***
Мелкий моросящий дождь забирается под распахнутую кожанку, и Гэвин в который раз удивляется собственной ебанутости: вместо того чтобы спокойно дождаться андроида в машине, он стоит рядом, привалившись к накануне отмытой старушке-тойоте. С тоской смотрит на оставшийся в салоне кофе, но нет, всё потом. Сначала — выяснить, какого члена происходит. Игнор после перепихона для него совсем не нов, но он никак не ожидал такого поведения от Коннора, который до той ночи все уши ему прожужжал про «настоящие» отношения, свидания и тому подобную лабудень. И Гэвин старался, честно старался, как мог, так что не так? — А вот и ты, — он складывает руки на груди, глядя на андроида в форменной одежде. После девиации Коннор стал одеваться как обычный человек везде, кроме работы. — Поговорим? — Да, нам это действительно необходимо, — тот говорит с таким серьёзным видом и идёт к нему через всю парковку так решительно, что Гэвин даже теряется. Он ожидал, что тот снова начнёт мямлить что-то нечленораздельное, прикрываясь работой, а тут нá тебе. — Итак... — Детектив, я приношу свои извинения, — перебивает его Коннор. — За что? — Нам нужно расстаться, — без диода хуй пойми, что он там чувствует, но голос ровный, спокойный, как и всегда. — С какого эт? — щурится Гэвин. — Я думал последние дни, и это и моя ошибка тоже. Для той модели отношений, которую я хотел бы испытать, вы неподходящая личность. — Ты же в курсе, что говоришь как настоящий уебан, да? — начинает по-настоящему злиться Рид. На парковку въезжают машины, но к ним никто не подходит. — Я не спорю, для кого-то подойдёт и ваша модель: целовать в подворотне, после того как вам выразили симпатию, постоянно присылать смс сомнительного содержания, перед первым свиданием сказать партнёру установить себе секс-модификации и прошивку, вместо прогулки после кино затащить к себе, и я сам на всё это согласился, но... Я хотел чего-то более глубокого, понимаете, детектив? Гэвин слушает его очень внимательно, а потом открывает рот, и всё получается как всегда: — Так я тебе что, тогда недостаточно глубоко засадил? Ну так это можно исправить. Хоть вот прям щас, — хохотнув, он открывает дверь машины, жестом приглашает Коннора присесть, но тут к ним подваливает старый хрыч Андерсон и всё портит. — Отвали уже от него, Рид. Иначе я тебя за домогательства на рабочем месте засужу. Коннор, падла такая, покорно уходит за напарником, оставляя Рида в гордом одиночестве. Что ж, это были не самые короткие отношения в его жизни.***
Гэвина проклял андроидский бог, не иначе. Глаз дёргается от следящего за ним внимательного взгляда, и Рид решает выставиться на консерву в ответ. Чёрный высокий воротник скрывает шею, кипенно-белая куртка слепит голографической нашивкой Киберлайф, и лицо почти такое же, почти. В отличие от мягких черт щеночка Коннора, у RK-зовите-меня-Ричард-900 физиономия до омерзения волевая, глаза серо-голубого цвета посажены более глубоко, делая его взгляд не только пронизывающе-холодным, но и немного маньячным. А уж если он ещё и улыбаться пытается, то всё, тушите свет, хватайтесь за ствол и вызывайте спецназ, у нас тут новый Тед Банди. И, будто этого мало, он ещё и выше, и крупнее того же Коннора. Если бы Гэвин знал, что Фаулер решит всучить ему в напарники вот это чудище, он бы умолял Коллинза не уходить на пенсию. Ну вот где, где он умудрился так проебаться? В прошлой жизни был крысой, разнёсшей по Европе чуму? Смотрящим, поздно заметившим айсберг на Титанике? Вопросов у него больше, чем ответов. — Ваш кофе, детектив. На стол приземляется бумажный стаканчик, а сам Ричард продолжает нависать над ним, как бы невзначай заглядывая в экран телефона. Гэвин подозрительно косится на пышущий паром напиток. У них с Мистером Киберсовершенство отношения не заладились с самого начала (во многом потому что Рид мудак), и он уже не раз отхватывал солёный кофе, кофе с антидепрессантами и хер его знает чем ещё. Вероятность того, что в этот раз это просто кофе, ничтожна. Особенно учитывая, что накануне Гэвин пробрался в кабинет Фаулера и подменил отчёт Ричарда. Разумеется, его раскрыли. Разумеется, он получил выговор, но ничего не понимающая рожа тостера стоила и десяти выговоров. — Детектив? — Чё надо? — Рид дёргает плечом, скидывая чужую руку. Какого тот вообще его лапает? — Съеби уже. — В таких случаях полагается сказать «спасибо», — качает головой Ричард. — Ваш уровень социального взаимодействия находится на уровне дикого животного. Вместо ответа Гэвин показывает ему средний палец, Фаулер, проходящий мимо, огрызается на них, и начинается обычный рабочий день.***
Вообще это странно. Каждая последующая модель в линейке киберсовершенств должна быть пиздатее предыдущей. И действительно, если брать внешность, то Гэвин определённо выбрал бы Ричарда, хотя большинство офицеров их вообще не различают, и Рид не понимает как, видно же почти сразу, насколько они разные. А вот с программой социального взаимодействия Киберлайф проебалась знатно. Ричарда не спасла даже девиация, которая теперь модно называется пробуждением: он как был тостером на ножках, так и остался. На поверхности могло показаться, что RK900 — совершенство, может, более холодное, чем Коннор. Но если копнуть чуть глубже, становилось понятно, что тот вообще не в курсе, что и как у людей происходит. И понять не старается. Со всеми, кроме Рида. Это вторая странность. Поначалу Гэвину казалось, что это наказание за мудаческое поведение по отношению к братьям их пластиковым, а бедолажку Коннора он так вообще растлил (и раньше он бы сказал, что растлил бы ещё не раз, но после появления Ричи язык не поворачивается). Потому что Ричи, в отличие от восьмисотого, не пытается отвечать вежливостью, успокоить или найти к нему подход. На грубость он отвечает грубостью, иногда даже физической (Гэвин никогда, даже под пытками не признается, что, будучи в очередной раз прижатым пластиковым придурком к стене, хочет вместо «пошёл на хуй» сказать: «Ещё, блядский боже, ещё»), на всратые выходки вроде подушки-пердушки, поджидающей на рабочем стуле, отвечает такими же (у Гэвина до сих пор жопа болит от одного только воспоминания о дристаниях в туалете после кофе со слабительным), и в рабочих моментах тостер постоянно пытается ткнуть Рида носом в его косяки, не забывая показать, какой он умный и передовой. И, пока Коннор не говорит ему как-то с обидой в голосе, мол, Ричард так старается найти к вам подход, а вы, как всегда, мудак, Рид реально думает, что, возможно, это действительно месть за «старшего брата». И только потом он начинает присматриваться. Ричард никогда не нападает первым, часто защищает его перед коллегами (отбривает тех при попытках облить его говном), доделывает отчёты, если Рид не успевает по уважительной причине, и кофе — всегда, даже если с какой-то гадостью — выбирает его любимый. Потом Рид начинает присматриваться и к самому Ричарду. Очень зря. Очень. Чем больше он смотрит, тем больше ему нравится то, что он видит. Он думал, что был заинтересован в Конноре, и, подмечая различия между ними, хочет расставить точки над «i». Расставил, проверяй. По всему выходит, что Ричард нравится ему гораздо больше Коннора. И уж точно гораздо больше, чем должен в принципе. Рид, конечно, тот ещё уебан, но не конченый. Он не собирается вляпываться в одно и то же говно дважды. Если не вышло даже с Коннором, то с Ричардом не выйдет и подавно. Только вот чем больше он себе это повторяет, тем больше ему хочется. Вжать в стену или оказаться вжатым. Проверить, на что способен рот Ричарда. Гэвин даже отсосать ему согласен, если будет что, и это пиздец. Дрочить на напарника вечерами — пиздец. Ревновать к дамочкам, которые вьются вокруг — пиздец. Слишком даже для Рида. Осознав всю глубину дерьма, в которое вляпался, он и решает остановиться. Старается вести себя с тостером максимально профессионально и отстранённо, не доёбывается больше (ну, почти) и почти ликует, всё чаще ловя на себе ничего не понимающие взгляды. Его расчёт заключается в том, что если Ричарду не на что будет отвечать, то и взаимодействие их будет плюс-минус равно нулю, но Гэвин, как это частенько бывает во всём, что не касается работы, просчитывается. Первое время Ричард действительно ходит как контуженый — до случая на недавнем задержании, когда Гэвина ранят по совершенно уебанскому стечению обстоятельств. Серьёзно, он заебался всем говорить, что он сам виноват, подставился под нож, нет, это не попытка подставить Ричарда как его напарника. И даже не попытка самоубиться за счёт прыщавого подростка с ножом. Гэвин просто себя переоценил. Так вот, после этого случая Ричард решает, что им необходимо повысить уровень взаимодействия и доверия, и, насмотревшись, видимо, на Коннора, начинает подвозить его до дома. Хотя нет, сначала он по утрам припирается к нему со стаканчиком кофе из «Старбакса», Гэвинова любимого. Потом, когда его перестают посылать, а кофе выпивается (да, Гэвин продажная жопа), он добавляет его любимые сэндвичи из соседней кафешки. А потом уже подвозит его до дома. Разумеется, потому что: — Детектив, уровень вашего стресса в последнее время зашкаливает. Если не о себе, то подумайте об окружающих. Вы же не хотите спровоцировать аварию? Чего Рид не хочет, так это чтобы ему ебали мозги двадцать четыре на семь, а потому сдаётся. Потом как-то незаметно Ричард начинает оставаться у него иногда после работы. Готовит ему, следит, чтобы Рид поел. Постепенно эти визиты становятся всё более долгими, Ричард запиливается к нему и на выходных. Они рубятся в приставку (Гэвин даже иногда выигрывает, не уверен, правда, что Ричард не поддаётся), смотрят старые боевики. Рич нудит по поводу бардака дома у Рида, и они вместе убираются. Гэвин понимает, что произошло, только когда скучать по тостеру начинают даже его кошки. Как-то вечером, дроча на его светлый лик (тайком наделал себе фото на телефон), он осознаёт, что у него не только одноразовых перепихонов с такими же одинокими педиками, как он сам, не было уже очень давно, а он даже в «Рай» дорогу забыл. Потому что всё не то. Не Ричард. — Бля-я-ядь, — тянет обречённо, глядя на заляпанную спермой футболку, — ну какого хуя, а? — спрашивает у своего отражения в зеркале, и впервые за тридцать шесть лет его так бесит собственная рожа. Светит ли ему что-то? Ну допустим. Член у Рида очень даже неплох, скилл прокачан, и если жестянка не врёт, то их совместное времяпрепровождение ему очень даже нравится. Если на него клюнул Коннор, то должен и Ричард? Гэвин смотрит на старомодные бумажные билеты на выставку старинных авто и вздыхает. Он попробует. А если не получится, просто размозжит ему в какой-нибудь подворотне черепушку так, чтобы потом прислали нового, девственно чистенького во всём, что касается отношений с Ридом.***
— Вы приглашаете меня на свидание? — Рич сидит в его толстовке на его диване в его квартире и непонимающе таращится то на билеты, то на Рида. Выглядит настолько умилительно, что Гэвин даже отворачивается: не хочет палиться. — А что тебя так удивляет? Твоё поведение, если что, с самого начала было больше похоже на ухаживания, так что моя реакция вполне закономерна. Идеальные брови сходятся на переносице, с ответом тостер не торопится настолько, что Рид, вскипев, подходит и вырывает билеты из пластиковых пальцев. — Просто забудь. Уши горят, как у малолетки, впервые позвавшей понравившегося парня гулять, и больше всего он хочет провалиться сквозь землю. — Нет, — перехватывает его руку Ричард и тянет на себя, — я хочу. Пойдёмте. У Гэвина давно не было таких свиданий. В смысле, ему было по-настоящему круто, интересно с Ричем. Скачал ли тот специально все материалы интернета или ему действительно понравились старые авто, но они проторчали на выставке полдня, облизывая каждую малышку. А так как он несколько раз стебал Ричарда по поводу его официозного вида (оказалось, что обычной одежды у него толком и нет), они совершенно по-ванильному пошли по магазинам затаривать тостера барахлом. А потом Гэвин проголодался, и Ричард нашёл какой-то новомодный ресторан, в котором подавали как отменные стейки, так и тириумные коктейли для андроидов. Домой они пошли пешком, и чем ближе, тем больше Ричард нервничал. По крайней мере, так выглядело со стороны и вызывало у него почти умилённые усмешки. Гэвину пиздец как хотелось трахаться, особенно с Ричардом, но после такого прекрасного первого свидания это впервые в жизни казалось неправильным. Ещё один звоночек на пути к пиздецу, но Гэвин только отмахнулся. Единственное, что он себе позволил, — поцеловать Ричи на прощание.***
Жалеет он об этом до сих пор (расстались они чуть за десять вечера, сейчас почти четыре утра). Раз за разом прокручивает в голове очень быстро из осторожного ставший напористым и жадным поцелуй, проводит пальцами по губам и гипнотизирует экран смартфона. Ждёт, что Ричи что-то напишет. Ответит на его провокацию, как делал всегда, но тот молчит. Мысль, что и эти его отношения закончатся, едва начавшись, неприятно скребёт где-то за рёбрами. Какой же он дебил. Ему же ещё работать с тостером, а как теперь с ним просто работать? Из невесёлых размышлений его выцепляет знакомая трель, и несколько секунд Гэвин не вдупляет, почему не выходит ответить на звонок, а потом понимает, что звонят в дверь. На экране домофона высвечивается физиономия Ричи. Гэвин вытирает вспотевшие ладони о домашние спортивки и открывает. — Простите, детектив, я знаю, что уже очень поздно, — начинает прямо с порога тот, — но мне необходимо кое-что узнать. — Прямо так надо, что аж лично припёрся? — усмехается Гэвин, привалившись плечом к стене. Изображать мудака, скрывая собственные чувства, он умеет чуть ли не лучше всего остального. — Да, — совершенно серьёзно отвечает Ричард и подходит вплотную. — Чем я не подошёл? И ждёт ответа, судя по тому, что больше ничего не говорит. — Не понял? — Я проанализировал все ваши предыдущие отношения, в том числе и с RK800. Вы всегда вступаете в сексуальную связь на первом свидании. — Не всегда! — оскорбляется было Гэвин, но Ричард его перебивает: — В остальных случаях вы были не заинтересованы в отношениях изначально. Из этого я делаю вывод, что этот случай такой же, и хочу узнать почему. Рид смеряет его тяжёлым взглядом. Он не собирается признаваться, что в первый раз ему кто-то настолько нравится, что хочется всё сделать по-человечески, а не по-пидорски начать с койки. — Не хочу, чтобы ты сбежал после первой же ночи, как твой старший братец, — хватается за вполне неплохую отмазку он. — Коннор мне не брат. И я совсем не похож на него. — Что, так не терпится? — играет бровями Рид и даже пискнуть не успевает, как оказывается прижат к двери собственного толчка. — Даже не представляете насколько, — шепчет ему прямо в губы Ричард и тут же накрывает своими. И если Коннор послушно подставлялся, давая хозяйничать у себя во рту, то этот не даёт даже крупицу инициативы ухватить. Гэвин не знает, сколько порнухи тот успел скачать за то время, что ехал к нему, но, судя по навыкам, явно большую часть всей, что есть в интернете. Ричард ему языком мозги взбалтывает, как кондитер венчиком белки в твёрдые пики. И не спрашивайте, откуда такие сравнения, он в душе не ебёт. Всё, на что его хватает, — стараться не скулить позорно, подставляясь под загребущие лапы, вовсю хозяйничающие у него под футболкой. Когда на шее расцветает засос, а соски выкручивают длинные пальцы, Гэвин понимает: всё, пиздец. Он слишком расслабился, а кто тут альфа-самец этой локации? Ну точно не тостер. А потому он изо всех сил напирает сам (сдвинуть боевую модель андроида — задача амбициозная), толкая того в сторону дивана, а потом и на него. Не отрывая взгляда от чужого лица, он стягивает футболку со штанами и, раздвинув коленом ноги Ричи, устраивается между. — Убеди меня, что я хочу этого, — выходит хрипло и очень неубедительно. Ещё бы, когда его стояк и так упирается в андроидский подбородок. Но Ричард не возражает. Ричард снизу вверх смотрит, а припечатывает его, Гэвин физически ощущает его на своей коже, а потом тот улыбается так, что ёкает где-то за рёбрами. А что там дальше, Гэвин не успевает в полной мере осознать. Язык у девятисотки ещё более текстурный, ощущается на члене просто божественно. Он нетерпеливо толкается бёдрами, но Ричи просто фиксирует их руками и продолжает дразнить. Коннор тогда делал, как хотел и говорил Рид. Ричард делает так, как хочет он сам, не давая Гэвину даже пальцем пошевелить, придавив его руки к бёдрам. Он сам выбирает, как глубоко и с какой интенсивностью Гэвину сосать, когда и как сильно оттягивать и облизывать его яйца, так почему это настолько охуеннее всех его предыдущих минетов? Рид уже не сдерживает стонов — вперемешку с хрипами и невнятными мольбами не останавливаться, отъебаться от него уже и далее по списку. Кончает он прямо в узкую пластиковую глотку, заворожённо глядя на оголённые белые губы без скина. Ещё никогда андроиду не нравилось с ним настолько, чтобы начинал сбоить скин. А ведь он ещё даже ничего не сделал. — Придурок, — ухмыляется сам себе Гэвин, — теперь какое-то время придётся передохнуть, я уже не в том возрасте, чтобы несколько раз подряд кончать. Тебя же не нужно подготавливать? — поднимает его лицо за подбородок, и от встречного взгляда по хребтине проносится табун мурашек. — Меня нет. А вот вас — да. Гэвин не успевает удивиться или спросить, какого хера: буквально через мгновение оказывается носом в диванной подушке, жопой кверху. — Расслабьтесь. Ричард смачивает палец анализаторной жидкостью (кто бы знал, что она так хорошо заменяет смазку) и начинает оглаживать сжатую дырку. Сначала мягко надавливает, водит по кругу, усиливая интенсивность, и Гэвин, от охуения словивший паралич, оживает. — Ты чё, блядь, делаешь? — Он пытается вывернуться, но добивается того, что андроидский палец оказывается внутри. — Ничего не попутал? Слезь с меня, живо! Лягаться тоже не помогает. Ричард что скала — хер сдвинешь. Ричард накрывает его собой и шепчет переполненным механическими помехами голосом: — Это вы не так поняли, детектив. Я не собираюсь играть пассивную роль. Я уже очень давно хочу вами обладать. Рид собирается просветить его, насколько уебански это звучит, но давится словами, когда ублюдок сгибает палец и проезжается подушечкой прямо по простате. Воодушевлённый его стонами, тот добавляет второй палец, одной рукой всё ещё удерживая его поперёк торса, выцеловывает загривок и так натурально имитирует возбуждённое дыхание, что Гэвин уплывает. За все тридцать шесть лет своего гейства он ни разу не был снизу. И не планировал. Но в жизни не всё происходит по плану, кому, как не ему, знать, да? Гэвин не уверен, что он со всем своим опытом смог бы лучше. Ричард двигается осторожно, методично, давая себе лишь немного поблажки в виде укусов-поцелуев. В тот момент, когда Гэвин смиряется, что его оттрахают пальцами в задницу, он явственно ощущает булками чужой хер. — Откуда у тебя?.. — он смотрит вниз и видит, как крупная головка проезжается по его яйцам. — Откуда у меня что? Гениталии? — Ричард улыбается, как сука, и начинает толкаться — несильно, надавливая, но не входя. — Я самая передовая модель Киберлайф, Гэвин. У меня есть всё, что необходимо для человеческого взаимодействия. Сильные руки переворачивают его на спину, закидывают ноги себе на талию. — Ты это в меня не засунешь, — Гэвин предупредительно упирается позорно дрожащими руками в его живот (господи, зачем андроидам такой идеальный пресс?), но его мнение тут мало кого интересует. — Не волнуйтесь, я подстроюсь под вас. Снова начинает разрабатывать его пальцами, другой рукой перехватив оба их члена, и Гэвин ненавидит себя за то, что снова возбуждается, глядя на пластикового уёбка, у которого всё больше и больше сползает скин. Даже система охлаждения работает громче, и, когда Гэвин слышит почти умоляющее: — Можно? — то шлёт всё нахуй, кивает и впивается в плечи Ричи, безуспешно пытаясь проглотить громкий стон. Ричард каким-то образом умудряется трахать его так, что Рид теряет рассудок, начинает требовать ещё, пластаться по его телу и вилять задом, подставляясь сильнее. Его нереально тащит: андроид делает всё так, как хочется ему, но Гэвину это тоже нравится. Он говорит об этом, вылизывая чужое ухо, засовывая себе в рот длинные пальцы, трахая себя ещё и ими, показательно вылизывая каждую фалангу под тяжёлым взглядом. Чувствует, что разрядка близко, подначивает: — Давай, Ричи, кончи в меня, — и кусает белый пластик с чёрными сочленениями, давится, когда подушечки начинают давить на корень языка, проезжаясь снова и снова. — Правда можно? Гэвин, похабно улыбнувшись, кивает и захлёбывается от охуенности происходящего: Ричард начинает двигаться рвано, не в темпе, вбивается так сильно, что вытрахивает из Рида последние мозги, которые маленьким атомным взрывом расхерачивает внутри черепушки, когда они кончают. Одновременно. Гэвин ощущает медленно вытекающую из него тёплую... что? Не сперму же? — Ты и из хера анализаторной жидкостью стрелять можешь? — пытаясь отдышаться, спрашивает он. — Нет. — Тогда что это? — Специально под вас подобранный витаминный коктейль? Что-то вроде того. Мне посоветовали в одном месте. — Это ты так к первому свиданию подготовился? У Гэвина не осталось сил злиться. Да, его выебали как суку. Да, ему понравилось. Повторит ли он? Определённо. — Подожди, хочешь сказать, ты мне витаминный укол в жопу обеспечил?! — Считайте это заботой о возлюбленном.***
Кто бы мог подумать (ну точно не Гэвин), что эти отношения станут самыми длительными в его жизни. Что он съедется с андроидом и по совместительству напарником и даже (о боже!) будет нормально общаться с бывшим, который сошёлся-таки со старым алкашом. А Гэвин уверен: без него в жизни Коннора хер бы Андерсон удостоил того своим крючковатым хером. Спустя два года Гэвин Рид со всей серьёзностью может утверждать, что как никто другой знает все различия моделей RK, о которых не подозревает даже сам Киберлайф. Гэвин более чем счастлив, что и всем советует.