***
—Ja må han leva! Ja må han leva! Ja må han… Симон ухмыляеться, подпевая остальным и смотрел, как Уолтер неуверенно несет торт туда, где на кровати Мэдисон сидел Генри. Блондин покраснел и нахмурился, несмотря на то, что он явно был доволен таким вниманием. —Hurra! Hurra! Hurra! Hurra! Генри задул кривые свечи на торте, пропустив одну и рассмешил всех, застонав и попробовал еще раз. Ему потребовалось немение трёх попыток и пробормотал: -Черт возьми. -У тебя получиться в следующий раз, детка, — услышал он, как Уолтер поддразнивает его, на что Генри ущипнул его в бок. Пока Фелис разрезала торт (а Мэдисон пыталась «помочь»), Генри открывал свои подарки, радостно смеясь над спортивной повязкой на голову, которую Мэдисон подарила ему для ношения во время тренировки. На нем были обкуренные улыбающиеся листья марихуаны, судя по всему, она купила его летом, когда была в Нью-Йорке. -Бля, да! — сказал Генри, тут же надев повязку на голову и гордо ухмыляясь, когда Уолтер засмеялся и сфотографировал его. Симон только покачал головой, пока Вильгельм позади него начал смеяться, спрашивая, сможет ли он когда-нибудь взять поносить его, на что Генри огрызнулся, -Купи себе свою, Кронпринс! — Симме, хочешь немного? -Фелис толкнула его, протягивая бумажную тарелку с куском торта. — Эм, да, конечно. -Он улыбнулся ей и принял эго, откусив кусочек и кивнув. Мгновение спустя Вильгельм положил подбородок на плечо, и Симон нежно закатил глаза, прежде чем предложить другому кусочек. -Ты ведь знаешь, что Фелис буквально собирается отдать тебе твой кусок, верно? — Да, но вкуснее, когда он твой. -Его парень нахально ухмыльнулся ему, и Симон тут же размазал на его лице, большую полоску глазури. На другом конце комнаты Генри спорил со Стеллой из-за подарка, который она ему подарила, и ни один из них не мог признать, что, возможно, они на самом деле были друзьями, которые заботились друг о друге. Боже, ужас. Когда Стелла выглядела так, будто собиралась выплеснуть в него свой напиток, Уолтер и Фредрика наконец вмешались, отвлекая их тортом и едва избежав катастрофы. Однако Симон не пропустил взгляды, которые они бросили друг на друга. Иногда они были слишком похожи. Симон подозревал, что, вероятно, поэтому они так часто ссорились. Несколько минут спустя Генри начал открывать подарок Симона, он прикусил губу, наблюдая за ним, странно нервничая из-за того, какой будет его реакция. В отличие от подарков других, его подарок не был ни забавным, ни дорогим. Несмотря на это, Генри, похоже, был доволен. -Бля, да! — сказал Генри, потому что это было его любимым словом в любой день, и он усмехнулся, держа в руках пакет с закусками, который Симон купил в последний раз, когда был в Бьерстаде. Все это были закуски, которые Генри и Уолтер обычно искали, когда перекусывали. (И, надо признать, он сделал это также отчасти из эгоистических соображений, желая, чтобы двое других перестали случайно заходить в комнату Вильгельма в поисках закусок.) — Он сделал это для того, чтобы ты перестал заходить в мою комнату, пока мы заняты, — сухо сказал Вильгельм сзади него, и Симон резко толкнул его локтем в бок. В другом конце комнаты Генри рассмеялся, и Уолтер тоже выглядел удивленным, в то время как девочки разрывались между смехом и покачиванием голов. — Ты не должен был этого говорить, тупица, — прошипел Симон на своего парня, что только заставило всех остальных рассмеяться сильнее. -Прости, любимый, — ответил Вильгельм, поцеловав Симона в голову в знак извинения. Он принял это неохотно, и остальные поцелуи в щеку, пока он не оттолкнул его с улыбкой. -Тебе нельзя делать это в мой день рождения», — крикнул Генри из другого конца комнаты, открывая подарок Вильгельма. -Это должен быть ваш совместный подарок мне. Симон закатил глаза и открыл рот, но все, что он хотел сказать, было заглушено возбужденным шумом, который издал Генри, вытаскивая из коробки, стоящей у него на коленях, бутылку, вероятно, невероятно дорогого виски. Симон даже не хотел знать, как Вильгельму это удалось заполучить и сколько ему пришлось за это заплатить. После этого все развивалось примерно так: Генри открыл остальные подарки, а затем доел торт, прежде чем сказать что-то о том, что ему нужно немного воздуха. Он и Уолтер исчезли, и все они знали, что скорее всего, они курят за пределами Мэнор-Хауса и, вероятно после этого не вернутся. -Он может прийти за подарками завтра, — сказала Фелис, выбрасывая тарелки с тортом, оставленные Генри и Уолтером, а затем поднося мусорное ведро, чтобы они могли выкинуть и свои собственные тарелки. Вскоре после этого они с Вильгельмом тоже ушли, вместе вышли в холодную октябрьскую ночь и направились по тропинке, ведущей к Форест-Ридж. Дрожа, Симон обхватил себя руками, сожалея, что не надел свою куртку, но мгновением спустя Вильгельм уже снял свою куртку и накинул её на плечи Симона. -Теперь тебе будет холодно, — жаловался он, зарывшись глубже в куртку и удовлетворенно мурлыкая. . -Ты можешь просто согреть меня, когда мы доберемся до Форест-Риджа, — поддразнил Вильгельм, криво ухмыляясь и запрокидывая голову, пока смеялся, когда Симон скорчил ему рожу. -Это говорит о многое. То, как ухмылка Вильгельма быстро превратилась в встревоженное выражение, заставило Симона рассмеяться, и он остановил другого посреди дороги, обвил руками его шею и потянулся, чтобы быстро поцеловать его в губы. —Всё хорошо, детка, — заверил он другого, отпуская его, а затем засунув руки глубоко в карманы куртки продолжая идти по тропинке. Мгновение спустя он развернулся на пятках и улыбнулся тому, кто следовал за ним, сказав: -Может быть, в пятницу вечером? Он ожидал, что Вильгельм, как обычно, с радостью согласится; однако другой прикусил губу и на мгновение отвёл взгляд, прежде чем нерешительно ответить: -Я не могу? Улыбка Симона потускнела. — Ты не можешь? Вильгельм кивнул, все еще избегая его взгляда. Однако когда Симон остановился посреди тропы и налетел на него, ему пришлось посмотреть на него. -Почему нет? -Симон ломал голову, гадая, не забыл ли он о каком-то мероприятии или встрече, на которой должен был присутствовать его парень. Хотя он ни о чем не мог думать. Вильгельм потер рукой затылок, а затем начал с тревогой грызть ногти, и Симон сразу понял, что что-то не так. -Мне надо кое-что сделать. Он пристально посмотрел на него. -Что. Его парень сначала не ответил, но затем тяжело вздохнул и сказал: -Общество устраивает вечеринку… по случаю дня рождения Генри. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять что о сказал, и Симон просто моргнул, глядя на своего парня, прежде чем внезапно понял, что сказал он. -Какого черта? — прошипел он, глядя на своего парня. — Ты позволяешь этому продолжаться? Он ненавидел Общество. Он ненавидел все, что оно символизировало, и все, что они делали. Особенно он ненавидел это из-за того, что Вильгельм сделал из-за этого в прошлом. — Симме… — Не смей говорить Симме сейчас мне, — сердито сказал он, тыча пальцем в грудь своего парня. -Ты знаешь, в какое дерьмо тебя в прошлом втянуло это гребаное самовосхваляющее общество придурков, и ты просто собираешься позволить этому продолжаться? Что случилось с «к черту традиции»? После этого он отвернулся от другого и бросился к Форест-Ридж, оставив Вильгельма сзади него. — Симон, да ладно — крикнул его парень, схватив его за руку у входа. Однако Симон стряхнул его и со злостью рывком распахнул дверь, он не держал её для Вильгельма. -Любовь, да ладно. Генри попросил меня сделать это на его день рождения, но нам все равно нужно инициировать новых участников… -О, черт возьми, ты принимаешь новых участников?! -Симон окружил его на лестнице, его голос эхом отозвался и, несомненно, был услышан группой первокурсников, играющих в шахматы в общей комнате. Вильгельм в панике замахал на него руками, очевидно желая, чтобы он понизил голос. Ну и черт с этим. -Ох, позвольте мне объяснить ситуацию…- Ох, какая ирония в этом утверждении, он бы оценил это в любое другое время, — …ты не только позволяешь обществу, которое буквально никому не приносит никакой пользы, продолжать существование в этом году, но ты также настраиваешь его на продолжение после того, как мы уйдем? Вильгельм, ты сейчас слышишь эту чертову цирковую музыку? Потому что ты ведешь себя как чертов клоун. После этого он поднялся по лестнице, не обращая внимания на ответ своего парня. Вильгельм, как и ожидалось, погнался за ним. — Симон, ты меня выслушаешь? — Нет, — прямо сказал он, сбрасывая куртку и прижимая её к груди Вильгельма, он не хотел больше ничего. После этого он открыл дверь в свою с Александром общую комнату и хлопнул ею перед лицом другого. Вильгельм постучал в дверь, однако Симон просто запер её и закричал: -Иди нахуй, Вильгельм! После того как стало тихо, и когда Симон повернулся лицом к комнате, Александр смотрел на него, подняв брови. — Я так понимаю, ты сегодня ночуешь здесь? — спросил его сосед по комнате, и Симон раздраженно вздохнул. ——— На следующее утро Симон проснулся от нескольких сообщений от своего парня. Он проигнорировал их всех. Но что было немного труднее игнорировать, так это то, что его упрямый парень ждал его под дверью. Симон почти захлопнул дверь перед его лицом, когда открыл и обнаружил, что он прислонился к стене напротив двери. — Симме… — Нет, — коротко сказал он, выйдя за дверь и пройдя мимо него, направляясь на завтрак. -Любовь- — Определенно неподходящее время, Вильгельм. Вильгельм застонал позади него, когда они вошли в столовую. В конце длинного стола Генри и Уолтер уже сидели рядом и о чём-то разговаривали, рука Генри небрежно перекинулась через спинку стула другого мальчика. Однако, заметив их, он начал улыбаться, но вместо этого быстро остановился и нахмурился. Симон предположил, что выражения лиц его и Вильгельма были достаточно ясными. -Что случилось? — спросил он, когда они проходили мимо, направляясь к столу, где их ждала еда. Раздраженный Симон просто схватил все, чтобы сделать бутерброд, а затем завернул его в салфетку и вышел из комнаты. Вильгельм мог объяснить: в конце концов, именно Генри втянул их в эту ссору. При исчислении он и Вильгельм должны были сидеть вместе. Однако он заставил Мэдисона подвинуться, чтобы вместо этого он мог сесть рядом с Фелис, которая посмотрела на него смущенным взглядом, а затем еще более смущенным, когда Вильгельм вошел в комнату и громко застонал, когда увидел, что сделал Симон. -Я сел с тобой, чтобы он не мог жаловаться тебе из-за меня, — прямо сказал он ей, прежде чем открыть учебник. -Он так не сделает, — тихо сказала Фелис, делая то же самое со своей книгой, взглянув на Вильгельма, сидящего перед ними с опущенными плечами. -Он слишком тебя уважает, чтобы так поступить. — Очевидно, недостаточно, — пробормотал Симон, еще больше озадачив ее. Вильгельм, очевидно, тоже услышал этот комментарий, судя по тому, как напряглись его плечи. Хотя это была правда. Если бы его парень уважал его, он бы рассказал ему об этом, а не скрывал. Он бы вообще это не сделал. — Ладно, хорошо — тихо сказала Фелис, явно решив не вмешиваться в их драму. После этого вошел мистер Инглунд, и Симон еще никогда не был так рад увидеть этого человека. (Он, вероятно, никогда больше не будет так благодарен.) ———— Ужин прошел неловко: Вильгельм пытался поймать его взгляд через стол, а Симон решительно его игнорировал. В какой-то момент Генри попытался вмешаться, на что они оба сердито посоветовали ему пойти нахуй, но тот теперь каждые несколько минут бросал на них взгляды и перешептывался с Уолтером. Симон так же решил игнорировать их. — Ты сегодня снова спишь в нашей комнате? — тихо спросил Александр, стоя рядом с ним. Симон наконец посмотрел на Вильгельма и сказал: -Да. Его парень взглянул на него, и Симон ответил ему тем же взглядом, прежде чем встать, чтобы убрать посуду и выйти из комнаты. Позади него послышался звук громкого скрежетания ножек стула по полу, когда Вильгельм быстро встал и пошел за ним. — Я не хочу с тобой сейчас разговаривать, — прошипел Симон, когда они выходили из столовой, сохраняя низкий голос, пока они проходили мимо первокурсников, потому что, откровенно говоря, ему не нужны были эти мелкие говнюки, вызывающие у него сейчас еще какие-то проблемы. — Нам нужно поговорить, — прошипел в ответ его парень, каким-то образом умудряясь при этом сохранять приятное выражение лица. -Нет. -Да.» — Нет. -В этот момент они стояли возле комнаты общежития Вильгельма, и Симон повернулся к своему парню. -Какую часть фразы «Я не хочу с тобой сейчас разговаривать» ты, черт возьми, не понимаешь? Вильгельм грубо провел рукой по своим волосам. — Симон, пожалуйста. Нам нужно поговорить. -Я не хочу с тобой, черт возьми, разговаривать! Ты такой идиот, что не понимаешь этого? Я знаю, что ты иногда забвчивый, но боже мой. -Симон пожалел об этих словах, как только они сорвались с его губ. Он тут же потянулся к своему парню, но Вильгельм отступил от него, выражение его лица быстро исчезло. — Детка… -Извини, — прервал его Вильгельм, — за то, что я такой не забывчивый идиот, что я подумал, что мы могли бы поговорить об этом, как обычно. Симон знал своего парны, а это означало, что он мог сказать, что его комментарий значил больше, чем хотел показать Вильгельм. -Вилле… -Увидимся. -Вильгельм проскользнул в свою спальню и закрыл дверь, прежде чем Симон смог последовать за ним. Ну, черт. Теперь он не только злился на своего парня, но в то же время чувствовал себя невероятно виноватым. Чертовски чудесно. ———— После абсолютно дерьмового выступления хора в тот день, когда он огрызнулся на двух первокурсников и одного второкурсника, которые либо пели фальшиво, либо просто не обращали внимания, и Фелис пришлось отвести его в сторону и спросить, в чем черт возьми дело, Симон пробрался в раздевалку для мальчиков и почти подумывал о том, чтобы уйти обратно. Однако он уже был здесь, плюс Вильгельм уже заметил его с другого конца комнаты. Часть его почти ожидала, что его парень подойдет и начнет расспрашивать о его дне, как он обычно делал, однако Вильгельм остался там, где сидел, и вместо этого посмотрел в свой телефон. Симон попытался не обращать внимания на то, как сильно это причиняло боль, и принялся одеваться, повернувшись спиной к Вильгельму. В конце концов, он все еще злился на него (даже несмотря на то, что теперь он одновременно чувствовал себя виноватым). Дело было не только в том, что его парень поддерживал существование Общества, но и в том, что он очевидно так же скрывал это от него. А еще был тот факт, что наркотики, несомненно будут замешаны, что разозлило Симона еще больше, поскольку он знал, что Вильгельм осознавал его чувства по поводу того, что он это сделал. Мысли обо всем этом заставили гнев вернуться в полную силу, и Симон раздраженно фыркнул, грубо натягивая футболку. Он чуть было не отдернул её, когда понял, что это одна из Вильгельмовых футболок, однако ему больше нечего было надеть, поэтому он неохотно продолжал одеваться. Внизу, у озера, Симон предпочел взять одну из одиночных лодок на воду, а не оказаться в одной лодке с Вильгельмом и другими третьекурсниками. Генри и Уолтер оба странно посмотрели на него, но Вильгельм лишь устало покачал головой и схватил одного из второкурсников, чтобы занять место Симона. ———— В тот вечер он решил пропустить ужин, решив просто съесть немного закусок, спрятанных в его комнате, вместо того чтобы спуститься и неловко сидеть за столом, попеременно то злясь на своего парня, то чувствуя себя виноватым за то, как он причинил ему боль. Даже если он и злился на него, на самом деле он никогда не хотел причинить Вильгельму боль. Он как раз доедал свою вторую сацуму за вечер, когда Александр вернулся в их комнату, неся тарелку в руках. -Эй, я принес это для тебя, — сказал его сосед по комнате, ставя тарелку на стол Симона и улыбаясь ему, прежде чем устроиться на кровати и открыть ноутбук. Симон моргнул, глядя на тарелку с едой, а затем взглянул на него. -Спасибо? Он не знал, почему это прозвучало в виде вопроса, Александр об этом не спрашивал. Вместо этого он просто пожал плечами и сказал: -Конечно. Вилле написал мне и спросил, могу ли я принести тебе еду, если ты не придешь на ужин. Конечно, черт возьми, его парень сделал это. Но… — Он написал тебе? — Да, — кивнул Александр, сосредоточившись на своем ноутбуке и почти рассеянно сказав, — его тоже не было на ужине. Симон нахмурился, поняв, что если Вильгельма не было на ужине, это означало, что он, вероятно, не ужинал — и, вероятно, тоже ничего не ел на ночь. Несмотря на бесчисленное количество закусок, которые Симон хранил в комнате, его парень часто забывал их съесть, когда был занят или расстроен. Приподнявшись на кровати, он разрывался между тем, пойти ли в коридор, чтобы постучать в его дверь и проверить, в порядке ли тот, и остаться здесь. В конце концов, он все еще злился на него (по крайней мере, он так говорил себе в этот момент). Неудивительно, что беспокойство взяло верх над гневом, и он начал вставать с постели. Александр, однако, остановил его, сказав: -Его нет в Форест-Ридже. Кажется, Генри сказал, что у него была встреча с Лильей, а затем встреча с тренером по гребле. Как ни странно, разочарование поселилось в желудке Симона, и он кивнул, снова уселся на кровать и подтянул к себе тарелку с ужином. Поковыряв еду, он вздохнул и выхватил телефон из-под покрывала кровати. Открывая разговор с Вильгельмом, его пальцы зависли над экраном, пытаясь придумать, что написать. Однако ему ничего не пришло в голову, и через минуту он разочарованно вздохнул и вышел из чата, прежде чем выключить телефон и положить его на одеяло рядом с собой лицевой стороной вниз. Александр внимательно наблюдал за ним через всю комнату. — Ты хочешь об этом поговорить? Симон поджал губы и задумался о предложении. Однако через некоторое время он покачал головой. — Нет. -Затем нерешительно добавил: -Спасибо. Его сосед по комнате просто кивнул и вернулся к своему заданию, над которым он работал. Симон продолжал ковырять еду на тарелке, уже не особо интересуясь ею. ———— -Ладно, я не знаю, что произошло между Мэнор-Хаусом и Форест-Риджем, но что за хрень? Симон оторвался от своего домашнего задания по литературе и увидел, как Генри опускается на сиденье напротив него. Он не ответил, немного смущенный тем, что имел в виду его друг, что только побудило другого мальчика продолжить. -Я имею в виду, как, черт возьми, мы прошли путь от того, что вы двое нападали друг на друга две ночи назад, к тому, что вы выглядели готовыми кого-то убить, а Уилле сейчас чертовски подавлен? — Ты говорил с ним сегодня? — спросил Симон, привлекая внимание к упоминанию своего парня. В то утро Вильгельм явно отсутствовал на уроке литературы, и пустое место рядом с Симоном только заставило его чувствовать себя еще хуже. А на биологии, когда тот появился уже после начала занятий, он выглядел несчастным, а Симон не мог ничего сделать, так как сидел в другом конце комнаты. Генри странно посмотрел на него. — А ты нет? — Просто ответь на вопрос. Он в порядке? -Какую часть фразы «прямо чертовски подавлен» ты не понял? Симон поморщился от выбора слова и сжал плечи, избегая взгляда Генри. Его пальцы ковыряли обложку романа, лежавшего у него на коленях, и зацепились за край. — Это из-за той чертовой вечеринки, которую он для тебя устраивает. Генри потребовалось некоторое время, а затем… — Общество? Симон кивнул, его гнев вновь вспыхнул при упоминании об этом и зажужжал под его кожей. Все это было чертовски глупо. Напротив него Генри провел рукой по своим клубнично-светлым волосам и усмехнулся, сказав: -Это буквально ничего. Симон поджал губы и захлопнул роман. -А как насчет наркотиков? Алкоголь? Другой третьекурсник моргнул и медленно произнес: -Вилле ясно сказал всем нам, что в этом году наркотики запрещены. Он разрешает травку только потому, что сегодня мой день рождения. Что касается алкоголя, я имею в виду, что он будет таким же, как и любая вечеринка в Хиллерске, и в прошлый раз у тебя, похоже, не было проблем с этим. Симон уставился на него. Что?» Генри громко вздохнул. -Я сказал… Однако покачав головой, он прервал его. — Вилле не разрешает принимать наркотики? -Да. Я только что сказал это. — Он сказал, почему? Генри еще раз странно посмотрел на него, а затем пожал плечами. -Я не знаю, он что-то сказал о желании сместить фокус. Придать Обществу другой тон или еще какую-нибудь ерунду. Что-то насчет создания прецедента (правил). Это раздражает, но он совершенно ясно дал понять, что в этом году это правило. Симон теперь чувствовал себя клоуном. Боже, наверное, именно об этом и хотел поговорить его парень. -Ебать. Генри посмотрел на него, выгнув бровь. — Ты облажался, не так ли? — Нет, — резко ответил Симон, собирая свои вещи и запихивая их в рюкзак. Он даже не до конца застегнул молнию, прежде чем перекинуть ее на плечо и встать из-за стола. Напротив него Генри фыркнул и несколько раз медленно похлопал. -О, ты определенно так и сделал. Симон даже не удостоил это ответом. Ему нужно было пойти и найти своего парня. ———— Первым местом, которое он проверил, был кабинет Бориса, но Вильгельма там не оказалось. Затем он слонялся возле офиса Анетт Лильи, только для того, чтобы ему пришлось вести с ней неловкий разговор, когда она вернулась откуда-то еще. Она была удивлена, увидев его, и быстро ответила: -Нет, кронпринца Вильгельма здесь нет. У нас была встреча раньше. -Симон просто вежливо кивнул и утащил оттуда задницу. После этого он проверил музыкальную комнату в надежде, что, может быть, его парень по какой-то причине зашёл туда. Но не повезло. Вместо этого он встретил Фелис, которая посмотрела на него, когда он объяснил, что ищет Вильгельма. — Ты собираешься расстраивать его еще больше? — спросила она с серьезным выражением лица. Честно говоря, это было немного страшно. — Нет, я пытаюсь извиниться, — заставил себя признаться ей Симон. Казалось, его подругу это удовлетворило, но она все равно пожала плечами и сказала, что понятия не имеет, где его парень. После этого он проверил спортзал и обнаружил Уолтера, а не Вильгельма. -Ты уже пробовал Форест Ридж? — спросил Уолтер, останавливаясь на одном из ERG, чтобы повернуться и посмотреть на Симона. — И что между вами происходит? — Ничего, — быстро ответил Симон, прежде чем выскользнуть из спортзала и направиться в сторону Форест-Ридж. Остановившись возле двери своего парня, чтобы сделать глубокий вдох и подготовиться к мучительной задаче извинений, Симон уловил фрагмент телефонного разговора, который его парень вел на другой стороне. -Мам, — услышал он слова своего парня, другой явно расстроен, если судить по дрожи его голоса, — Он не позволяет мне объясниться. Я… я не знаю, что делать. Ох, блять. Симон официально облажался. Если Вильгельм говорил об этом с Кристиной и был настолько расстроен, что дал ей понять, что он расстроен, значит, дерьмо было реальным. Честно говоря, Симон не был бы слишком удивлен, если бы Кристина позвонила ему в течение следующих тридцати минут и потребовала бы знать, что, черт возьми, происходит и что он сделал, что так расстроило Вильгельма, и заставить его извиниться. Что он в любом случае уже планировал сделать, особенно сейчас. -Я уже пробовал, — сказал Вильгельм через мгновение, и его голос звучал устало и грустно, от чего у Симона заболела грудь. -Он злится на меня, и я это понимаю, но он не дает мне объясниться. Он даже не хочет со мной разговаривать. Пауза, а затем: -Мама, нет, это бесполезно. Симон мог только представить себе, что только что предложила Кристина. Однако прежде чем она успела предложить что-нибудь еще, он тихо постучал в дверь и нерешительно сказал: -Вилле? По ту сторону двери стало тихо, а затем Вильгельм сказал: -Мне нужно идти. -Пауза, прежде чем… -Да, я попробую съесть что-нибудь позже. Пока Дверь открылась через несколько мгновений после этого, и с другой стороны появился его парень, скрестив руки на груди и сохраняя настороженное выражение лица. Края его глаз были красными. Он ничего не сказал, явно ожидая, что Симон заговорит первым. Ощупывая ковер у них под ногами, Симон откашлялся и сказал: — Мы можем поговорить? Вильгельм мгновение смотрел на него, моргнул, а затем закрыл глаза и поднял руку, чтобы ущипнуть себя за переносицу. Дальше по коридору одна из дверей открылась, и из комнаты вышел Исак, один из трехкурсников. Он вежливо кивнул им, проходя мимо, а Симон и Вильгельм неловко кивнули в ответ в тишине. Его парень дождался, пока Исак доберется до лестницы, и устало сказал: -Хорошо. После этого Симон последовал за ним в его комнату, тщательно закрыв дверь и прислонившись к ней спиной. Вильгельм решил прислониться к столу, оперевшись бедром о его край. Его руки все еще были скрещены на груди. — Ты сегодня утром не пришел на литературу, — выпалил Симон после долгого молчания, и ему захотелось пнуть себя. Из всего того, что он хотел сказать, это было определенно не то. Вильгельм прижал кулак ко рту и закрыл глаза, а через несколько секунд открыл их. Прочистив горло, он тихо сказал: — Я плохо себя чувствовал. -Ты опоздал на биологию. Его парень моргнул, выражение его лица было ясным как день. Это было то, выражение лица, которое он носил, когда ему действительно хотелось спросить, что черт возьми, происходит у кого-то в голове, но он сдерживался от этого, пытаясь быть вежливым. Симону обычно это выражение казалось забавным, когда оно было обращено на других людей, а не на него самого. -У меня была встреча с Борисом, — наконец ответил он после долгой паузы. — Ох. -Симон хотел было сказать еще что-то, но по какой-то причине этого не произошло. Вильгельм тоже ничего не сказал, и пространство между ними заполнилось неловкой тишиной. С того места, где он прислонился к двери, он мог слышать разговор Генри и Уолтера, когда они шли по коридору и проходили мимо комнаты Вильгельма. Генри, как обычно, жаловался на первокурсников, а точнее на тех, кого в ту пятницу приняли в Общество. Разговор напомнил ему о том, что вообще привело его сюда, и он сказал, глядя на своего парня и закусив губу: — Генри мне рассказал. Вильгельм устало моргнул и потер рукой лоб. -Что? — Генри рассказал мне о твоих правилах Общества в этом году. Что ты не разрешаешь наркотики и пытаешься это изменить. Был долгий момент, когда никто из них ничего не сказал, а затем Вильгельм вздохнул. Обе его руки поднеслись к лицу, и прижал ладони к глазам. Симон ждал, пока он заговорит, тревожно закусив губу. — Да, именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — сказал его парень, убирая руки от лица, но с тревогой ковыряя ногти. — Но, видимо, я просто идиот, раз хочу это сделать. Симон вздрогнул, обхватил себя руками и, наконец, выпалил поспешное — Мне очень жаль. Вильгельм пожал плечами и избежал его взгляда, подняв руку и грубо укусил ногти. С того места, где он прислонился к двери, Симон мог видеть запекшуюся по краям кровь. Тогда это был не первый раз, когда Вильгельм делал это за сегодня. Бросив сумку на пол, Симон подошел ближе к своему парню и осторожно схватил его за руку, вытащил ее изо рта и заключил в свои руки. — У тебя кровь, — тихо сказал он, обеспокоенно взглянув на другого. Однако Вильгельм даже не взглянул на него. Итак, вздохнув, Симон открыл шкаф и выхватил аптечку, которую он спрятал там еще в начале семестра. Взяв пару пластырей и спиртовую салфетку, он снова осторожно взял Вильгельма за руку и принялся тщательно счищать кровь. После этого он намотал пластыри на его пальцы и снова посмотрел на него. — Мне очень жаль, — сказал он снова, снова сжимая руку Вильгельма. — Я должен был позволить тебе объяснить. Это я идиот, а не ты. И клоун тоже. Его парень вздохнул и убрал руку, чтобы смахнуть с ее лба один из локонов Симона. — Не говори так, любимый. — Хотя это правда. Однако Вильгельм покачал головой и провел рукой по собственным волосам, а затем скрестил руки на груди. — Ты прав, Общество в дерьме… Симон ничего не мог с этим поделать. — Именно, и я не понимаю, почему ты позволяешь этому продолжаться! Его парень посмотрел на него, и Симон пробормотал еще раз: — Извини. Другой мальчик лишь вздохнул и сказал: — Это пиздец, но я думаю, что мы оба видели еще в августе и сентябре, что не так-то просто полностью избавиться от чего-то, особенно от чего-то вроде Общества. Насколько нам известно, мы могли бы от него избавиться, и его место может занять что-то еще худшее. Поэтому лучшее, что я могу сделать, — это удержать их от этой ужасной фигни и попытаться постепенно изменить это к лучшему. Да, официально клоуном был Симон, а не Вильгельм. Теперь он мог слышать цирковую музыку. — Я такой чертов идиот, — пробормотал он, закрывая лицо руками. Однако Вильгельм мягко отдернул его руки и уговорил его поднять голову и посмотреть на него. — Это не так, любимая. У тебя было полное право злиться из-за того, что я скрывал это от тебя, и мне следовало объяснить это, чем я сделал тогда. Он ценил попытку другого переложить вину на себя, чтобы Симону не было так плохо; однако… — Я все равно облажался, Вилле. Его парень нахмурился, но Симон покачал головой. — Я люблю тебя, но позволь мне взять вину за это на себя. Я облажался и при этом причинил тебе боль. Ты не забывчивый идиот, ты от этого далек. Мне жаль. Вильгельм молчал, уголки его глаз снова покраснели, и Симон крепко обнял его. Они простояли так какое-то время, но затем Вильгельм тихо заплакал ему в плечо, и Симон встревоженно отстранился. — Что случилось? — спросил он, проверяя другого, но ничего не увидел. Стоявший перед ним Вильгельм грубо вытирал глаза. — Вилле, что случилось? Однако его парень покачал головой, поэтому Симон нежно обнял его и повел другого к кровати. Они уселись на нем, и Вильгельм положил голову на плечо Симона, все еще тихо плача, хотя и пытался вытереть слезы. — Всего так много, — сказал его парень через некоторое время, и Симон промурлыкал, обеспокоенно глядя на него. — Что такого произошло? — Все, — выдавил Вильгельм. — Ссора с тобой, Обществом, пытаться сделать всех счастливыми, мама, родительские выходные, мемориал Эрику, просто… всё .И я пытался поговорить об этом с Борисом, но все, что мне действительно хотелось, это поговорить с тобой, но я не мог, потому что мы ссорились, и ты не хотел говорить со мной, и я просто… В этот момент его парень задыхался, и Симон осторожно передвинул их, схватив руку другого в том месте, где она была зажата в его толстовке, и вместо этого осторожно переместил ее, чтобы вместо этого прижать к его груди. — Дыши, Вилле, копируй меня и дыши, — тихо сказал он, зачесывая другой рукой волосы Вильгельма, а затем обхватив его лицо ладонями и успокаивающе проводя большим пальцем взад и вперед по скуле. Слеза попала на его большой палец, влага размазалась по коже. — Мне нужно, чтобы ты дышал, любимый. Вильгельм прерывисто вздохнул и кивнул, копируя Симона снова и снова, пока его дыхание не выровнялось настолько, что Симон почувствовал, что можно спокойно сказать: — Хорошо, поговори со мной. Я сейчас здесь. Его парень еще раз глубоко вздохнул, а затем начал говорить хриплым и дрожащим голосом: — Мне, ну, мне не нравится ссориться с тобой. Симон кивнул и продолжил успокаивающе потирать большим пальцем его щеку. — Я тоже не люблю с тобой ссориться, детка. Поверь мне. Вильгельм одарил его водянистой улыбкой, но она исчезла через мгновение, когда он затем задохнулся: — И Лилья хочет устроить поминоки Эрика на родительских выходных, и она хочет, чтобы я выступил на них, но я не знаю, смогу ли я это сделать. Я могу это сделать… Верно, понял Симон, до родительских выходных и годовщины смерти Эрика осталось всего три недели. В последние пару дней он был настолько охвачен своей (незаслуженной) злобой на Вильгельма, что каким-то образом сумел забыть об этом. —…и я не хочу возвращаться в Стокгольм в этом году, — говорил его парень, и слезы снова начали катиться по его лицу. — Я не хочу быть один. Симон даже не колеблясь сказал: — А что, если я пойду с тобой? Это заставило Вильгельма остановиться, и он фыркнул, удивленно моргнув. — Что? — А что, если я поеду с тобой в Стокгольм в этом году? — предложил Симон, запустив руку в волосы Вильгельма. — Чтобы ты не был один. — Разве у тебя уже нет планов? — Что, сидеть в Бьерстаде и проводить все время у Аюба или Роша, чтобы избежать мамы и Сары? Или остаться в Хиллерске и провести все выходные без дела? — поддразнивающе спросил Симон, просто чтобы заставить его слабо улыбнуться ему. Мгновение спустя он снова нежно обхватил челюсть Вильгельма и вытер слезы. — Да, даже Стокгольм звучит лучше. Смех его парня был слабым и быстро затих, когда он сказал: — Однако я не могу просить тебя об этом. Вильгельм скорчил на него гримасу, но Симон не возражал, потому что это означало, что он делал что-то другое, а не плакал. Прогресс есть прогресс, как там говорилось. — Подумай об этом, — сказал он через мгновение, поцеловав парня в лоб. — Хорошо, что еще? Ты упомянул Кристину, но в этом нет ничего нового. Что она сделала на этот раз? Вильгельм устало вздохнул и протёр глаза. — Она просто Кристина. Я по-прежнему должен присутствовать на этом мероприятии и выступать в субботу вечером. И еще одна вещь, о которой Симон каким-то образом умудрился забыть: его парень уедет на этих выходных. — Бля, я забыл об этом, — простонал он мгновением позже, прижимаясь лбом к плечу Вильгельма. — Я буду скучать по тебе. Однако прежде чем Вильгельм успел ответить, Симон снова сел и взял его лицо в свои руки. — Ты обещаешь, что позвонишь, если тебе нужно будет поговорить? Он не мог оставить своего парня с чувством, будто ему снова не с кем поговорить. Вильгельм медленно кивнул и фыркнул, а Симон наклонился вперед, чтобы еще раз поцеловать его в лоб. — Мне очень жаль, — сказал он тихо. — Теперь я здесь. После этого Вильгельмобнял его, и в конце концов они вместе растянулись на маленькой кровати: Симон держал Вильгельма, пока тот свернулся калачиком рядом с ним. Они тоже заснули так: Симон нежно провел пальцами по волосам Вильгельма, пока тот прижался к нему, слушая стук его сердца. ———— На следующее утро они рука об руку вошли в столовую Форест-Ридж, и все сразу заметили это. Симон заставил себя попытаться отвлечься от внимания, сосредоточившись на ощущении руки Вильгельма в своей и на том, как другой мальчик шел рядом с ним. — О, слава богу, — сказал Генри, когда они сели за стол. Стоявший рядом с ним Уолтер откусил кусок дыни и указал на них двоих вилкой. — Вы заставили нас всех очень волноваться. Фелис пыталась придумать, как организовать вмешательство до того, как Симон совершит преступление в хоре. — Все было не так уж и плохо, — защищался Симон, готовя сэндвич. Рядом с ним Вильгельм скрывал свое выражение лица за краем кружки с кофе. — Вилли, я был не так уж и плох, верно? — Ты представлял абсолютную угрозу, — прямо сообщил ему Генри, скомкав бумажную салфетку и швырнув ее в голову Симона. — Не надо, — сказал Вильгельм, стоявший рядом с ним, взглянув на Генри, прежде чем повернуться к Симону и наклониться, чтобы слегка поцеловать его в висок. — Любовь, ты была немного ужасной. — Можете ли вы сказать охренеть какие двойные стандарты? — пробормотал Генри через стол, на что Уолтер фыркнул в ответ. Тем временем Симон пристально посмотрел на своего парня. — Если я был плохим, то и ты был еще хуже. — Нет, Вилле просто было грустно, — вмешался Уолтер, прежде чем Генри закончил: — Ты был ужасен. — Как бы то ни было, — выдохнул он, откусив от сэндвича и решив игнорировать их — кроме Вильгельма. — В любом случае вы все клоуны. Остальные третьекурсники засмеялись, а Вильгельм лишь нежно покачал головой, делая еще один глоток кофе. Под столом Симон соединил их руки и улыбнулся, когда Вильгельм нежно сжал его руку в ответ.***