Опоздать на "Титаник"

10 апреля 1912 года.       «Титаник» издал прощальный гудок и стал медленно удаляться от причала. Пассажиры, опершись на леера, махали провожающим. Кто-то в толпе потешался над высоким джентльменом, сцепившимся с двумя рабочими.       Саймон Дьюнан, стюард, закончив с проверкой билетов у пассажиров третьего класса, тоже вышел проветриться. На этот рейс у него были изрядные планы; кажется, он неплохо обрисовал перспективы тому воришке в кабаке. Девчонка в черном, путешествующая с этой сумасшедшей семейкой — как их там, Джеки? — лакомый кусочек. И уж за нее, нищую датскую эмигрантку, вряд ли кто заступится. Но все же следует быть осторожным.       Саймон Дьюнан отлично помнил, как потерял работу на «Олимпике».       …Лесли, маленькая рыжая потаскушка. Наверняка она сама хотела, чтобы он ее трахнул. Саймона не обманывал ее невинный вид, как теперь не обмануло ангельское личико той датчаночки. А какое аппетитное тело скрывалось под формой стюардессы! И Лесли ведь не пикнула, когда она затолкал ее в какую-то подсобку, только вся обмерла и тяжело дышала — у него до сих пор встает, как вспомнит. И надо же было, чтобы в самый ответственный момент в подсобку заглянул собственной персоной этот конструктор!       Ну да, первый рейс, гарантийная группа. Но что Эндрюсу вообще там понадобилось — неужто искал местечко для собственных подвигов? И зачем ему это при отдельной-то каюте первого класса? Хотя, может, все и обошлось бы, если бы эта маленькая дрянь, видно, испугавшись, что ее, пожалуй, уволят за безнравственность, не принялась вырываться из хватки Саймона с криком: «Помогите! На помощь!» В следующую минуту она уже рыдала и ломала пальцы, скорчившись у стены напротив двери в подсобку, а Саймон, которого сильные и безжалостные руки выволокли из подсобки за шиворот, торопливо оправлял одежду, на которую капала кровь из разбитого носа.       Как же он ненавидел в эту минуту и Лесли, и Эндрюса, этого воротилу, который походя, одним ногтем мог раздавить несчастного бедняка, решившего просто развлечься! Или девкам под юбки лезть только богачи имеют право? Или Эндрюс Лесли уже для себя приглядел? Одна надежда и оставалась: тащить Саймона к мастеру над оружием — скандал, а кому нужны скандалы в первом плавании такого дорогущего корабля, верно? И Саймон не ошибся. Дождавшись, пока он закончит с одеждой, Эндрюс сгреб его за воротник и встряхнул.       — Если хотите сохранить рекомендации и послужной список, чтобы я вас больше не видел на этом корабле. Закончите рейс — и увольняйтесь. А в этом рейсе еще хоть одно нарекание, хоть одна жалоба — и ни одна компания не возьмет вас даже кочегаром. Вы меня хорошо поняли?       — Да, сэр, — сдавленно пробормотал Саймон, не поднимая глаз.       — Отлично. Мисс, — Эндрюс повернулся к Лесли, которая уже выпрямилась и смотрела на них, вся дрожа, — если этот субъект еще раз поведет себя неучтиво, сообщите лично мне. Теперь ступайте вперед, а я пойду следом.       Ну что ж, оставалось радоваться, что Эндрюс не застал его за еще более интересным занятием. Тогда Саймону точно бы несдобровать. Все-таки цацки богатеев из первого класса стоят подороже, чем несчастная дырка рыжей шлюшки. Так что на весь рейс пришлось затаиться, а по окончании — действительно сразу уволиться. Когда объявили набор персонала на «Титаник», Саймон не утерпел, решившись попытать счастья. Но вот про гарантийную группу не подумал. Пока удавалось не попадаться Эндрюсу на глаза, но весь рейс прятаться не хотелось.

***

      Томаса Эндрюса разбудил гудок парохода. Сперва он подумал, что отправление «Титаника» ему уже снится, так устал ждать этого момента и беспрерывно думать о первом рейсе этого шедевра кораблестроения. Потом осознал, что гудок, пожалуй, был… реален.       Резко сев на постели в гостиничном номере, Эндрюс первым делом обернулся к окну. «Титаник», к счастью, еще стоял на месте. Но надо поторопиться. Машинально Эндрюс посмотрел на часы на прикроватном столике. До отправления оставалось… пять минут.       Сперва он глазами своим не поверил. Замешательство, правда, длилось всего миг, после чего Томас принялся лихорадочно собираться. Пока метался по номеру, запнулся о пустую бутылку. И как он вчера умудрился столько выпить? Буквально ничего не осталось, а ведь вроде налил себе один или два бокала, чтобы расслабиться…       Три минуты спустя он выскочил из номера — кое-как одетый, с саквояжем в одной руке и кучей чертежей в другой. Едва не сшиб с ног одну из горничных, красивую белокурую женщину лет тридцати. Кинул ключ администратору на стол и выбежал на улицу.       Он сам не понял, что случилось, но от сильнейшего удара сбоку рухнул наземь. Саквояж распахнулся, часть чертежей он примял телом, а остальные рассыпались по мостовой. Сверху на него навалилось что-то тяжелое. К тому же громко ругавшееся.       — Джек, ты в порядке? — смуглый парень, говоривший с акцентом — видимо, итальянец — приподнял под мышки своего приятеля, тог самого, что навалился на Томаса всей тяжестью. Освободившись от груза, Эндрюс принялся быстро собирать чертежи и тут обнаружил, что пара больших порвались.       — Черт бы вас побрал обоих, — процедил он, метнув яростный взгляд в сторону двух приятелей, поваливших его. — Несутся сломя голову…       — А вы, сэр, — преувеличенно-вежливо ответил тощий белобрысый Джек, потирая ушибленные места, — могли бы смотреть по сторонам, когда идете.       — Джек, — жалобно протянул итальянец. — Кажется, они закрывают двери.       Проклятье! Томас вскочил и кинулся вперед, но и этот Джек тоже, и они опять столкнулись.       — Да уберешься ли ты с дороги!       — Но-но, полегче, сэр! Нам туда тоже надо, у нас билеты!       — А я на службе!       Они сами не успели понять, как схватили друг друга за грудки. Томас был выше и сильнее несчастного оборванца, но тот вцепился, как клещ, и упирался, как баран. Эндрюс все же не решался сбить его с ног сильным ударом, а шлепки по рукам не помогали, и тут их снова оглушили свистки. Итальянец простонал:       — О, нет, Джек! Он плывет!       И действительно, «Титаник», влекомый буксирами, стал медленно отплывать от причала. Толпа провожающих бесновалась, палубы пестрели нарядами столпившихся пассажиров, махавших платками.       — Стойте! — Томас, отпихнув ослабившего хватку Джека, бросился вперед, размахивая одной рукой и все еще придерживая чертежи другой. — Остановитесь! Подождите!       Но его не слышали.       Проклятущий Джек встал рядом с Томасом, сунул руки в карманы и посвистел вслед пароходу.       — Ладно, сэр, не переживайте. Если ему суждено потонуть, он и без вас потонет.       По спине пробежал холодок.

***

      Анджела Бернс, та самая белокурая горничная, из окна в гостиничном коридоре наблюдала за отправлением «Титаника» и тщетными попытками Эндрюса пробиться сквозь толпу — видимо, он надеялся догнать пароход не то на лодке, не то вовсе вплавь.       Вчера, конечно, она сильно рисковала, подменяя бутылку красного вина в номере богатого клиента на точно такую же, только с изрядной долей снотворного. Обычно она добавляла куда меньше в кофе или чай гостям, собиравшимся съезжать. А уж на улице, когда они отключались, следивший за ними загримированный Сайм обчищал их. Прибавка непостоянная — часто Сайм бывал в рейсах — а все же приятно.       Когда, по расчетам Анджелы, Эндрюс уснул — уже ближе к утру — она проскользнула в его номер и снова заменила бутылку на такую же, но пустую. Если бы ее и заметили, то решили бы, что заезжий богач просто решил развлечься с красавицей-горничной. Анджеле и это было не впервой.       Ну что ж, Сайм тоже изрядно развлекался, когда ходил в рейсы. Наверняка и на «Титанике» времени даром терять не станет, особенно теперь, когда Анджела подсобила ему. Зато вернется он уж точно не с пустыми карманами.

***

      14 апреля 1912 года.       Нет, Саймону точно благоволила судьба! У Анджелы получилось провернуть фокус со снотворным, и теперь он мог действовать вольготно, не опасаясь присутствия типа, который может его прижать за прежние грешки. Воришка из кабака оказался ловким помощником, а только что удалось застать одну ту датчаночку — ух, как же славно Саймон провел с ней время! А теперь, кажется, корабль получил пробоину, пассажиры в спешке бросают каюты, и уже вряд ли ли побеспокоится о драгоценностях, пошедших на дно. Кроме Саймона, разумеется. Его послали запереть каюты, чтобы не допустить мародерства. Да, ему и не снилась подобная удача. Теперь только найти того воришку, с ним сподручнее — и на дело. Каюта казначея их заждалась.

***

      15 апреля 1912 года       Поздний обед проходил в напряженном молчании. Томас вернулся с верфи взвинченный и подавленный. Когда, прибыв обратно в Белфаст, он отважился показаться на глаза дяде, тот устроил ему грандиозную выволочку, которую нескоро забудешь. Понятное дело, лорд Пирри не ожидал, что племянник, которому он вот-вот собирался передать верфь, так его подведет.       — Томас, объясни мне, пожалуйста, что на тебя нашло?! — гремел дядя так, что, неверное, слышали в доках. — Почему, когда твое присутствие требуется больше всего, ты напиваешься, ввязываешься в драку с какими-то проходимцами и опаздываешь туда, где тебя ждут?! Ты хоть понимаешь, что подумают о верфи?! А о компании?! Я даже не могу сослаться на то, что ты внезапно заболел, потому что ты, идиот, попался на глаза фотографам и журналистам! О тебе уже написали в газетах, на, полюбуйся!       Дядя кинул ему через стол газету. Любоваться на себя, однако, Томас не горел желанием, как и представлять, что ему скажет по этому поводу отец. Лицо и так уже пылало, и очень хотелось провалиться поглубже, хоть на дно морское.       — Что, не хочешь глядеть? Не нравишься себе такой? И мне ты такой не нравишься. Знаешь, пожалуй, поторопился я с тем, чтобы верфь тебе передавать. Нет, ты еще покажи, что заслуживаешь. И что вот этот поганый случай, — дядя ткнул пальцем в газету, — был единственным. Что ты не угробишь и не опозоришь дело всей моей жизни!       Томас сглотнул, сжимая пальцы заведенных за спину рук.       — Этого больше не повторится, сэр. Я прошу прощения… Поверьте, я… Я очень сожалею и готов искупить свою вину любым способом… Какой вы только сочтете правильным.       — Искупить! — фыркнул лорд Пирри. — Ну и чем ты можешь искупить, по-твоему? Ступай, но помни: если с этим кораблем хоть что-то пойдет не так, я с тебя голову сниму. Сам. Пока этого не сделали Исмей и Морган.       — При всем уважении, сэр, — немного встряхнулся Томас, — с этим кораблем не может случиться ничего. Я могу поручиться за это.       — А я, конечно, должен тебе доверять?! — дядя горько усмехнулся в усы. — Ты ведь так оправдываешь мое доверие! Уйди с глаз моих и не показывайся.       …Погруженный в тягостные воспоминания, Томас и не заметил, как ему принесли вечернюю газету. Внимание привлек заголовок на первой полосе. Писали про «Титаник».