«Бывают иные встречи, совершенно даже с незнакомыми нам людьми,
которыми мы начинаем интересоваться с первого взгляда,
как-то вдруг, внезапно, прежде чем скажем слово.»
Сначала он не почувствовал никаких изменений. Конечно досадно, что Арина успела сбежать. Раздражает, что она посмела его ослушаться. Но в целом? В целом, все осталось по-прежнему. Арина была послана Федору в качестве подарка от самого Бога, вот почему именно он является ее полноправным владельцем. Иногда люди отпускают своих питомцев на прогулку без поводка. Или оставляют их на передержку у знакомых. Разве от этого любимец перестает принадлежать тебе? Конечно нет. Арина девочка домашняя, тихая, трусливая. Выбора у нее особо и не было. К родителям она бы точно не поехала, опасаясь навлечь на них его гнев. Значит, бежать она могла лишь в одно место — в Японию. Там, в Йокогаме, у прошлой Арины как раз должна была начаться стажировка. Пусть мышка немного успокоится и расслабится, пока Федор спокойно закончит поиски книги. Все равно он найдет ее в любой точке мира. Спрятаться от него она не сможет. Не обращая внимания на крики Гоголя, противно затянувшего фальшивым голосом какую-то раздражающую песню на ухо Пушкину, глаза Федора продолжали неотрывно следить за горящей красной точкой на карте. Арина предсказуемо ехала в сторону аэропорта. Хорошо. Все-таки, старые способы остаются самыми эффективными. Он с самого начала должен был ограничиться монеткой и камерой ноутбука. Ан нет. Захотелось знать больше. Не желая упускать мельчайшие подробности ее жизни, он рискнул и расставил камеры по всей квартире. На самом деле, все сложилось бы прекрасно, если бы он по глупости не доверил установку камер на кухне Николаю. Николай. Хм. Возможно ли, что Гоголь сделал это специально? Из чувства общего противоречия с миром парень часто поступает опрометчиво. Порой, предсказать его действия и мотивы трудно даже самому Федору. — Постучалась в доооом боль незваннаяя. Вот она любооовь, окаянная! — продолжал громко гнусавить Коля, желая довести до белого каления несчастного Пушкина. Да, от клоуна можно ожидать чего угодно. Он легко мог запустить череду нелепых случайностей из праздного интереса. Даже такому гению как Достоевский тяжело постоянно держать в узде группу психически нестабильных убийц. Заметив, что лидер "Крыс" на него смотрит, шут радостно оскалился. – Дай угадаю о чем ты думаешь, Дост-кун! Сидишь-гадаешь, не сделал ли я это специально? – Так ты сделал это специально? — не поддался на его провокацию Федор, вопросительно вздернув левую бровь – А вот и не скажу! — громко расхохотался парень, запрокинув голову назад и широко раскинув руки в сторону. Еле увернувшись от чуть не прилетевшего в глаз кулака, Пушкин недовольно скривился, демонстративно отодвигаясь в сторону. — Сашенька, у тебя несварение? Экую рожу скорчил — Гоголь моментально вернулся к старой жертве, так и не ответив на невысказанный вопрос. Не обращая внимания на зарождающуюся на заднем сидении потасовку, Достоевский снова опустил глаза на карту. Точка Арины быстро удалялась. Девочка села в самолет. Отчего-то на душе стало немного грустно. *** На третий день отсутствие Арины ощущалось гораздо сильнее. За последний месяц Федор привык, что в любой момент он может открыть приложение и посмотреть на нее. Или позвонить. Или встретиться. Оказалось, он так много времени тратил на то, чтобы изучать и контролировать ее, что в итоге выработал своеобразную зависимость от девушки. Забавно. Отсутствие возможности постоянного контроля за малышкой вызывало крайне... неприятные чувства в груди. То и дело рука невольно тянулась к телефону. За прошедшие сутки он не менее десяти раз проверял оставшиеся в пустой квартире камеры, втайне питая надежды, что объект его пристального внимания все еще находится на своем месте. К сожалению, квартира оставалась пустой и безжизненной. Интересно, думает ли она о нем? Скучает? Или просто старается выкинуть все мысли о Федоре из головы? Нет. Он поморщился. Так не пойдет. Арина не должна забывать его. Она не имеет права забывать. Ведь она его божий дар, никак иначе. Как жаль, что сейчас он не может ее увидеть. Закончи он дела всего на пару часов раньше, и мышка сейчас была бы вместе с ним. Наверняка, ей бы понравилось их путешествие. Она бы послушно проводила время в одиночестве, смиренно ожидая его возвращения, как и полагается хорошему дару. Пока «Крысы» занимаются делами, мысли Арины крутились бы только вокруг него. И, только когда он захотел бы, они проводили бы время вместе за беседами. Или чтением. Или даже поцелуями. Ведь с ней это было весьма приятно. Действительно жаль, что все обернулось так неправильно. *** Увидев, что она остановилась на одном месте, он сразу же пробил точное местонахождение монетки. Отель «Камакура» — гласила карта. В последние дни в голову постоянно лезли настойчивые мысли о том, что Арина его забудет. Вычеркнет из воспоминаний. Станет равнодушной, тогда как он сам постоянно о ней думает. Нет, этому не бывать. Мучаясь от незнакомых доселе душевных терзаний, Федор решился лично с ней поговорить. Конечно, сейчас она напугана. Но ведь он так хорошо ее знает. Возможно, ему удастся убедить ее во время личного разговора и направить мысли малышки в нужное ему русло. Еще лучше, если он заставит ее приехать к нему. Да, такой вариант был бы идеальным. Помимо смутного отторжения от того, что она его боится, Достоевского сильно беспокоил тот факт, что из всех городов Японии Арина находилась в проклятой Йокогаме. Это место являлось настоящей рассадой для эсперов. Ах, а еще не стоит забывать, что в Йокогаме жил он. Дазай Осаму. Пожалуй, Дазай является единственным в мире равным ему человеком. Если по какой-то иронии судьбы парень столкнется с Ариной, то наверняка заподозрит неладное. Последнее, чего сейчас хочет Достоевский — контакта его дара и Осаму. Не дай боже этот недомерок посмеет наложить свою грязную лапу на его Арину. Он слишком хитер и изворотлив, малышка ему не соперник. Глупая мышка сбежала от него даже не подозревая, что только рядом с Федором она в абсолютной безопасности. Да, сначала он собирался от нее избавиться, но ведь потом передумал? Грешно разбрасываться даром свыше. За все то время, что они были вместе, он оберегал ее как самый редкий цветок. Сейчас же глупышка находится наедине с враждебным миром, полным мерзких эсперов и недостойных людей. Она должна вернуться. Арина слишком наивна и слаба. Одной ей не выжить. Неожиданно, Федору чуть ли не впервые в жизни стало страшно. И совсем не за себя. Не в состоянии контролировать и точно знать, где она и что с ней происходит, беспокойство медленно просачивалось в его душу. Вдруг на нее нападут? Или она пострадает? Не годится, что сейчас Арина настолько от него оторвана. Приняв решение, он набрал нужный номер. ***«Нет ничего обольстительнее для человека как свобода
его совести, но нет ничего и мучительнее.»
– Бросила трубку! — заливисто смеялся Гоголь, чуть ли не катаясь по полу в истерике — Она бросила трубку! И не один раз! – Заткнись — процедил Федор, снова поднося телефон к уху. Вместо ответа работник отеля извинился, отказываясь переводить звонок. – Нашего Феденьку динаааамят — все не унимался клоун, пребывая в эйфории. В бешенстве скрипнув зубами, Достоевский открыл почту, намереваясь написать письмо, которое точно дойдет. То есть он переживает, беспокоится, а эта нахалка просто его игнорирует? Возможно она не осознает, что не может его игнорировать? Еще никто и никогда не смел так себя с ним вести. Разве Арина не понимает, что все еще принадлежит ему? Неужели малышка в самом деле верит, что смогла убежать? Тогда она еще глупее, чем он думал. Ни за что он не позволит выкинуть себя из ее головы как какой-то мусор и с чистой совестью начать новую жизнь. Лишь он один может решать, что она может и не может делать. – Твоя одержимость восхитительна. Хоть и начинает настораживать. — перестав смеяться, Гоголь встал за его спиной, положив руку на плечо — Конечно, я понимаю твой интерес к мышке, но разве ты не слишком в нее погружен? Я не узнаю тебя, Федор. Мне кажется, что ты начинаешь забывать, что на самом деле важно. Что же ты будешь делать дальше? Женишься и заведешь с десяток мини Дост-кунов? – издевательски протянул Николай, со всей силы сжимая его плечо – Ох, Коленька. Ты снова прячешь собственный страх одиночества за агрессией. Как по-детски неизменно. — Достоевский проницательно ухмыльнулся, мгновенно понимая, к чему тот ведет — Уж не думаешь ли ты сейчас, что ошибся во мне? Что я становлюсь заложником каких-то чувств? — резким движением плеча он скинул с себя руку Гоголя — В этом вся разница между нами. Ты так стремишься к абсолютной свободе от всего, что сам загоняешь себя в ловушку реальности, теряя само понимание сути свободы. И отчаянно пытаешься утянуть меня за собой. Но Коля, — Федор мягко улыбнулся — не забывай, что хоть наши цели и схожи, путь у нас разный. Арина для меня не помеха, а знак верного пути. – Я первый повстречал мышку. Так может, это был мой знак, который ты прибрал к своим рукам? – пристально глядя на Достоевского, будто собираясь ему противостоять, упрямо вопросил Гоголь. – Глупый вопрос. Творец никогда бы не послал что-то настолько ценное кому-то вроде тебя. Ты слишком бездарен для того, чтобы правильно распорядиться подарком. – Возможно ты прав. Знаешь, если бы Бог послал мышку мне, я бы в тот же час расчленил ее на тысячи маленьких мышек, из упрямства пойдя наперекор Создателю – задумчиво протянул Николай, склонив набок голову – Ты бы не понял, что перед тобой подарок Бога, даже если бы Архангел лично спустил его с небес. Вот почему Бог тебя игнорирует. Ты для него нелюбимый ребенок, неумело пытающийся бунтовать против Отца. Скучный и предсказуемый. Лишь я один могу дать так желанную тобой свободу, указав истинный путь. Продолжай сомневаться и твои мечты так и останутся мечтами. – Временами я действительно забываю, что ты всегда попадаешь в самую суть — Гоголь прикрыл глаза, первым прерывая зрительный контакт – Существует ли еще человек, что способен тебя понять, Николай? Если ты потеряешь веру в меня, то все что тебе остается — это откусить язык и захлебнуться в собственной крови от безысходности. Вспомни как ты жил без меня. Потерявшийся, жалкий, пустой. По милости своей я протянул тебе руку и дал цель, прося взамен лишь верность. Сам знаешь, что единственное, чего я не потерплю — это предательства. А сомнения... – Признак зарождающейся измены — отстраненно закончил Гоголь известную им двоим фразу. — Я поспешил с выводами, Федор. Я и правда решил, что мышка заставила тебя измениться. – Иногда мне интересно, в каком розовом мире ты живешь — Достоевский насмешливо покачал головой. — Но твой выверт с камерами дорого мне обошелся. Если Арина пострадает, то ответишь ты. – Я понимаю — достав из кармана карту, Николай прикрепил ее к глазу, мгновенно возвращаясь к шутовскому лицу. — Но Дост-кун, как бы ты не отрицал, ты слишком зациклен на мышке. А это о чем-то говорит — оставив за собой последнее слово, Гоголь скрылся за дверью. ***«Чем больше я люблю человечество вообще, тем меньше я
люблю людей в частности, то есть порознь, как отдельных лиц.»
Слова Гоголя только утвердили мысли Достоевского о множестве опасностей, окружающих его дар. То, что даже Николай начал в нем сомневаться, показало Федору, что ничего не изменилось. Всегда, с самого детства, лишь он один был способен слышать глас Божий и видеть всю гнилую подоплеку мира. И лишь у него одного есть способность действовать и что-то менять в лучшую сторону. Когда он говорил, что существование эсперов противоестественно и неправильно, люди просто пожимали плечами, говоря о том, что таков порядок вещей. Одаренные продолжали безнаказанно сеять хаос по всему миру, заставляя человечество склонять голову перед их силой, забывая, что склонять голову можно только перед одним Господом. Отвратительно. Все вокруг были просто тупым, покорным скотом. Временами Достоевскому хотелось выхаркать собственные легкие от того, что он дышит одним воздухом с этим стадом. Глупые, ленивые, заблудшие души, проживающие свои пустые жизни и переживающие о низменных, ничтожных проблемах. Все, все кто жил в этом мире, по факту самого рождения были насквозь испорчены и грязны. Арина, пришедшая к нему по воле Отца из мира без эсперов, ощущалась как глоток свежего воздуха. Если Бог создал женщину из ребра мужчины, то Арину вырезали из ребра Федора, разлучив их при рождении. Разумеется, она должна находиться подле него. В тысячный раз он пожалел, что мышка посмела сбежать.«Эта душа ещё не примеренная, надо щадить её…
В душе этой может быть сокровище…»
Перед глазами возникла еще одна цитата из прочитанной ранее книги двойника. Действительно, сокровище. Суть Арины с первого мгновения была легка для понимания. Чистая, невинная, добрая, неиспорченная. Разумеется, реакция девушки на правду о нем была предсказуема. Первоначально он собирался мягко обработать ее, постепенно приоткрывая завесу, скрывающую за собой всю мерзость этого мира. Себя же он показал бы как мессию, спасителя. Но из-за глупой выходки Николая все планы полетели прахом. Честно говоря, изначально он особо и не переживал. Просчитав худший поворот, при котором она случайно все узнает и сбегает, Достоевский просто пожал плечами, собираясь вернуться за ней позже. Если бы он только знал, что ему будет так тяжело переносить разлуку. Незнание того, что именно она делает и с кем проводит время, сводило его с ума. А то, что проклятый Дазай находится к ней гораздо ближе, чем сам Федор, заставляло беспокойство поднять голову с новой силой. Когда он наконец ее встретит, то запрет под замком, намертво отрезая пути выхода. Плевать на ее страх и протесты. Вечно бояться человек не в состоянии. Да и Стокгольмский синдром никто не отменял. Постепенно Арина оттает и примет его как своего Бога. И все снова станет как раньше. Даже лучше. Перестав попусту за нее волноваться, Достоевский сможет полностью погрузиться в свою миссию по приведению мира в порядок без постоянного вороха надоедливых мыслей. *** В погоне за Карлом Марксом, по слухам являющимся последним обладателем одной из страниц Книги, Федор оказался в какой-то дыре прямо посреди Тихого океана. Ублюдок, справедливо опасающийся преследователей, спрятался на одном из сотни мелко разбросанных островов. Тихо мечтая об убийстве, Крысы третий месяц прочесывали их в поисках Маркса. Оставшись практически без связи с внешним миром и потеряв последние ниточки, дававшие ему связаться с Ариной, Достоевский нашел спасение в файлах, скачанных с ее телефона. Наконец-то он понял, зачем она сделала больше пятнадцати тысяч фотографий. Для него. Начиная со средней школы и заканчивая временем их знакомства, вся ее жизнь была в подробностях записана на маленьком устройстве. Глупо с ее стороны, но крайне удачно для Федора. Ее заметки, видео, книги помогали заглушить непрерывающееся беспокойство за девушку. Правда, к книгам были вопросы. Помимо скачанной классической литературы, было несколько произведений крайне… сомнительного содержания. Если мужчины в ее мире и правда могут забеременеть, то к правильности ее мира у Достоевского тоже есть претензии. И действительно ли гаремы для них настолько обыденное явление? Жалея, что нельзя лично расспросить Арину, он тихо вздохнул, возвращаясь к, наверное, самой любимой книге, написанной двойником. «Преступление и наказание». Сам Достоевский из другого мира, по краткой биографии вначале, был его полной противоположностью. И по фотографии, но за это большое спасибо. Он все еще не отошел от усиков иномирного Гоголя. Единственное, что у двух Федоров было общим — набожность. Но и она проявлялась по-разному. Если он сам предпочитал своими действиями менять окружающую реальность, то другой он просто сетовал на мир через свои книги. Ни герои произведений, ни сами истории не вызывали у Достоевского симпатий. Однако, было во всем этом что-то… цепляющее. Случайные мысли, впутанные между строк заставляли возвращаться к себе снова и снова. То и дело в голове всплывали цитаты другого Федора, даря новые поводы для размышлений о бытие. Странно было и то, что они жили в настолько разное время. Буквально в разных веках. Сколько бы он не думал, полностью понять задумку Творца ему так и не удалось. Ну, в конце концов, он хоть и избранный, но все же человек. – НАШЕЛ ЕГО — с криком из зарослей джунглей выбежал встрепанный Пушкин. – Яхонтовый ты мой, дай я тебя расцелую! – не на шутку обрадовался порядком задолбавшийся Гоголь. Даже Гончаров, которого убивало отсутствие доступа к качественному чаю, победно ударил кулаком в воздух. Сам Федор облегченно вздохнул. Наконец-то пытка закончилась. *** В бешенстве захлопнув ноутбук, он разъяренно уставился в пространство, нервно прикусив большой палец. Случилось самое худшее. Арина столкнулась с Дазаем. Нет, не так. Она не просто столкнулась с проклятым Дазаем, она начала работать с ним! Мало того, что девчонка зачем-то решила погеройствовать, выйдя навстречу террористке, его Арина устроилась на работу в знаменитое детективное агентство. И не просто в какое-то, а в знакомое ему агентство, наполненное эсперами и находящееся под прямым прицелом японского правительства! Последние месяцы вообще были крайне неудачными. След Маркса оказался ложным, Фукучи ускорил сроки планов, а теперь и Арина подкинула ему новой головной боли. Теперь так просто забрать ее не получится. Не стоит раньше времени появляться перед Осаму. Этот гаденыш ждет не дождется, когда Федор сделает первый шаг. Сокровище нужно выманить так, чтобы никто ничего не заподозрил. Одно непонятно, как такая трусливая мышка осмелилась работать в настолько опасном месте? Паршивец Дазай ее шантажирует? Отсутствие информации сводило Достоевского с ума. Нужно было уничтожить агентство еще в прошлый раз, не слушая нытье Фицджеральда. Теперь все планы коту под хвост. Выдохнув, Федор постарался привести мысли в порядок. Да, задача усложнилась в сотни раз. Однако он же Достоевский. Для него не существует ничего невозможного. Помимо Осаму, беспокойство вызывает известный детектив Рампо. При первом столкновении именно он отвечал за план детективов. И именно он сумел минимизировать жертвы, сведя их до одного человека. Хоть парень и проигрывает ему в стратегическом мышлении, он все еще остается гениальным и опасным противником. Пожалуй, стоит снова связаться с Гильдией. Удачно, что их цели совпадают. Френсис до сих пор пускает сопли по дохлой дочурке, что позволяет легко манипулировать им и всей его боевой мощью. Пустив слух, что Книга находится в Йокогаме, он сможет заставить Гильдию активно действовать и перевести все внимание агентства на их организацию. Пока детективы будут разбираться с шайкой Фицджеральда, Достоевский сможет воспользоваться ситуацией и без лишнего шума забрать Арину себе. На всякий случай, стоит закинуть наживку и Ордену. Хотя Агата не дура и не станет действовать сгоряча, Книга все еще является влажной мечтой британской монархии. Несомненно, королева заставит Орден проявить себя. Старушку все не отпускают мысли о бывших колониях. Пристальное внимание сразу нескольких влиятельных иностранных организаций заставит напрячься японский особый отдел, местную мафию и ВДА. Одним ударом он уберет всех стоящих на его пути тараканов. Несомненно, Дазай поймет, что за всем стоит именно Федор. Но что он сможет сделать, окажись его агентство под огнем других эсперов? Ха. Да, именно так он и поступит. Тогда и Фукучи успокоится, увидев бурную имитацию действий. Пожалуй, пришло время направить Гоголя в японское правительство, чтобы он следил за ситуацией изнутри. Посмотрев на одну из сохраненных фотографий Арины, Достоевский медленно провел пальцем по ее лицу. За столько месяцев молчания он порядком соскучился. Подожди еще немного, мышка. Совсем скоро мы снова будем вместе. И на этот раз, убежать ты уже не сможешь. ***«Во всем есть черта, за которую перейти опасно;
ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно.»
Подготавливать почву для идеального плана дело не быстрое. Хоть Федор и старался максимально сжать сроки, незаметно пролетело несколько месяцев. К счастью, благодаря тому, что он смог взломать полицейские архивы, Достоевский точно знал, что Арина не занимается ничем опасным. Видимо, ей доверили офисную работу из-за того, что мышка не эспер. Что к лучшему. Ослабив беспокойство за благополучие Арины, он все равно ежедневно продолжал проверять всю информацию, напрямую или косвенно касающуюся детективного агентства. Вообще, опыт, когда Федор за кого-то искренне переживал, все еще был для него крайне новым. Несмотря на то, что раньше он презирал и не понимал подобное проявление слабости, сейчас Достоевский искренне наслаждался неведомым ему прежде спектром человеческих эмоций. Не пытаясь бороться с чувствами, он с головой нырнул в омут безумия. Возможно, Отец послал ему Арину именно для этого? Научить его заботиться о другом существе, как и полагается примерному сыну Божьему. Никогда прежде он настолько не зацикливался на другом человеке. Понадобилось расстояние и долгая разлука для того, чтобы он осознал, что мышка ему жизненно необходима. Федора искренне интересовало все, что хотя бы косвенно было связано с Ариной. Ее мысли, чувства, интересы, движения, голос, сущность, в с е. Печально, что они так мало были знакомы. Месяц оказался ничтожным сроком для того, чтобы вдоволь насытиться ей. Впитать ее. Поглотить ее. Хотелось сжать ее в объятиях и дышать ею. Непрерывно. Всегда. Порой он сам себя не узнавал. Вроде бы, в ней нет ничего особенного. Так с чего вдруг у него развилась такая одержимость? Когда она возникла? Уж не с первого ли взгляда? Припоминая в мельчайших подробностях все их взаимодействия, Достоевскому казалось, что их встреча была предрешена. Девушка, что была послана ему самим Богом как награда за его праведность. Раньше он не верил, что он может испытывать настолько сильную потребность в другом человеке. Теперь же Арина казалась ему ангелом, существующим лишь для того, чтобы освещать его путь на Земле. Родившейся для того, чтобы принадлежать ему. Он обязательно вернет ее себе и заставит заново влюбиться. Покажет, что без него ее жизнь не имеет смысла. Это не сложно, ведь его ангел крайне добрый. Слишком добрый для грязного мира эсперов. Неудивительно, что мерзкие твари, подобно Осаму, стервятниками кружат вокруг. Ничего, совсем скоро он все исправит. В конце концов, Тварь ли я дрожащая или право имею? *** Пострадала. Она пострадала. Из-за ублюдка Дазая, мышка была на грани смерти. Он чуть не лишился самого ценного, единственного в мире дара из-за ублюдка Дазая. В неверии перечитывая полицейский отчет, Достоевский до крови прикусил большой палец. Арину отправили на расследование. Ловить какого-то психопата. Одну. Расширив глаза и стиснув зубы, Федор старался прийти в себя, размеренно вдыхая и выдыхая. До этой минуты он не знал, что такое настоящий страх. Липкий, удушающий страх за другого человека. Страх, выворачивающий тебя изнутри. Страх, полностью выбивающий почву из-под ног. Этот страх, подобно уродливому монстру, вызвал в его душе лавину бессильной, слепой ярости, оставляющей за собой лишь звенящую, оглушительную пустоту. «Внутреннее кровотечение, разрыв почки, сломанные ребра, множественные гематомы» — сухо гласил отчет японской полиции. Внутреннее кровотечение Разрыв почки Сломанные ребра Множественные гематомы Насмешливым роем раздражающих насекомых, эти слова снова и снова мельтешили перед его глазами, ядовитыми каплями оставляя за собой кровавые борозды на сердце. Если бы не чертово чудо- врач агентства, прямо сейчас его ангел бы лежал мертвым. М е р т в ы м Застыв подобно каменному изваянию, в беззвучной ярости, Достоевский старался осознать случившееся. Он должен был, должен был уничтожить агентство в прошлый раз. Как они посмели? Как они посмели использовать его сокровище в качестве наживки? Дазай пытается заставить его проявить себя? О, ну он добился своей цели. С него довольно. Федор рискнет и заберет Арину. И заодно, своими руками вырвет поганое сердце ублюдка. Внутреннее кровотечение Разрыв почки Сломанные ребра Множественные гематомы Больше не собираясь ни единой секунды оставлять мышку в окружении психопатов, Достоевский потянулся к трекеру, намереваясь выяснить точное расположение Арины. Сегодня же он отправится в Японию. Он не готов рисковать своим ангелом, оставляя свой Божий дар в руках недостойных грешников. Приложение пиликнуло, оповещая о загрузке карты. Опустив взгляд, Федор снова застыл. Красной точки, которая постоянно отображала местоположение девушки не было. Не было нигде. Сигнал не шел. Но если бы жучок был поврежден, то ему обязательно пришло бы уведомление. Раз его не было, то трекер точно работает. Просто сигнал не идет. Будто его что-то заглушает. Беспокойство нахлынуло с удвоенной силой. Где Арина? Куда она пропала? Взломав все, до чего он смог дотянуться и что хотя бы отдаленно было связно с агентством, выяснить местоположение мышки Федор не смог. Гонимый навязчивым страхом, в порыве слепой надежды, он подключился к оставшимся камерам пустой квартиры девушки. Возможно, ее отец сейчас там и что-то знает? Склонившись над монитором, Достоевский удивленно расширил глаза. Там, в забытой до этого квартире, стояла его Арина.