Радио

      С того самого дня, как Ай смогла вытащить меч из тела Брэма, их жизнь заиграла новыми, непонятными им, красками и подарила им множество приятных воспоминаний. Брэм не выражает своих эмоций так ярко, как Ай, он не стремится рассказать всё, что произошло у него за очередной прожитый день, но он никому не позволит прервать лепет Ай. Её голос заменяет такое желанное радио, ради её рассказов Брэм готов не спать сутками. Столько, сколько захочет сама Ай; он изредка отвечает ей короткими рассказами о своих прошлых днях, а когда Ай наконец ложится спать, он перебирает в голове всю полученную информацию, сортирует по полочкам и только потом позволяет себе и самому лечь спать. Его любимые радиоканалы всегда могут подождать, если Ай в настроении разговаривать, её горящие решимостью глаза навсегда останутся в памяти Брэма, сколько бы чеков ни прошло с момента её смерти. Отчего-то Ай стала той, ради кого Брэм перестанет быть ленивым.       Ай растёт на глазах у своего «Рыцаря», всегда с уважением относится к его мнению и старается стать той, кто не надоест Брэму. Ай всегда будет удивляться его вовлечённости в её рассказы, но никогда не откажет ему в разговоре или помощи. Она водит вампира по вечерней Йокогаме, помня, что Брэму не нравится солнечный свет, и показывает ему самые красивые пейзажи, угощает самым вкусным мороженым и жаждет увидеть его улыбку. Ай вовсе не боится его клыков и полностью доверяет Брэму, что последнего не перестаёт раз за разом удивлять, но даже если бы он и захотел укусить несчастную, всё равно бы не смог из-за собственного обещания. С ней это обещание было не нужно.       Ночное небо снова озарилось миллиардами ярких и не очень звёзд, завораживая глубиной своего цвета и такой редкой для Йокогамы безоблачностью. Стокер лениво поглядывает в окно, тщетно пытаясь настроить радио-канал, чтобы насладиться оркестровой музыкой и наконец расслабиться после сложного дня. Прошло уже целых одиннадцать лет, но Брэм всё ещё не может привыкнуть к работе и жизни в современном обществе, которое, как он твёрдо был уверен, спасла его прекрасная Ай. Поскольку радио упорно не хотело работать, Брэм тяжко вздохнул и облокотился спиной на ближайшую стену. Придётся любоваться ночным небом в тишине, что Брэм не очень-то и любит. За эти одиннадцать лет он совершенно отвык от спокойствия, забыл, каково это — спать веками и распространять вампиризм среди людей. Честно, где-то в глубине души ему жилого не хватало, но останавливало лишь одно: это заставит Ай, ставшую такой родной, разочароваться.       Стокер никогда не объяснит, почему эта девочка стала такой важной в его жизни, сколько бы его ни спрашивали. Всё, что он может сказать о спасении его жизни или о интересной смышлённости Ай, со временем стало лишь отговоркой. Хоть Брэм и старается убедить себя в том, что ему не нужна причина общаться с Ай, в тишине ночи подобные размышления сами собой пробираются в его голову. Ночной ветер щекочет кожу и заставляет кудри Брэма шевелиться, но всё ещё не может стать таким же собеседником, каким был раньше, до вируса вампиризма, отчего Брэма одолевает ещё большая тоска. Он изменился. Заметно изменился, и сделал он это под влиянием Ай. — Поздно уже, ложись спать. — Зевая, девушка кладёт прохладную руку на плечо сожителя, а после вяло тянет его в свою сторону. Ай почти не меняется, всё ещё пытается унести Брэма за собой, куда бы она ни пошла, а Брэм и не думает ей в этом мешать. — Ты ведь любишь спать, но не идёшь. Что-то случилось?       Беспокойство в голосе Ай тысячей тонких игл впивается в сердце Брэма и рвёт его на куски. Стокер с трудом отвлекается от ярких глаз девушки и ничего не говорит, только отключая наушники от приёмника, чтобы Ай сама услышала помехи. Годы идут, а Брэму становится труднее разговаривать, будто что-то внутри мешает ему хотя бы на секунду прервать Ай, не дать ей договорить или сбить её с мысли. Ай тихо смеётся, когда не получается настроить радио и услышать желанную музыку, и снова тянет Брэма в сторону кровати. — Ложись спать, а утром послушаешь своё радио. — Может, ты мне споёшь? — Брэм вздыхает, но послушно идёт за Ай, по пути роняя неосторожную просьбу. Он давно хотел об этом попросить, но не видел ситуации, в которой Ай могла бы согласиться на это, что, к слову, было зря, потому что Ай точно не будет против. — Спою. — Айя кивает и с радостной улыбкой падает на кровать, хлопает себя по коленкам, приглашая Брэма лечь на них. Стокер неуверенно, сам не зная от чего возникло в груди неприятное тянущее ощущение, ложится головой на чужие колени и покрывается мурашками, как только нежная рука Ай, к прикосновениям которой он уже давно должен был привыкнуть, проникает в серебряные пряди и с нежностью, только ей свойственной, массирует кожу головы, мягко перебирает локоны. — И пусть года летят навстречу солнцу — но тот, кто верит, тот домой вернется. Я буду продолжать молиться. Любить других, пока любовь теплится. Союз ладоней поцелуем закрепится. И однажды ночь придет, мальчик ляжет и уснет…       Голос Ай всегда имел поразительное, успокаивающее Брэма свойство, и он не находил в себе сил прервать Ай или позволить себе уснуть, пока та не закончит петь. Слишком важный момент был для Брэма, он ловил каждый звук и искренне наслаждался пением младшей, следил за движениями её пальцев и старался не раствориться в происходящем. Брэм непонимающе смотрит на Ай, когда та затихает и неловко отводит глаза в сторону, будто подбирая слова. Брэм впервые видит Ай такой нерешительной и смущённой, будто она хотела сейчас сказать что-то очень постыдное, о чём ей нельзя говорить даже самой себе. — Брэмчик. — пересилив бушующие внутри эмоции и снова всё взвесив, сотый раз за последние два месяца, Ай делает глубокий вдох и медленно выдыхает, слегка сжимая прядь волос Брэма. Волнуется. — У тебя когда-нибудь возникало чувство, что ты не можешь жить без кого-то определённого? — Да. Совсем недавно, — Стокер мягко улыбается, роняя необдуманную фразу и мельком забегая в своей короткой фантазии дальше, чем стоило. Рядом с Ай думать не нужно было, рядом с Ай хотелось спокойствия и откровенности, но Брэму резко стало не по себе. Он что, подумал, что Ай говорит о нём, а не ведёт всё к тому, что у неё есть другой человек? — Ты наконец кого-то полюбила?       Брэму, как рыцарю, нужно держаться и поддерживать Ай во всём, что она делает, до последнего быть рядом и наставлять её на верный путь. Брэм прекрасно понимает, что Ай однажды полюбит и заведёт себе семью, ведь люди всегда так и поступают, и ей это необходимо. Кто-то должен быть ближе всех и помогать ей, ведь вампир с многовековой историей — не самый лучший вариант для человеческой девушки. От этих мыслей желудок сворачивается в тугой узел, мелкой дрожью выдавая всё волнение Брэма. — В тебя… — шепчет Ай, стараясь не пересечься с Брэмом взглядами. Слёзы сами собой наворачиваются на её глаза, и вся решимость испаряется, будто её никогда и не было. Девушка с трудом дожидается короткого «Ясно» от Брэма и уже жалеет, что начала этот разговор. Ай боится оттолкнуть Брэма своим откровением и с ужасом ждёт дальнейших слов, но вампир предательски молчит. — Я тоже. — Спустя бесконечную минуту Брэм заставляет себя ответить и наконец получить желаемый им конец. В голове вертится масса сомнений и он хочет для Ай только лучшего, но отчего-то не может заставить себя отказать ей и напомнить, что в будущем он останется один. — Я всегда буду рядом…       Брэм аккуратно стирает с чужой щеки слезу и оставляет все свои худшие мысли на старость Ай.