cooking fever

Рука судорожно сжимает в пальцах простынь. Та льнет к влажной коже, впиваясь мелкой сеткой под давлением ногтей. Парень громко стонет, откидывая голову на ворох подушек. Мокрая шея едва видно блестит в полумраке комнаты, мерцает чужой слюной и ласковыми поцелуями, уходящими под ворот сбившейся футболки. Проворные пальцы цепко давят на живот, сплетаясь холодом и жаром двух ладоней, пока остальные влажно скользят по возбуждению. Чонин на грани. Минхо что-то ласково шепчет в его ухо, упиваясь робкими поскуливанием и мутным взглядом. Чанбин с другой стороны не отстает. Горячо дышит на бегающий кадык, прихватывает его губами, оставляя смазанный розовый синяк. Они оба двигаются единым организмом. Сплетаются пальцами на его члене и любовно оглаживают всю длину, застывая на какое-то мгновение у самого основания, прежде чем с громким хлюпом подняться до головки. — Наш малыш уже такой большой, м? — Чонин чувствует улыбку на коже и дрожит всем телом, вжимаясь в матрас как можно сильнее. — Теперь он может наслаждаться этим каждый день. Верно, Бинни? — Конечно, — Со ласково целует пунцовую щеку, прежде чем выцепить петляющий взгляд напротив. — Какой хен устоит перед этой конфеткой? Посмотри на свои славные губки, они слаще любого сиропа. — Пожалуйста… — Да, милый? — Минхо чуть сильнее сжимает свой кулак, вынуждая бедного парня захлебнуться вздохом. — Чего ты хочешь? — Поцелуй… — Чонин приоткрывает влажные веки и жалобно поджимает губы. От него пахнет ликером и сигаретами Ли, еще чем-то перченым и теплым, таким желанным на вкус. — Ваш поцелуй… — Малыш хочет шоу? — Чанбин трепетно жмется к его щеке, хрипло смеясь на судорожные кивки. — Как мы можем отказать нашему мальчику в его день? Желание именинника — закон. Иди сюда, Лино. Теплая рука с члена исчезает. Чонин чувствует лишь шаловливые поглаживания Минхо, щекоткой самых кончиков пальцев постукивающих по головке. Он видит влажную ладонь Чанбина, всю в его смазке. Она тянется к лицу Ли, цепляется за скулу и теряется большим пальцем в приоткрытом рте. Минхо жадно сосет, слегка прикрыв глаза, пока двигается ближе к чужому лицу. Чонин следит за каждым вздохом и внутренне умирает, когда две пары зрачков смотрят на него перед самым поцелуем. Чанбин вначале жмется к Минхо почти целомудренно. Медленно отводит ладонь от его лица, и Чонин отчаянно цепляется за блеск слюны на большом пальце, прежде чем эта же ладонь вновь присоединяется к другой руке на его члене. Все тело пронзает словно иголками. И как бы парню не хотелось закрыть глаза и отдаться умелым движениям, звуки напротив выдернули из тумана. Влажный язык Минхо исчезает во рту напротив, скользит по губам и жадно ластится к внутренним стенкам. Его глаза внимательно наблюдают за реакцией Чонина. Ли улыбается ими и строит наигранно-сладкое выражение лица, заставляющее все внутренности сжаться в тугой комок. Изломанные брови, дрожащие ресницы и такой блядский взгляд обливают щеки словно кипятком. Чанбин на это лишь ухмыляется и резво перехватывает юркий язык губами, всасывая его себе в рот и… — Эй? Я с кем разговариваю? Хенджин недовольно хмурится, пристально смотря на Чанбина. Парень отмирает, откладывая телефон с фото Чонина в сторону. Минхо, у которого сегодня был законный выходной, похвастался разнеженным Яном на их кровати, все еще отсыпающимся после бессонной ночи. Бин проворчал из-за этого, - пришлось променять нагретую постель на промозглое осеннее утро. — Что ты говорил? — Нет, ну вы все сговорились сегодня что ли? — Хван рассерженно взмахивает руками, но вновь складывает их на груди. — Сначала Ликс, потом Джисон, теперь еще и ты! Я для вас что, пустое место? — Извини, Джинни, — Чанбин совестливо чешет шею, слегка горбясь под грозным взглядом. — Мне просто Минхо написал. — Да хоть сам президент Кореи! Я говорю, что кофе закончится уже на этой неделе, а прошлая поставка проебалась на несколько пачек! И кое-кто это нигде не отметил. Эти деньги могут с нас списать, ты понимаешь? — Ну так я с этим ничего не сделаю. Попроси Сынмина написать письмо планированию, — Со тяжело вздыхает, поднимаясь со своего места. — Меня не было всего один день. Как вы умудряетесь каждый раз все просирать, — Хенджин чуть ли ногой не топает от злости, но Чанбин вовремя его тормозит, слегка приобнимая за плечи. — Отойди от меня. — Да ладно тебе, Хенджин-и! Ничего страшного не произошло, как будто в первый раз. Сейчас придет Сынмо, и мы все разрулим, не переживай, — Бин ласково улыбается пыхтящему парню и трет его предплечья. — Хочешь, я тебе мини-пиццу сделаю, м? Как ты любишь. — Ты, — Хван возмущенно дергается, но потом призадумывается. — Хм. Ладно. Только побольше сыра и соуса. — Все для тебя, — Чанбин еще раз улыбается ему и прихлопывает по спине. — Милашки не должны по утрам тратить так много сил на беспричинную злость. Все образуется. Хенджин хмыкает, но все же мысленно соглашается, что вспылил. До открытия было еще достаточно времени, поэтому он решил не торопиться. Тем более, он все еще немного дулся на Феликса, который прослушал все его злобные тирады из-за наушников. Глупо, что он сам про это забыл, правда? Волосы Ликса успели заметно отрасти, скрывая симпатичные маленькие ушки. Вот Хван и не увидел, что они были заставлены излюбленными наушниками. Болтал без умолку и, только спустя минут пять, заметил, что парень все так же, как и прежде, продолжал отскребать какое-то пятно у ножек стола. Психанул, развернулся и утопал на кухню, где его так же проигнорировал Джисон, отчего-то все утро витавший в своих мыслях. Они оба в принципе странно вели себя, но если не сильно обращать внимание, то особо ничего и не поменялось. Но Хенджин слишком долго общался с Феликсом, чтобы не заметить, как тот стал выпадать из реальности. Спросить прямо отчего-то казалось странным и неуместным. Нет, он спокойно мог назвать Ликси своим хорошим другом, ведь они часто переписывались вне работы и иногда даже ходили куда-то вдвоем, но… Обычно их общение было легким и поверхностным: обсуждение сплетен, моды и прочей ерунды. Спрашивать о чем-то личном было не принято. Они узнавали о чем-то подобном, только если приходилось к слову. Да и Хван был слишком робкий, чтобы быть инициатором подобного. И, возможно, слишком влюбленным. Открывались они молча. Феликс видел взвинченное состояние Хенджина и не решался что-либо спрашивать. Он неторопливо обслуживал посетителей, пока позади не послышалось громкое шипение на пару с грохотом. На полу валялся питчер с молоком, а сам бариста держался за ошпаренную ладонь. Ли взволнованно дернул парня за рукав, но тот отошел в сторону к их небольшой раковине, чтобы остудить раздраженную кожу. Ликс быстро извинился перед милой девушкой на кассе и убежал в подсобку, чтобы найти в аптечке пенку от ожогов. Сынмин, расписывающийся в журналах, недоуменно поднял голову и нахмурил брови. — Что случилось? — Ничего такого, — Ли отмахнулся и с усилием потянул замок, который не хотел открываться. — Хенджин обжегся, я за пантенолом. — Я принесу, иди подмени его, — Ким отложил папки в сторону и выдернул аптечку из чужих рук. — Пусть встает пока на кассу. — Хорошо… Вернувшись в зал, парень увидел, как Хван торопливо убирал пол, пока у кассы уже толпилась небольшая очередь. Он неустанно извинялся и пытался сделать все быстрее, кожа на руке, очевидно, так сильно болела, что мышцы просто не слушались. Феликс присел к нему и аккуратно тронул плечо, пытаясь завладеть чужим вниманием. — Вставай на кассу, — Ли забрал тряпку из его руки и ободряюще улыбнулся. — Я пока поделаю кофе. Хенджин расстроенно поджал губы, но кивнул, торопливо поднимаясь с корточек. Феликс вернулся к незаконченному напитку и вскоре отдал его заждавшемуся клиенту. К этому моменту пришел Сынмин, вооруженный баллончиком с пеной и взволнованностью на лице. Когда Хван обслужил всю очередь, он внимательно осмотрел ожог и тщательно смазал его пеной, аккуратно растирая по красноте. Ли поглядывал на них какое-то время, но пришло время обходить столики с оставленной посудой и мусором. Он спросил, все ли в порядке, и, дождавшись утвердительного кивка от обоих, поспешил в зал. Сынмин пристально взглянул на Хенджина, не выпуская его руки из своей. Парень делал вид, что не замечает, продолжая пялиться на синие иконки в кассе. Ким аккуратно погладил поврежденную кожу большим пальцем, прежде чем спросить: — Все правда в порядке? — Уже да, — Хван пожал плечами и коротко взглянул на него, нервно постукивая пальцами по столешнице. — Ты сегодня молчаливый. — Я такой всегда. — Нет, — Сынмин качнул головой и слабо хмыкнул. — Ты молчишь по-другому. Сейчас ты дуешься. Почти как на Криса. — Неправда, — Хенджин выдернул руку к себе, сгибая ее у груди, будто побитая собака. — Значит точно правда, — Ким почти засмеялся на сердитый взгляд в ответ. — Думаю, тебе стоит заехать к врачу и дать ему посмотреть ожог. Все не так плохо, но лучше перестраховаться. Я могу отпустить тебя пораньше и заменить, чтобы ты успел. — Не нужно. У меня мама медик, она, если что, сама посмотрит. — О, должно быть это удобно, — Сынмин улыбнулся и, оглядев зал, облокотился на столешницу прямо как тогда, когда они завтракали все вместе. Хенджин промолчал и громко шмыгнул носом, наблюдая за светлой макушкой в зале. Феликс порхал от одного столика к другому, раздавая всем комплименты, и это выглядело так мило и прелестно, что непрошенная улыбка сама растянулась на губах. — И давно? — Что? — Хван потерянно дернул головой. — Давно он тебе- — Молчи! — парень громко запищал и даже потянулся закрыть чужой рот, позабыв о травме, из-за чего следом болезненно выдохнул. — Ты из-за него как в воду опущенный? — Ким склонил голову на бок, прикрыв глаза и ожидая ответа. Хенджин не торопился с ответом. — Тебя не касается. — Если это влияет на внутреннюю обстановку и отношения между персоналом, то касается. — Боже, говоришь совсем как Чан… — Хочешь, и о нем поговорим? — Да что ты ко мне пристал! — Хван нахмурился еще сильнее и совсем отвернулся. — Я ни о чем не хочу разговаривать. — Даже об этом? Хенджин почувствовал как в бок ему уперся корешок какой-то книжки. Холодок предчувствия неприятно прошелся вдоль позвоночника. Он медленно развернулся, к сожалению, оправдывая свои догадки. Его старый маленький скетчбук, страницы которого были сплошь исписаны портретами Феликса, находился в цепких пальцах администратора. Лицо Сынмина не выражало былой насмешки над его чувствами, и почему-то это еще больше напугало Хвана. — Откуда? — Когда перебирал подсобку, — Ким осторожно отдал находку владельцу. — Он был спрятан за одним из стеллажей, и я сначала подумал, что это просто блокнот, но потом увидел… рисунки. Я мог бы не знать, что он твой, но Чанбин еще в первый же день проговорился, что ты потрясно рисуешь, и, сложив два плюс два, не сложно было догадаться, что он твой, — Сынмин отвел взгляд и неловко улыбнулся. — И… Эм… Они все… Портреты, я имею ввиду, красивые. Очень. — Спасибо, — Хенджин горько усмехнулся, раскрывая скетчбук на середине. С желтоватых страниц на него смотрели карие глаза. Их владельца можно было легко узнать по россыпи веснушек, имитировавших звездное небо по всей бумаге. — Что смотрите? Ликс объявился как гром сред ясного неба. Перегибался со стороны зала к ним с милой улыбкой, пытаясь заглянуть Хвану в руки. Бедный парень так сильно испугался, что дернулся и выкинул скетчбук куда-то за спину Феликса, нелепо дернув руками в воздухе, совершенно позабыв о какой-либо боли. Ли ошарашенно моргнул и отстранился, чтобы невозмутимо поднять брошенную вещь. Сынмин будто смотрел на все это в замедленной съемке. Он видел, как тысячи эмоций быстро сменялись одна за одной на бледном лице Хенджина, пока Феликс с каждым шагом все ближе был к своей цели. Тупое, максимально тупое решение, которое пришло ему в голову, вышибло остатки профессионализма. Он резво развернулся, ухватился за края столешницы и вытолкнул свое тело вперед, скользя грудью по дереву и, кажется, сбивая в полете ногой миску для мелочи. Сынмин не думал о боли и каких-либо ушибах. В его крови горел адреналин, выключивший чувствительность тела на минимум. Он как в индийских фильмах полетел в воздухе и проскользил по полу к ногам Феликса, уже наклонявшегося к скетчбуку. Ким буквально чуть ли не зубами выхватил потрепанный блокнот у того прямо из-под носа, крепко прижав к своей груди. Ли изумленно моргал на него, все еще стоя с протянутой рукой. Сынмин лишь виновато ему улыбнулся и перевел взгляд к такому же шокированному Хенджину, за спиной у которого стоял не менее ахуевший Чанбин, медленно пережевывающий мини-пиццу. И пусть он так глупо опозорился, прокатившись по пыльному полу в своем любимом свитере, его совесть была чиста. Он не хотел подставлять Хвана, и прекрасно видел у того в глазах вспыхивающую благодарность. И это, пожалуй, было самое главное.