cooking fever

Зябко поежившись, Сынмин сильнее натянул рукава голубого свитера на пальцы. Резкое похолодание сказалось и на стареньком обогревателе, который пару дней назад пошел черным дымом и запахом гари, прежде чем очень угрожающе затрещать где-то в районе розетки. Джисон в тот роковой момент находился рядом с ним и догадался отключить электричество в подсобке, а не бежать к проводу, сломя голову, как это сделал Ким. Другое дело, что из-за паники он же и перепутал все выключатели в щитке и рубанул свет во всем кафе. Чего только стоили крики Минхо, у которого в тот момент выпекалось несколько противней со слойками. Чан пообещал привезти новый обогреватель на следующей неделе. Не ругался ни на кого, только лишь как-то грустно и задумчиво на всех пялился, прежде чем отправить вместе с Сынмином заявку на обработку начальству. Ким давно заметил, что тот стал странно себя вести, особенно в последние дни. Это вообще не вязалось с тем образом уверенного и самодостаточного мужчины, с которым он познакомился пару месяцев назад. Крис будто увядал — медленно и верно. И Сынмин прекрасно понимал, что с этим срочно нужно было что-то делать. Потому что, даже если это не было очевидно с первого взгляда, Чан важен. Безумно важен. И его хандра вплеталась в рабочие отношения, которые уже начали искриться будто бенгальские огни. Сынмин сначала не заметил, но, проведя параллели, все оказалось до ужаса очевидно. Стоило Крису появиться в заведении, раздражительность и дурное настроение распространялись моментально. Минхо кричал громче, Джисон косячил больше, а про кислую мину Хенджина можно и не говорить вовсе. Он напрямую влиял на рабочий лад. А если это влияет на рабочий лад, значит касается непосредственно задач Сынмина как администратора. И как бы ему самому ни было невыносимо от ауры брошенок, которую излучал буквально каждый, кому было не лень, ему нужно было провести разговор с Чаном в ближайшие дни. Иначе все грозило перерасти в крупноформатный апокалипсис, к которому не был готов ни он, ни кто-либо еще из сотрудников. Сынмин не переставал думать. Постоянно анализировал и запоминал мельчайшую деталь. Составлял в голове великий план, реализовать который казалось просто невозможным. Однако было бы глупо отрицать химию, которая связывала буквально каждого в стенах «FAM». Они все имели друг на друга виды, и с этим нужно что-то делать. Пока тесто горячее и податливо липнет к рукам, стоит придать ему форму. Оно уже достаточно настоялось в бочонке под полотенцем. Звук ломающегося корпуса ручки привел его в себя. Дернувшись всем телом, Сынмин растерянно опустил взгляд на руки, где лежали две пластиковые половинки. Стержень прокатился по ребру ладони и упал на пол, закатываясь куда-то к мусорке. Ким отправил в черный пакет весь мусор и тяжело вздохнул, убирая челку со лба. Мозг, такое ощущение, был уже готов вскипеть в его черепе. Холодные пальцы скользнули по теплой коже головы, приятно согреваясь среди волос. Он прикрыл глаза, отсчитывая про себя последние минуты перед закрытием. Все срочные дела Ким выполнил уже днем, и сейчас у него было немного времени, чтобы отпустить хотя бы часть напряжения, скопившегося в затылке тупой болью. Ежедневная рутина и правда сильно утомляла, а вот выхода у всего стресса не было. Только редкая в его загруженном графике горячая ванна помогала отбросить ненужные мысли и немного расслабиться. Чьи-то руки уверенно легли на его плечи. Они прошлись по всей их длине и стекли по бицепсам, будто бы снимая часть усталости легким надавливанием. Сынмин увидел пару колец на коротких пальцах и аккуратный маникюр, который едва видно блеснул нежно-розовым лаком. Приятный вишневый аромат, который последовал за очередным движением ловких пальцев, мнущих шею, выдал его массажиста с головой. Сынмин расслабленно откинулся назад, упираясь головой в крепкий пресс. Ликс хмыкнул и проскользил пальцами по позвонкам выше, пока не потерялся руками в волосах на затылке. Он уверенно начал массировать теплую кожу, пока тот буквально не уронил подбородок себе на грудь. Ногти аккуратно скребли там, где нужно, заправляли падающие на лицо пряди обратно и соскабливали все сомнения из головы, оставляя ровные красные полосы на шее. Ким чувствовал, как с каждым движением его будто освобождали из многолетнего заточения в камень. Будто безликий мрамор, скрывающий его настоящего, начал осыпаться в тех местах, где его касались чужие пальцы, осмелившиеся прикоснуться к многовековой скульптуре. — Выглядишь уставшим, — тихо проронил Феликс, заправляя очередные выпавшие пряди волос Сынмину за уши. Тот лишь фыркнул на эти слова и повернул голову, чтобы увидеть мягкую улыбку на его лице. — А ты попробуй за вами всеми уследи, — Ли насмешливо закатил глаза и еще раз скользнул пальцами по его уху, неторопливо разминая его, пока глаза внимательно изучали каждый блик в чужих радужках. — Чего только стоит выпросить все накладные о поставках у Минхо. — Он складывает их в зеленую папку под кассой, — доверительно прошептал Ликс, слегка наклонившись к нему и озорно улыбаясь. — Можешь сразу брать их оттуда, только я тебе не говорил. Хену слишком нравится тебя бесить. — Так и знал, — раздраженно выдохнул Сынмин, однако сердце в груди радостно задрожало от одной мысли, что Минхо нравилось драконить его так же сильно, как и ему его. — Ну ничего, поищет он у меня завтра печать… — Эй, это слишком жестоко! — тут же возразил парень и слегка тряхнул его за плечи. — У нас завтра привезут лимонады, а этот поставщик и так в прошлый раз нам с Хенджином все мозги вынес, потому что мы эту печать поставили не на ту страницу, хотя он сам нам все дал кое-как. — Ну я же могу оставить ее где-то у вас, а не на рабочем столе, как обычно. Пусть побегает завтра немного, — Сынмин довольно улыбнулся и отстранился, чтобы развернуться к Ликсу лицом. — Ага, и потом он нам эту печать запихнет по самые гланды, знаю я… — Не начинай даже, — отмахнулся Ким, прикрывая глаза. — Он слишком тебя любит, чтобы засовывать тебе в рот что-то помимо пирожных, — Феликс смешно изогнул бровь и похабно ухмыльнулся, слегка розовея щеками. — О… Ну то есть… — Я понял, можешь не объяснять, — отойдя к стеллажам, Ли облокотился на них, складывая руки на груди. — Только с Хенджином такое, скорее всего, не прокатит. — Хочешь сказать, что ему он все же присунет? — И неизвестно с какой стороны, — громкий смех, который сотряс их обоих одновременно, разбавил толику неловкости, которая заставляла отводить взгляд друг от друга на какое-то время. Когда они немного успокоились, Сынмин не мог не заметить нежности в чужом взгляде. — Как у вас дела, к слову? — А? — Ну, у тебя с Хенджином? — Ким прикусил губу, выдавая свое любопытство с потрохами. Ликс неловко рассмеялся, нервно закручивая светлую челку у лба на палец. — Все хорошо? — собственная неуверенная интонация и вопрос на чужом лице заставили громко простонать. — Не знаю… Я просто чувствую себя не так, как обычно. — В хорошем плане? — Ким отпил из своего стаканчика уже остывший кофе и немного поморщился. — Мы ходили на свидание, — он пожал плечами, отводя взгляд в сторону. — Несколько раз. Он очень вежливый, внимательный и заботливый. То есть, он был таким всегда, даже когда мы просто дружили, но сейчас… Это все выглядит намного интимнее и чувственнее, — честно признался Ликс, отчаянно краснея всем, чем только можно. — Никто так ко мне не обращался. Я чувствую себя… особенным в его глазах. — Так и есть, — тихо согласился Сынмин и тут же закашлялся на резко вскинувшего голову Феликса. — Мы не так давно знакомы, но, я думаю, то, что происходит между вами двумя, и вправду особенное. Вы оба особенные. И если он заставляет тебя осознать это и прочувствовать всем существом, то… Это очень круто. Правда. — Наверное, ты прав, — кивнул Ликс, скользнув пальцами по своей шее. — Но… Знаешь, я понял, что в последнее время придавал огромное значение мелким и совсем неважным вещам. Хотя, если бы с самого начала смотрел на всю картину целиком… Черт, даже не знаю как это сформулировать… — Это всегда сложно, — доверительно кивнул Сынмин, коротко стрельнув взглядом на него. — Особенно если чувства внутри тебя довольно многогранные. — Да, — Феликс успел поймать этот взгляд. — Наверное, если бы не определенные люди и их вопросы, я бы даже не осознал всего… масштаба. — И насколько большой этот масштаб? — Ким не контролировал улыбку, которая расползалась на собственных губах, когда Феликс так откровенно смущался от их разговора. — Вполне большой, чтобы позволить себе открыть небольшую франшизу «FAM», — и то, как он улыбнулся после этого, заставило Сынмина с искрившимся счастьем выдохнуть терзавший разум неуверенный трепет. Больше половины из них готовы были рискнуть. — Эй, чего тут притихли? — Минхо ворвался в их атмосферу, словно трактор в центр города. Он держал в одной руке тарелку с оставшимися сладкими роллами. Клубника соблазнительно блестела под сиропом, пока Хо вертел ею из стороны в сторону. — Кто хочет? — Я! — Ликс тут же отклеился от стеллажа, подбегая к парню и подставляя свое лицо. Хо неторопливо взял один из них пальцами и вложил тому в рот, убирая часть сиропа с сжавшихся от удовольствия губ. Феликс блаженно прикрыл глаза и довольно простонал, пока Минхо с тихим смешком смотрел за ним. Сынмин тоже не мог оторвать от них взгляд — настолько органично это все было со стороны, что даже собственное дыхание, тихими хрипами вырывающееся из груди, как будто бы мешало. Однако хитрый взгляд, который ему бросил Минхо, прежде чем облизать испачканный в сиропе палец, который всего мгновение назад касался рта Ликса, дал очень ясно понять — он не лишний. — Кому еще дать в рот? — громко прокричал он, когда первая волна чего-то необъяснимого с них всех наконец-то схлынула. Визг Джисона, послышавшийся с другого конца заведения, вбился в подкорку мозга словно заржавелые шурупы. Однако его откровенно разочарованное лицо, которое он состроил сразу, как увидел в руках у Минхо очередной сладкий ролл, заставило всех громко засмеяться. — Ничего, милашка, и на твоей улице будет праздник, — утешающе проворковал Хо, запихивая ему за щеку сладость. Хан недовольно пыхтел и хмурил свои красивые брови, усердно прожевывая все во рту, прежде чем обиженно фыркнуть себе под нос. — Еще бы и динамить все вокруг перестали… Сынмин лишь лучисто заулыбался на это, принимая к сведению каждый косой взгляд, который получал от этого насупившегося хомячка. Однако общее веселье и хорошее настроение продлилось недолго. Спустя всего пару минут со стороны зала послышался жуткий грохот. Феликс испуганно округлил глаза и поспешил в сторону шума. Остальные последовали за ним, торопливо вытирая рот от роллов. Сердце шумело в ушах, отбивая ритм их шагов. И оно совсем не собиралось успокаиваться, пока перед ними не показался целый и живой Хенджин. Хан шумно выдохнул, придерживаясь рукой за плечо Минхо и свою грудь. Спустя уже секунду он выглядел реально возмущенным, что кто-то посмел напугать его. Однако природная осторожность не дала сразу вывалить свое возмущение, что было как нельзя кстати. Потому что дрожавшие плечи и частые всхлипы Хвана наконец-то дошли до их слуха, стоило собственному взбудоражившемуся дыханию успокоиться. — Что случилось? — Сынмин осторожно вышел из толпы и приблизился к парню. Тот никак не откликался, продолжая истерично вдыхать и выдыхать воздух. На полу лежал кассовый ящик. Часть купюр веером лежала на столешнице, а монеты рассыпались по полу. — Хенджин-а? — Ну почему?! — Хван резко осел вниз и зарыдал, хватаясь за свою голову дрожавшими руками. — Я что, такая тупица, что не могу простоять на кассе без происшествий? Весь день через жопу, а теперь и недостача в кассе размером почти во всю мою зарплату! — Джинни… — Ликс присел рядом с ним и осторожно погладил по спине, поджимая губы, только чтобы не разрыдаться вместе с ним. Минхо, стоявший позади, подошел ближе и сурово окинул все взглядом, задерживаясь на пачке купюр. — Ну что ты так… — Я просто ничтожество… — Хенджин громко всхлипнул, скрывая красное лицо от чужих глаз. — Столько проработать в одном месте, чтобы вот так вот накосячить… То руку обжег, то инвентаризацию неправильно ввел… Я всех так подвожу, создаю сплошные проблемы, не понимаю, как вы меня терпите… — Боже, Хенджин-и, что ты такое говоришь, — Сынмин шокировано моргал и не знал, что ему сделать. — Никто тебя не терпит, что ты… — Ну да, как такого вообще можно терпеть, — зарыдал Хван пуще прежнего. Ликс прижался к его боку и что-то усердно зашептал на ухо, продолжая растирать дрожавшую спину своими маленькими ручками. Минхо продолжал хмуриться, изучая чеки, которые Хенджин успел распечатать. Джисон молчаливо собирал с пола монеты, хлопая глазами то на Хо, то на Сынмина. Спустя какое-то время Феликс увел Хвана умыться, прихватив по пути пару таблеток от Джисона, чтобы успокоить парня как можно лучше. Ким остался с Минхо наедине, и они, вооружившись калькуляторами на своих телефонах, стали штудировать все отчеты, выискивая малейшие расхождения. И вскоре у них это получилось. В кассе действительно не хватало наличных, но сумма была немного меньше, чем та, из-за который рыдал Хенджин. Им удалось отыскать несколько потерявшихся купюр и уменьшить минус, однако этого все еще было недостаточно. — У меня нет налички, но я могу посмотреть, есть ли поблизости банкоматы, — Минхо усердно строчил что-то в своем телефоне, уже двигаясь в сторону подсобки, лишь бы побыстрее одеться и внести свои деньги в кассу. — Не нужно, — остановил его Сынмин, уверенно стискивая губы в тонкую полосу. — Я знаю, кто лучше нас справится с этим, — Ли недоверчиво поднял бровь, однако очень неоднозначно хмыкнул, когда увидел, что Ким набрал номер Криса. Через двадцать минут Крис ворвался в кафе, громко хлопнув пакетом с недостающими деньгами о стол. Он оббежал каждого внимательным и взволнованным взглядом и, не найдя среди них Хенджина, бросил лишь: — Где? — В подсобке, с Ликсом и Джисоном, — Сынмин кивнул в ту сторону головой, наблюдя, как Чан уверенным шагом рассек пространство, цокая каблуками своих ботинок по полу, пока пальто стремительно не соскользнуло с его плеча. Он, не глядя, отбросил его на какой-то стул и с грохотом вошел в подсобку, скрываясь от настороженных взглядов ребят. Джисон почти с писком отлетел с его пути, и только Феликс остался стоять рядом, ограждая Хенджина от Криса. Пилив его таким же тяжелым взглядом исподлобья, он не шевелился совершенно. Сжимал Хвана в тисках и готов был за него рвать глотки. И если Чан приехал сюда, чтобы отчитывать и так еле стоявшего на ногах его парня, то пусть будет готов, что так просто у него это не выйдет. — Феликс. — Чан-хен. — Дай мне, пожалуйста, поговорить с Хенджином, — Крис выглядел спокойным. Но что-то, что блестело на дне его глаз, казалось таким необузданным и почти пугающим, что Ликс лишь сильнее расправил плечи. — Ликс, — неожиданный голос Сынмина заставил всех вокруг растеряться. — Дай им поговорить. Это я позвал Криса. — Ты… — объем всего возмущения в его голосе невозможно было передать, однако то, как живо изменилось лицо Чана, заставило его остановиться. — Я не собираюсь его отчитывать. Я приехал не за этим. Феликс сердито хмурился, переводя взгляд с него на Сынмина. Однако же отступил в сторону. Ким тут же подхватил всех наглых слушателей под руки и стремительно вывел из подсобки, напоследок убедившись, что Хван был в состоянии постоять за себя или хотя бы громко крикнуть, если разговор свернет не туда, правда… Увидев то, как Чан рухнул на колени к его ногам, он понял, что вероятность неудачи стремительно сократилась. — Хенджин… — Крис осторожно коснулся его ноги, чувствуя, как дрожь бурлила в нем всеми страхами. — Прошу тебя — не плачь. Не переживай из-за этого ни единой секунды. Эти деньги такая пустая дрянь… — Дело совсем не в них, — шмыгнул носом Хван, поджимая губы и отводя взгляд в сторону. Он долго молчал. И когда решился говорить, то повернулся к нему обратно, выворачивая грязно болевшую душу наизнанку. — Все, что я делал… После тех твоих слов… Того, что я сам тебе сказал… Я… Я пытался доказать самому себе, что достоин… Что я… — слезы стремительно потекли по его розовым щекам. — О чем ты, детка, — подскочив с пола, Чан схватил его лицо в свои руки, изломив брови от сочувствия и желания ему помочь. — Ты, как никто другой, достоин целого мира. Одно твое существование благословение для всех нас. — Прекрати, — Хенджин уперся руками ему в грудь, однако едва ли у него хватило сил, чтобы оттолкнуть в коем-то веки решившегося парня. — Нет, — Крис вытер его слезы и, убедившись, что тот смотрит ему прямо в глаза, продолжил. — Я так чертовски сильно виноват перед тобой. За все это время… Мне не хватало мужества, чтобы понять то, насколько я облажался перед тобой. Всеми вами. Я… Я хочу лишь сказать, чтобы вы не боялись положиться на меня. Я готов горы свернуть, весь мир положить к вашим ногам, только не отталкивайте… Поливайте грязью и говорите о том, какой я ублюдок, но не отталкивайте. Я заслужил эту ненависть, но вы не заслужили то, как она разрушает вас всех изнутри. И если есть хоть малейший шанс на то, что я могу это исправить, то… — Чан… — громко всхлипнув, Хван пытался сдержать очередной поток слез и истерики. — Почему сейчас? Зачем… — Я просто устал видеть то, как вам все это противно, — блеск безумно одиноких слез в его глазах ранил прямо в сердце. — Одно мое присутствие выводило тебя из себя на протяжении стольких дней… — голос Чана сорвался на шепот. — Но даже так… За все это время я прикипел к тебе так сильно, что оторвать получится вместе с сердцем. Ты такой потрясающий и искренний, и я так жалею, что упустил шанс узнать тебя настоящего. Что перерубил все, когда оно даже не успело сформироваться. Что так сильно ранил твое открытое сердце и заставил тебя считать, что ты недостоин… Тем словам, что я сказал тебе тогда — нет никакого прощения. И я его не заслуживаю, но прошу дать шанс. Один крошечный и единственный шанс, потому что хочу дать тебе… вам всем опору и поддержку, которую вы заслуживаете. Дать то, что вы безмолвно давали мне все это время, и что не давал вам я в ответ. — Так почему ты говоришь все это мне одному? — Хенджин смаргивал последние слезы со своих ресниц. Его рот был приоткрыт. Блестящий и манящий, но Чан смотрел только в его глаза, в которых отражалась вся та боль, что он ему принес. — Потому что трус, — Чан грустно хмыкнул. — Потому что решил начать с чего-то одного. С чего-то, что отравляло чье-то маленькое и красивое сердце так незаслуженно. С кого-то, кто стал точкой отсчета всех моих проступков. И если этот кто-то сможет простить такого придурка, то… Это придаст мне смелости и решимости исправить все остальное. И стать полной противоположностью тому Крису, которого ты встретил. — Придурок, — искренне усмехнулся Хенджин и до боли закусил губу, пряча лицо у него в плече. — Какой ты придурок. — Это так… — Я ждал этих слов так долго… — очередной всхлип всколыхнул Чана с ног до головы. Он крепко обнял парня и как можно сильнее прижал к себе. — Мне жаль, — Крис закинул голову к потолку, роняя соленые дорожки по щекам. — Дурак! — Хван размахнулся и ударил кулаком его в плечо, тут же хватаясь за рубашку всеми пальцами и прижимаясь теснее. — Ублюдок! — Да… — Ненавижу! — парень громко прокричал. — Ненавижу то, что не могу тебя ненавидеть! Но мне так тяжело. Я не смогу принять это так быстро. Не смогу… — И не нужно, — ласково зарывшись в чужие волосы, Чан тихо шептал ему на ухо. — Мне будет достаточно того, что ты пытаешься. И если ты… Если не сможешь, то… — Да замолчи! — Хенджин с силой тряхнул его в своих тисках, опять пуская пелену слез перед глазами. — И так день паршивый, а ты подливаешь грусти после извинений! Мне еще деньги теперь искать… — Ничего тебе не нужно искать, забудь. Я все решил. Сынмин сейчас закроет смену, а я отвезу тебя домой, — Крис отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. — Не стоит, Ликс предложил переночевать у него, и я уже согласился, — Хенджин утер рукавом себе глаза, размазывая остатки туши. — И в смысле ты все решил? — Не важно, — Чан с грустной улыбкой смахнул темные катышки с его щек. — Тогда я отвезу вас двоих до него. И Хенджин впервые за долгое время искренне улыбнулся ему.