Тихая ночь

В небольшую, подростковую комнату сквозь тёмно-бордовую тюль проникали последнии лучи света на сегодняшний день. Недовольно сожмурив лицо, тёмноволосый парень с головой завернулся в одеяло, не имея никаких намерений подниматься с нагретой постели, однако будильнику на телефоне было абсолютно плевать на "хочу" и "не хочу" хозяина, потому по комнате разнеслась заводная мелодия с весёлым, можно даже сказать игривым мотивом, сквозь которую слышались слова состоящие из смеси английского и мексиканского языков. Кое-как, через силу поднявшись с кровати, брюнет в одних боксёрах поплёлся к дальней тумбе, на которой дребезжал мобильник, что заставил подняться его в пол шестого вечера. Подойдя к тумбе, голубоглазый приметил стик с надписями, приклеенный к дисплею телефон. Отлепив бумажку и выключив будильник, парень через всю комнату кинул сотовый на кровать, принимаясь читать записку, на которой оказалось всего четыре слова: "буду в шесть утра". Смяв и кинув листок на пол с мыслями о том, что он потом уберёт весь этот бардак, повелитель комнатного срачельника вышел из спальни, держа путь строго в ванную. Пройдя коридор и зайдя в ванное помещение, голубоглазый в первую очередь подошёл к зеркалу-шкафу. Открыв его, он достал одну из многочисленных коробок с одноразовой краской, закрывая шкафчик обратно. Умывшись и приняв душ, Ханагаки встал в коленоприклонную позу над ванной, выдавливая из заранее открытого тюбика краску, а затем нанося её на кудри. ____________________________ Спускаясь вниз, уже одетый и перекрашенный в токсично-жёлтый цвет школьник размышлял о том, что ему делать в течении целой ночи. Однако товарищ желудок решил немного облегчить тягостные думы, и подал сигналы жизни, намекая на то, что честь знать он не собирается, а вот покушать очень даже хотелось бы. Поэтому, сменив маршрут с гостиной на кухню и зайдя туда, светловолосый первым делом нырнул в холодильник, но не обнаружив там ничего кроме двух тарелок с тестом и мясной начинкой для гёдз, заготовленных ещё этим утром, парень решил порыться в морозилке, не желая сидеть и что-то там вылепливать, правда тут его тоже поджидало мёрзлое разочарование в виде повесившейся там мыши. Поняв, что ничего съестного в доме больше нет, огорчённый своей жизнью юноша захлопнул морозильную камеру и вернул свой любопытный нос в холодильник, а после вынул оттуда две миски, горестно вздыхая от мысли, что поесть ему ещё не скоро удастся. Поставив посуду с ингредиентами на средних размеров стол, перекрашенный в светлый цвет юноша ушёл мыть руки, а вернулся уже с дополнительными столовыми приборами. Подготовив всё необходимое, кудрявый сел за стол и, воспользовавшись стаканом, стал вырезать им кружки из теста, в которые после клал начинку из мяса с овощами. Слепив первую партию гёдз, ученик старшей школы поднялся иза стола и отряхивая муку с ладоней о собственную одежду, пошёл к радио, стоявшему на подоконнике. Окозавшись рядом с беспроводными радиоприбором, блондин включил его, принимаясь настраивать нужную волну. Практически везде слышались помехи, неприятные для ушей голубоглазого, однако спустя несколько минут беспрерывных мучений, тому удалось поймать нужный сигнал, на коем с небольшими перебоями шла информация от какой-то женщины, ищущей людей в соседней префектуре. [Сегодня пятое июля две тысячи двадцатого года. Время пол седьмого вечера. Меня зовут Тосако Манами. Моё временное место обитания: регион Канто, префектура Тиба, Вакаба-ку. Я не знаю, насколько останусь в этом месте, но советую всем, кто меня услышит, ехать сюда как можно скорее. Как только прибудете в Вакаба-ку, идите к храму "Нарита-сан". Люди, живущие и решившие направиться сюда через Сибую – будьте осторожны, особенно ночью. Где-то там живёт маньяк, охотящийся на "оставшихся" именно в ночное время суток.] Девушка продолжала что-то говорить, вот только парень уже не слушал её бубнёж. На лицо выползла жуткая и довольная улыбку, после чего он выключил радио, возвращаясь к готовке гёдз. ________________________ Наевшись и оставив в морозилке сырые пельмени, Ханагаки наклеил стикер пастельно-голубого цвета на пакет с едой. Надпись на нём гласила, что если некто, обитающий с ним в одном доме, не помоет после себя посуду, то следующая партия мороженных полуфабрикатов будет сделана из него. Закрыв морозильник и выйдя из кухни, Такемичи стал подниматься на второй этаж дома, уже думая о том, как бы быстрее всего добраться до Тибы, но забив на это, кудрявый отпер дверь творческого беспорядка и зашёл туда, направляясь сразу к стулу, на котором было свешанно всё уличное тряпьё пока ещё пригодное к ношению. Схватив пепельно-чёрные шорты выше колена, с громадными на них карманами и синюю футболку с принтом трёх белых полосок, голубоглазый стал переодеваться, в недоумении кряхтя, куда и почему вечно пропадают отверстия в одежде именно в тот момент, когда тебе нужно сменить одежду в быстром порядке. Окончив со "сверхскоростным" переодеванием, Такемичи глянул на окно, из которого виднелось уходящее за горизонт солнце. Решив не терять много времени, подросток приблизился к окну над кроватью и, открыв его, посмотрел вниз, окидывая взглядом бетон, заставленный старым хламом. Забравшись на подоконник, юноша хихикнул, вспоминая, как ещё пару лет назад, собравшись делать тоже самое что и сейчас, его тогдашнее окружение называло его психом и придурком, требуя выйти через дверь. Некоторые из них не исчезли как остальные, но факт остаётся фактом: больше половины его друзей, знакомых, родственников и одноклассников просто напросто куда-то бесследно исчезли. Первое время ему действительно было грустно и страшно от непонимания того, что такого могло произойти, что практически все люди пропали в ебучую неизведанность, однако уже через два месяца он успокоился, и был даже немного рад тому, что ограничений в его действиях в каком-то смысле больше не было. Прервав минутку ностальгии, он ощутил бег мурашек по своей спине, а затем прыгнул, приземляясь перед заржавевшим великом младшего брата, закиданного покрышками от машины их отца. Оба пропали незнамо куда вместе с остальными. Поднявшись с земли, трюкач посмотрел на хлам, которым был заставлен задний двор их дома и, вновь поддавшись старым воспоминаниям, провёл пальцами по старой раме велосипеда, собирая ими скопившуюся пыль и ржавчину. Глянув на теперь грязные пальцы, Ханагаки брезгливо вытер их о край футболки, размазывая смесь по одежде. — Не забыть бы после детсада в магаз зайти. — Сам себе сказал Такемичи, ставя цель на день. Обойдя дом и выйдя из его тени, школьник направился к железной калитке, по пути замечая такие же горы хлама, как и у дома. — Надо будет когда-нибудь здесь да и прибраться. Смотреть уже невозможно на эту помойку. — Сказал он вслух, уставая от одной лишь мысли о том, что рано или поздно ему всё же придётся разобрать вещи в доме и вне его пределов. Дойдя до зелёной калитки, открывающей дорогу наружу, в уже как год опустевший мир, крашенный приоткрыл её, проскальзывая на улицу и тут же сжимаясь в страхе, ожидая, когда кто-нибудь отчитает его за громко хлопнувшую дверь, однако ничего такого не произошло. Грохот был, а ругани нет. Поняв, что избавиться от своей привычки ему так и не удалось, он пошёл вперёд, боковым зрением паля картонную табличку с потёртой на ней надписью, оповещающей о том, что дом обитаем, и его жильцы были бы очень признательны, если кто-то проходящий мимо, решил бы не обкрадывать их. Сделав на основании картонки мысленную пометку сменить позже и её, юноша продолжил шаг, вспоминая все короткие пути до детского сада. ____________________________ Идя по пустым улицам с оставшимися на узких дорогах машинами, некоторые из которых стояли крайне косо и неровно, Ханагаки напевал мотив вот уже как второй год заевшей в голове песни. В этот момент полупрозрачные двери одной из многоэтажек раскрылись, открывая взору выбегающую из-за них девочку лет шести, что радостно кинулась обниматься с ним. Взъерошив и растрепав чёрные, заплетённые в две толстые косички, волосы ребёнка, светлокудрый отпустил её, упуская из виду то, что она явно не собиралась отпускать его, а потому девчушка вцепилась и присела на ногу старшего, не желая разъединять руки и ноги, сомкнувшиеся в замок на конечности голубоглазого. И какие бы правды и неправды не применялись, девочка не велась на них, обиженно дуя щёчки, угрожая заплакать в любую минуту. Смирившись с упрямостью прилипалы, Такемичи только выдохнул, уже заходя в здание и таща на ноге малышку, волоча подолом её юбки по асфальту. — Рэй-чан, отпусти уже, а? У тебя вся юбка в пыли, а у меня нога начинает болеть. Мы оба не в плюсе от таких аттракционов. — Как маленький канючил тот, открывая дверь на себя. Девчонка лишь сильнее насупилась, уже тихонько проливая слёзы и утыкаясь лицом в голую ногу парня, мотая головой, тем самым растирая солёную воду с соплями по ноге парня. — Ты меня не любишь! Ты не рад меня видеть! — Обвиняла того Рэй, крича на всю улицу. На детский крик из-за угла выбежал юноша со сливовыми волосами, своей длинной доходящей до надплечей. Завидев друга с подопечной в дверях, второй подросток поправил рыже-малиновую рубашку, после зачем-то отряхивая руки о чёрные брюки-бананы. — Опа, а вот и проёбщик наш. — Таким образом поприветствовал друга Ханагаки, смотря на слегка пристыженного парня. — Мало того, что у тебя дети в вечернее время сбегают, так они ещё и ко сну не начали готовиться, хотя скоро девять вечера будет. — Корил он своего товарища за достаточно серьёзную оплошность. — Да пошёл ты. — Огрызнулся сливовый, отнимая девочку от ног блондина, на что та ещё громче закричала. — Рэй-чан, что тебе говорили про крики ночью? — Надрывался Сендо, расцепляя руки детсадовца. — Нельзя шуметь ночью, особенно в настолько опустевшем городе! Из-за криков нас могут найти злые монстры, а затем съесть! — Ругался крашенный, уже оторвав ребёнка от голубоглазого и неся её на руках куда-то за угол. — Какой ты злой, Аккун. — Издевался тот, потирая больную ногу. — Ты же сейчас и сам шуму навёл не меньше Рэй-чан, а выговор сделал только ей. — Порицал товарища за неправильное воспитание он, сворачивая вместе с ними и наступая на первую ступень каменной лестницы. Взявшись за деревянные перила, юноша с очень хорошим настроением добрался до первого пролёта, а пройдя и его, вышел к лестничной площадке с одной лишь дверью, которой Ацуши хлопнул у него перед носом, продолжая нести девочку. "Снова у него день не задался. Откуда только у этого человека-настроения девушка могла быть? Разве что за шею к кровати привязанная." Про себя посмеявшись с плохого настроения друга, Ханагаки скрылся за территорий двери вслед за ним, оказываясь в полутёмном коридоре, исписанном красочными персонажами аниме и детских телепередач. Рядом с мультяшными персонажами и объектами различных аниме красовалось множество следов как детских, так и взрослых ладошек разных цветов. В очередной раз за вечер улыбнувшись не только собственным мыслям, но и картине происходящего, Такемичи невольно придался настолгии, уносящей его на месяцев восемь назад, когда друзья припрягли его вместе с детьми разрисовывать стены на свой вкус. Он помнит, как после нескольких часов рисовашек непонятных каракуль с ребятишками, ему приходилось ползать по этим коридорам ещё по десять часов, переделывая все рисунки. Было немного совестно закрашивать старания своих подопечных и как-то исправлять их, но оставлять стены в таком состоянии тоже не хотелось, потому, приготовившись к тому, что дети обидятся на него за это, он стал ожидать утра, когда проснутся ребята, однако те, увидев рисунки, отругали его, сказав, чтоб он больше не увлекался так. То, что дети не стали обижаться, несомненно, удивляло и радовало одновременно. Растянув губы в более широкой улыбке, парень повернулся к одной из открытых комнат, начиная наблюдать за подростком во главе Сендо, бегающим из угла в угол, таким образом присматривая за шебутными мальчишками и девчонками. Настроение продолжало подниматься, из-за чего улыбка юноши стала зубастой, а после перевоплотилась в громкий смех, когда на горизонте был замечен момент обкидывания Макото магкими игрушками. Услышав чей-то хохот, малышня побросали игрушки лишь для того, чтоб выбежать в коридор и поприветствовать одного из воспитателей, ответственных за них в ночное и утреннее время. Облепив парня своим вниманием со всех сторон, детсадовцы стали закидывать того ворохом просьб и вопросов, ни один из которых тому так и не удалось разобрать среди детских голосов. Чуть подустав от маленьких, энергетических вампиров, голубоглазый попытался вылезти из центра образованного детьми круга, держа в голове мысль о том, что стоит как можно скорее успокоить малышей, однако его опередил Макото. Приближаясь к дверному проёму, ведущему в коридор с "оставшимися", брюнет забубнил невесть что, чего не могли разобрать ни маленькие жители детсада, ни Такемичи, почти выбравшийся из кольца, в котором его всячески зажимали. — Уже почти стемнело, ребят! — Констатировал он, уже стоя в проёме, слегка ссутулившись от усталости. — В вечернее время нам нельзя шуметь и покидать пределы здания. Это единственные правила, которые вы должны соблюдать в тёмное время суток. — Запричитал он, уходя с прохода и подобным образом подавая сигнал остальным, чтоб те зашли в комнату. Проследив, чтоб все дети вошли внутрь, Сузуки повернул голову к другу. — Рано ты, хрен моржовый, твоя смена через полтора часа начнётся. — И ты туда же. Со мной сегодня хоть кто-нибудь поздоровается нормально, не? — Намеренно громко обижался он, надеясь, что Сендо, спрятавшийся где-то в помещении услышит его. Ждать долго не пришлось. Раздались шорохи и позвякивания бубенцов на игрушках, а после и стон боли, из которого становилось понятно, что кое-кто держался из последних сил, дабы не ругнуться при детях. — Пошёл вон, импостер сраный! — Донеслось иза одного из шкафов с игрушками. Показавшись своим друзьям на глаза, сливововолосый подобрал с пушистого, тёмного ковра плюшевую игрушку пингвина, которым в конечном итоге ударил блондина, попадая тому по лицу. — Ты между прочим тоже не здаровался с нами, так что помалкивай в тряпочку, пока я не нашёл кубики и не отмудохал тебя ими. — Угрожал старший, удаляясь в другой конец комнаты с пингвином в руках. — Его кто-то из детей укусил или что? Чо он бесится то? — Негодовал Ханагаки, смотря в спину подбирающего игрушки друга. — Возможно. — Сняв резинку, а затем обратно собрав ею в короткий, низкий хвост уже прилично отросшие пряди, чёрноглазый отправился гнать детей в другую комнату, требуя от тех, чтоб они шли переодеваться. Проследив за направлением движения старшего, Ханагаки, убедившись, что тот с концами ушёл в детскую спальню, выглянул из-за косяка, теперь начиная слежку за Ацуши, что убирал уйму игрушек и расставлял их по местам. Заметив на себе взгляд блондина, Сендо закинул кучу пластиковых машинок в корзину из того же материала, после разворачиваясь к другу. — Чего встал здесь? Раз пришёл, иди переодевайся. — Скомандовал он, пыхтя над тарами со всевозможными внутри игрушками. Передвигая их, юноша несколько раз к ряду ударился о дно ёмкости, чем веселил блондина, наблюдавшего за тем, как тот ругается на тары и сдерживает опрометчивое желание пнуть их. — Кстати об этом, калека моя, твоя смена через час с лишним заканчивается. Ты с какого фига в уличное переоделся? — Всё продолжал издеваться над другом парень, не скрывая удовольствия от наблюдения за мучениями друга. — Вот ты сам щас и ответил на этот вопрос. Моя смена через час закончится. Я скоро уйду, а значит надо потихоньку собираться. Решив ничего не отвечать, крашенный наклонился чуть вперёд дабы осмотреть игровую зону, при этом стараясь не переступать порог комнаты. Заметив отсутствие одной составляющей их компании, Ханагаки подумал о двух, трёх причинах его отсутствия, но стал спрашивать лишь о наиболее актуальном для данного времени суток поводе. — Такуя в люльках? Или тоже решил переодеться? — Поинтересовался Такемичи, смотря на то, как Аккун кинул последнюю плюшевую игрушку в корзину с такими же мягкими ободранцами. — В люльках. Переодевает их там. Сказал, что, возможно, и постельное бельё на кроватках сменит. Коротко кивнув на ответ, светлокудрый исчез с проёма, теряясь в полумраке коридора. ___________________________ Сложив вещи в не то квадрат, не то комок, кучерявый спрятал их в ящик прикроватной тумбочки, находящейся в одной из многочисленных квартир в этом доме, что когда-то были обитаемы. Поднявшись с нагретой кровати, Такемичи осмотрел себя в напольное зеркало в углу спальни, больше напоминающей конуру по своим мизерным размерам. Заправив чёрную водолазку в того же цвета облегающие джинсы, парень подхватил с постели однотонное, белое хаори, не имеющее ни узоров, ни надписей и, покинув спальное помещение, практически сразу вышел в прихожую где нацепил на себя сменку из пары чешек с твёрдой подошвой, а после накидывая на себя и болтающееся в сгибе локтя хаори с коротким рукавом, свободной рукой потягиваясь к ручке входной двери. Уже полностью переодевшись, юноша выскочил в похожий разукрашенный коридор, правда тот находился этажом выше, что не очень-то и радовало его. Было не очень удобно каждый день подниматься с первого на третий этаж, чтоб переодеваться, а потом спускаться на второй, дабы наконец приступить к работе. Вот только, другого выбора у них не было. Квартиры первого этажа были переделаны под складские помещения для разного рода атрибутики, кухню, учебный и тренировачный зал, столовую, а две однокомнатные квартиры так и вовсе использовались в качестве комнат для карантина. То было идеей детей семьи Тачибана, что так же как и он окозались в числе "оставшихся". Прикрыв за собой дверь, Ханагаки услышал спокойные, ровные шаги, что эхом отдавались на лестничной площадке за пределами коридора. Вглядевшись в подобную, стеклянную, полупрозрачную дверь что были и на других этажах, подросток увидел размытый силуэт в тёмной одежде и капной русых волос. Догодавшись, кто это может быть, школьник спокойно вздохнул, уже приготовившись доставать и этого человека. Но свершиться коварному, детскому плану не удалось, покуда покозавшийся в глухом коридоре парень пошёл на опережение, удивляя последующей фразой. – О, Такемичи, и ты здесь! Так вот чего Макото кота объевшегося сметаны изображает. — Подметил свои наблюдения Ямамото, стоя в точно такой же одежде что и блондин, с одним лишь отличием в обуви. Вместо чешек тот носил чёрные кроссовки с белым орнаментом ввиде птицы. — Благодаря тебе Макото выспится завтра и ему не придётся идти на поиски той девушки, которую мы упустили месяц назад. — С лёгкой и такой нежной улыбкой говорил тот. Столь мягкое выражение лица явно не совпадало с ужасными мыслями его обладателя, что каждый раз начинал злиться и безжалостно крушить интерьер своего внутреннего мира, стоило только упомянуть при нём пропажу той женщины, в которой был виновен сам Ямамото. — Иди спустись на второй этаж и расстрой его. — Засунув ладони в карманы сказал он, захватывая интерес друга детства в мощный капкан любопытных слов. — Кажется я выпал на её след, но работать надо быстро, а то съебётся ещё куда, хрен найдём потом. — Предупредил голубоглазый, наблюдая, как улыбка Такуи обращается в отвратительно-довольный, зубыстый оскал, коей обычно бывает у психов в комиксах, а зрачки стали судорожно увеличиваться в размерах, наровя затмить собой всю радужку. Выдохнув скопившейся в лёгких воздух, кареглазый приложил множество усилий, дабы вернуть себе привычную гримасу, но выходило это достаточно плохо. Оскал стал линией сомкнутых губ, уголки которых скользили вверх от хороших новостей, расширенные глаза перестали выглядеть удивлённо, однако зрачки всё продолжали увеличиваться, а ветающая вокруг них аура крови никуда не исчезла, даже наоборот, крашенный ощутил, словно та стала даже гуще. — Где она находится? — Голос оставался неизменно спокойным, и Такемичи хотелось сказать на это "Как и всегда", вот только в связи с тем, что это было бы совсем не в тему, воспитатель лишь посмотрел себе в ноги, рассматривая чёрного цвета чешки. Через предательски долгие секунды разглядывания он медленно поднял свой взгляд, устремляя его на теряющего терпения Такую и, растянув рот в усмешке, выдал место нахождения бегунка. — Тиба. Храм Нарита-сан. Вакаба-ку. — Мамочки мои, как же близко то. — Упиваясь собственными думами, лепетал тот. — Я поеду с вами! На этот раз она точно сдохнет. — Прорычав угрозу далеко находящейся от них девушке, молодой человек глянул на левое надплечье, после перовдя взгляд на бедро и от этого болезненно щурясь, будто вспоминая что-то неприятное. — Вы же возьмёте меня с собой? — Более спокойно, но как-то неуверенно интересовался Ямамото, нагло заглядывая в лицо оппонента своими жалобными и грустными, словно у побитого зверька, глазами, давя на жалость. Скрыв возмущение от использования запрещённого для всех приёма, коим он стал из-за слабости голубоглазого ко всему грустному и милому, парень сделал вид тягостных размышлений, тем самым держа друга в колющем напряжении, и спустя десять секунд, сполна насладившись ожидающим выражением лица русоволосого, Такемичи театрально щёлкнул пальцами перед своим носом и убрал руку, радостно глядя на напротив стоящего. — Базара ноль, возьмём с собой. Выходим за ней завтра ночью. — Уже без тени улыбки говорил тот, становясь серьёзным как и вся ситуация в целом. — Скажи об это Аккуну и Макото, пускай их бессонница порадуется за них по причине того, что им так и не удасться выспаться. Кому-то придётся присматривать ночью за детьми, а кто-то отправится в Тибу. Обойдя Такую, Ханагаки бесшумно прошёл по коридору, почти доходя до двери, когда откуда-то сбоку по всему этажу разнёсся скрип петель. Повернувшись на звук, подростки переменились в лицах, и теперь вместо звериной радости Такуя показывал сплошное недоумение из-за происходящего, удивлённо моргая тёмными глазками, пока Такемичи мысленно вопрошал, какого чёрта один из его друзей здесь делает. Выгнув левую бровь, кучерявый сначало осмотрел заспанного человека, стоящего в дверном проёме и не до конца осознающего суть происходящего, после чего повернулся к длинноволосу. Дёрнув подбородком, низкорослый стал наблюдать, как медленно поворачивается голова Ямамото в его сторону. — Хули здесь Ямагиши в таком виде делает? — Не выудив из русоволосого ничего, кроме сдавленного пожатия плечами, Ханагаки развернулся обратно к Кадзуши. — Ты хули здесь делаешь? Несколько раз моргнув на вопрос крашеного, тёмно-русый потёр помятое, как письмо после рук почтальона, лицо и, лишь затем принялся переваривать все услышанные им звуки. — Сплю, работаю, переодеваюсь, забочусь о детях, отдыхаю. — Перебирал все варианты ответа он, думая, что бы ещё сказать. — Ага. — Бесстрастно принимал ответ светлокудрый, хмуро поглядывая на сонную фигуру с растрёпанными волосами. — А херли ты здесь спишь, а не у себя дома? — Сон и отдых это разные вещи что-ли? — Тихо спрашивал Такуя, уверенный, что его бубнёж не будет услышан, однако внимание Ханагаки и Кадзуши говорили об обратном. Они в недоумении смотрели на него, после чего почти сразу же их эмоции сменились с непонимания на печаль и сочувствие. ______________________________ Проследив в окно за тем, чтоб Аккун с Такуей точно покинули территорию здания будучи не замеченными кем-то ещё, Ханагаки обернулся, теперь наблюдая за своими друзьями, что продолжали бурное обсуждение очередной ереси. Ямагиши, такой же ночной воспитатель как и он, не отлипал от Макото, дневного воспитателя, которому, исходя из стрелок на часах, указывающих на начало десятого часа, уже давно пора было уйти. Однако тот продолжал вальяжно сидеть в кресло-мешке, временами махая рукой в сторону очкастого, пытаясь таким действием сказать, чтоб тот либо замолчал, либо не нёс пурги, на что получал злобное кряхтение русоволосого, прекратившееся через секунду после своего начала. Сузуки тоже замер с поднятой рукой, а это значило, что сам Ханагаки был не единственным, кто ощутил чьё-то присутствие рядом с комнатой. Однако мимолётное смятение очень быстро сменилось спокойствием, когда в дверном проёме показался мальчик лет восьми, одетый в зелёную пижаму с бумажными самолётиками. Его прямые, тёмные волосы скрывали за собой уши, лоб и глаза ребёнка, не позволяя сиделкам рассмотреть лица юного панка. — Йоши-кун, что-то случилось? — Спросил кучерявый, делая первые шаги в сторону названного. Тот лишь коротко окинул взглядом воспитателя и так же быстро мотнул головой, отрицая слова старшего. — Ребята интересуются, когда вы придёте к нам. — Скрипящим, чутка высоким голосом делился информацией Йоши, разглядывая фигуры воспитателей сквозь пряди объёмных волос. — Мы уже почти приготовились ко сну. Все ждут продолжение той истории, что вы рассказывали вчера. "Так всё же я нужен или история?" Подойдя к мальчонке и присев перед ним на корточки, светловолосый лишь мило улыбнулся, не давая себе додумать мысль, дабы та как обычно не совершила метаморфозу из "пойду помою посуду" в "помнишь, как ты десять лет назад на школьной линейке обоссался, потому что не сходил в туалет перед выходом". Такое переключение с темы на тему он не очень любил, и не имело значение, плавное оно или резкое. Просто не нравились ему подобные подкидыши от товарища мозга. Они то и дело, не могли оживить какие-либо приятные и настольгические чувства, зато раздражения, гнева, стыда и полномасштабного отрицания былого позора после всего этого было хоть жопой сиди и жуй, но деть куда-то их обязан. Потому, решив не задумываться над чем-то ещё кроме данного "волонтёрства", Такемичи погладил обросшее дитя по голове и наконец поднялся, вспоминая, что за историю он рассказывал в прошлый вечер. Однако тут же подробности минувших дней шибанули его по вискам, осуждающе рыча на него за то, что он вообще додумался рассказать что-то подобное детям, при этом не помня конца самого рассказа. Обернувшись к наблюдающим за этой сценкой друзьям, тот жалобно глянул на них, моля о помощи. — Не-не-не. Не смотри на меня так. Моя смена окончена. — Запричитал Макото, активно мотая головой в стороны. Взгляд блондина переместился на фигуру поменьше, но и там ему дали от ворот поворот. — Я за пятилетней мелкотнёй сегодня приглядываю. Меняться не собираюсь. — Обрезал предпоследние пути отступления тот. — А Хина-чан с Наото-куном где? — Ухватился этим вопросом за последнюю спасительную соломинку кудрявый. — Милашка Хина и её братец ещё полчаса назад заступили на "службу". За головастиками смотрят. — Разрушил последний путь отступления Сузуки, как-то безразлично поглядывая на друга, уже мысленно вырвавшего все волосы на своей голове. — Ну и рожа. Что хоть за история такая? Я в ней участвовал? Ханагаки чувствовал, как в горле становится сухо и отвратно из-за неизвестной горечи. Лишь по этой причине отвечать совсем не хотелось, но желание увидеть перепуганные за собственную репутацию лица было куда сильнее повода из разряда "Не хочу, не буду". Поэтому, через секунду можно было увидеть садисткую улыбку кучерявого, ясно показывающую смесь удовольствия и гнева на мрачной моське крашеного. — О, Макото, мой славный, добрый и наивный друг, ты там участвовал. И Ямагиши там тоже участвовал. — В жуткой манере просвещал он парней, растягивая слова как маньяк из третьесортных ужастиков. — Так же как и Такуя с Аккуном. Все мы там участвовали. Все мы там были. Как же это мы могли пропустить школьный фестиваль, проводившийся три года назад. — Наконец перестал томить их юноша, назвав место и время наизабавнейших событий. — Сейчас я пойду к ребятам, и буду позорить нас всех вместе взятых. Мне как раз совсем чуть-чуть осталось рассказывать до того момента, где мы впятером, не имея подле себя никакой воды, решили траву рядом с школьным забором пеонерским способом тушить. — Освежив память друзей небольшими подробностями былого дня, подросток вышел за пределы комнаты, останавливаясь вместе с мальчиком в тёмном коридоре. В это время два хулигана, что наблюдали за ними, выглядели так, словно кто-то ударил их со всей дури под рёбра, тем самым выбивая весь воздух из лёгких. Вернувшись в мир живых из того ада, что представляли собой воспоминания трехлетней давности, Кадзуши стал попровлять очки, как можно удобнее фиксируя их на переносице, пока брюнет у его ног неуклюже поднимался с нагретого мешка. Сфокусировавшись на потенциальной угрозе их репутации перед детьми, воспитатели принялись показательно разминать конечности, таким образом кидая сигналки в голубоглазого, предупреждая того, что в его интересах будет начать бежать именно сейчас. Потому, не став терять ценные секунды, Ханагаки подхватил под руки мальчишку, унося свои ноги в темноту бесконечно длинных коридоров, когда подростки ринулись догонять вновь развеселившегося болтуна. Однако, увы, нагнать "коллегу" не получилось. Тот резко свернул за угол, после чего буквально через несколько секунд послышался очень громкий хлопок дверью, оповещающий преследователей о их провале в связи с тем, что кучерявый всё же успел спрятаться в комнате более старших детей. Остановившись у поворота, парни, не получившие от этого бега даже лёгкой одышки, фыркнули каждый в своей манере, после разворачиваясь, намереваясь вернуться в комнату детсадовцев. В этот момент из одной из квартир в центр дороги вышел юноша ниже их ростом, злобно поглядывая на нарушителей спокойствия. В не очень счастливом силуэте был опознан Тачибана Наото, что очень жёстко топил за правила каждого, кто их хотел или уже нарушил. — Вы какого чёрта скачите здесь, как слоны беременные!? — Шипел парень сквозь сомкнутые зубы, стараясь не сорваться на старших юношей. ___________________________ Приближаясь к колитке двухэтажного дома, крашенный школьник жалобно заскулил, запрокидывая голову вверх и впутывая пальцы в кудрявые волосы. — Да ну сука! Я в магаз зайти забыл... — Сетовал блондин, не стесняясь завывать на всю улицу. — Теперь обратно пиздохать. — Гундел он, всё равно подходя к забору, огораживающему территорию их небольшого дома. Наконец заметив картонку на железной дверце, светлокудрый захотел обматерить всё, на чём стоял свет и он сам, пока не вспомнил, для чего сегодня благополучно стырил чёрный маркер из комнаты старших детей. Достав его из кармана мешковатых шорт, низкорослый ловким движением снял колпачок, приступая к обводке и закрашиванию обшарпанных иероглифов, придавая тем свежий вид по окончанию самого процесса. Закрыв фломастер, Ханагаки убрал его на место, попутно удаляясь в сторону ближайшего гипермаркета. Стоило тому отойти от жилища минимум на километр, как на вершине обставленного домами холма показалась женская фигура с несколькими полиэтиленовыми пакетами, набитыми продуктами, что пытались перевалиться через край целлофана. Женщина с короткими, чёрными волосами спускалась вниз по холму, не желая верить в то, что она реально потеряла своего неугомонного ребёнка где-то в этом районе. Ей приходилось бродить по этим улицам вот уже двадцать ёбаных минут, за которые она успела вспотеть и намочить белую тунику, прикрывающую кромку тёмных бридж. Кричать тоже было не вариантом, так как та уже пыталась этим заниматься, зовя тем самым сына, вот только то было занятием бесполезным, поскольку тот совсем не отзывался. Остановившись у тёмно-зелёного забора, янтарноглазая женщина облокотилась на него, подмечая присутствие убитой временем картонки, по виду которой было заметно, что на ней явно бомжи сидели и обедали. Однако одной из страностей этой таблички была совершенно свежая надпись, что наводила на мысль о том, что дом действительно был обитаем, как на ней и говорилось. — Кто бы мог подумать, что в этом районе всё ещё кто-то есть. — Произнесла мысли вслух она, присаживаясь на корточки от усталости, всё так же продолжая упираться спиной в забор.