Все святые

Налетевший студеный порыв ветра принес с собой запах прели из недалекого леса и косматую тучу, скрывшую огромную луну устрашающего кровавого цвета. Александр поправил сбившийся капюшон плаща и усмехнулся. Кровавая луна, которой до дрожи боялись крестьяне, была по-своему добрым знаком. Значит, скоро прольется кровь. И едва ли его собственная. Например… Охотник осторожно оглянулся, прежде чем шагнуть на крыльцо небольшой таверны – красы и гордости этой деревеньки. Крови будет достаточно, об этом не стоит беспокоиться. Ночь двигалась к излому, и народу в таверне было мало. А те, кто был, старательно отводили от Александра глаза. Воистину дурная слава определенно лучше доброй. Рассохшаяся лестница даже не скрипнула под высокими забрызганными грязью сапогами. Охотник бесшумно поднялся на второй этаж, легко находя дорогу в потемках. Тонкие вечно насмешливые губы тронула улыбка. Тут сейчас заблудится только глухой. Из-под двери их с братом комнаты пробивалась полоска света, и доносились вполне однозначные звуки. Кто бы сомневался – Эжен терять время зря не будет. Александр бесцеремонно толкнул дверь и аккуратно прикрыл ее за собой. Снова выглянувшая луна коснулась своим светом лица Эжена, красивого, изящно очерченного, с полураскрытыми полными губами. Безжалостно высветила глубокий вертикальный шрам ото лба до середины скулы, пересекавший левый глаз. Эжен небрежно опирался спиной о стену, запустив пальцы в густые темные кудри расположившейся перед ним на коленях девицы. Девица мертвой хваткой держалась за его бедра, но послушно принимала резкие размашистые толчки и только едва слышно поскуливала. Александр скинул влажный плащ, бросил взгляд в окно и, подумав, плотно закрыл ставни. Луна скрылась, и Эжен открыл глаза. Улыбнулся, качнув бедрами так сильно и резко, что девица подавилась и закашлялась. −Какие новости? – негромко спросил Эжен, не обращая на девицу внимания и потягиваясь, как довольный кот, почти растекаясь по стене. −Как обычно. – насмешливо хмыкнул Александр, расстегивая поясные ножны. – Одна хорошая, одна дурная. Тебе которую сначала? Эжен со смешком закатил глаза и одним рывком поднял утирающую рот девицу на ноги. Та, как ни странно, не издала ни звука. Только запрокинула голову, рассыпав по узким плечам водопад слишком красивых и ухоженных для простой шлюхи волос. −Ты будто не знаешь, брат. – Эжен улыбнулся, сверкнув белыми зубами. – Сперва надо смазать… − его рука скользнула девице под ворох изрядно помятых юбок. – И только потом засаживать. Девица звонко вскрикнула, и следом выдохнул сквозь зубы Эжен, устраивая ее поудобнее и придерживая согнутую в колене худую ногу. Невысокий и тонкий в кости, он без усилия удерживал девчонку почти на руках, как тряпичную куклу, двигаясь по-прежнему резко и сильно, без капли нежности. −Награду за зверя удалось повысить вдвое. – невозмутимо проговорил Александр, избавляясь от рубахи и растягивая шнуровку штанов. – И даже без особых хлопот. Тут каждый готов последнюю рубашку отдать, только бы ночью спать спокойно. Эжен засмеялся, легко перекрывая своим звучным голосом сдавленные стоны девицы. Александр шагнул к ним, вплел пальцы в густые, пахнущие каким-то цветочным снадобьем волосы девицы и одним движением окончательно задрал ей юбку. Скользнул пальцами между крепких аппетитных половинок и усмехнулся. Да, братишка со свойственной ему предусмотрительностью позаботился обо всем. Смазанный и растянутый задний проход их мимолетного развлечения принял его почти сразу. Тугие стенки обхватили напряженную плоть. Александр перевел дыхание, чувствуя за тонкой горячей преградой ритмичные толчки. Без труда подстроился, оперся одной рукой о стену рядом с головой Эжена. Второй сжал давно освобожденную от лифа правую грудь девицы. Перекатил в пальцах твердый сосок, с усмешкой поймал надрывный стон и договорил, резко качнув бедрами вперед: −Однако кое-кто интересовался не столько зверем, сколько нами. Лицо Эжена, на удивление спокойное, будто он не стонущую на все лады девчонку трахал, а любимый меч чистил, оживилось. Глаза заинтересованно сверкнули. −Это кто же такой бесстрашный? −Полагаю, Миледи. – так же невозмутимо отозвался Александр. По красивым губам брата скользнула быстрая кровожадная улыбка. Пожалуй, хорошо, что девчонка как раз запрокинула голову и не увидела, как сильно сейчас точеное лицо Эжена напоминает волчью морду. Александр с улыбкой кивнул брату, потянул девицу за волосы и впился крепким поцелуем ей в шею, с восторгом чувствуя губами, как заполошно бьется под тонкой кожей жилка. Девчонка трепыхалась, как пойманная птичка, но деться никуда не могла, зажатая между ними, распятая на двух членах разом. И Александр чем угодно мог поклясться, что ей это дьявольски нравилось. Уж подлинные стоны – наслаждения или боли – он отличать умел. Как умел приносить и то, и другое. Эжен вдруг как-то страдальчески свел брови, напрягся всем телом, запрокидывая голову. В тусклом свете горевшей на столе лампы Александр разглядел, как расчертили лоб и шею брата жилы. Сквозь ставшие громче крики девицы привычным ухом расслышал негромкий полустон-полурык, ударивший по нервам сильнее, чем всё остальное. Девица вся судорожно сжалась, а потом крупно задрожала, тоже умудрившись урвать свою долю удовольствия. Александр уткнулся лицом ей в волосы, пережидая хлестнувшую по всему телу волну наслаждения. А когда открыл глаза, встретился взглядом с братом. Лицо Эжена казалось совсем юным и таким нежным, что от этого становилось почти больно. Эжен легко приподнял совсем обессилившую девчонку, снимая ее с себя и с брата, небрежно, как стягивал после охоты порванные, никуда больше не годные перчатки. Девчонка едва слышно застонала, на пол закапало семя. Эжен перехватил ее за подбородок, крепко поцеловал в губы и сунул куда-то за распущенный вырез платья несколько монет. Александр только сейчас дал себе труд разглядеть лицо девицы. Это оказалась старшая дочь хозяина. Когда за расхристанной пошатывающейся девушкой закрылась дверь, Эжен щелкнул задвижкой, сбросил с себя измятую рубаху, развязанные спущенные до бедер штаны. Отрешенно потер рубцы шрамов, пересекавшие грудь, и замер, неотрывно глядя на лампу. Потом тряхнул кудрявыми волосами, уже наполовину выбившимися из косы, и налил себе вина из стоявшего на столе кувшина. Покатал жидкость на языке, смакуя, усмехнулся, проглотил. Отхлебнул еще и шагнул к закончившему умываться брату. Отворачивавшийся от умывального таза Александр почти не удивился бесшумно оказавшемуся рядом Эжену. Позволил теплым широким ладоням скользнуть по своей обнаженной, влажной после умывания груди, зарыться в распущенные волнистые волосы. Глаза Эжена, черные от расплывшихся зрачков, оказались совсем рядом. Губы прижались к губам, целуя и щедро делясь вином. Тонкая алая струйка скользнула по подбородку судорожно сглотнувшего Александра. Эжен одним движением языка слизал ее, опускаясь ниже, ведя влажную дорожку по шее. Коротко прикусил, с замедлением разжав зубы. Александр с улыбкой погладил брата по голове. −Занятно. – негромко проговорил он, все еще чувствуя на языке характерную горечь. −Ожидаемо. – так же тихо отозвался Эжен и потянул брата в сторону единственной, зато большой кровати. – Идем спать. Александр с улыбкой позволил ему устроиться головой на своей груди. Сжал в пальцах рукоять кинжала, с которым не расставался даже во сне. Коснулся легким поцелуем пышной копны волос Эжена. Тот что-то сонно проурчал в ответ и задышал ровно и размеренно. Александр закрыл глаза. За окном бушевал по-осеннему недобрый ветер. Ночь была бурная. Сомкнувшиеся на шее острые зубы вырвали из чуткой полудремы. Александр распахнул глаза, возвращая миру ясность. Эжен лежал в той же позе, дыша, как самый невинный на свете младенец. Только разжал зубы, напоследок быстро зализав укус, обозначая, что он не спит. Александр и сам уже отлично слышал чужие тихие шаги за дверью. Сердце билось ровно и спокойно, а мир стал до пронзительной яркости понятным и четким. Александр легко различил, что незваный гость худой и невысокий. А еще отлично умеет контролировать свое тело и явно озаботился выяснением, какие половицы в таверне предательски скрипят. В зазор между дверью и косяком с едва уловимым шелестом скользнуло лезвие, поддевая запор. Дверь мягко и бесшумно отворилась. Зашелестела одежда. Едва уловимо, но Александр уже знал, что собирается делать гость. Они с братом сейчас – превосходная цель. Лежащие друг на друге, неподвижные… Эжен сорвался с места за два удара сердца до того, как тренькнула тетива арбалета. Александр скатился с кровати мгновением позже. Тяжелый болт прошил подушку там, где только что была его голова. В комнате было темно, но разглядеть два сцепившихся силуэта было несложно. Послышалось раздраженное рычание. Следом гневный вскрик женским голосом. Александр кошкой метнулся к порогу, не видя даже, а шестым чувством угадывая в темноте движение брата. И изо всех сил впечатал кулак в живот ночному гостю, которого Эжен с немыслимой силой оторвал от себя и толкнул прямо на брата. Отвел кинжалом тускло сверкнувшее в потемках лезвие кривого ножа. Перехватил нападавшего за руку – по-женски тонкую – и с силой вывернул, с наслаждением слыша хруст. Женщина вскрикнула, рванулась, но только сильнее искалечила себе руку. Подскочивший с пола Эжен захлопнул дверь, запираясь изнутри, и торопливо разжег лампу. Александр насмешливо прищурился на свою добычу. −Удручающее зрелище. – негромко проговорил он. – И какая безобразная самонадеянность. Я ожидал от вас большего, Миледи. Охотница зло сверкнула на него глазами, тряхнула головой, отбрасывая с лица коротко обрезанные черные волосы, и тут же глухо застонала от боли. Александр одним движением толкнул ее в кресло. Эжен уже разматывал вытащенную из сумки веревку. Поперек лба у него тянулась длинная кровоточащая царапина. На виске отсутствовал целый клок волос. −Скальп чуть с меня не сняла. – весело пожаловался он, привязывая руки обмякшей от боли Миледи к подлокотникам. – И яйца отбила. Убивают за такое. Живьем едят. −Ну ешь. – лениво бросил Александр подтаскивая поближе стул. – Только попозже. Сперва побеседуем. Миледи скосила глаза вбок. Эжена, как раз обвязывавшего ее грудь и приматывавшего к спинке кресла, она разглядеть не могла. Но пыталась. Словно опасалась, что жрать он ее будет прямо сейчас, начиная с головы. −Так вот, любезная Миледи. – начал Александр, когда брат закончил возиться с веревками и устроился позади кресла их гостьи. – Сперва позвольте от себя и от лица моего брата выказать вам глубокое неудовольствие. Будто мало того, что вы регулярно перебиваете наши заказы, так еще и пошли на совсем уж бесчестное дело. Подсыпать сонного порошка в вино и застрелить спящих – это, согласитесь, совсем не по-рыцарски. −Бесчестно и бессовестно. – поддакнул Эжен, положив руки вздрогнувшей Миледи на плечи. – Убивают за такое. −Твою позицию, брат, я уже слышал. – с трудом подавил улыбку Александр. – Сейчас я хочу выслушать нашу гостью. Возможно, у нее есть исчерпывающие объяснения. И такие же исчерпывающие, глубокие и всеобъемлющие извинения. −Извинения – это хорошо. – прошептал Эжен, наклоняясь и ведя языком Миледи по бледной впалой щеке. Глаза у охотницы стали совсем круглыми. Однако она еще держалась. Высокие скулы покрылись гневным румянцем. −Прекрати этот фарс, Александр. – не хуже взбешенной волчицы рыкнула она. – И игры свои заканчивай. Собрались жрать – так жрите, оборотни. Александр вопросительно поднял брови и переглянулся с братом. Эжен оставил в покое щеку Миледи и теперь примерялся к уху. Глаза у него весело блестели. Губы раскраснелись и то и дело разъезжались в широкой, открывающей острые кончики клыков, улыбке. −Какая досада, брат мой. – горестно покачал головой Александр, отбрасывая полезшие в лицо волосы и жалея мимоходом, что под рукой нет ленты, чтобы их перевязать. – Обзывать охотников на оборотней оборотнями – это, с твоего позволения, уже за гранью добра и зла. −Согласен, брат. – усмехнулся Эжен и сомкнул зубы на ухе Миледи. Та глухо взвыла. Потекла кровь. Эжен облизал губы, сосредоточенно прислушался к себе и сплюнул на пол кусочек плоти. −Гадость какая. – поделился Эжен с братом. – Даже есть такую противно. Миледи справилась с собой, однако дышала шумно и быстро. Небольшая аккуратная грудь под простой темной курткой, стиснутая веревкой, интригующе волновалась. Александр позволил себе немного полюбоваться, прежде чем перевести взгляд на ее лицо. Охотница хорошо держалась. Животный ужас перед братьями не выплескивался дальше глаз. −И что же, Миледи сама додумалась, что мы оборотни, или подсказал кто? – скучно спросил Александр. Эжен мягкими короткими шагами обогнул кресло, открыл ставни и присел на корточки рядом с братом. Утро все никак не хотело наступать. Узкая полоска лунного света скользнула внутрь, ласково огладила Эжену лицу. Царапина на лбу стремительно затягивалась. Глаза коротко сверкнули звериной желтизной. Миледи застыла, не сводя с него перепуганного взгляда. Эжен улыбнулся и запрокинул голову, глядя в лицо брату. Александр ласково коснулся его волос. −Не стоит верить своим глазам, Миледи. – негромко проговорил Александр. – Они лгут чаще, чем все остальное. Я повторяю свой вопрос. Вы сами решили, что мы оборотни, или кто-то навел вас на эту мысль? −Сама. – сквозь зубы процедила Миледи, старательно глядя на свои колени в мужских штанах. −Врет. – коротко проговорил Эжен, хищно раздувая ноздри. −Врет. – согласился Александр. – Кажется, брат, своего компаньона она боится больше, чем нас. Странно, ты не находишь? −Оскорбительно. – пропел Эжен, медленно поднимаясь на ноги. Он снова обошел кресло, оказавшись у Миледи за спиной, устроил руки у нее на плечах, склонился к здоровому уху и прошептал: −Говорите, Миледи, не молчите. Иначе я заставлю вас кричать. Та не проронила ни слова. Так и сидела, стиснув в кулак уцелевшую руку и глядя куда-то за спину Александру. Эжен пожал плечами и медленно скользнул ладонями вперед. Накрыл ее грудь, стиснул, словно примерялся. Устроил подбородок у Миледи на макушке и негромко запел. Александр усмехнулся. Голос у брата был очень красивый, звонкий и переливчатый. Эжен пел: − Милый, это невозможно, как не хочешь ты понять! Здесь тонуть неосторожно, ведь можно птичек напугать! Короткие розовые ноги удлинились, потемнели, превращаясь в когти. Пробили ткань куртки и рубахи. Миледи зашипела сквозь зубы, а Эжен с довольной усмешкой повел глубокие кровавые борозды выше, в лоскуты раздирая ее одежду. Его голос все лился и лился, ласковый и красивый, как звон ручья: − Но пойду я на уступки, если будешь ты молчать, и в награду эти губки разрешу поцеловать... Никуда не годная ткань разошлась окончательно, и Эжен брезгливо отбросил в сторону то, что раньше было воротом куртки. Вдумчиво принялся полосовать тонкий батист сорочки. Миледи запрокинула голову, напряглась всем телом, попыталась было заорать, но Эжен ловко заткнул ей рот поцелуем, выпивая так и не прорвавшийся крик. Не глядя отшвырнул еще один клок ткани. Вместе с ним на пол влажно шлепнулся кусок кожи. Александр задумчиво качнул в руках кинжал. Наверняка их возню слышит вся деревня. Впрочем… По губам охотника скользнула усмешка. Едва ли кто-то осмелится им помешать. Эжен отстранился, слизывая с губ кровь. Кажется, Миледи его все-таки цапнула. Он в отместку ловко срезал еще один лоскут кожи у нее на груди. Обхватил когтистой рукой напряженное горло, стиснул, не давая больше кричать. Зашептал, касаясь окровавленными губами ее щеки: −Кто тебя послал, Миледи? Скажи, и все закончится. Миледи ответила долгой прочувственной тирадой из таких выражений, что не каждому сапожнику известны. Эжен горестно заломил светлые брови. −Брат, ты, кажется, начинаешь не с того конца. – вмешался Александр, бросив взгляд на сереющее небо. – И вообще что-то ты сегодня размениваешься на мелочи. −Не с того конца? – проказливо улыбнулся Эжен. – Предлагаешь, начать с этого? Его ладонь скользнула по бедру задергавшейся в путах Миледи и коснулась ее между разведенных и привязанных к ножкам кресла ног. Длинные умелые пальцы прошлись с легким нажимом. Брат даже когти спрятал и улыбнулся, словно и правда ласкал очередную любовницу. Александр задумчиво провернул в ладони кинжал. −Острием или рукоятью? – деловито спросил он. Эжен бросил быстрый взгляд на помертвевшее лицо Миледи. −Сначала рукоять, потом острие. – решил он и потянулся к шнуровке ее штанов. −Ромен. – сипло выдохнула Миледи, пытаясь свести ноги. – Меня послал виконт Ромен. Александр с Эженом переглянулись. Помолчали недолго, глядя друг на друга и почти чувствуя, как со скоростью пришпоренной лошади сверкает где-то на грани в этот миг одного на двоих сознания догадка. −Чудно. – улыбнулся уголками рта Эжен. – Вы чудо, Миледи. Брат, убери кинжал, ты ее пугаешь. Александр с легким шорохом загнал кинжал в ножны и удобнее устроился на стуле, наблюдая, как брат все-таки расправляется со шнуровкой штанов откинувшейся в кресле и отчаянно зажмурившейся Миледи. Эжен устроился сбоку от нее, прижался щекой к подлокотнику и запустил руку под темную плотную ткань. Александр пригладил волосы и принялся заплетать их в косу, глядя, как ритмично двигаются под одеждой Миледи пальцы брата. Миледи сперва держалась. Верно, боль в измученном теле была сильнее. Но потом все-таки коротко застонала и принялась, насколько позволяли веревки, подаваться навстречу руке Эжена. Тот довольно улыбнулся. Щеки у него раскраснелись. Ноздри трепетали. Лицо в ореоле распушившихся волос было так прекрасно, что Александру безумно захотелось его нарисовать. Эжен перевел глаза на брата и коротко кивнул. Александр отбросил за спину заплетенную, но ничем не связанную косу, плавно поднялся на ноги и зашел Миледи за спину. Та сидела, закрыв глаза, и отчаянно кусала губы. Теплые руки, обнявшие ее шею она, разумеется, почувствовала, но Эжен как раз очень удачно скользнул пальцами, заставив Миледи забиться в экстазе и застонать. Александр усмехнулся половиной рта и одним движением свернул ей шею. −Значит, Ромен. – проговорил он. −Тварь. – веско высказался поднявшийся на ноги Эжен. – Вот кому я точно вырву сердце и сожру. −Сегодня ночью и вырвешь. – уверенно пообещал Александр. Канун Дня Всех Святых – самый удачный на свете повод для такого пиршества. А виконт, по каким-то своим соображениям невзлюбивший охотников, неплохое блюдо.

***

Ветер пробирал до костей, настойчиво шелестел голыми черными ветвями, мешая вслушиваться в лес. Александр шел едва заметной тропой, старательно не давая себе переходить на бег. Чужой взгляд стрелой вонзался между лопаток. О, этот взгляд был совсем не добрым. Еще бы ему быть добрым, если прибитое к деревянной перекладине тело Миледи они с Эженом выставили на всеобщее обозрение, объявив охотницу пособницей Зверя. И Зверь увидел. И пришел. Едва уловимое гортанное рычание Александр даже не столько услышал, сколько почувствовал всем телом. Не таясь, опустил руку на рукоять заговоренного меча. Он знал о Звере. И Зверь знал, что он знает. Так у кого крепче нервы? Вот и условная полянка. Достаточно просторная, чтобы на ней могли развернуться два охотника. И не слишком большая, на случай, если Зверь окажется крупнее, чем его описывали. Александр шагнул к замаскированной сети и встал в стойку, ощетинившись мечом. Над головой унесло вдаль очередную тучу, и выглянула кровавая луна. В ее свете тварь походила на оживший ночной кошмар. Волком Зверь не был. Медведем тоже. Какой-то немыслимой бестией, ростом со взрослую корову. Формой тела он был похож на волка. Но вытянутая полная зубов пасть могла бы принадлежать скорее какому-нибудь зверю-крокодилу. Глаза сверкнули алым. Зверь зарычал громче и припал на передние лапы. Они прыгнули одновременно. Тварь широким сильным скачком вперед, а Александр в сторону, неудачно приложившись о какую-то корягу, но так и не выпустив меч. Ловушка сработала. Утяжеленная сеть оказалась Зверю как раз по размеру. Тварь запуталась, зло рявкнула, прокатилась по земле и, взбрыкнув когтистыми лапами, разорвала мелкую, но прочную вязь в клочья. Чей рык был злее – Зверя или его самого, Александр так с ходу бы и не сказал. Узким росчерком сверкнуло в свете луны лезвие меча. Получившая клинком по морде тварь отпрянула, но тут же набросилась снова, распахивая длинную зубастую пасть. Мерзко пахнуло сырым мясом. Александр рубанул с плеча по нижней челюсти, торопливо отскакивая назад, чтобы не попасть твари на зуб. Наносить колющие удары он опасался. Дьявол знает, сумеет ли меч с одного удара прикончить эту бестию. А если не сумеет, выдернуть его потом вряд ли получится. Кружа по поляне, они оказались под условленным деревом. Зверь, сообразив, что этого охотника так просто не сожрешь, осторожничал, пытаясь теперь достать не пастью, а широкой когтистой лапой. Уворачиваться от нее пока получалось. Очень помогало понимание, что один такой удар начисто выбьет дух. Александр одним движением закинул меч в заплечные ножны, разбежался, отталкиваясь от удачного изгиба ствола, и почти взлетел на невысокую ветку. Одновременно сверху, из голой кроны, прямо на хребет твари хлынул поток святой воды. Зверь заголосил, как ошпаренная кошка. От него повалил пар. Резко и сильно запахло паленой шерстью, словно на тварь и правда плеснули кипятком. Эжен, карауливший на вершине дерева с котлом этой самой воды в руках, метко уронил следом и котелок, саданув тварь по голове. А потом прыгнул и сам, приземлившись Зверю на холку. Александру с дерева было отлично видно, как когтистые пальцы брата впились твари в морду. До глаз Эжен не доставал. Да и прокусить толстую шкуру вряд ли мог. Зверь выл и метался по поляне, пытаясь сбросить наездника. Вдобавок, ему явно до сих пор было больно после купания в святой воде. Верно, поэтому он еще не рухнул на спину, придавливая врага своим весом. Эжен вцепился в него мертвой хваткой, и разжать руки его бы сейчас не заставило ничто на свете. Александр ловко спрыгнул вниз, перекатился, вскакивая на ноги и заступая взбешенному Зверю дорогу. Лунным серебром сверкнул его меч. −Ромен! – звучно крикнул Александр. Тварь озадаченно помедлила, вскидывая морду и давая крохотный шанс, упускать который Александр не собирался. Острие меча вонзилось твари в нижнюю челюсть, с хрустом прошивая насквозь. Одновременно Эжен умудрился дотянуться до глаз Зверя и, рыкнув, вонзил в них когти. С нечеловеческой силой рванул назад, ломая кости черепа. Александра швырнуло вперед, едва не заставив поцеловаться с истекающей кровью и слюнями пастью. Но скользкую от всей этой дряни рукоять меча он все-таки удержал. Зверь рухнул на бок, умудряясь еще сопротивляться. Эжен ухватил его за верхнюю челюсть и рванул ее вверх, раздирая пасть. Зверь дернулся в последний раз и застыл. −Ну и гадость. – без выражения выговорил Александр. Эжен скатился со здоровенной туши и кое-как обтер руки о жесткую густую шерсть. В темноте глаза у него горели, как две лампы. −До чего же страшная бестия. – брезгливо скривился брат. – Как он такой уродился только. Контуры тела твари поплыли, превращая чудовище обратно в человека. Эжен торопливо отодрал верхнюю челюсть, тут же переставшую изменяться. Александр одобрительно хлопнул брата по плечу. −Нет клыков – нет гонорара. – усмехнулся он. Клыки в челюсти были как на подбор. Длиной в полпальца, острые и белые. Смотреть в сторону человеческого тела с размозженной головой не слишком хотелось. Ничего нового там все равно не было. −Выходит, байки не врали, что семья виконта зналась с дьяволом. – пробормотал Эжен, опускаясь на колени перед трупом и деловито примеряясь к широкой грудной клетке. −Скорее уж с оборотнем. – отозвался Александр, утирая вспотевший лоб. – Правда, от какого именно оборотня могло уродиться такое… Влажно хрустнули ребра. Чавкнула разрываемая плоть. Эжен поднялся на ноги, сжимая в руках темный жилистый комок сердца. Остро и тяжело пахло кровью, перебивая все иные запахи. −Брат. – негромко позвал Эжен. – Спасибо. Спасибо, что не дал мне стать… Этим. Александр тяжело вздохнул, дернул брата за запястье, заставив выронить в грязь сердце Жеводанского зверя, и притянул Эжена к себе. Прижался губами к нежной тоненькой коже виска. Закрыл глаза. Под опущенными веками бился в цепях дико кричащий Эжен. Человеческое лицо с жутким хрустом вытягивалось в волчью морду. От укуса оборотня на боку волнами расходились какие-то страшные черные полосы. Глаза стремительно теряли человеческий разум. Цепи скрипели, уже почти не в силах сдерживать оборотня. −Эжен! – сдавленным от ужаса голосом, почти не надеясь на чудо, позвал Александр. Господь всемогущий, если эта сказка о том, что оборотня нужно позвать по имени, и тогда он станет человеком, и правда окажется всего лишь сказкой, Александр не сойдет с этого места. И охотничье копье из рук не выпустит. Сперва избавит от мучений брата. А потом упадет на острие сам. Они ведь близнецы. Одна душа на двоих. Как можно жить только с одной половиной души? Оборотень притих, насторожив острые уши. Желтые глаза сощурились. −Эжен. – тише, но увереннее повторил Александр. – Пожалуйста, Эжен… Тварь как-то очень по-человечески вздохнула. Закрыла глаза. А когда открыла, они были уже голубыми. Жуткий облик расплавленным воском стек с Эжена. Оставив на память о себе клыки, когти и звериные глаза. Эжен перепачканными по локоть руками обхватил брата за пояс. Выгнул шею, находя его губы. Поцеловал так, словно умирал от жажды и получил, наконец, возможность напиться. Высоко в небе луна постепенно меняла цвет с кроваво-красного на бледно-желтый. Наступал День Всех Святых.