — Минхо приподнялся на локте и взглянул на экран ноутбука: без изменений. — В ближайшие несколько часов мой ноут вне зоны доступа. — Я не про это, — Джисон замялся в нерешительности, даже голос стал тише и тусклее. Минхо расценил это как плохой знак и непроизвольно напрягся, затаив дыхание. — Я нашел одну прикольную картинку, тут больше ста вопросов и разные категории. Что-то вроде игры на сближение, если ты, конечно, хочешь. У Минхо резко закружилось перед глазами, хотя он лежал на кровати. Предложение Джисона перечеркнуло все то, к чему он пришел сегодняшним утром, ведь он очевидно хотел с ним подружиться. В дружбе не было ничего плохого. Но было ли что-то хорошее в дружбе в интернете — совершенно другой вопрос. Минхо не один раз попадался на эту удочку: знакомства в социальных сетях или приложениях были самым простым и доступным способом, чтобы почувствовать себя нужным и разрядить социальную батарейку. Хотя бы на некоторое время. Но, кроме попеременно задаваемого вопроса «зачем», ничем хорошим это, к сожалению, не заканчивалось. Его вполне устраивало нынешнее положение вещей и далеко не круглое количество друзей и знакомых. Кто-то уходил, и на их место приходили другие, совершенно новые люди со своими идеями, характерами и тараканами в голове — это нормально. Мог бы Джисон стать одним из них? Вполне себе. Нужно ли это было самому Минхо? Скорее всего, нет. Ведь точно?.. — Ладно, — Минхо ненавидел себя за слабость к парням с красивым голосом и заразным смехом, — давай сюда свою игру. — Класс! Я отправил фотографию в чат, посмотри, — Джисон воодушевленно хлопнул в ладони. Или не в ладони, или Минхо вообще показалось. Неважно. Он свернул звонок и открыл их скудную переписку, натыкаясь на черную картинку с белым текстом. — Только давай будем игнорировать неудобные вопросы, хорошо? — Неудобные? — Минхо нахмурился, бегло просматривая предложенные категории, и когда увидел выделенную красным цветом тему «секс» со смайликом баклажана рядом, засмеялся во весь голос. — Что, не хочешь узнать, какая моя любимая поза? Может, показать тебе свою историю запросов? Или… — Минхо прикусил подушечку большого пальца, выискивая что-нибудь поинтереснее. — Как насчет сто шестьдесят девятого пункта? — от своей же прямоты у него зарделись кончики ушей. — Знаешь, ответ тебя удивит… — Боже, Минхо! — голос Джисона надломился, рассыпаясь в тишине громким взрывом смеха. — Я сейчас умру, прекрати! — Жаль, — Минхо преувеличенно расстроенно оглядел собственную комнату и, взяв стоящий возле кровати костыль, попытался дотянуться им до не до конца задернутой шторы. Не вышло. — Я только вошел во вкус. — Давай заново, — Джисон шумно выдохнул весь воздух из легких. — И по-нормальному, без вопросов про пальцы в… — Я понял, — Минхо поудобнее устроился на нескольких мягких подушках и старался всячески отогнать назойливую мысль о том, что Джисон все же не поленился опустить глаза на сто шестьдесят девятый пункт и, кажется, о чем-то догадался. Какой позор. — Ты когда-нибудь дрался? — Я похож на человека, который любит махать кулаками? — Джисон надулся: Минхо смог почувствовать это по одной интонации. — Не знаю? Я же тебя не видел, поэтому и спрашиваю. Джисон вздохнул прямо в трубку, очень глубоко и как-то по-особенному угрюмо. На мгновение Минхо стало не по себе от этого звука: вопрос ведь не нес в себе никакого дурного подтекста, тогда откуда такая реакция? — Меня всю жизнь задирали по поводу внешности, — тихо начал Джисон. — Обзывали бурундуком и тягали за щеки, но я, знаешь, предпочитал решать проблемы с помощью языка во рту. — Бурундуки милые, разве нет? — Ты единственный, кто так считает, — Минхо открыл рот, чтобы возразить, но Джисон быстро сменил тему. — Хорошо, теперь моя очередь. Гарри Поттер или Властелин Колец? — Я не смотрел ни то, ни другое, — честно признался Минхо. — Сразу отвечаю на следующий вопрос: нет, мне не стыдно. Не люблю фантастику. — У тебя вообще было детство? — судя по голосу Джисона, тот был приятно удивлен. Еще одна проблема диалогов в интернете заключалась в неумении считывать эмоции — ни по буквам в сообщении, ни по одному голосу. Минхо не знал, как выглядит Джисон; не знал, какая у него мимика, разговорные привычки и манера общения. Это в разы осложняло процесс коммуникации. — С каких пор фильмы стали определять человека? — Минхо приподнял брови. — Ты — колючка, я же пошутил, — Джисон тихо захихикал, и Минхо вдруг стало интересно, какие у него глаза, морщит ли он нос, когда смеется, есть ли у него родинки. Глупости. Ночью в голове появлялись до страшного глупые вещи. — Выбирай следующий вопрос. Минхо сдался. Мысли про игровую дистанцию отошли на задний план. Они разговаривали больше часа: он спросил у Джисона про хобби, про отношение к пирсингу, про любимые школьные предметы. Они скакали с темы на тему, иногда совсем забывая о том, с чего все началось. Минхо было неловко в этом признаваться, но ему нравилось с ним общаться и совсем не нравилось отказывать себе в общении с человеком, который ему хоть немного симпатизировал. Наверное, это неправильно — без особой на то причины лишать кого-то шанса в самом начале. Они попрощались на подозрительной ноте: Джисону кто-то позвонил и он резко сказал, что ему срочно нужно закончить какие-то рабочие дела. Ночью. Пожелав сладких снов, он отключился первым, не дав вставить и слова. Возможно, Минхо поторопился с выводами: иногда Джисон вел себя очень странно. // Спустя несколько дней безостановочного общения переписки и вечерние посиделки за воскреснувшим ноутбуком вошли в привычку. Они обменялись номерами телефонов, подписались друг на друга в тиктоке (Минхо вновь не обратил должного внимания на всплывающее «один общий контакт с пользователем j.one») и перешли в мессенджер, где Джисон закидывал его смешными видео с котами и глупыми шутками, иногда переходящими в невинный флирт. В особо напряженные моменты игры он визгливо кричал в микрофон и каждый раз, когда Минхо собирался выходить в магазин за продуктами, просил одеваться теплее. Эта искренняя, не требующая ничего взамен забота согревала сильнее включенного в квартире отопления. Минхо тоже начал делиться крошечными кусочками своей жизни. Всегда аккуратно и порционно, постепенно приоткрывая завесу внутреннего мира. С Джисоном было просто, и ему начало казаться, что они действительно смогут подружиться. В один из вечеров, когда игра с мелодичным перезвоном монет снова подсчитывала деньги, а за окном впервые за несколько дней стояла тишина — точно затишье перед бурей — Джисон предложил то, от чего Минхо впал в легкий ступор. — Не хочешь созвониться с вебкой? — от его слов внутри что-то зашевелилось, сдвинувшись с мертвой точки. Наступило минутное молчание, которое Джисон расценил как отказ. — Прости, я тороплю события, да? — Нет, не торопишь, — Минхо поспешил его переубедить. Он соврал бы, если бы сказал, что прежде не представлял его внешность. За время их общения в голове уже успел сложиться цельный, хоть и слегка размытый образ, в котором Джисон представал лишь в хорошем и немного загадочном свете. Но, как это обычно бывало, собственное воображение могло подложить свинью. Минхо было страшно разочаровать ожидания Джисона и впоследствии разочароваться самому. Вот она — очередная сложность, вытекающая из общения в интернете. — Ты не боишься? — Боюсь чего? — Джисон хихикнул, заранее предвещая реакцию Минхо на последующие слова. — Ослепнуть от твоей природной красоты? — Глупости. Минхо зарделся. Он, черт возьми, покраснел от фразы парня, которого знает жалкую неделю. Нет. Дело было точно не в Джисоне — Минхо просто очень редко делали комплименты. С момента его последних (и единственных) по-детски наивных отношений прошло два года: он отвык слышать в свою сторону что-то такое, будоражащее внутренности. — Ты красивый, — быстро добавил Джисон, еще сильнее вгоняя в краску. — То есть… Я тебя, конечно, не видел, но почему-то так думаю. Вот. — Вдруг я окажусь прыщавым ботаном? — Минхо решил, что самым правильным решением сейчас будет свести ситуацию к шутке, спрятав всплывшее наружу смущение. — Тебя это не расстроит? — Прыщавый очкарик здесь только я, — Джисон прыснул со смеху. — Люди в очках красивые. Феликс, например. Круглая оправа его очков всегда скользила к кончику курносого носа, усеянного кофейными веснушками. Минхо считал это привлекательным, как и миллион других вещей в этом мире. Родинки на лице, небольшие и всегда теплые ладони, пушистые волосы, широкие улыбки. Изнутри грызло любопытство, а Минхо снова грыз подушечку большого пальца — детская привычка. Отчего-то он был уверен: Джисон не мог быть некрасивым. Хотя бы в его личном понимании красоты, которое, на самом деле, менялось от случая к случаю и не имело определенного закрепленного образа. — Ты такой противоречивый, — Джисон молчал некоторое время, что-то обдумывая. — Так что мы будем делать? — Давай завтра? Во сколько ты обычно освобождаешься от работы? — А когда тебе удобно? У меня гибкий график, — голос Джисона смягчился: он улыбался. Наверняка радостно. Интересно, у него широкая улыбка?.. — Я программист. — Получается, все же ботан? — беззлобно подытожил Минхо. — Тогда мне придется купить новые очки. Минхо засмеялся. // Они договорились созвониться ближе к шести, когда Джисон справится со всеми своими компьютерными делами. Минхо не хотел обманывать самого себя, поэтому, стоя с утра перед зеркалом в ванной комнате с зубной щеткой во рту, признался своему заспанному и помятому отражению прямо в лицо: ему страшно. Страшно увидеть чужое расстроенное лицо; страшно обмануться самому. С одной стороны, это глупо — оценивать внешность человека, который уже успел зацепить своим внутренним миром и немножко запасть в душу. Но с другой, кто Минхо такой, чтобы в принципе кого-то судить за то, что никак нельзя изменить? Состояние мандража не покидало его на протяжении нескольких часов вплоть до заветных шести вечера. Минхо успел загнаться чуточку сильнее, но потом вспоминал, что это всего лишь Джисон: Джисон, с которым они с первого звонка сошлись во взглядах как два пазла; Джисон, который до сих пор спал с плюшевым медведем; Джисон, который писал сложнейшие программы и смеялся так заразно, что ураган за окном уже не казался природной катастрофой. Он перебирал в голове все эти факты и успокаивался. А потом все начиналось по новой. Мысли — опасная вещь. Опустошающая. К половине шестого Минхо извел себя до состояния овоща. В комнате было темно, за окном рдела полоска насыщенно-оранжевого октябрьского заката, путаясь в темно-синих линиях туч. Минхо застелил не заправленную с утра постель, поставил ноутбук посередине и сел напротив, беспокойно жуя губу. Открытое приложение камеры транслировало его бледнеющее в полумраке лицо. Картинка выглядела шершавой и немного мутной, он щелкнул прикроватной лампой — стало получше. Может, стоит переместиться обратно за стол? Переодеться во что-то более подходящее? Сказать, что у него умер хомяк и сегодня никак не получится? Минхо понимал, что впустую накручивал себя и искал предлог отказаться, поэтому когда Джисон ему позвонил (как и всегда минута в минуту), он даже не успел выдохнуть и собраться с мыслями. — Чур ты первый, — вместо приветствия протараторил он. Оно и не требовалось: целый день в перерывах между борьбой со своей внутренней живностью они с Джисоном переписывались. — Так сильно волнуешься? — Джисона очевидно забавляло его поведение. Сам он звучал куда более расслабленно и непринужденно. — Не хочу тебя разочаровывать. В чем именно разочаровывать, Минхо еще не придумал. Даже если он окажется не во вкусе Джисона (хотя с чего бы тому вообще рассматривать его в том самом плане?), он не сильно расстроится. Наверное. Не расстроится же?.. — В противном случае я вычислю твой адрес, приеду вместе с Салемом и разрешу ему тебя покусать. Да, малыш? — последнее, судя по тарахтящему мурчанию, было адресовано котенку. Сегодня Минхо был без наушников, поэтому слышал Джисона чуть хуже обычного, но это не помешало ему узнать знакомое «мур-мяу» на том конце. — Ладно, первый так первый. Что-то затрещало, хрустнуло, а затем кликнуло. Минхо с замиранием уставился в экран ноутбука, запретив себе моргать. Черная картинка задребезжала и сменилась серой, но больше ничего не произошло. — Ты настолько сногсшибательный, что даже камера на выдержала? — Минхо вдруг смутился: а вдруг это у него проблемы с компьютером? — Или это у меня что-то… — Черт, наклейка, — Джисон нервно засмеялся. — Совсем забыл. — Ты из тех, кто заклеивает… — камеру? Минхо не договорил: на экране появился Джисон, живой и вполне себе реальный. Не ботан, только если ботанами теперь называли тех, кто торчит в спортзале, а не за учебниками. Такой вот новый вид. Сердце пропустило удар — очень, очень нехороший знак. На Джисоне была светлая майка без рукавов, открывающая вид на крепкие руки. На шее висело коричневое полотенце, пушистые (и вовсе не кучерявые) волосы ложились на глаза, распадаясь бликами в свете потолочной лампы. В обеих мочках — гвоздики в виде цветов с желтой сердцевиной. Ромашки. На первый взгляд Джисон казался обнимательным и солнечно теплым. Полная противоположность выстроенному в голове образу; мягкий, словно плюшевый медведь, которого он прижимал к груди во время сна. Над резкостью и грубостью в его внешности преобладали округлые линии и сглаженные углы. Минхо не знал, что сказать. Правда не знал. Этот момент — один из немногих за всю его жизнь, когда хотелось выразить так много, но в итоге получалось… огромное ничего. И этого человека задирали по поводу внешности? Всю жизнь — так говорил Джисон. Минхо хотелось взвыть от несправедливости этого мира. — Я немного не при параде, извини, — Джисон смущенно потер шею полотенцем. — Только вышел из душа. — Тебе это и не нужно, — тихо пробурчал Минхо, надеясь, что эта ремарка осталась незамеченной. — Знаешь, я чувствую себя обманутым. Ты не ботан. — Ты тоже. Когда Джисон улыбался, крошечная родинка на его щеке подпрыгивала вверх, следуя движению губ. Минхо прокрутил в голове этот факт несколько долгих секунд. Красиво. Опасно красиво. Влюбляться в таких, как Джисон, — тоже опасно. Минхо нельзя было этого допускать. — Ты меня еще не видел, — он сузил глаза. Наверное, это и к лучшему: сейчас он был краснее самого сочного и спелого помидора. — Давай назовем это предчувствием, — Джисон вытер волосы полотенцем в последний раз и отбросил то на стоящую позади кровать. — Так что, покажешь себя? Или я играю в одни ворота? Минхо растерялся, проглотив половину слов. Покажешь себя? После того, как он увидел Джисона, показываться самому уже как-то перехотелось. Минхо никогда не думал о своей внешности как о чем-то особенном: глаза-рот-нос на месте — уже хорошо. Эстетическая точка зрения его не волновала, хотя мама всегда говорила, что для нее он самый красивый, самый умный и им подобные прилагательные, стоящие после слова «самый». Но ведь это мама — родной человек. Было бы странно, если бы она относилась к нему как-то по-другому. Молчание затянулось. Минхо опустил подрагивающую ладонь на мышку и навел курсор-стрелку на кнопку «видео». Клик. Его опешившее лицо прогрузилось с небольшой задержкой, а Джисон, кажется, завис. В буквальном смысле: его изображение застыло и не двигалось. — Джисон? — Минхо на всякий случай проверил свое подключение к интернету: все стабильно. — У тебя видео лагает. — Это не видео, — Джисон отмер, шмыгнув носом. — Это я. Минхо до глупого комично уставился в экран ноутбука. Неловко — мягко сказано. Секундный пузырь замешательства лопнул Салем, прыгнувший к Джисону на колени, а следом и на компьютерный стол. Минхо только сейчас заметил, какие у того смешные усы: тонкие и слегка загибающиеся к концам, они торчали в разные стороны, прямо как влажные волосы у его хозяина. — Салем, — Джисон взял котенка на руки и, прижав к груди, почесал за ушком. Его и без того хрипловатый голос совсем потерял свою звучность. — Заедем с тобой к Минхо? На чай. Скажем, что он нас тоже обманул, и потребуем компенсацию, — Джисон поцеловал его мягкую лоснящуюся шерстку и под писклявое «мяу!» отпустил на пол, вздохнув. Почему-то очень тяжело и грустно. — Ты красивый, Минхо. И очень глупый, если думаешь иначе. Сердце начало перекачивать кровь быстрее. Предатель. Дело точно не в Джисоне и не в его слегка порозовевших щеках. На сто процентов. Привлекательные люди коварны: они всегда заставляют чувствовать. — Это такой своеобразный комплимент? — Минхо старался оставаться невозмутимым, но что-то явно шло не так. Его ресницы затрепетали, когда Джисон улыбнулся, обращая взгляд прямо в камеру. — Пока что нет. Обычная констатация факта, — пока что. Он с ним флиртовал?.. — Расскажешь, как прошел твой день? По правде говоря, рассказывать было нечего: Минхо поделился основными моментами еще в обед, а делиться своими переживаниями по поводу их встречи ему было немного стыдно. Вообще, его жизнь была далека от идеала. Учеба-дом, дом-учеба. Встречи с Феликсом и редкие вылазки с одногруппниками в дешевые забегаловки. В последнее время из рутины выпало связующее звено «университет», поэтому остался только «дом» — его маленькая неуютная квартира, которая с каждым днем становилась все больше похожа на камеру пыток. Тухло и неинтересно. Тем не менее Джисон стоически выслушал его нытье и жалобы на соседского пуделя (тот снова лаял с самого утра, перебудив весь дом), посочувствовал дышащей на ладан стиральной машине и похвалил за рвение не отставать от учебы. Несколько дней назад Минхо все же нашел в себе силы попросить дополнительные задания по основным предметам, хоть и сделал это не от безудержного желания учиться, а от вселенской хандры и скуки. Когда первоначальное смущение сошло на нет, они начали болтать о всякой ерунде. Джисон вкратце рассказал о своей работе: структуры данных, алгоритмы, коды. Минхо ничего не понимал, но внимательно слушал, поставив ноутбук на живот. Джисона было приятно слушать, а слушать и следить за движением его естественно розовых губ было приятным вдвойне. Его мимика — живая и яркая, ресницы — клюющие вниз, и эта темная родинка на щеке… очень красивая. Манящая. Настолько, что Минхо не мог на нее не смотреть. Джисон его точно загипнотизировал, потому что от него нельзя было оторваться. Это не поддавалось никаким объяснениям. Разве что одному, в которое Минхо совсем не хотелось верить. Наверное, со стороны он выглядел нелепо. Они поужинали друг напротив друга: Минхо готовой доставкой, а Джисон — очень вкусным на вид салатом (странно что не протеином, с его-то телосложением). И снова начали говорить-говорить-говорить, хотя инициатором всех тем был в основном Джисон. За окном смеркалось, включенные фонари рассеивали тусклый желтоватый свет и были похожи на горящие летающие сферы среди опустившейся на город вечерней дымки. Минхо совсем не заметил, как начал клевать носом под тихое мурчание Салема и неторопливый убаюкивающий голос Джисона. Последнее, что он услышал, прежде чем провалился в сон, — робкое и наполненное нежностью: — На видео ты еще красивее, чем на фото. // Вскоре они окончательно забыли (или забили — тут уж как посмотреть) про то, с чего все началось. Игра отошла на второй план, в то время как на первый вышло живое общение. Или почти живое, если разговоры по видеозвонку можно было таковым считать. Минхо всегда видел Джисона четко, когда сам был — он уверен — расплывчатым черным пятном на фоне белых обоев в полоску. Его белозубая улыбка в эйчди (как и представлялось, очень широкая), его сверкающие глаза, его теплый смех с мягкой хрипотцой согревал слух и скручивал внутренности в тоненький жгут вдоль позвоночника. Каждый раз на Джисоне была разная одежда и непохожие друг на друга украшения в ушах: гвоздики, массивные кольца, сверкающие висюльки. Смотря на него, Минхо что-то чувствовал. Что-то, чему не хотел придавать особого значения. Джисон показывал ему свои позорные детские фотографии, алея скулами, рассказывал все, что произошло с ним за день, хотя сам считал свою жизнь до безобразия унылой, обедал-ужинал-завтракал напротив компьютера, с наслаждением причмокивая перепачканными губами, и бесконечное множество раз тискал Салема, тыча его недовольной мордочкой с длинными усами-завитушками прямо в камеру. Минхо таял и — черт с ним — совсем немного влюблялся. Он не знал, было ли это заслугой идеально выстроенного и проработанного образа Джисона, который он наверняка показывал всем, или же чем-то большим, что предназначалось лишь для его глаз. Незнание, как и красота, — опасная штука. От него у Минхо почему-то болело в груди. Может, стоило записаться к кардиологу и, помимо ноги, проверить еще и сердце?.. Даже если Джисон не рассматривал его в том самом — о, боги! — романтическом плане, то теперь за них двоих это делал Минхо, хотя догадывался, что Джисону, скорее всего, отношения не нужны. К тому же откуда ему было знать, нравятся тому парни или нет? (Странная реакция на сто шестьдесят девятый пункт в той идиотской игре-викторине теперь не имела значения.) Да, он носил серьги и иногда появлялся с накрашенными ногтями, но это — не основание для выводов, все же мы живем в прогрессивном обществе. Когда Минхо думал о нем перед сном (обязательно с довольной улыбкой на губах), то неуклонно вспоминал его игровую анкету, где черным по белому было написано «ищу друзей». А друзьями они быть уже, к сожалению, не могли — это ранило и расстраивало. Улыбка тут же сползала с лица, превращаясь в кислую мину. Да, это несомненно ранило, но только немного: пока что Минхо находился на том этапе, когда убиваться по невзаимности было слишком рано. Наверное. Нет, точно. Он не хотел переставать с ним общаться. Джисон нравился ему не только как парень, но и как собеседник. Однако Минхо понимал, что в один момент его дурацкая влюбленность обязательно вылезет наружу самым несуразным и нелепым образом. Так оно и произошло. Спустя две с половиной недели общения, семнадцать дней знакомства и приблизительно четыреста восемь часов разговоров (минуты и секунды Минхо решил не считать, он же не сошел с ума, в самом деле) он снова ехал в такси после приема у врача. Нога практически не болела, разве что чесалась так сильно, что теперь хотелось не просто стукнуть по ней костылем, а самостоятельно раскрошить гипс ножом. Кухонным топориком, чтобы наверняка. За окном мелькали однотипные серые новостройки, крыши которых касались низко висящих густых облаков. Тротуары были застланы уже подгнивающим лиственным ковром. Коричневый, темно-бордовый, грязно-желтый. Осень в этом году была безрадостной и тоскливой. От скуки Минхо открыл нелюбимый тикток и начал бездумно лайкать все подряд: видео с котами, любимые танцевальные исполнители, глупые и совсем несмешные шутки, от которых сейчас порывало на смех. Водитель косо поглядывал на него через зеркало заднего вида. На следующем видео палец на мгновение завис над экраном. На белом фоне было выведено: «Ты, конечно, не айтишник, но…» Минхо не дочитал, что там «но». Увидев слово «айтишник» в связке с «не», он сразу же отправил видео Джисону, подумав, что выйдет неплохой такой каламбур. Джисон ведь и правда программист — будет весело! Весело почему-то не было. Прочитав сообщение, Джисон не отвечал семь минут. Целых четыреста двадцать секунд, за которые Минхо успел доехать до дома и подняться к себе в квартиру. Раздеться он, к сожалению, не успел, потому что на телефон пришло новое уведомление. j.one: а ты разрешишь? Сначала Минхо не понял, что разрешишь, кому и зачем. А когда открыл отправленное видео, то увидел написанное прямо по центру: «Ты, конечно, не айтишник, но можешь попрактиковать на мне свой язык». И тупую картинку с пингвином и букетом роз. «А ты разрешишь?» Это провал. Минхо не разуваясь допрыгал до комнаты и присел на кровать. Прямо в уличной одежде. Может, Джисон ничего не заметил? Может, он подумал, что это такая шутка? Но его ответ не выглядел шуточным. От нервов у Минхо свело живот. Он достал из кармана пальто телефон и дрожащими пальцами набрал ответ. linosss: это не то о чем ты подумал я не дочитал предложение до конца и ну просто отправил прости, Джисон Джисон что-то печатал, очень долго и, судя по всему, вдумчиво. Три точки то появлялись, зависая над клавиатурой, то снова исчезали. За это время Минхо навоображал себе несколько возможных исходов, однако все как один заканчивались не совсем удачно. Ожидание осязаемо давило на виски, вызывая головную боль. j.one: так это шутка? я думал что ты блять поговорим? Телефон в ладони задрожал, комнату заполнила стандартная мелодия звонка. Минхо ответил почти сразу — как будто бы он мог поступить иначе. На экране появился Джисон, слегка румяный и по-прежнему домашний. В квадратных очках, сползающих на нос. Минхо, кажется, задержал дыхание: люди в очках действительно красивые. А Джисон… — Включишь камеру? Хочу тебя видеть. Он не мог отказать. Если бы на месте Джисона был любой другой человек, другой парень, Минхо бы даже не взял трубку. Собственное лицо всплыло темным пятном, замотанным в теплый вязаный шарф по самый нос: Джисон ведь просил одеваться теплее. Лучше чем на компьютере, хуже чем в жизни. Нет, сердце заходилось все же не просто так — поход к кардиологу нужно срочно отменять. Джисон в открытую и ни капли не стесняясь разглядывал его наполовину скрытое лицо, в то время как Минхо не знал, куда себя деть. Весело — вот уж действительно. — Что сказал врач? За спиной у Джисона, на противоположной стене, было вытянутое прямоугольное окно. Минхо смотрел на него, лишь бы на что-то отвлечься. Джисон начал с отдаленной темы, но было ясно как день: он тянет время, чтобы его успокоить и успокоиться самому. Хотя, казалось бы, зачем? Чтобы не ранить? Чтобы выставить себя в лучшем свете? Зачем тянуть резину, когда можно резко дернуть и оторвать мешающий кусок пластыря за один раз? Если он о чем-то догадался, то это был идеальный момент все испортить. — В понедельник мне снимают гипс, — Минхо принял правила игры. Если Джисон хочет соскочить с темы, он ему позволит. — Уже пора? — Джисон посмотрел куда-то в сторону: наверное, на календарь. — Так быстро. Хочешь, я приеду? Побуду с тобой. Когда-то в детстве я сломал руку и так сильно ревел, когда снимали гипс, — его губы тронула ностальгическая улыбка. — Мне потом еще сказали, что я первый, кто умудрился расплакаться не от счастья. Минхо застыл. От искренности и открытости Джисона кружилась голова. Поднявшись с кровати, он в один прыжок оказался возле компьютерного стола и сел в кресло, подперев телефон грязной кружкой с недопитым утренним кофе. Ему и самому не хватало опоры. Пальцы потянулись к давящему на горло шарфу, ослабляя узел. Джисон вел себя как обычно, выглядел как и всегда превосходно, хотя был одет в домашнюю растянутую футболку, и щеки у него были такие румяные, как два сочных яблока. Неужели у него в квартире настолько жарко?.. В голове была неразбериха, Минхо уже и сам ничего не понимал. Вот он поделился видео (разумеется, шуточным), вот Джисон на него ответил (далеко не шуточно) и попросил поговорить. А в итоге они — два смущенных дурака — болтали о гипсе и врачах. И о том, что Джисон хотел с ним встретиться. Тоже вовсе не шуточно. — Ты хочешь увидеться? — Я снова тороплюсь? — аккуратные и густые брови Джисона сошлись на переносице. — Просто подумал: мы живем в одном городе, общаемся каждый день, а встретиться никак не можем. Или ты не хочешь? Боже, об этом я не подумал. — Хочу, — Минхо наклонился к камере чуть ближе. — Конечно хочу. Я не против, чтобы ты сходил со мной, но ты живешь на другом конце города и… — И что? — Джисон его перебил, заметно оживляясь. — Возьму такси. — Это дорого, — протестовал Минхо. — У меня хорошая зарплата. — И рано, запись на самое утро. — Проснусь пораньше. — А работа? — Гибкий график, помнишь? Минхо закусил щеку изнутри, чтобы не начать улыбаться во весь рот, хотя очень хотелось. У Джисона все так легко и просто. Его ответы всегда прямые и откровенные, и сам он такой открытый, что невольно щемило сердце. Общаясь с Джисоном, ему и правда хотелось жить, а жизнь попеременно шла рука об руку с риском: иначе неинтересно. Скучно и до безобразия бесцветно. — Ты что-то ко мне испытываешь? Может быть, спрашивать про чувства вот так, по телефону, с плохим качеством картинки и слегка опаздывающим звуком — странно и неправильно, но что-то во внимательном взгляде Джисона вынудило это сделать. Этот теплый, наполненный эмоциями вопрос завис в холодном октябрьском воздухе, ворвавшемся в комнату через приоткрытое окно. Вместо ответа — мягкая согревающая улыбка и слабый кивок головой. — Минхо, — Джисон возбужденно заерзал в кресле. — Как у тебя с логикой? — Точно так же, как со структурой данных, алгоритмами и кодами, — Минхо взглянул на его подпрыгнувшую от счастья родинку и тоже улыбнулся. — Оно и видно, — Джисону кто-то позвонил на рабочий телефон, но он сбросил вызов, отложив тот в сторону. Подушечка указательного пальца скользнула к кончику носа, поправляя сползающие очки. — Ну что, я прошел проверку на прочность? Или будут еще вопросы? — Только один, — Минхо пошел на очередной риск. — Приедешь в воскресенье? Джисон кивнул. Друзьями им точно не быть. // В субботу, ближе к вечеру, к нему заглянул Феликс, принося вместе с собой аромат выпечки и запах пожухлой осенней листвы. Он залетел в его квартиру подобно порыву промозглого ветра с двумя до краев наполненными пакетами с едой в ледяных руках. Дутая бежевая куртка, яркая шапка, сползающая на лоб, рассыпанные по скулам кофейные веснушки. Минхо не видел его две недели и успел соскучиться, поэтому первым накинулся с объятиями. От Феликса пахло солнцем и новогодними пряниками (такой вот контраст), хотя до нового года еще было далеко, а до лета — и подавно. — Ты похудел, — Феликс не без усилий расшнуровал свои новенькие мартинсы, купленные с недавней зарплаты, и, подняв с пола оба пакета, своевольно пошел хозяйничать на кухне. Даже куртку не снял. — Минхо, только не говори, что ты питаешься этим, — в руках у него оказалась глубокая тарелка со вчерашней недоеденной лапшой, вытащенная из полупустого холодильника. Минхо пожал плечами. Вид у него был нисколько не сожалеющий. После их вчерашнего разговора с Джисоном ему было немного не до похода в магазин; заказывать готовую еду тоже было лень. Тем более они снова созвонились вечером и играли до трех ночи: времени на готовку у него не было, Джисон самым наглым образом его забрал и растратил на нежные улыбки и слова о том, как сильно он ждал их встречи. — Будешь отчитывать, мам? — он подпер дверной косяк плечом и сложил руки на груди (поза вышла совсем нелепой, учитывая загипсованную ногу, Минхо был похож на цаплю), с долей осуждения смотря на то, как на кухонном столе появлялась целая гора продуктов. Что-то он попросил купить сам, но большая часть — прихоть и заслуга извечной заботы Феликса. Тот постоянно тащил в его квартиру все, что считал полезным и необходимым. — Тебе нужны силы, чтобы поскорее восстановиться, — Феликс с умным видом вытащил упакованные в контейнер пузатые эклеры с творожной начинкой и поставил их в самый центр. Вишенка на торте. — Как ты собираешься выздороветь без правильного рациона? — Эклеры тоже входят в «правильный рацион»? — иногда Минхо раздражала его забота (хуже мамы, честное слово), но он несомненно был благодарен. — Сначала съешь это, — Феликс пододвинул к краю стола высокую термокружку. — Там куриный бульон. Потом вот это, — рядом с термокружкой опустился голубой контейнер. — Говяжьи отбивные с рисом, и… — Компот тоже принес? — не сдержался Минхо. — Нет, но я купил морс, — Феликс понял шутку, хоть и не подал виду. Когда на столе практически не осталось свободного места, он наконец-то смял два пакета и запихнул их в один из выдвижных ящиков. Расстегнул куртку, смахнул светлые, выжженные краской волосы со лба и плюхнулся на один из стульев. — Эклеры оставь на завтра. Лопнешь. Минхо ничего не оставалось делать, кроме как помочь разобрать кучу принесенного добра и усесться за стол. Пока он уплетал еду за обе щеки (и правда вкусную, он не собирался лгать), Феликс рассказывал ему об интересностях в университете, которых по сути и не было, кроме сорвавшихся с цепи преподавателей, и очередном завале на работе: в кофейне рядом с кампусом и без того всегда было многолюдно, а в дополнительные вечерние смены по пятницам там был настоящий аншлаг. После сытного ужина Минхо действительно решил оставить эклеры на завтра: будет чем угостить Джисона. Ему было немного стыдно за то, что Феликс сидел рядом, что-то ему говорил, но мысли были все равно заняты не тем. Минхо с самого утра находился в завтрашнем дне, прокручивая в голове их встречу. Ему не терпелось узнать, как от Джисона пахнет, какого он роста, теплые ли у него ладони — все эти крошечные факты не представлялось возможным прочувствовать через камеру и микрофон. В первую очередь Минхо было важно физическое присутствие человека. Возможно, он поторопился, позвав Джисона сразу к себе домой: все же первые встречи нужно проводить на более нейтральной территории. Кафе, кинотеатры, парки. Шумные забегаловки. Где угодно, но в присутствии других людей — на всякий случай. Однако с его ногой и нынешней погодой они бы далеко не ушли и долго бы не погуляли. В кинотеатре было бы неудобно сидеть; в кафе он бы постоянно беспокоился о своих стоящих рядом костылях, а в парке он бы замерз: с гипсом Минхо не мог носить обувь. Слишком много сложностей и нюансов, которые с легкостью можно было избежать при встрече дома, в теплоте и комфорте. Феликс помог убрать грязную посуду и контейнеры в раковину, но на этом Минхо был вынужден его остановить: тот и так сделал для него слишком много за сегодняшний вечер. Помыть посуду он был в состоянии. Они достали из холодильника два банановых пудинга — на десерт, вместо эклеров — и принялись обсуждать последние университетские сплетни. В этом Феликс был профессионалом: собирать слухи, анализировать, подкреплять фактами. Копаться в чужом грязном белье, конечно, не совсем правильно, но как тут устоять, когда их одногруппница — Сольхи, — кажется, начала встречаться с профессором Каном, которому, если Минхо не изменяла память, было чуть за тридцать. Смелый поступок. Очень опрометчивый с ее стороны, очень непрофессиональный — с его. — Она садилась к нему в машину! — Феликс подпрыгнул на своем месте, ударяя по столу ладонью. У него горели глаза. — Может, он ей помогает с учебой? — Минхо до последнего не хотел делать поспешных выводов и очернять репутацию людей пустыми слухами. — Проводит дополнительные занятия, например. — Ага, — Феликс закатил глаза. — Знаем мы эти дополнительные занятия. Дома у преподавателя, с задернутыми шторами и выключенным светом. Еще скажи, что они дальние родственники. Минхо пожал плечами: всякое может быть. Он бы, наверное, даже не удивился. За первым пудингом последовал второй, шоколадный. Пока Минхо возился с плотной крышкой, которая никак не хотела сниматься, Феликс незаметно улизнул в коридор, начиная обуваться. Минхо был немного расстроен из-за того, что у них было так мало времени пообщаться, но бурчать не стал, прекрасно зная, к кому тот так спешил: у них с Хенджином конфетно-букетный период, затянувшийся на несколько месяцев. Было бы странно, если бы Минхо на подобное обижался. — Кстати, — Феликс поправил шапку, смешно сползающую на брови. — Как у вас там с Джисоном? — Нормально, — задумавшись, Минхо слизал с ложки сладкую взбитую массу. Вкусно. С Джисоном у них все было более чем нормально. — Постой, — его взгляд скользнул к стоящей в узком коридоре фигуре, — разве я говорил тебе его имя? — Говорил, — Феликс сунул руки в карманы куртки. — Точнее, писал. Что-то в интонации друга показалось странным. Врать тот совершенно не умел. Минхо обвел глазами его неестественно напряженную позу и прищурился. — Феликс? Ты мне недоговариваешь. — Да нет же, можешь сам посмотреть нашу переписку, — он еще раз хлопнул по карманам, проверяя, все ли забрал и, перекинув сумку через плечо, быстро добавил: — Мне пора, не болей, Минхо! Входная дверь закрылась с легким хлопком. Минхо так и остался сидеть с поднесенной ко рту ложкой. Ему же не показалось? // Ему не показалось. Ночью, уже лежа в кровати, Минхо пролистал всю их переписку и ничего не нашел. Ни одного намека или упоминания имени Джисона. Это могло значить только одно: Феликс от него что-то скрывал. От этого факта Минхо мутило, они ведь друзья. Некоторые вещи, конечно, должны оставаться невысказанными, однако дело касалось Джисона. Человека, который ему нравился и с которым Феликс, судя по всему, каким-то образом был связан. Минхо не считал себя великим сыщиком, но ему захотелось проверить кое-что еще. Он практически не сидел в инстаграме (за редким исключением выкладывал истории по праздникам), хоть и был подписан на большинство своих университетских друзей и знакомых. На Феликса, например. У того было больше трехсот подписчиков. Пришлось идти на жертвы, которые оказались оправданными. Профиль Джисона он нашел спустя несколько минут: пустой, без единой фотографии, зато со знакомым ником и соломенным принцем на аватарке. Они с Феликсом были подписаны друг на друга. В актуальных историях были фотографии еды, непонятный набор букв и цифр на экране ноутбука и в одной, датируемой четырнадцатым сентября, скриншот истории Феликса. Черный как ночь котенок на сером постельном белье и написанное: «Усатый подарок для лучшего программиста». // Минхо снова нервничал. За последние несколько недель общения с Джисоном состояние тревоги стало его вечным спутником и головной болью. На данный момент его волновало очень много вещей, самой главной из которых стала не их встреча, а предстоящий разговор. Минхо не знал, с какой стороны к нему лучше подступиться и нужно ли было рубить с плеча сразу, как только Джисон переступит порог его квартиры. Наверное, нет. Хотя очень хотелось: он заслуживал объяснений. Чужие намерения были не такими чистыми и светлыми, как могло показаться на первый взгляд. Джисон водил его за нос, следил в социальных сетях и обманывал — для любого нормального человека этого было бы достаточно, чтобы прервать общение. Забыть, забить, вычеркнуть из жизни — что угодно. Минхо не мог так поступить, оправдывая свое поведение Феликсом, который тоже был причастен и игнорировал все звонки и сообщения со вчерашнего вечера. Он ходил — скорее, ковылял — по квартире и не мог найти себе места. Ситуация повторялась: еще неделю назад Минхо точно так же слонялся из угла в угол перед их первым видеозвонком и не имел ни малейшего представления, к чему все приведет. Красивые люди обманчивы: они имеют свойство разбивать сердца — неоспоримый факт, к которому он пришел. А потом к нему пришел Джисон, и вся та скрупулезно заготовленная пламенная речь про ложь, лицемерие и лапшу на ушах растаяла на языке при одном только виде зарумянившихся от ветренной погоды щек. Несмотря на хорошее качество картинки на видео, в жизни Джисон выглядел еще лучше. Еще реальнее и красивее. Пушистые, потревоженные осенним ветром волосы торчали из-под кепки в разные стороны, на шее болтались черные наушники, и глаза, спрятанные за оправой очков, были добрыми, с пляшущими искорками на радужке. Такие глаза не умели врать — в этом Минхо был уверен. — Впустишь? — Джисон скованно переминался с ноги на ногу на грязном резиновом ковре у входа. Минхо отмер, молча отпрыгнув в сторону. — Черт, так неловко. Я почему-то думал, ты выше меня, — Джисон осмотрелся по сторонам, поставил принесенную сумку с ноутбуком и шуршащий пакет на пол и быстрым движением снял массивные ботинки, оставив те у двери. — Я принес чай и пончики, они еще теплые. Правда, я не знал, какой вкус тебе понравится, поэтому взял сразу несколько, — белый полупрозрачный пакет оторвался от пола и перекочевал из рук в руки. — Можно тебя наконец-то обнять? Минхо покрепче перехватил целлофановые ручки и кивнул несколько раз: отказывать себе в тактильном контакте, о котором он грезил все это время, не представлялось возможным. Когда Джисон его обнял, несмело положив свои узкие ладони на талию и слегка смяв безразмерную футболку, Минхо подумал: а может к черту этот разговор? Им ведь и так хорошо. Джисон был рядом, в его руках, от него вкусно пахло стиральным порошком и чем-то сладким. Зачем было рушить магию момента и тратить нервы на выяснение того, кто прав, а кто виноват? Может быть, большую часть Минхо взял из воздуха и додумал — откуда ему знать? И все же как бы ему ни хотелось оттянуть неизбежное, им нужно было поговорить. Он не привык что-то от кого-то утаивать и скрывать; недомолвки рушили основу всех отношений. Которых у них еще, к слову, не было. Но пока что не до этого. — Пойдем на кухню? — Минхо отстранился, натыкаясь взглядом на полюбившуюся родинку на чужой щеке: вблизи она выглядела как маленькая шоколадная крошка. Если он ткнет в нее пальцем, это будет очень странно?.. — Я поставлю чайник. Пока сидящий за столом Джисон ругался на свое компьютерное начальство (гибкий график уже не выглядел таким гибким), Минхо залил кипятком две кружки с пакетированным малиновым чаем и подогрел едва теплые пончики в микроволновке, пододвинув тарелку в самый центр. Вчерашние эклеры опустились рядом. Наверное, подходящий момент для неприятного разговора настал. Если он не узнает все прямо сейчас, его загрызет любопытство. А потом он сам загрызет Джисона, потому что нельзя было быть таким… Таким. Продолжение было зацензурено — пока что. Минхо набрал побольше воздуха в легкие и как можно серьезнее произнес: — Я хотел с тобой поговорить. — Ты меня пугаешь, — Джисон резко поднял голову вверх и нахмурил брови. Уголки его губ опустились вниз, наполовину надкусанный пончик упал на разноцветный бортик тарелки. — Ты знаешь Феликса, — это не было вопросом, Минхо поставил Джисона перед фактом. Никаких манипуляций, он всего лишь хотел посмотреть, как тот будет оправдываться. — Феликса? Он мой друг детства, мы учились в одной школе, — Джисон нахмурился еще сильнее. Грусть была ему не к лицу. — Минхо? Это какая-то очередная проверка? Мне нечего от тебя скрывать. Минхо кивнул головой: его предположения о том, что они с Феликсом — давние друзья, оправдались. Но это было не единственное, что его интересовало. — Ты смотрел мои истории в инстаграме задолго до того, как мы познакомились, — кружка с чаем, которую он до этого держал на весу, с глухим стуком опустилась на поверхность стола, словно бы вынося приговор их общению. Как будто Минхо уличил его в чем-то преступном. Смотрел истории — настоящая проблема! — Тебя это пугает? Минхо вскинул брови: не такой реакции он ожидал. — Пугает ли меня то, что ты за мной следил? — Я не… — Джисон поджал губы. — Я не следил за тобой, Минхо. Я любовался? — Это вопрос? — Ты понравился мне еще летом, когда Феликс выкладывал ваши фотографии с конца учебного года, — на одном дыхании протараторил он. Его взгляд бегал из стороны в сторону, не зная, за что зацепиться; нога под столом нервно дергалась. — Я постоянно спрашивал у него про тебя, потому что вы, понятное дело, общались. А потом он предложил эту идею с игрой и… — Так это он предложил? — для Минхо сегодня был вечер открытий. Феликс не просто рассказывал Джисону про него: он пытался их, черт возьми, свести. (Признаться, вышло у него неплохо.) — Феликс догадливый, — Джисон сделал небольшой глоток чая и сморщил нос: горячо. — Он быстро понял, что я не смогу сделать первый шаг. Мне кажется, ему просто надоело слушать мое нытье, но он мне ничего такого не говорил, честно! — Джисон замахал руками. — Только то, что ты грустный гей-одиночка, это прямая цитата, я не шучу, и что… — Что я люблю котов? — закончил за него Минхо. Фраза про любовь к животным в первый день знакомства въелась в сознание слишком прочно: настолько она была вырванной из контекста. — По тебе это и так понятно, — Джисон спрятал улыбку за поднесенной к губам кружкой. — Красивый человек красив во всем. Минхо смущенно опустил голову вниз: слова Джисона творили с ним нечто удивительное. — Извини, — он потянулся через стол и накрыл его руку своей, — что вот так накинулся на тебя с расспросами. Я ненавижу, когда мне лгут, а ты иногда говорил слишком подозрительные вещи. — Я пытался скрываться: видимо, не вышло, — Джисон перевернул их руки, сцепив пальцы в замок, и Минхо почему-то это показалось таким интимным жестом. — Феликс давно советовал мне признаться, но я был упертым. Хотел, чтобы мы узнали друг друга получше. — Я обязательно с ним поговорю, — Минхо задумчиво уставился в окно, где ветер гонял по небу свинцовые облака. — Проведу воспитательную беседу из-за его фразы про одинокого и грустного. Джисон прыснул в кулак, чуть не подавившись эклером. Который, кстати, принес Феликс. Когда чай был допит и все насущные вопросы решены, Минхо провел ему небольшую экскурсию по своей скромной квартире. Показывать здесь было и правда нечего, половина вещей даже ему не принадлежали, но Джисон настоял. Они осмотрели тесную ванную, столкнувшись плечами, и маленький балкон с видом на детскую площадку с потрепанным игровым комплексом; заглянули в заваленную разным хламом кладовую и наконец-то оказались в единственной жилой комнате. Кровать, тумбочки, несколько полок, письменный стол — стандартный набор студента-оглоеда (все же Минхо жил за родительский счет). Джисон таскался за ним, прыгающим на одной ноге, по пятам и то удивленно присвистывал, то рвался помочь и поднести костыли: такой способ передвижения не казался ему безопасным. По меркам дня в спальне было темно, хоть и недостаточно, чтобы включать свет. За окном начал накрапывать мелкий грибной дождь. Минхо присел на кровать, пытаясь подковырнуть гипс пальцем и дотянуться до зудящего места, пока Джисон осматривал его скудные пожитки. Минхо не знал, что такого особенного он хотел там найти, но с не меньшим интересом поглядывал на него сквозь упавшую на глаза челку. — О, — Джисон остановился у письменного стола, смотря на старенький ноутбук. — Это и есть твое корыто с болтами? — пальцы провели по логотипу на крышке. — И правда старый, я на него дышать боюсь. — Лучше не надо. После того, как я поклялся устроиться на работу и купить ему замену, он стал загружаться быстрее. Джисон засмеялся, прикрыв рот ладонью. В жизни его смех был еще ярче и заразнее, с каждым раздельным «ха-ха-ха», растянутым к концу. Минхо нужно прекращать им так открыто восхищаться. Утолив свое любопытство, Джисон быстро сходил в прихожую и вернулся с черной сумкой, из которой он достал собственный ноутбук. Несколькими днями ранее они договорились обновить игру вместе и взглянуть на новое событие, приуроченное к Хэллоуину, на тот случай, если им будет совсем нечем заняться. — Можем что-нибудь посмотреть, — предложил Джисон. — Там есть Гарри Поттер. Я вспомнил, что твоему вай-фаю нельзя доверять и скачал сразу все части специально для тебя. Знаешь, в качестве исправительных работ. — Эй! — Минхо ударил его по плечу. — По-моему, исправительные работы нужны тебе, а не мне, — он дотронулся до тачпада — мышка лежала на противоположном краю кровати — и медленно перетащил курсор к папке с фильмами. — Давай я, — Джисон накрыл его руку своей и быстро открыл нужную папку в еще одной папке: компьютерные сложности. — Выбирай, тут не только Гарри Поттер, если что. Я же не тиран. Вместо того, чтобы посмотреть на экран, Минхо повернул голову в сторону: Джисон сидел чуть позади, его лицо находилось прямо возле его плеча. Непозволительно близко. Уже знакомые ромашки в ушах, густые брови, прямой нос. Взгляд зацепился за родинку и пополз ниже — к приоткрытым губам необычной формы. Минхо не понял, в какой именно момент Джисон тоже на него посмотрел, потому что в следующий из его рта вырвалось: — Может, лучше покажешь питона? Глаза напротив расширились, черный зрачок практически полностью затопил радужку густого карего цвета — из-за темноты или смятения, Минхо не знал. Но это была именно та реакция, на которую он рассчитывал. — Что?.. — Ты же программист. У вас так язык называется — питон, да? Расскажешь о нем? Джисон умилительно сильно покраснел и сжал губы в тонкую полоску, сдерживая смех. — На секунду я подумал, что ты про… — Про сто шестьдесят девятый пункт? — Про сто шестьдесят девятый пункт, — Джисон кивнул головой. — Я не работаю с питоном, Минхо. Это даже не рабочий ноутбук. — Мне нравится, когда ты смущаешься, — ладонь Минхо опустилась на кровать, в промежуток между их телами. Джисон приоткрыл рот и тут же его закрыл, не подобрав подходящих слов. Его глаза медленно опустились к губам, кадык дрогнул, и Минхо не выдержал: — Я знаю, что ты хочешь сделать. Сразу отвечаю на твой любимый вопрос: нет, мы не торопимся. Произнесенных слов было достаточно, чтобы Джисон мягко накрыл его губы своими, придерживая за шею. В один момент для Минхо перестал существовать весь мир: и зудящая нога, и пропущенные занятия в университете, и превращающийся в настоящий ливень дождь за окном. Он не думал даже об окончательно сломавшейся стиральной машине, а это — серьезный показатель. Нежные губы Джисона и его влажный шершавый язык, которым он смело толкнулся в рот, имели чудотворный эффект. Исцеляющий. Потянувшись за новым поцелуем, Минхо не удержал равновесие из-за вытянутой в сторону ноги и прижал чужое тело к кровати, до радостного глупо улыбаясь прямо в губы. Если эта разрывающая грудную клетку теплота и называлась счастьем от взаимной влюбленности, то теперь Джисон от него не отделается. Никогда и ни за что. Даже за починенную стиральную машину и новое корыто с болтами. — Наверное, нам нужно сказать Феликсу спасибо, — Джисон отстранился, поправив его сползающую с одного плеча футболку. — Договорились, — Минхо уткнулся ему в шею. Руки начинало сводить от напряжения, но это — меньшее, что его сейчас волновало. — Сначала воспитательная беседа, потом благодарности. — Кстати, — Джисон довольно облизнулся, — какой пончик ты ел? Клубничный? Мне очень понравилось! Комната наполнилась взрывом общего смеха и первым отдаленным раскатом октябрьского грома. Экран забытого ноутбука с открытой папкой «для Минхо» потух: исправительных работ сегодня не будет. // Насупившийся врач с седыми кустистыми бровями косо поглядывал на сидящего на высокой кушетке Джисона. Тот болтал ногами в своих любимых массивных ботинках с выглядывающими из-под них разноцветными носками и просто болтал — обо всем на свете, отвлекая Минхо от вида медицинской пилы. Белоснежная гипсовая крошка падала на голубое напольное покрытие, превращаясь в небольшую снежную кучу. Зима в этом году пришла раньше положенного. Предварительно Минхо сделали рентген, убедившись, что кость срослась, но вид пожелтевшей отекшей ноги совсем не радовал глаз. Вместо гипса ему нацепили плотную бандажную повязку, назначили физиотерапию, несколько новых лекарств и порекомендовали не нагружать ногу первое время: ни о каком чудесном выздоровлении речи, конечно же, и не шло. Хотя в своих мечтах Минхо уже давно выбросил надоевшие костыли в окно и лежал в объятиях Джисона. — Ты расстроился? Они ехали в такси, приклеившись друг к другу боками. Минхо посмотрел в окно: впервые за долгое время на горизонте показалось слабое осеннее солнце. У пустынных тротуаров лежали грязные листья, собранные в небольшие кучки; небо было застлано светлой дымкой. — Я устал сидеть дома и ничего не делать. — Тогда можем сменить дислокацию и поехать ко мне. Познакомлю тебя с Салемом, — Джисон приблизился к его уху и как можно тише выдохнул: — Покажу питона, если еще хочешь. На последней фразе молодой парень за рулем заинтересованно повел бровью, кинув беглый взгляд в зеркало. Все же услышал. Заметив это, Джисон собственнически положил ладонь на бедро Минхо: тут ловить нечего. — С тебя Гарри Поттер. И пончики. — Клубничные? — А какие нравятся тебе? — Минхо хитро улыбнулся: все равно до пончиков они, скорее всего, не дойдут. Вместо ответа Джисон загадочно промолчал и оставил целомудренный поцелуй у виска, а Минхо поудобнее облокотился о его крепкое плечо. Еще месяц назад, сидя в раскисшей от дождя земле с неестественно вывернутой ногой и горячими слезами на глазах, он не мог и представить, к чему в итоге приведет его личная жизненная трагедия. В дружбе действительно не было ничего плохого, а в дружбе в интернете было только самое лучшее — Хан Джисон, например. Правда, теперь не совсем друг, но это уже совершенно другая история. Нужно же им хоть с кем-то проверить сто шестьдесят девятый пункт?