Ночной город окутывает своей атмосферой свободы, не так ли?
Ты идёшь по улице, одетая в легкое платье цвета морской волны, замотанная в шарф своей спутницы. Твои невысокие каблуки звучно цокают, обращая на себя внимание, в моменты вашего молчания. Как хорошо, что в твоих ушах наушники и есть возможность этого не слышать.
Вспомнишь, когда вам стало трудно находиться друг с другом, когда разговоры стали раздражать, а звенящая тишина доводить до исступления? Конечно, нет. Ты не из тех, кто заморачивается над такими вещами, когда есть то, что в отношениях устраивает целиком и полностью.
Секс — грубый, пошлый, с надрывом, желанием сублимировать сексуальное напряжение в любовь. Она знает твоих демонов, понимает куда, как и когда надавить, чтобы услышать твои стоны и мольбы о большем. И не это ли прекрасно?
"Мдааа, докатились", — проносится в твоей голове.
В эту чудеснейшую ночь вы направляетесь в отель, там вам никто не помешает, и твое ненасытное либидо точно останется удовлетворенным.
С каких пор ты стала грязной извращенкой, помешанной на боли, грубости и желании подчиниться чужому контролю? Вероятно, ты не узнаешь точный ответ, учитывая, что даже мысли в таком ключе вызывают в тебе недвусмысленную реакцию. Тем более, когда на фоне играет медленная, ритмичная, возбуждающая своими басами музыка.
В номер, сбивая все на своем пути, вы не врывались уже давно, и это говорит о том, что страсть ваша затихает так же стремительно, как сменяется жанр музыки в твоём меломанском плейлисте. Впрочем, сегодня, как и несколько месяцев подряд, ты отдаёшь предпочтение опыту твоей спутницы, а не переполняющим и бушующим чувствам.
Первым делом, сняв туфли, ты идёшь в ванную, моешь руки и там же парой отработанных движений выпутываешься из кокона шарфа и, наконец, снимаешь с себя платье, оставаясь лишь в полупрозрачных трусах цвета твоих глаз, а еще цвета твоего любимого черного кофе.
В комнате пахнет дезинфектором, потому что она больше доверяет ему, чем воде с мылом. Твоя женщина, сняв с себя только кожанку и обувь, остается в черной майке и облегающих штанах, ведь одежда необходима ей так же, как и тебе куча колец, цепей и браслетов — для морального комфорта и спокойствия.
Достав все необходимые элементы вашей «игры», она приглушает свет и одним взглядом указывает тебе присаживаться на кровать.
Ты приземляешься на край двухспалки, а свои изящные ручки послушно сводишь за спиной, невинно улыбаясь, хоть в глазах уже и пляшут черти. Она на тебя не смотрит, знает все твои реакции наперед, а поэтому сложенную вдвое верёвку обматывает вокруг твоих рук, умело используя шибари. После этого следует фиксация щиколоток с помощью распорки, ведь позволить тебе сводить ноги в процессе твоя дама не может.
Ты неловко забираешься на постель, оттопыриваешь попу и, сгибая ноги в коленях, выгибаешься в спине. Простынь приятно холодит твою горящую щеку, и ты тихо оглашаешь свою готовность к большему.
Она, как и всегда в такие моменты, ухмыляется, чувствуя свое превосходство над тобой, дрожащей в предвкушении, и берет в руки плетку. Звук, с которым кожаные плетения рассекают воздух, чередуется с твоими приглушенными вздохами. Удары дождем осыпаются на твою спину и руки, попу и ноги.
Ритмичные шлепки разбивают тишину в комнате, но, к сожалению, не мысли в твоей голове. Как же так вышло, что из милой, доброй девочки ты превратилась в кайфующую от каждого удара шлюху? Из-за подобных мыслей, на некоторое время ты перестаешь чувствовать физическую боль, что не может не отрезвить. Вся боль в этой комнате должна принадлежать тебе и ощущаться тобой, иначе зачем все это?
— Сильнее, — твой охрипший голос заставляет её остановиться, недовольно поморщившись, видимо, она уже вошла во вкус. Она всегда отдается процессу на все сто, гребаная перфекционистка, и ты это при всем желании не смогла бы забыть, поэтому готовишься к наказанию за этот, кажущийся незначительным, проступок.
Она хватает тебя за волосы и ледяным тоном задает пару уточняющих вопросов, узнавая, что ты хочешь исправить в вашей нынешней ситуации, после, возвращаясь в удобное положение, небрежно отпускает твои волосы, что заставляет твою голову упасть на успевшую остыть простыню, и произносит пару слов, напоминающих о вашей договоренности молчать во время сессии. Оглаживает твой зад хвостом плетки и ударяет со всей злобой, оставляя на твоей далеко не самой нежной коже налитый кровью след. И это — лучшая разрядка. Искры в глазах, гул в ушах и длительный стон — закономерная реакция на действие, которое помогает тебе полноценно включиться в игру и отключить голову, из которой 24 на 7 не хотят выходить едкие мысли.
Пара минут в этот раз длятся намного дольше обычного, ведь боль накатывает с каждым ударом с новой силой, разливаясь по телу жаром возбуждения. В какой-то момент стоны начинают переходить в крики, и твоя сладкая пытка прекращается. Она явно не хочет тебя убить так сразу, поэтому всегда останавливается в момент перед твоим обмороком, не давая тому осуществить свой коварный план и увести твое сознание в темноту.
Твои руки развязывают, до этого не забыв хлопнуть ладонью по полностью красной ягодице, грубо дергают за плечо, переворачивая на спину, давая возможность почувствовать все оставленные следы.
Твои ноги освобождать от плена фиксатора никто бы не стал, но твои трусы мешают её дальнейшим планам, поэтому она освобождает одну твою ногу и снимает их, пока ты, прикрыв глаза, потираешь затекшие руки и поглядываешь на «мисс совершенство». Бесит, но делает очень хорошо, что не может не радовать.
Все возвращается на круги своя: твои ноги в плен распорки, руки теперь привязаны к изголовью кровати. Вот так ты оказываешься полностью голой, без возможности двигаться, контролировать ситуацию, и это тебя не пугает, наоборот, ты рада переложить ответственность за свое благополучие на партнерку и отдаться вашему развлечению без остатка.
Следишь взглядом за её действиями. Она достает из сумки пояс, а позже и насадку фаллического вида и внушительных размеров. Надевает на себя страпон и переводит на тебя вопросительный взгляд. Отводишь глаза, не желая показать своих неоднозначных эмоций, и просто ждешь, когда она подойдет и без подготовки резко войдет в тебя чуть ли не на всю длину.
Каждый раз идентичное начало страстного секса, пропитанного пренебрежением к тебе: к твоему, безусловно, красивому телу, к твоему организму, возбуждающемуся от её грубости, и к твоему длительному стону, что всегда прерывается её пощечиной.
— Как же ты кайфуешь от несчастного проникновения. Шлюха, — выплёвывает она, начиная двигаться в тебе в довольно быстром темпе и явно наслаждаясь твоими закатывающимися от удовольствия глазами.
Многого тебе не нужно, поэтому, как только она начинает тебя душить, параллельно ускоряясь, ты чувствуешь, что оргазм подступит через пару мгновений. Распахиваешь глаза и фокусируешь взгляд, показывая, что ты уже готова, и она кивком позволяет тебе кончить.
Вот и все. Все всегда заканчивается на твоем первом оргазме, как бы ты ни просила большего…
***
Ты лежишь на постели, смотришь в потолок, по твоим щекам градом катятся слезы, но ты не издаешь ни звука. Тебе плохо, хотя твое состояние явно сложно описать лишь этим словом.
Ты поднимаешься на ноги, обходишь кровать, направляясь к панорамному окну, тихо открываешь его, делаешь шаг вперед, а за спиной слышится полный усмешки голос:
— Помочь?
Чувствуешь сильный толчок и уже в полете понимаешь, что её никогда не существовало…
***
Просыпаешься в холодном поту резко, будто от падения. Обнимающая тебя доселе рука соскальзывает, когда ты пытаешься сесть и перевести дух после сна, и заставляет твоего партнера, всегда чутко спящего, очнуться и, нежно поглаживая тебя по спине, спросить:
— Любимая, тебе опять приснился тот кошмар? — Молча киваешь.
— Может, все-таки расскажешь, что там происходит?
— Поверь, милый, такие вещи лучше не слышать.
