To be us

Кроули захватил с собой слоечки, а книгу оставил в номере. Пошел пешком, идти было недалеко, ну, и нужно же было прочувствовать праздничную атмосферу города. Залитые солнцем (как будто специально к празднику) старинные улицы захватили артисты с яркими шоу на любой вкус. Гимнасты, фокусники, жонглеры, канатоходцы выступали группами и по одному. Жадные до впечатлений туристы окружали их плотными кольцами, неспешно перетекая от одного зрелища к другому. Лица у людей светились радостью, играла музыка, то и дело слышались аплодисменты и возгласы «браво», доносился смех. Демон влился в этот людской круговорот и, ловко лавируя в толпе, двинулся в направлении Королевского шотландского клуба, думая, насколько его Ангелу хорошо сейчас в этом городе. Азирафель уже ждал за столиком с чашечкой чая. Мгновенно поднял на друга взгляд и заулыбался. — Привет, Ангел, — сказал Кроули, усаживаясь рядом. Положил на стол коробку со слойками. — К чаю. — Привет. Как ты добрался? — Ангел с интересом открыл коробку. — О… они же еще теплые… — и он поднял сияющие глаза. Кроули слегка улыбнулся в ответ, наблюдая, как Азирафель наслаждается любимым лакомством, и в очередной раз думая о его удивительной способности смотреть так, что ощущаешь себя центром вселенной. Он далеко не сразу научился выдерживать этот взгляд, поначалу здорово сшибало с ног. — Доехал без приключений… Их прервал подошедший за заказом официант, и Демон сразу заметил его недовольство слоечками. Кроули чуть приподнял бровь, после чего официант сделал вид, что никакой коробки на столе в принципе не существует. Демон заказал для себя крепкий кофе. — …. я впечатлился номером, — продолжил со смешком Кроули. — Точнее ванной. Может быть, объяснишь? — У нас же ванная комната совсем небольшая. Я подумал, тебе будет приятно… наверное, тебе этого не хватает… — Азирафель чуть смущенно пожал плечами и взял из коробки очередную слойку. — Ангел… — Кроули сначала даже не нашелся, что сказать на это в ответ. Он думал, что это такая шутка. Этакий дружеский ангельский стеб. А тут вон оно что. Он сначала хотел сказать, что это не настолько и важно. Но подумал и говорить не стал. — Спасибо. Спектакль «Как важно быть серьезным» по Оскару Уайльду полностью оправдал ожидания Кроули. Оказалась очень нестандартная постановка и хорошая актерская игра. На вкус Азирафеля спектаклю не хватило размеренности. От высокого темпа действия не оставалось времени на то, чтобы оценить игру слов, что, по его мнению, лишило постановку большей части очарования. Это же Уайльд, нельзя уместить его в 1,5 часа без явной потери качества. Но как справились с игрой актеры, ему очень понравилось. Кроули же считал, что в такой стремительности и есть собственно задумка и режиссерский ход. И как раз в этом основное «очарование». Увлеченные обсуждением, они не заметили, как вернулись в отель. — Ты же не откажешься от вина? — спросил с улыбкой Ангел, когда они поднялись на второй этаж. — Хоть раз отказывался? — хмыкнул Кроули. — Хмм. Не припомню, — засмеялся Азирафель и открыл дверь своего номера. — Проходи. Комната была точно такой же, как и в номере Демона. Они удобно устроились в креслах у стола возле окна, чтобы любоваться на подсвеченный ночной иллюминацией город. Ангел поставил на стол бутылку вина и легким взмахом руки сотворил два изящных бокала и свечи, а так же оставил в комнате только чуть приглушенный свет от бра. Кроули привычно позаботился о штопоре. — Что ты еще планируешь из спектаклей? — Азирафель покрутил немного бокал в руках, чтобы вино «подышало» и сделал глоток, одобрительно кивнул. — Что бы мы могли посмотреть вместе? — он поднял глаза на Демона и улыбнулся. — Думаю, «Брайан Хемингуэй» тебе тоже зайдет, — Кроули стянул очки, положил их на стол. — Про автора песен, у которого в голове звучит голос Хемингуэя. Отзывы — совершенно бомбические. — О, я помню читал описание постановки, — Ангел кивнул. — До отзывов, правда, я не добрался… — он снова улыбнулся. — Звучит весьма интригующе. Кроули согласно кивнул. — Пожалуй, больше ничего предложить не смогу, — тоже отпил вина. — Остальное, думаю, тебе совсем не понравится. Другие комедии, на его взгляд, были или слишком специфического содержания или со слишком эпатажной для ангельского восприятия постановкой. Прочие же жанры Демон смотрел исключительно редко, драм ему как-то и по жизни вполне хватало. Кроули показалось, что после этих его слов Азирафель немного расстроился, сменил тему и стал делиться своими впечатлениями о фестивале. Демон по обыкновению удобно сполз в кресле и внимательно слушал, иногда комментировал, переводя взгляд, то на теплые огни за окном, то (куда чаще) на отблески пламени свечей, играющие в волосах и в глазах Ангела. (На второе смотреть было куда занимательнее.) Азирафель рассказывал всегда интересно, со своими мыслями и замечаниями, так что слушать его было одно удовольствие. Они уже допивали бутылку вина, Ангел расслабленно облокотился локтем о стол, и с воодушевлением описывал вчерашний насыщенный событиями день. И под конец упомянул, что был на спектакле «Юлий Цезарь должен умереть». — Знаешь, это по той потрясающей трагедии Шекспира, которую написал совсем не Шекспир, — Азирафель улыбнулся и кинул на Демона взгляд. — Тааак, Ангел, вот прямо сейчас заткнись! — сначала от неожиданности зашипел на него Кроули, услышав в очередной раз от друга про эту свою чертову пьесу, которая лежала сейчас в соседнем номере. Но потом не выдержал и засмеялся. — Ладно… видимо это тот самый момент. — Он развел руками, встал с кресла, — Я сейчас вернусь, — и, провожаемый недоуменным взглядом Азирафеля, пошел к себе в номер за книгой. Ангел подумал, что, наверное, напрасно снова упомянул про авторство пьесы. Хотя в этот раз реакция друга была слишком бурной. Нет, Демон не сердился сейчас по настоящему и всерьез. О, такое ни с чем не перепутаешь. Но в этот раз, определенно, случилось что-то еще. Вот интересно, что? И куда это он пошел, и что это еще за «момент»? Кроули вернулся довольно быстро, держа в руках очень старую на вид книгу. Он насмешливо улыбался, но взгляд у него при этом был такой, как будто он сам себе не может поверить, что сейчас действительно это делает. И Азирафель, конечно, сразу же догадался, что это за книга. Ну неужели? У него просто не было слов… и он растроганно и счастливо заулыбался, принимая из рук Демона этот чудесный подарок. — Похоже, это одно из первых изданий. Точнее только ты и сможешь определить… — усмехнулся Кроули, падая обратно на свое место. — Если хочешь, могу ее для тебя подписать, — добавил он, чуть погодя. — Ну разумеется, хочу! — Ангел поднял на него глаза, посмотрел с благодарностью и теплом. Он был безмерно тронут, что Кроули сейчас это предложил. Он в общем-то как раз хотел попросить, но почему-то был уверен, что Демон непременно откажется. Бережно положил книгу на стол и взмахнул рукой, чтобы сотворить чернильницу и перо. Раритеты нужно подписывать исключительно пером и чернилами. Кроули, придвинулся к столу, открыл книгу и на одной из первых более менее сохранившихся страниц быстро, и совершенно не задумываясь, написал: «Моему Ангелу». А ниже поставил красивый демонический росчерк. — О, — только и смог произнести впечатленный Азирафель, сердце которого сейчас точно пропустило пару ударов. Его никто и никогда еще так не называл. — Не очень многословно, — покивал Демон, закидывая ногу на ногу и облокачиваясь одной рукой о стол. Пожал плечами. — Кажется, я окончательно утратил свой писательский талант. — Немногословно, но, по-моему, очень красиво… — негромко проговорил Ангел, когда ему, наконец, удалось справиться со своими эмоциями. — Кроули… — Он поднял глаза и сразу потерялся в золотых искрах встречного взгляда. И совершенно забыл, что хотел сказать. Кроули так часто произносил про себя «мой Ангел», что совершенно не думал, как это может прозвучать для Азирафеля, пока не написал эти слова собственной рукой. Если вдруг для него это чересчур, то теперь это не просто сказано вслух, а написано в дарственной надписи в этой чертовой книге… Но оказалось, что для Ангела это выглядело даже красиво. Они встретились взглядом (Азирафель снова смотрел так, что сшибало с ног), и оба замерли, кажется, растеряв все слова. А слова хорошо было бы сейчас срочно найти. Им надо договорить. И, кажется, момент более, чем подходящий. Видимо, Ангел тоже так решил и заговорил первым. (Похоже, это был один из тех исключительных случаев, когда он просто не дал себе времени думать, а просто сделал, не оглядываясь ни на что.) — Полагаю, теперь моя очередь говорить, — было видно, что слова даются ему нелегко. Азирафель свел руки в замок, покрутил кольцо на мизинце. — Ты сказал все еще тогда. Жаль, я не способен был до конца оценить. До сих пор то безумное утро частично в тумане. Но я очень хорошо помню твои слова. Кроули замер, осознавая, какой это непростой и важный момент. Ему самому-то тогда признание далось очень-очень непросто. При том, что он никогда не отрицал, что между ними эта связь есть. В отличие от Ангела, который каждый раз делал два шага вперед и один назад, боясь в этом признаться (причем, в первую очередь самому себе), и постоянно оглядывался, вдруг об этом узнает «его сторона». Азирафель снова поймал его взгляд и после этого смог продолжить уже уверенно. — Мы с тобой, определенно, больше, чем просто команда, Кроули. И я, действительно, хочу, чтобы мы были «нами»*, — сказал он очень серьезно и проникновенно, и голос у него почти не дрогнул. А вот сердце у Кроули еще как дрогнуло. И Демон, который мог уболтать любого, сейчас был не в силах вымолвить хотя бы слово. Он, все так же не отводя взгляд от ангельских глаз, молча поднял правую руку, Ангел поднял левую, придвигаясь ближе, и их пальцы крепко переплелись над столом.