Так сложно осознавать, что ты не он

Было очень сложно понять кто это зачем они сюда пришли. Но было понятно лишь одно: это я и мой брат. Но слишком ненавидящие друг друга. Что произошло? Как до такого дошло? Стоит начать с самого начала. С другой вселенной. Не с этой, где местный охранник леса, покуривая сигаретку, был не прочь отведать немного мёда. А с той, где царил хаос и насилие было в приоритете. Удар. Новый удар. И ещё удар. Местный Санс уже не мог выдерживать оплеухи от брата. За что? Почему этот наглец вообще избивает старшего брата? Как он допустил такое отношение к себе? Все крики брата проходили мимо черепушки старшего, и лишь улыбка не сходила с его лица, чем бесила Папайруса. Ну а Санс ничего и не говорил, лишь "слушал". Очередной удар прилетел с такой силой, что с носовой полости потекла кровь. Всё таки он не полностью скелет, а скелетоподобный монстр, так что кровь это не удивительно. —ТЫ... ты имеешь всего одно хп, а доставляешь проблем на миллион, придурок, идиот, жалкий кусок мусора,-каждое оскорбление сопровождалось ударом. Сам Папайрус даже не хотел думать о том, что было бы, если бы его удары, или удары тех псин были бы смертельными, —Вставай, мусор, вали в свою конуру и не высовывайся до вечера. Сегодня придется самому дежурить в лесу, придурок. Папайрус не особо хотел держать дома вазу с пеплом брата, так что пусть тот хотя бы над своим поведением подумает. А вот под конурой тот имел в виду его небольшую спальню, в которой хлам составляет 75% площади его комнаты. Он объясняет это тем, что ему просто нравится складывать всё у себя, да и большинство вещей, по данным самого Папса не являются опасными и вряд ли прекратят существование этого ленивого скелета. Местный Санс пожал плечами, понимая что лучше не спорить с разгневанным бр.. Боссом. Кое-как поднявшись, скелет одёрнул край своего свитера, после чего усмехнулся, и получив новый удар, но уже коленом, от чего совсем упал. В голове не было почти ничего. А Папайрусу оставалось лишь поднять эту тушу и отнести домой. Холодок сильно сказывался на тельце меньшего и каждый удар становился теплым уголком, который приходилось словно выслуживать. Но теперь, на руках младшего было как-то теплее. Шарф ненавязчиво лез на лицо и закрывал лицо от снега. Крупные крупицы снега так и норовили залезть в черепушку и осесть там. Но младший словно не позволял. До черепушки доносились шаги брата, чьи следы заметал снег. Казалось они были безумно далеко от тепла, но вскоре послышался городской шум, в основном это были крики и плач, иногда слышались просьбы о помощи, но Папс даже не дёргался. Иногда ,правда ,произнося проклятия в сторону старшего. Но вскоре хруст снега и холодный воздух сменились на мягкое освещение и теплоту. Они дома. Должен ли Санс сам слезть и пойти в свою комнату? Или же Папс окажет ему услугу и донесёт отключившегося скелета до комнаты? Долго думать не пришлось, когда сапоги сменились на тапочки, они снова начали своё движение. Направление было очевидно: комната, а точнее свалка, старшего. Оказавшись уже на родном матрасе, он приоткрыл глазницы, смотря на уходящего Папайруса. Наверное он ненавидел его, и всё таки, даже после избиения принёс сюда, не оставив там, на холоде, подыхать от этого самого холода. И судя по звукам, он даже остался дома, и по голосу... Конечно не расслышать, но наверное он попросил кого-то выйти вместе их обоих на смену. Упав на спину, скелет расслабился. Ну, это заслуженный выходной, по крайней мере он так считал. Стало даже как-то неловко от осознания того, что он мог лениться. И даже после не получит пиздюлей от младшего. Душу кольнул укор совести, но он был таким незначительным, словно комар пытался укусить слона. Поэтому Санс лишь удобнее устроился на своём месте и укутался в рваное покрывало, начав засыпать. Пустота. Всего пару минут пустота и сразу матные ругательства. Ну и сон. Опустив голову, он увидел стопку знакомых документов, а подняв яркие огоньки выше, он увидел его... Того кто говорит руками, ну, сейчас, по крайней мере прямо сейчас, он говорил явно не руками. Маты, разбросанные бумажки, разбитая кружка и сгорбившийся высокий скелет за столом. Опять что-то не вышло. Санс не мог вспомнить какой-то это день и почему тот грустит, ну... "Грустит", он скорее зол. Но ноги не слушались и несли его к ученому, который повернул к нему свой череп и уставился прожигающим до дыр взглядом. –Чего припёрся? Я кажется просил эту суку не впускать никого. Никчёмная динозавриха. Всё вечно нужно делать самому, –Гастер начал поспешно собирать бумажки, пока на его столе не появилась кружка, любезно поставленная Сансом. Кажется там было кофе. Сам же скелет, что принёс документы, усмехнулся —Слушай, Вингс, не переживай ты так, у тебя обязательно получится, я верю, –он не контролировал тело и словно был третьим лишним, что собственно и сделал его сон, решив показать их беседу со стороны третьего зрителя. Санс был одет в свой свитер и шорты, а вот поверх был его халат, испачканный немного горчицей и кофе, а лицо... Не было золотого клыка, зато был недосып и эти уродские очки. —Санс, называй меня по-другому, меня бесит это из твоих уст, ты же знаешь. Я вы тебя по должности, а значит и уважительнее обращайся ко мне, –Гастер прибирался на столе, а увидев кружку, стал рассматривать. Обычное кофе, кружка с надписью " Босс #1", где #1 было зачёркнуто. Подняв слегка хитрый взгляд на Санса, он увидел что тот уже пьёт из такой же кружки. И его лицо озарила улыбка. Уставший взгляд вдруг стал чуть теплее. —Хорошо, док, не обожгитесь тогда, дады? –Санс подмигнул тому, продолжая пить божественный напиток, что давал силу на несколько бессонных дней вперёд. А сбоку тоже послышался сюрп. Кажется Гастер решил тоже поддаться этой авантюре. Непринуждённая атмосфера наконец наступила и Санс решил отдать тому документы. —Это отчёт по загруженности подаваемой энергии, если кратко, то третий, девятый и одиннадцатый блок скоро отключаться, так что лучше послать туда кого-нибудь, предлагаю ящериц из той компании что и в прошлый раз. Гастер обречённо лёг головой на стол, издав странный звук между стоном, криком и отчаянными визгами. Весёлая какофония, с которой Санс лишь начал смеяться. Пусть он и был лишь одним из подчинённых королевского учёного, он чувствовал некую связь с ним. И подойдя к нему повисла тишина. Лишь лёгкий стук костей распространился на всю лабораторную комнату. Два красных огонька уставились на меньшего скелета. Невесомый, по-детски наивный и горький, во всех смыслах, поцелуй. Гастер любил горькое и с удовольствием принял эту инициативу от младшего скелета, позволив им обоим отдохнуть от этой работы в таком немом танце их красных языков и руками он поднял маленького учёного к себе на колени, держа его так, ну а из-за разницы в росте скелету пришлось схватиться за шею старшего. Горько, но так приятно. Уставший, почти на грани срыва поцелуй бодрил не хуже кофе. Но его пришлось прекратить. Всё таки переходить к более приятному хотелось обоим скелетам. Санс ненавидел себя, по крайней мере видя то, кем он был он просто не мог не ненавидеть этого скелета. Лишь негромкий вскрик меньшего привёл третьего лишнего в чувства, заставив продолжить просмотр. Меньший скелет уже дрожал на коленях учёного. Рука старшего торопливо и профессионально ласкала мягкое лоно младшего. Секс. Это была их единственная связь. Они даже по работе не так часто общались, как в этом процессе. Длинные пальцы учёного словно знали все предпочтения младшего, лёгкие поцелуи в шею стали укусами, а разминка пальцами стала грубой игрой внутри. Но так или иначе эти двое явно кайфовали от процесса, не хуже того как Альфис кайфует от просмотра аниме. Гастер был чем-то недосягаемым для меньшего учёного, но вскоре после недолгого знакомства они даже стали иногда беседовать на общие темы. Пить кофе вместе и даже обедать. Да даже эти две кружкие выпитые ранее принадлежали им, Санс их купил тому на день рождения. Старик оценил подарок, но зачеркнул номер 1. Ему это было чуждо, считать себя самым великим. Он и так великий, но не так, что бы показывать это. Не то что бы Гастер не заботился о Сансе, нет, прямо сейчас он проявлял свою заботу. Он ждал. Но новый вскрик, и меньший уже лежал спиной на бумажках, что принёс ранее и положил на стол. Слёзы текли рекой с его глазниц, а хрукие ручки прикрывали личико, пока ноги судорожно сгибались в коленях, а высокий ученый слизывал сладкие слезы с соленого черепа. Одна из его рук провела по животику меньшего. Мягкий и слегка теплый, он нравился ученому. —Знаешь, тебя можно использовать как линейку, хах.. Скоро мой член будет тебе по рёбра, а, круто же... Твоё лицо сейчас просто великолепно,–Гастер очерчивал свой бугорок на его теле, после чего всё таки не выдержал и начал движения. Гастер всегда любил грубый и быстрый секс, в отличии от меньшего, который привык к нежности, всегда ожидая и от Гастера такого. Но увы, ученый таков каков есть, и тут либо бери, либо беги. Быстрый темп его толчков всегда заставлял задыхаться, вот это было большим минусом, не размер его орудия, а то, что тот любил удушия. От чего меньший ловил собачий кайф. Он уже не мог быть в сознании, сопли смешивались с слюнями на его лице, а зрачки уже не было видно. И вот, руки ослабли, от чего бурный потом воздуха вонзился в раскалённый от жары череп, заставляя рассудок резко охладиться, но не тело, которое было подвластно сейчас не ему. А вот во власти Санс всегда старался конкурировать с Гастером, да даже сейчас, он дрожащей рукой схватил того и впился жарким поцелуем, в этот раз он вложил все свои чувства, от чего поцелуй пусть и был немного сумбурным, но обоим нравилось. Жар, трепет и все эмоции накаляли атмосферу в лабораторной до предела. Хотелось продолжать и продолжать, пока стоны меньшего не переросли в скулёж и он не отстранился, сжимая свои руки над головой и не пряча лицо. Стыд, что он вновь сдал позиции заполнил затуманенный разум меньшего. —Санси, ты выглядишь так жалко, меня это даже заводит... Словно я насильник, ах, эта игра меня заставляет твердеть лишь сильнее, —Ученый усмехнулся, продолжая толчки, которые стали более методичными и грубыми, а руки сжали красноватые бёдра, от чего на тех даже царапины появились. Оба уже были близки, и рука своего обыкновению пошла по телу лежащему на столе и сжала щёчки маленького скелета, заставляя смотреть в глаза —Ах, ну же, скажи что ты чувствуешь, пока тебя насилуют, а, Санси? ~–умел же этот гад давить, он умел заводить, но так же он умел и пугать. Когда это ученый стал таким? Может он был таким всегда? Жестой и чертовый садист. Это было мерзко, всё его существование было мерзким. Но меньший скелет всегда поддавался на упреки и просьбы и сейчас, его руки потянулись к ученому: —н.. Нет.. Я... Не.. Мнгх, Д.. Док, п.. Прошу, т.. Трахните меня, е.. Ещё, –но ученый явно не это ожидал услышать, от чего толчки только стали грубее, а рука поднялась над черепушкой маленького тельца. Удар. Пощёчина озменовала окончание, и от такого даже сам скелет кончил. Такая теплая и мерзкая, по крайней мере сейчас, сперма, наполнила пустое тело. Противное чувство никуда не ушло. А ведь это был не конец. Санс не заметил как его тело оказалось перевёрнуто, а он сам лежал на столе, пряча личико в бумагах. Гастер никогда не трахался лишь один раз, ему было мало одного оргазма, поэтому не дав меньшему даже очухаться, он начал сразу двигаться, ударяя иногда по красным ягодицам перед ним. Был ли Гастер таким раньше? Было сложно вспомнить. Они даже особо и не были знакомы раньше, лишь в какой-то момент они начали общаться на общие темы, а после и кофе стали пить и позже на обед ходить вместе. И в какой-то момент Гастер открыл ему свой ящик Пандоры, от содержимого которого мальчик не отказался. Можно ли было сказать, что они доверяли друг другу? Да вполне, они часто занимались сексом , особенно тут, пробуя разные позы и разные места. Были ли это отношения? Никто из них точно никогда не мог сказать. Они просто трахались, без каких-либо чувств. И это обоих устраивало. Каждый фетиш Гастера был раскрыт им перед Сансом, и одним из них были грязные разговорчики. —Хей, Санси, твоя пиздёнка сжала меня сильнее, неужели эта поза тебя заводит намного больше? Когда я не вижу твоего кайфа? Ну так дай и я гляну, –Рука учёного подняла личико спрятавшегося скелета, заставляя смотреть на себя в зеркало, что висело напротив их. Его мешки под глазницами, поплывший взгляд, слёзы и сопли, что текли по покрасневшей от пощёчины области. Мерзкий. Но зато лицо Гастера выражало лишь снисходительную похоть. Словно он угождал сейчас Сансу, хотя, если так подумать. Он сам полез к учёному, —Знаешь, мне нравится, когда ты так сжимаешь меня, –туманный взгляд смотрел в зеркало на жалкое создание, но вскоре тот опал куклой на стол. Чертов садист. Это всё из-за Гастера. Всё тело ломило от боли, а Гастеру хоть бы что, но он был искусен в своём деле, заставляя все точки Санса изнывать от наслаждения. Третий лишний просто с отвращением наблюдал за этими двумя. Сперма текла по ногам меньшего, а пальцы судорожно сжимали бумагу, кажется даже начав её рвать. Гастер был тем, кто заслужил того, что случилось. Он не особо проявлял свои чувства в то время, как скелет всячески пытался заслужить его доверие, да, это было ради денег. Всё таки его материальное положение даже на посту ученого оставляло желать лучшего. Но... Это всё было ради Папайруса. Новый толчок. Ради маленького скелетика, что мечтал о лучшей жизни. Очередной толчок. Что мечтал стать стражем и ставил справедливость на первое место. Маленькое тельце опало на стол, а в глазах лишь звёзды плясали. Новая тёплая и вязкая порция спермы наполняла его, а учёного и след простыл, он убежал поговорить по телефону. Важный хуй, блять. Санс уже по выученной схеме ушёл в уборную, что бы очистить себя от этого всего. Заодно и проблеваться. Этот сон... Да, это точно было сном, нет, воспоминанием. Он начал постепенно уходить на затворки, а когда скелет вышел из уборной, то началась сирена. "Королевский ученый упал в ядро! Срочно всем ученым в ядро!", и вот, голос затухает, и пусостота вновь берёт верх. Она показывает болезненное прошлое? Постыдные фрагменты там и вправду были. Гастер был его постыдным прошлым, которое тот яро скрывает от Папса. Тело свернулось в калачик. Это всё прошлое, его нужно просто переварить и забыть. Это всё не его вина. Но тут, появилось другое прошлое, точнее... За пару дней до предыдущего. Санс сидел на стуле и уже клевал носом, пока Гастер что-то усердно щёлкал в машине у них дома, точнее в их подвале. Почему эта штука вообще у них в подвале? Это был секретный проект Гастера, который он не знал куда спрятать от любопытных глаз, а сам Санс с дуру ляпнул, что их подвал достаточно вместителен. И вот, последние нажатия клавиш, и машина шумно загудела, но после заискрила, озменовав свою неудачную попытку запуститься. Санс зачёркиевает образец на бумажке, уже не глядя. Точно! Гастер собирал машину, что бы путешествовать по разным вселенным, вот уж кого можно было назвать безумным так это его. Он ещё и так романтично уговорил меньшего на это, говоря что их вселенная слишком жестокая, и им нужен просто новый дом, они убьют там самих себя и заменят их. Вот и всё. Сейчас эти слова вызвали лишь смех. Их мир и есть воплощение слова "жестокость". Наверное, машина и сработала бы, если бы те цифры были другими... Санс кое-что осознал из этого воспоминания, и резко проснулся, его душа за грудной клеткой гудела так, что наверное можно было бы услышать это во всём доме. Как он раньше не подумал! Он мог бы вместе с братом свалить из этой дыры! Тогда бы Попсу не пришлось притворяться, что он ненавидит старшего брата, ему бы не пришлось вести себя как собственническая сука, заставляя его выполнять самые мерзкие приказы. —Нужно починить машину!–воскликнул вспотевший скелет и начал подниматься с наложенного матраса.