↟↟↟
Джуён тяжело вздыхает и откидывается на спинку кресла, потягиваясь. Глаза уже начинают болеть от постоянного написания статей, а вечно недовольное брюзжание начальника, кажется, уже въелось в подкорку мозга, прокручиваясь и заедая, как старая пластинка в магнитофоне. Стены офиса давят, и даже панорамные окна не спасают от ощущения запертости в этой маленькой коробке, где ты, подобно коту Шрёдингера, одновременно и жив, и мёртв. Вокруг сплошной стук пальцев по клавиатуре: для кого — то это уже стало белым шумом, а Джуён скоро начнёт ловить от него панические атаки, ведь это клацанье заполняет всю черепную коробку, увеличивая свою громкость в несколько сотен раз. — Ли Джуён! Снова этот мерзкий голос. Может это уже слуховые галлюцинации? Парень не двигается с места, пока крик не повторяется. К сожалению (или к счастью?), он ещё не сошёл с ума, и голос действительно принадлежит его начальнику. Джуён с трудом отдирает свою тушку от кресла и спешит в кабинет босса, отделённый от основного помещения, где продолжается стук клавиатур, стеклянными тонкими стенками. Стоит двери за спиной Ли закрыться, как на него тут же обрушивается шквал привычной ругани: — Отвратительная статья, — толстый мужчина с сальными волосами швыряет на стол парочку листов, которые, словно в испуге, разлетаются в разные стороны и грустно планируют на пол, который сейчас так увлечённо рассматривает Джуён. — Опять ничего интересного, чёрт бы тебя побрал, Ли! Мне нужна сенсация, понимаешь? Сенсация, — каждая буква со звоном отлетает от его зубов вместе со слюной. — Напиши что — то скандальное о какой — нибудь восходящей звезде телешоу, я не знаю. Или придумай какую — то любовную интрижку между айдолами, понимаешь? Твои статьи сплошная никому не нужная брехня, — тирада наконец — то заканчивается. — Не буду я придумывать и врать, — тихо, самому себе под нос выдыхает Джуён. — Чего? — тонкие брови недовольно скатываются к переносице, словно по облитой маслом горке. — Я журналист и должен открывать людям глаза на правду, — громко чеканит парень, а его руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Именно такой молодой и полный блеска в глазах Ли Джуён представлял себе работу журналиста, когда только подавал документы на желанный факультет. А потом его мечты и убеждения разбились о жестокую реальность. Враньё. Сплошное враньё, интриги, выдумки, кричащие заголовки, двусмысленные фразы и намёки, карикатуры и преувеличения. А правда так и остаётся скрыта за плотной пеленой тяжёлой ткани, которую никто не смеет поднять, словно под ней прячется что — то до жути уродливое, от чего кровь стынет в жилах, и никому из живых лучше этого не видеть. Правду не хотели читать, не хотели печатать и замечать. Все жаждали только слухов, скандалов и побольше секретов чужой личной жизни — настоящие проблемы их мало интересовали. — И кому твоя правда нужна? — ухмыляется начальник, сверля своими маленькими глазками нахмурившегося Джуёна. — Мне, — выдыхает парень и хватает листок со своей статьёй с пола. Он припечатывает его рукой к столу босса, от неожиданности тот давится слюной и начинает кашлять, пока парень выхватывает одну из многочисленных ручек из стакана и что — то быстро выводит на чистой стороне листа. В углу остаётся смешная закорючка с длинным хвостом, ручка летит обратно, чуть ли не вываливаясь на стол по инерции от броска, а Джуён резко разворачивает на пятках, игнорирую кряканье начальника, который наконец — то приходит в себя, и покидает стеклянную коробку, громко хлопая дверью. В офисе всё неизменно, хотя окрики босса явно слышны через тонкое стекло. Но всем всё равно, они заняты своим делом, им плевать на других — есть только они сами и открытый текстовый редактор перед их глазами. Они, кажется, даже не моргают. Джуён идёт к своему столу, быстро кидает пару вещей в сумку — кроме ручки, пары клейких стикеров и зарядки от собственного телефона, ему здесь ничего не нужно, и уходит, не забыв забрать маленький кактус, подаренный ему Хёнджуном в его первый рабочий день. На ресепшене Джуён оставляет свой пропуск. Это был его последний рабочий день↟↟↟
— Прям так и уволился? — Хан, кажется, не до конца верит словам друга, недоверчиво сощуривая глаза, словно сканируя сидящего напротив парня, уставившегося в кружку горячего шоколада. — Ну да, — он безразлично пожимает плечами и делает глоток. — Просто написал заявление и ушёл под его крики, хлопнув на прощание дверью. Хёнджун с секунду молчит. Ли кажется, что где — то внутри друг его осуждает. За импульсивность, за необдуманность, за увольнение. — Давно пора, — наконец выдает Хан. — Чего? — Джуён отрывается от созерцания тихой сладкой глади напитка и поднимает взгляд на худое понимающее лицо в очках с белой оправой. — Правильно ты поступил, говорю, — улыбается краешком губ Хёнджун. — Тебя же эта работа губила. Ты посмотри на себя: исхудал, побледнел, совсем перестал улыбаться, да даже блеск из твоих глаз пропал, Джу. — Спасибо, — улыбается куда — то в чашку Ли, снова утопая в горячем шоколаде. — Было бы за что, — хмыкает парень, поудобнее устраиваясь на диване. Они сидят дома у Хёнджуна на следующий день после того, как Джуён написал заявление об увольнении прямо на обратной стороне своей «очередной брехни». Весь мир казался Ли сюрреалистичным: утром он проснулся без будильника, ведь никуда идти не нужно, приготовил себе завтрак — спешить было некуда — и пошёл к Хёнджуну. Люди на улице всё торопились — зачем и куда? — Ли неспеша плыл через толпу, иногда останавливаясь, чтобы погладить уличного кота или сфотографировать красивое облако — почему он не замечал, какое интересное бывает небо раньше? Все цвета стали ярче, а звуки громче, как во сне, и казалось, что сейчас дома начнут расширяться, стены двигаться, а дорога сменит плоскость и встанет вертикально, преграждая путь вперёд и давая возможность пойти вверх, прямо в белоснежное ватное облако. Квартира друга тоже кажется нереальной: откуда-то на диване появился огромный плетёный плед с причудливыми узорами — или это Джуён просто раньше его не замечал? Как и милые гирлянды в форме зайчиков, которых так любил Хан. Для Ли сегодняшний день стал днём открытий, все, казалось бы, незначительные детали били по глазам, как если бы муравьишки вдруг стали размером со слона — сложно не заметить. Хёнджун открыл дверь и уставился на друга в недоумении. Конечно, Джуён же его не предупредил о своём приходе, а все люди в такое время обычно работают в офисе. Благо сам Хан работал из дома. Он внимательно просканировал Джуёна с ног до головы и, ни о чём не спрашивая, пропустил его в квартиру. — Какао? — предложил парень и, не дожидаясь ответа, направился на кухню. И вот уже через пару минут Джуён всё подчистую рассказал слушающему с особым вниманием Хёнджуну. — И что ты теперь собираешь делать? — Хан допивает какао и ставит пустую кружку на журнальный столик. — Поеду в родную деревеньку на пару дней. Отдохну и подумаю, что буду делать дальше, — Джуён рассматривает узоры, оставшиеся от растворимого порошка на дне чашки. — Хорошая идея. Хочешь, поеду с тобой? — предлагает Хан. — Не стоит, спасибо, — улыбается Ли. — Хочу немного побыть наедине с самим собой, а то за время работы столько людей вокруг было. Хёнджун лишь понимающе кивает.↟↟↟
Поезд мерно покачивается из стороны в сторону. Джуён с интересом рассматривает людей вокруг. Две старушки с кучей сумок что-то обсуждают, изредка тяжело вздыхая, мужчина напротив недовольно объясняет молодому парню рядом, какие изменения необходимо ввести в рекламную кампанию; дедушка, через пару пустых мест, с шумом перелистывает газету, причмокивая губами. Раньше Ли уткнулся бы в свой телефон и нацепил наушники, чтобы не замечать ничего вокруг, как обычно делает большинство людей, но теперь ему хочется заполнить все пробелы жизни теми мелочами, которые он почему-то не замечал или не хотел замечать раньше. Длинная железная гусеница медленно и со скрипом тормозит около одинокой платформы, на которой нет ни души. Джуён вываливается из её пасти, металлические зубы с клацаньем закрываются прямо за его спиной, и лапы снова начинают крутиться, приводя тяжёлое тело в движение. Через пару минут о поезде напоминает только продолжающий истошно вопить железнодорожный светофор. Джуён поправляет большой походный рюкзак на плече и уверенным шагом спешит к лесенке, ведущей к небольшой, поросшей травой тропинке, которая резко поворачивает и убегает в небольшой лесок, игриво петляя между деревьев. Знакомая дорога словно возвращает парня в прошлое, и ему кажется, что даже воздух тут пахнет по — особому и дело даже не в том, что лесной воздух намного чище заполненного бесконечными парами и токсинами городского. Дорога до родной деревни занимает где — то двадцать минут быстрым шагом. Можно было бы послушать около семи — восьми песен, но Ли не хочет. Зачем затыкать уши искусственными басами и аккордами, когда их так легко и нежно ласкает пение птиц и дуновение ветерка, свистящего где — то в кроне таких радостных ярких деревьев. Джуён с наслаждением вдыхает свежий воздух полной грудью, заполняя легкие ароматами леса и детства, прикрывая на секунду глаза, окунаясь в воспоминания.↟↟↟
Верхушки деревьев скрывались где-то в синеве неба, разрывая своими острыми копьями белоснежные неторопливые облака. Одинокая, почти заросшая тропинка убегала куда-то в темноту. Хотя день сегодня и выдался солнечным, в лес яркие лучи почти не проникали, не в силах прорваться через толстое тёмное покрывало, окутывающее все деревья, словно образуя непроницаемый купол. Мальчик внимательно всматривается в темноту, но ничего подозрительного там не замечает. На самом деле, он даже страха не чувствует, хотя от всех пугающих историй и предостережений старших даже самые храбрые его друзья обходили лес стороной. Но Джуён не верил в эти сказки. Именно поэтому сейчас он и стоит перед этой холодной безмолвной стеной, собираясь сделать первый шаг в неизвестность. Лес встречает мальчика спокойно, словно ему совсем всё равно, что кто — то проник на его территорию. Но лесу, действительно, глубоко плевать, а вот настолько же равнодушны ли обитающие в нём духи? С каждым шагом Джуён всё сильнее убеждается, что был прав — здесь действительно нечего бояться. Просто родители напридумывали всякой ерунды, чтобы их детки не потерялись ненароком в чаще или не упали в овраг, переломав себе руки — ноги. Где — то сбоку раздаётся шорох. Ли резко поворачивается и прожигает взглядом кусты. Он затаил дыхание, а страх всё же медленно пускает свой яд по венам, а сердце начинает свою бешеную гонку, поднимаясь, кажется, всё выше и выше, приближаясь к горлу и превращаясь в ком, из — за которого становится трудно дышать. Шорох повторяется. Мальчик напрягается всем телом, готовый в любую минуту броситься бежать. Из кустов выпрыгивает заяц и сломя голову уносится прочь, явно испугавшись Джуёна. Малыш выдыхает всё скопившееся напряжение и заливается смехом. Надо же, какой он глупый, испугался маленькую зверюшку. Нет в этом лесу ничего страшного. Лес, как лес. Ли замолкает, намереваясь продолжить свой путь, вот только звонкий, переливающийся чистым колокольчиком смех не прекращается. Теперь он звучит повсюду. Из — за каждого дерева, от каждой веточки и листика исходит пронзительный смех, отражается от воздуха и множится с неимоверной скоростью, заливается в уши и вытекает через нос, оглушает и заполняет собой всё пространство. Джуён срывается с места и бежит, вот только почему — то вперёд, дальше в чащу. Ноги просто отказываются повиноваться, и тело ни в какую не желает разворачиваться, чтобы броситься к выходу из ужасного леса. А Ли лишь думает, что уж лучше бежать дальше в королевство деревьев, чем остаться на месте и потонуть в пронизывающем насквозь смехе. Ветки больно бьют по лицу, дыхание сбивается, а со всех сторон будто мелькают непонятные чёрные и белые тени — просто иллюзии или духи? Джуён не знает ответа. Нога цепляется за какую — то корягу, мальчик теряет равновесие и летит вперёд, земля открывает свою пасть, и чернота заглатывает, предвкушая сладкую детскую плоть.↟↟↟
Джуён наконец — то добирается до деревни. Прошло много времени с тех пор, как он был здесь в последний раз, но всё выглядит точно так же. Время здесь словно застыло. На улицах почти никого нет, хотя время уже близится к полудню. Наверное, те немногие старики и старушки, что всё ещё живут здесь, заняты огородом или же проводят время перед телевизором, не имея достаточно сил, чтобы напрягать свои старые кости. Через пару поворотов Джуён добирается до родного дома. Навесной замок на калитке весь покрыт ржавчиной и устало стонет, когда парень поворачивает такой же старый ключ. Дверь со скрипом отползает назад, открывая вход в прошлое, в которое Джуён не хотел возвращаться все эти годы, вот только сколько можно бежать? Ни к чему дельному это не привело, и когда, казалось, всё начинало рушиться, он снова возвращается сюда, где когда — то всё тоже закончилось, вместе со смертью матери. Внутри дом выглядит всё таким же живым, как и раньше, когда в нём ещё кипела суета, и всё пространство было заполнено звоном посуды, мяуканьем толстого рыжего кота и ярким светом. И только слой пыли напоминает, что жизнь здесь давно замерла. Джуён, не снимая ботинок, уверенно топает наверх, где находится его комната. На стенах всё также висят плакаты с его любимыми группами и постеры к фильмам, на косяке двери кривая шкала, на которой ютятся прыгающие циферки, выведенные детской ручкой, — маленький Джуён отмечал здесь свой рост ярким красным карандашом. Парень бросает тяжёлый рюкзак на кровать, матрас проседает, а пружины недовольно стонут — уж слишком давно их никто не тревожил, а Ли подходит к окну. За тонкими, местами проеденными молью занавесками виднеются крыши соседских домов, а за ними — лес. Всё такой же безмолвный, даже в солнечный день оставаясь тёмным пятном на светлой коже. Джуён с минуту вглядывается в темноту между стволами, как в детстве, а затем тяжело вздыхает и задёргивает шторы, направляясь вниз, чтобы найти щиток с питанием и подрубить электричество.↟↟↟
— Ну же, вставай, — кто — то нежно треплет Джуёна за плечо. Наверное, это мама будит его, чтобы он помог в огороде или сходил с бабушкой в магазин. Вставать, конечно же, жутко не хочется, но раз мама просит, то нужно. Джуён открывает глаза. Веки с неохотой поднимаются вверх, и взору открывается — нет, не деревянный потолок родной комнаты — а синее, испещрённое тёмными ве́нками — веточками небо. Джуён резко вскакивает. Сердце снова заходится в бешеной гонке, когда мальчик начинает вспоминать, что произошло. Он в испуге оглядывается по сторонам, ожидая увидеть страшных существ, собирающихся устроить пир, где главным блюдом станет он сам, но натыкается только на молодого парня, который с беспокойством смотрит на него большими золотистыми глазами. — Наконец — то, ты очнулся, — с облегчением выдыхает он, поднимаясь на ноги и протягивая руку ошарашенному Ли. — Пойдём, я выведу тебя из леса, пока твои родители не начали бить тревогу. Джуён с опаской принимает руку. Пальцы у незнакомца ледяные настолько, что кажется, ты держишь в руках ледышку, но этот холод отрезвляет. Сердце успокаивается, дыхание приходит в норму, больше не хочется бежать куда-то сломя голову, а лес вокруг снова выглядит обычным и совсем не пугающим. — Ты их извини, что напугали. Они не со зла, — спустя несколько мгновений тишины произносит незнакомец. Голос у него спокойный и мелодичный, в нём скользят виноватые нотки, хотя он ни в чём и не провинился. — Они? — малыш непонимающе хлопает глазами, смотря снизу вверх на красивое лицо незнакомца. — Лесные духи. Ими кишит лес, родители тебе наверняка рассказывали. — Да, вот только мама говорит, что тут обитает только зло. При этих словах брови незнакомца складываются печальным домиком. — Но бабушка, наоборот, считает, что это всё из-за людских россказней и не верит в злых духов, — спешит прибавить Джуён. Странный незнакомец ему почему-то нравится. Он встретил его при странных обстоятельствах, но эти холодные руки и добрые глаза, отливающие золотом, успокоили, снова вернув веру в то, что лес совсем не злой. — Она права. Духам просто обидно, что все людские беды приписали на их счёт. Зло ведь не в лесу, — вздыхает незнакомец. — А в людях, — шепчет Ли, утыкаясь взглядом себе под ноги. Он не замечает грустную полуулыбку, мелькнувшую на лице его странного спутника. Ещё какое-то время они бредут через лес. Джуён то тут, то там замечает какие-то тени, но они больше не нападают. Их яркие глазки виновато блестят, и, кажется, сам ветер шепчет тихое «прости». — Вот мы и пришли, — незнакомец останавливается в нескольких метрах от выхода из леса и аккуратно подталкивает вперёд Ли. — Ты лучше больше в лес не ходи, — Джуён оборачивается и смотрит прямо в золотистые глаза: ему хочется вернуться в лес снова. — Твоя мама будет переживать, да и другие жители тоже вряд ли будут в восторге, — поясняет незнакомец. — Они не узнают, — быстро лапочет малыш. — Я хочу узнать лес поближе, ну пожалуйста. Я совсем — совсем не боюсь. Незнакомец вздыхает: — Ещё раз прости духов за эти шалости. — Ничего страшного, — заверяет Джуён и спешит к выходу: ему действительно пора домой, пока мама не начала бить тревогу. Почти у самого выхода он резко тормозит и снова оборачивается. — А как Вас зовут? — Ку, — тихо произносит незнакомец. — Называй меня просто Ку.↟↟↟
Заварка медленно окрашивает кипяток в зеленоватый оттенок, прямо как у листвы на дереве около окна. За несколько часов Джуён провёл генеральную уборку, разобрал свои вещи, сходил в ближайший магазин и потерял около пятнадцати минут на углу улицы, будучи пойманным цепкими языками соседских старушек, которые «не видели нашего дорогого Джуёнчика целую вечность». Парень изрядно устал и собирался сделать перерыв, насладившись чаем и булочками с корицей. Тишина деревни умиротворяла и дарила некое спокойствие, о котором Ли совсем забыл в бесконечном шуме дикого муравейника, где он провёл последние несколько лет. Он уехал туда насовсем после смерти матери, когда в деревне его, казалось, уже ничто не могло удержать. Даже то, что он любил. Любил ведь? Но не говорил же. А если ни разу не сказал, то считается ли, что действительно любил? Ли не знал. И тогда ему было важнее сбежать от туда, где всё напоминало о ней. О том, кто всегда был рядом, но так рано умер, оставив его совсем одного. Или это он её оставил? Джуён оставляет чай недопитым и выходит из дома, хмуро направляясь куда — то прочь. На кладбище никого нет. Ну, если не считать души тех, кто здесь похоронен. Хотя, возможно, они все давно уже переродились. Или же это всё ерунда, и никаких душ, призраков и перерождений нет. Её могила осталась такой же, как и пять лет назад. Даже не поросла сорняками, спасибо соседке, которая любила Госпожу Ли, как свою собственную дочь, часто приходя в их дом, особенно после смерти своей подруги и, по совместительству, бабушки Джуёна. С холодного камня плиты мать с яркой и тёплой улыбкой на лице смотрела на парня, который впился взглядом в гравировку «любимая жена, дочь и мать». — Прости, мам, — тихо шепчут губы, а по щеке стекает одинокая слеза, оставляя горячий след на холодной коже, обжигая её, застывает на кончике подбородка и срывается вниз, теряясь где — то в холодной земле. Постояв ещё пару минут, Джуён разворачивается и направляется в сторону ворот, ведущих прочь с кладбища. Перед одним человеком, которого он тут оставил, парень извинился. Но остался кое — кто ещё.↟↟↟
Лес стоит молчаливой стеной — такой же, как и всегда. Ветерок нежно играет с кронами деревьев, что — то шепчет верхушкам елей и танцует с листьями. Ничего зловещего не наблюдается. Да и с чего бы? Ещё с десяток с лишним лет назад жители деревни наконец — то прозрели и перестали винить лес во всех своих бедах. Духи успокоились, перестали обижаться, а лес стал самым обычным местом, в котором собирали грибы и ягоды, на реку бегали шкодливые дети, а рыбаки мирно проводили там раннее утро, наслаждаясь спокойствием и прохладой. Джуён уверенно шагает по тропинке, вдыхая свежесть и что — то бесконечно родное. В голове витают воспоминания о детстве, и парень не соврёт, если скажет, что провёл здесь свои самые счастливые дни. Жаль только, что счастье не может длиться вечно. — Ку! — громко кричит Джуён, когда оказывается уже довольно далеко от входа в лес. — Ку, я знаю, что ты здесь. Это Джуён, — парень внимательно всматривается в просветы между стволами, надеясь, что сейчас там появится знакомая фигура из прошлого. Но никто так и не выходит, сколько бы Ли не кричал. Расстроенный парень плетётся назад, пиная какой — то камушек. Краем глаза Джуён замечает какое — то движение в кустах и резко тормозит. — Ку? — он осторожно приближается к кустам. Глупо, конечно, думать, что тот спрятался в них, но надежда умирает последней. На Джуёна выпрыгивает заяц, врезается в ноги парня и отскакивает, уносясь прочь. Ли только тяжело вздыхает. А над головой раздаётся смех. Парень поднимает голову, но никого не видит. А смех тем временем становится всё громче и словно кружится вокруг него. — Да, очень смешно, — закатывает глаза Ли. — Лучше бы Ку позвали, глупые духи, — и он ускоряет шаг. Смех прекращается, а из — под земли резко вылезает какая — то коряга, и Джуён, не замечая её, спотыкается, едва ли не падая вперёд носом. Парень чертыхается, а звонкие переливы колокольчика возвращаются, заливаясь ещё пуще, а ветер шепчет на ухо «сам ты глупый». Парень тяжело вздыхает. — Ладно, не глупые, да, — кивает он. Не хватало ещё, чтобы духи продолжили потешаться над ним, путая ему дорогу и насылая мороки. — Только Ку не жалуйтесь, а то он мне нотации читать станет. Хотя лучше нажалуйтесь, может он тогда выйдет ко мне, — усмехается парень и добавляет громче: — Я знаю, что ты меня слышишь, Ку. Я приду и завтра, слышишь? — он доходит до выхода из леса и машет рукой на прощание. — Ещё увидимся, друзья.↟↟↟
Языки пламени облизывают кроны деревьев, вгрызаются в тонкие стволы, заставляют всё вокруг кряхтеть и стонать. Где — то с шумом падает убитый дуб, и его тело тут же поглощают кровавые всполохи, укрывая от глаз братьев и сестёр. Звери в панике бегут прочь, отскакивая от падающих веток и задыхаясь в дыму, накрывающим лес своим толстым покрывалом, уносящим жизни и заставляющим корчиться на земле в конвульсиях. Всё вокруг кричит и стонет, отчаянно борется за жизнь, бежит, пытается спастись и падает, навечно отдаваясь кровожадному пламени, проводя последние секунды, наблюдая ужас, объявший родной дом. — Горите к чертям собачьим! — отчаянно кричит женщина. Двое мужчин держат её с двух сторон, а она продолжает биться в их руках, пытаясь высвободиться, и всё кричит и сыпет проклятиями в сторону объятого пламенем леса. — Вы не получите моего сына, черти! Сгорите все, сгорите! Вокруг собрались уже почти все жители деревни. Старушки охают и с испугом глядят на огненные языки, старики кряхтят и качают головами, хмурясь и что — то говорят молодым. Кто — то кричит, что уже позвонил пожарным, напуганные матери крепко прижимают к себе младенцев и внимательно следят за детьми постарше, которые смотрят на происходящее глазами — блюдцами. — Где мой сын?! — женщина, которую держали двое мужчин, начинает в панике осматривать толпу, но не находит знакомую фигуру. — Где он? Лес кричит и стонет от боли. То тут, то там падают ветки, огонь окольцовывает стволы, разрастается с поразительной скоростью, дым мешает обзору и заполняет лёгкие, но Джуёну всё равно. Где — то здесь, в этом аду на земле, его друг. Самый настоящий. Единственный, кто понимает его. И Ли тоже единственный из всей деревни, кто понимает в ответ. Он не может позволить кому — то настолько дорогому умереть здесь. — Ку! — кричит мальчик, углубляясь всё дальше в пекло. Со всех сторон его окружает неимоверная жара, языки пламени почти уже ласкают нежную детскую кожу, но он лишь прибавляет шаг. — Джуён! — где — то истошно кричит мать, но Ли всё равно. Он не вернётся назад. Он не оставит своего друга. Если надо будет, он умрёт тут вместе с ним. Его мама настоящая предательница. Это всё сейчас из — за неё. Из — за неё и её глупого страха, который затмил ей разум. — Ку! — снова зовёт Ли и складывается пополам в приступе жуткого кашля. Дым заполняет его лёгкие, медленно отбирая возможность дышать. Мир начинает плыть перед глазами. Джуён уже не понимает — это дым застилает ему путь или пелена перед глазами лишает зрения? Он хочет снова прокричать родное имя, но из груди вырывается только кашель. Стало неимоверно душно, жарко, горячо и больно, слёзы начинают литься из глаз, больно щипать щёки и высыхать, не успевая закончить свой путь. Мир кренится, земля уходит из — под ног, и Джуён падает. — Ку… — хрипит мальчик перед тем, как погрузиться в бесконечную тьму.↟↟↟
Джуён просыпается в холодном поту. Через тонкие шторы в комнату проникают алые всполохи, расползаясь по полу. Парень резко вскакивает с кровати и бежит к окну, рывком отодвигая ткань в стороны — в глаза ему бьют яркие лучи восходящего солнца. Парень судорожно выдыхает и упирается руками в подоконник. Это всё сон. Глупый сон. Кошмар из далёкого прошлого. Сейчас лес спокойно стоит на окраине деревни, наслаждаясь утренней прохладой и купаясь в ласковых лучах пробуждающегося светила. Джуён убирает с лица мокрые от пота волосы и босиком шлёпает на первый этаж. Планов на новый день у него, конечно же, нет. У него теперь вообще нет никаких дел на ближайшее время. Как и желания что — либо делать вообще. Всё, к чему он так отчаянно стремился последние года, резко потеряло смысл. А прошлое, от которого он когда — то сбежал, почему — то стало привлекать намного больше, чем будущее. Чайник щёлкает, оповещая о конце своей работы, и Ли заваривает мятный листовой чай. Через некоторое время он покидает дом, направляясь в лес, ведь все его дороги ведут именно туда. — Ку! — в очередной раз кричит парень, но в ответ снова ничего. Джуён недовольно пинает шишку и раздражённо заявляет в никуда: — Если не выйдешь, то я пойду топиться в реку, слышишь? Не так далеко действительно была река, куда Ли и направился. Плавать он не умел, да и не то чтобы его кто — то вообще этому учил. Ровная гладь воды блестела и переливалась в ярких лучах солнца, манила к себе, так и приглашая искупаться. И Джуён не собирался ей отказывать в таком гостеприимстве — терять ему было нечего. Прохлада ласкает щиколотки, штаны пропитываются насквозь, а Ли продолжает уверенно заходить в реку всё дальше и дальше. Вскоре должен быть резкий обрыв, где дно срывается вниз, как американские горки. Земля уходит из — под ног, сердце ухает, улетает куда — то вниз, и парень с головой погружается в прохладную синеву, не успев даже набрать в лёгких побольше воздуха. Из носа вырывается шквал пузырьков, и стоило бы, наверное, начинать судорожно бить руками и ногами в попытках выплыть наверх и позвать на помощь, но Джуён лишь продолжает опускаться всё ниже и ниже в полном спокойствии. Исхода всего два: либо Ку наконец объявится, либо Ли даже не придётся думать, что делать дальше, и искать новую работу. Воздуха в лёгких почти не осталось, и Джуён прикрывает глаза. Что — то резко хватает его за шиворот и тащит куда — то назад. Ли резко открывает глаза и крутит головой по сторонам, но в воде никого нет. А его тело продолжает лететь спиной вперёд. В какой — то момент он ударяется о дно, голова оказывается на поверхности, парень судорожно хватает воздух, больно обжигая лёгкие, а его всё тащат и тащат, пока наконец не выбрасывают на берег. — Идиот, — позади звучит знакомый голос. — Ку! — Джуён откашливается и спешит подняться на ноги. В паре метров от берега стоит он. Такой же, как и двенадцать лет назад. Ни на каплю не изменившийся. Отголосок прошлого. Джуён расплывается в глупой улыбке и широко раскидывает руки, спеша обнять Ку, но тот ловко уворачивается, и Ли обхватывает руками воздух. — Эй! — Не трогай меня, — сурово предупреждает дух, хмуро глядя своими золотистыми глазами, на недовольное лицо парня. — Обиделся что ли, Ку? — тянет Джуён, но остаётся на месте. — Просто не трогай. Или я уйду. И тогда хоть утопись в этой реке, не приду, понятно? — Ладно, — неохотно соглашается парень, но затем снова расплывается в улыбке. — А ты совсем не изменился. Теперь мы с тобой ровесники, — и впервые за последние несколько дней он смеётся. — Мне около сотни лет, Джу, — закатывает глаза Ку, но на губах у него тоже появляется лёгкая полуулыбка, которую он тут же старается спрятать. — Но выглядишь ты всего лишь на двадцать пять, — ехидничает Ли. — А ты выглядишь, как мокрая псина, — дух окидывает взглядом мокрого с ног до головы парня и взмахивает рукой. Через секунду Джуён стоит абсолютно сухой, словно и не устраивал себе смертельное погружение пару минут назад. — Спасибо, — слегка виновато улыбается Ли. — И извини за этот маленький шантаж. Просто ты бы иначе так и не вышел, я прав? — Прав, — не спорит Ку и разворачивается к лесу, чтобы направиться обратно в чащу. Джуён спешит за ним. — Как у тебя тут вообще дела шли? Мы давно не виделись, — парень неловко потирает шею. — Ничего интересного. Восстанавливали лес, а затем просто спокойно жили, как и все года. Нам, духам, нечем особо похвастаться. Это у вас, у людей, жизнь переменчива и быстра, — усмехается Ку, продолжая быстро плыть куда — то вперёд. — У меня тоже всё довольно скучно, — Джуён говорит с лёгкой отдышкой: ему приходится чуть ли не бежать, чтобы не отставать от духа. — Поступил в универ, закончил его, нашёл работу, разочаровался в жизни, наорал на начальника, уволился, а теперь я снова тут. Вернулся домой. — Звучит печально, — Ку тормозит и оборачивается на Ли, который глупо улыбается, виновато опустив взгляд. — Значит, ты вернулся, чтобы.? — Чтобы отдохнуть, наверное, — пожимает плечами Джуён. — Да и я очень давно тебя не видел. И маму тоже, — он слегка грустнеет, но спешит снова натянуть на лицо солнечную улыбку. — Вот, теперь никого бросать не собираюсь. Хочу остаться здесь. — В своём прошлом, — шепчет Ку, покачивая головой. — Здесь я был счастлив, — пожимает плечами Джуён. — Хочешь, я расскажу тебе о Сеуле? Ты же там никогда не был. Там куча интересных мест, — и парень пускается в длинный рассказ, не дожидаясь ответа духа. А тот усаживается в тени раскидистого дуба и внимательно слушает. И где — то в области груди разливается тепло.↟↟↟
Время. Интересная штука. Оно то ползёт, словно улитка, то летит так, что не успеваешь и глазом моргнуть. Особенно, когда ты проводишь его с кем — то важным для тебя, с кем вас связывает множество воспоминаний из прошлого, из детства, из этой счастливой поры, когда всё казалось бесконечным, ярким и таким живым. Тогда солнце особенно ярко светило, все запахи и цвета были чётче и ярче, а вся жизнь напоминала самую вкусную конфету из подарочного новогоднего набора. Джуён и не заметил, как прошла целая неделя с его приезда в родной дом. Почти каждый день он проводил в лесу, гуляя с Ку по знакомым местам, рассказывая ему обо всём и ни о чём. И на душе становилось как — то легко. Джуён сомневался в своём решении покинуть Сеул, а не сразу искать новую работу, но с каждым днём возвращаться в шумный город с его холодными высотными стенами, злыми и лживыми людьми хотелось всё меньше и меньше. Хотелось навечно остаться в тёплом родном лесу, с таким настоящим Ку, который одной своей лёгкой полуулыбкой окутывал спокойствием и чем — то, напоминающим счастье. — Слушай, Ку, а что тогда произошло? — Джуён не отрывается от венка из одуванчиков, который он плёл последние несколько минут, высунув от усердия кончик языка. — О чём ты? — дух внимательно смотрит на парня своими золотистыми глазами, не мигая и словно сканирую его. — Да брось, ты понял, что я имел ввиду, — Ли откладывает в сторону венок и поднимает взгляд, встречаясь с глазами напротив. — Что случилось двенадцать лет назад? Когда был тот пожар. Почему я больше не мог войти в лес? И почему сейчас мне нельзя тебя касаться? — Кто старое помянет, тому гл… — начинает дух, но Джуён его прерывает. — Ку, я тут тебе всю свою жизнь пересказал, всю душу излил, а ты не можешь мне просто рассказать? — он недовольно трясёт головой, отчего его длинные волосы забавно подпрыгивают вверх. — Прошу, расскажи. Я ничего у тебя до этого не просил, ну пожалуйста, — его большие глаза полны мольбы, и Ку просто не может отказать ему. Своему первому другу. Первому человеку, который не убежал. — Ладно, — сдаётся дух и откидывается на ствол дерева, скрепляя руки на груди и устремляя взгляд в голубое небо, кусочки которого виднеются через плотную крону дуба.↟↟↟
Джуён снова стоит на границе леса, собираясь ступить в прохладную тень обители духов. Прошло несколько дней после его первого визита. Лёгкий испуг сменился любопытством и желанием снова увидеть того необычного духа с золотистыми глазами. Поэтому сегодня, наврав матери о том, что он собирается на площадку вместе с другими мальчишками, Джуён направился на окраину деревни. Оглянувшись напоследок, вдруг кому из взрослых приспичит прогулять где — то поблизости, мальчик ныряет в прохладу леса. Он снова выглядит спокойно и непримечательно, как и в прошлый раз. И сегодня Джуён не собирается убегать, даже если услышит чей — то смех. Он будет смеяться вместе с духами. Теперь он знает, что бояться нечего. — Ку! — громко кричит мальчик, когда заходит уже на приличное расстояние вглубь. — Ку, это Джуён! — Ли вертит головой во все стороны, надеясь заметить около стволов деревьев знакомую фигуру. — Что ты тут делаешь? — раздаётся удивлённо позади, и Джуён спешит развернуться, едва ли не сталкиваясь с духом. — Ку! — мальчик радостно подпрыгивает и спешит крепко обнять ошарашенного таким неожиданным проявлением чувств обитателя леса. — Я так хотел снова тебя увидеть! — Малыш, я же говорил тебе больше не ходить в лес, — вздыхает Ку и треплет тёплые шелковистые волосы на детской макушке. — Пойдём, я отведу тебя обратно. — Нет, — топает ножкой Джуён, недовольно надувая губы. — Я хочу погулять по лесу. Он же совсем не страшный, да и ты со мной. — Твоя мама будет волноваться, — качает головой дух. — Я сказал ей, что буду с другими ребятами на площадке. Она и не узнает, что я в лесу, я всё продумал, — гордо заявляет малыш. — Врать нехорошо. — Взрослые и сами врут об опасности леса. Напридумывали себе невесть что, — парирует Джуён. — Ну пожалуйста, можно мы тут немного погуляем, Ку, — и он смотрит на духа своими огромными блестящими детскими глазами, и парень с золотистым взглядом не в силах отказать этому любознательному ребёнку. Джуён приходит в лес всё чаще и чаще. По — прежнему врёт матери, что гуляет с другими детьми, а сам спешит в лес, которым стал ему вторым домом. Там его встречает Ку, иногда вместе с другими жителями леса: более слабыми духами — огоньками, бестелесными смеющимися существами, которые любят играться с волосами Ли, поднимая отдельные пряди вверх, переплетая их между собой и вплетая в них веточки и цветы. Джуён радостно смеётся, бегает по лесу, напевает какие — то песенки, играет в прятки с Ку, который и сам ярко улыбается, глядя на счастливое лицо мальчика, рассказывает ему о травах, волшебных существах, делится незабываемыми историями и катает на шее. И кажется, что лес снова ожил, что в нём снова есть счастье и жизнь, тени становятся теплее, духи добрее, а солнечные лучи всё сильнее пробиваются сквозь кроны, украшая лес золотистыми, подобно глазам Ку, узорами. Но у всего есть конец. — Джуён, где ты был? — голос матери звучит строго, и Джуён, кажется, ощущает сгустившийся воздух с привкусом неладного. — Гулял с ребятами, — пожимает плечами паренёк, снимая ботинки. — Не ври мне, — тихо шепчет мать. — Ты с ними уже долгое время не играл. Чонсу сегодня приходил и спрашивал, где ты всё время пропадаешь. — Я… — в мозгу судорожно начинают крутиться шестерёнки, пытаясь придумать оправдание. — Я с другими мальчишками был. — С какими, Джуён? Как их зовут? — женщина подходит вплотную и кладёт руки на плечи сына. — Джуён, не ври мне. Что происходит? Где ты пропадаешь? — она наседает с вопросами, всё крепче впиваясь в плечи, и мальчику начинает казаться, что это вовсе не его мама, а та большая ворона, что вечно сидит на старом дереве на углу улицы и громко каркает, впившись когтистыми лапами в ветку. — В лесу, я был в лесу! — кричит Джуён и вырывается из рук матери, отпрыгивая назад. — В лесу? — её глаза округляются и наполняются страхом. — Боже, родной, что ты там забыл?! Там же очень опасно, о Господи! — Мам, у меня там друзья. Лес совсем не страшный. Это люди всё напридумывали! И духов своими нелепыми обвинениями и страхами обидели. Им тоже неприятно! Они ведь ничего не сделали! — кричит мальчик, но в глазах матери только чистый животный страх. — О горе, они тебе голову заморочали, чары наложили, — шепчет она, а в глазах собираются слёзы. — Нет, мама, ты меня совсем не слышишь! Они мне ничего плохого не сделали. А Ку вообще со мной играет, рассказывает много интересного. И он меня спас, когда я в реку упал! — Джуён не замечает, как по его щекам начинают стекать горячие слёзы обиды за Ку, за других духов и обитателей леса, за все те злые слова, которыми люди называли ни в чём неповинных жителей зелёного города. — Ку, — тихо произносит мать, а её глаза бегают туда — сюда. — Он стоит за всем этим. Он тебя околдовал. И принесёт тебя в жертву. Или съест, чтобы увеличить свои силы, — губы быстро бормочут слова, женщина не слышит протестующие крики сына, а остекленевший взгляд натыкается на печь, где потрескивает огонь. — Я не позволю им тебя забрать! — вдруг громко кричит женщина и хватает какую — то огромную деревяшку, запихивает её в печь, давая кровавым языкам окутать сухое дерево, и бежит к двери, не переставая повторять: — Не отдам им тебя, Джуён. Не отдам! Джуён выбегает за ней следом, громко крича, но женщина его не слышит. На шум выбегают напуганные соседи. Мать бежит к лесу, размахивая горящей деревяшкой, огонь отплясывает безумный танец в огромных глазах женщины, когда она замахивается и со всей силы закидывает палку в лес. Она с гулким ударом падает, языки пламени расползаются по сухой траве и начинают охватывать деревца поблизости. Как назло, последнюю неделю дождя совсем не было, поэтому никакая влага не могла остановить распространяющееся пламя. — Сгорите к чертям собачьим! — кричала мать, а жители деревни подтягивались к окраине, не до конца понимая, что происходит. — Не заберёте моего сына! Не отдам! Не боюсь я вас, горите, черти, горите! Джуён в ужасе наблюдает, как родной лес окутывает пламя, он слышит стон деревьев и плач травы. В голове проносятся все счастливые тёплые денёчки, проведённые в прохладе обители духов. А потом перед глазами встаёт образ Ку. Его первого самого настоящего друга, с которым было так легко на душе и совсем не страшно. Ли не может оставить духа погибать в лесу, он должен его предупредить, спасти. И мальчик спешит в горящий лес, ни на секунду не сомневаясь и не боясь злых огненных языков. Людские языки и так почти уничтожили лес, нельзя было позволить всему так закончиться.↟↟↟
Когда Джуён открывает глаза, он лежит в своей кровати дома. По телу разлилась некая слабость, но в основном он чувствует себя, как обычно. Мальчик несколько раз моргает, пытаясь вспомнить, что было до того, как он проснулся. Яркие обжигающие языки, истошно вопящая мать, едкий дым, заполняющий лёгкие, горящий лес. Точно. Пожар! Джуён подскакивает в кровати и спешит подняться, но вдруг замечает маму, сидящую на стуле рядом. Она выглядит напряжённо, смотрит, не мигая, на свои руки. — Джуён, родной, — она замечает очнувшегося сына и спешит заключить его в крепкие объятия. — Боже, прости меня, сынок. Глупая мать у тебя, глупая. — она поглаживает сына по голове, не переставая извиняться. — Мам, всё нормально. Ты чего? — Джуён ничего не понимает. — Что случилось с лесом? — Всё нормально, сынок. Этот твой дух, Ку, он смог потушить пожар. Лес, конечно, пострадал, но не так сильно, если бы не его обитатели. Ах, это всё из — за меня. Прости, что не поверила тебе, что не выслушала, — и женщина прячет лицо в руках, всхлипывая. — Всё хорошо, мам, не плачь, — у Ли и у самого слёзы наворачиваются на глаза. — Ты просто испугалась. Прости меня, что я тебе врал. Просто все столько страшного про лес наговорили, все его считали страшным местом, но они ошибались. Зато теперь все знают, что духи не злые. — Я чуть тебя не потеряла, — шепчет мама. — Если бы не Ку, я бы тебя потеряла, — и слёзы катятся по её щекам, и Джуён спешит утереть их своими нежными руками, а затем крепче прижать к себе родную душу. Чуть позже Ли стоит на окраине леса. Ему больно смотреть на обгоревшие деревья, некогда одетые в зелёные яркие наряды. Но мальчик понимает, что всё могло закончиться намного хуже. Он делает шаг вперёд, намереваясь снова зайти в любимый лес, но натыкается на невидимую преграду. Джуён словно натыкается на стеклянную стену, которая мешает попасть в лес. Он пробует снова и снова, но продолжает натыкаться на твёрдое препятствие. Мальчик пробует зайти в лес чуть поодаль, но снова ничего не выходит. — Ку? — кричит Джуён, в замешательстве глядя в просветы между почерневшими деревьями. — Почему я не могу зайти, эй?! Но лес безмолвен. Джуён кричит ещё несколько раз, но ему никто не отвечает. Златоглазый дух не появляется, как это обычно бывало, со своей тёплой полуулыбкой, словно он только и ждал возвращения Ли. Мальчик кричит и просит пустить его в лес, бьётся о невидимую стену, умоляет и плачет, но всё тщетно. Он больше не может зайти. Ни сегодня, ни завтра, ни даже через месяц. А другие жители деревни всё чаще и чаще ходят за грибами, за ягодами, поплескаться в реке или порыбачить. И лес снова заполняется людьми, которые больше не бояться, которые признали свои ошибки и попросили прощения. И теперь в лес ходят все. Все, кроме Джуёна.↟↟↟
Паренёк выключает свет и забирается под одеяло. Он с минуту лежит на кровати, рассматривая уже изученный вдоль и поперёк потолок, а затем откидывает в сторону одеяло и спешит к окну. Он внимательно всматривается в чернеющий на фоне глубокого синего неба лес, но он стоит безмолвной стеной. Вдруг мальчик замечает какое — то движение на самой границе леса и деревни, там, где деревья особенно редки и между ними даже виднеется лёгкий просвет, где тьма не столь густа. Джуён прижимается ближе к стеклу и старается разглядеть, что же только что мелькнуло среди деревьев. Но там снова ничего нет. Разочаровано вздохнув, паренёк возвращается обратно в постель и сильнее укутывается в одеяло. Невысокая фигура выглядывает из — за ствола дерева и внимательным острым взглядом всматривается в тёмное окно, где секунду назад было знакомое личико. Ярко — жёлтые глаза сверкают во мгле ночи. — Прости, Джуён, — вздыхает Ку и возвращается в чащу леса. — Так было нужно, — в голосе слишком много печальных ноток. Таких несвойственных духу. — Тебе нельзя было с ним сближаться, — звучит со всех сторон строгий голос, пока Ку неспеша идёт всё дальше и дальше в лес. — И нельзя было возвращать к жизни того, кого уже собирались забрать небеса. — Знаю, — шепчет дух, а из золотистых глаз сбегает одинокая слеза. — Но я просто не мог по — другому.↟↟↟
— Значит, ты тогда не просто вынес меня из горящего леса, а… — Джуён нервно сглатывает, всё ещё переваривая рассказ Ку. — Воскресил, да, — заканчивает за него дух, прикрывая глаза. — С ума сойти, — судорожно выдыхает Ли, не зная, что ещё сказать. — Нарушил законы вселенной, — издаёт смешок Ку и поднимается на ноги. — Пойдём. Уже поздно, тебе пора домой. Всю дорогу они идут молча, каждый утонув в своих мыслях. На окраине леса Джуён тормозит и спрашивает: — А почему тебя теперь касаться нельзя? — Не хочу снова слишком сближаться с человеком, — заявляет Ку, но на Джуёна не смотрит. — Это дорогого стоит, — и он растворяется в ту же секунду, не давая Ли и слова сказать. — Врёшь, — шепчет парень и выходит из леса. Дома как — то пусто и скверно. Прошло уже прилично времени с его приезда, но деревянная постройка по — прежнему выглядит так, словно в ней никто и не живёт. Джуён здесь словно призрак. Уходит рано утром, приходит под вечер, пропадает целыми днями в лесу или бесцельно шатается по деревне, помогая знакомым старушкам, а иногда подолгу торчит на кладбище: ухаживает за могилой матери или рассказывает ей истории, которые она вряд ли услышит. Из раздумий вырывает телефонный звонок. Песня звучит сюрреалистично, совершенно не вписываясь в тихую деревенскую обстановку. Ли, честно, даже забыл о существовании своего гаджета, не притрагиваясь к нему с самого приезда. — Аллё, — парень даже не смотрит на имя звонившего, высветившееся на дисплее. — Ну наконец — то, — раздаётся по ту сторону искажённый, но всё равно узнаваемый голос. — Я уж собирался через пару дней сам нагрянуть в твою деревню, если бы ты так и продолжил игнорировать мои звонки. — О боже, Хёнджун, — Джуён ударяет себя рукой по лбу. — Чёрт, прости, я совсем забыл… — он осекается. Забыл о своём лучшем друге? Который все эти года в Сеуле был рядом? — Вот именно. Совсем обо мне забыл, — наигранно дуется Хан, но тут же смеётся в трубку. — Ладно, не парься. Ты просто отдыхал, понимаю. Я и сам иногда хочу свой телефон куда подальше выкинуть и свалить куда — нибудь. Но, сам понимаешь, кто тогда с заказчиками работать будет. Как ты там вообще? — Да, нормально, — пожимает плечами Джуён и забирается с ногами на стул. — Отдыхаю. — Это хорошо. А когда возвращаться планируешь? — Пока не знаю. Может вообще тут останусь, — неуверенно тянет парень. — Я тут словно на своём месте, что ли. Найду работу на удалёнке. Да и мне много средств и не надо. Тут всё же моё детство прошло, мама здесь, да и К… — он осекается, — да и круто тут, кароч. — Понятно, — тянут на другом конце трубки. И Джуёну становится не по себе. — Я понимаю, Джу, ты сейчас сложный период проживаешь, но ты только в прошлое не уходи, ладно? — голос Хёнджуна звучит обеспокоено. — Твоя мама умерла, она не расстроится, если ты вернёшься в Сеул. Ты ещё найдёшь хорошую контору, в которой не будут наживаться за счёт слухов и скандалов. — Да, я понимаю. Спасибо, Хан, — перебивает друга Джуён, ему становится неуютно от этого разговора. — Прости, я очень устал. Я потом тебе ещё обязательно позвоню, — и он бросает трубку, не дожидаясь ответа, и выключает телефон, забрасывая его куда — то на диван. Действительно, не собирается ли Джуён похоронить себя здесь, в своём прошлом? В тех детских временах, когда забот не было, когда он просто наслаждался весельем в лесу. Когда в мире существовали только он и Ку, который всегда был добр и ласков, который согревал прохладными вечерами, рассказывал самые чарующие истории и позволял играть с его мягкими волосами. Хан прав — мать Джуёна давно умерла, но вот только не вина перед ней и тем, что он оставил её одну в этом старом доме, что почти не навешал и не звонил, сейчас удерживал его здесь. Ли не хотел снова терять Ку. Ему казалось, что только так он будет счастлив. Или же это всё только иллюзия?↟↟↟
— И долго ещё ты будешь гостить здесь? — спрашивает как — то Ку, когда они сидят на берегу реки, бросая туда камешки. — Я подумал остаться тут навсегда, — камешек отскакивает от прозрачной глади и подпрыгивает над водой. — Навсегда? — эхом вторит Ку. — И зачем? Тебя разве в Сеуле не ждут друзья, новая работа, квартира, да и жизнь сама по себе? — Не хочу снова оставлять тебя, — признаётся Джуён, поворачиваясь к духу, который продолжает неотрывно смотреть на реку, крутя в руках камешек. — Джуён, — шепчет Ку. — Я дух. Мне уже очень много лет. Я давно умер, но вместо упокоения оказался здесь, в этом лесу, стал его духом, его защитником. Но я не живой человек. Я никогда не состарюсь. Тебе не нужно хоронить себя здесь, вместе со мной. — Но я не хочу возвращаться, понимаешь? — Джуён вскакивает на ноги. — Там мне плохо. Мне без тебя плохо, слышишь? И всё время было. Я и сбежал отсюда, думая, что забуду всё и там буду жить счастливо. Но нет, Ку, нет. Там все лживые, все злые, все ненастоящие. — Джуён, — Ку поднимает на него золотистый взгляд. — Ты просто разочаровался тогда. Ты ведь на самом деле так не считаешь. И ты был там счастлив. Не всегда, но был. Невозможно вечно жить в радости. Жизнь полна взлётов и падений. Она полна и пауз, когда ты ничего не делаешь, ничего не меняешь и кажется, что просто существуешь. Но это всё тоже временно. А ты сейчас просто хочешь похоронить себя здесь, оставить своего друга, свои возможности, просто чтобы существовать, словно дух, в этом лесу. Но ты не дух. Мы все тут умерли, застыли во времени. А ты жив, понимаешь? Я не для этого тебя воскрешал, чтобы ты сам выбрал застыть на месте и заживо похоронить себя, — его слова больно бьют прямо в сердце, и у Джуёна выступают слёзы. — Я просто хочу вернуться обратно в детство, — всхлипывает парень. — Но прошлое не вернуть, Джу. А тебе нужно двигаться дальше, — Ку почему — то мрачнеет, а затем погружается в свои мысли, обдумывает что — то. — Обними меня, Джу, — через минуту просит дух, поднимаясь на ноги. — Что? — не понимает парень и утирает заплаканные глаза рукавом рубашки. — Обними меня, — повторяет Ку и раскидывает руки в стороны, приглашая в самые тёплые объятия. И Джуён утопает в них. Крепко прижимает к себе духа, вдыхает его запах — такой родной и знакомый, им пропитан, кажется, весь лес. Становится неимоверно тепло, но почему — то щемит где — то в области сердца. И Джуён понимает — это их последние объятия. Тело духа медленно растворяется. Кончики его волос, пальцы рук и ног начинают светиться и рассыпаться на маленькие частички света, которые торопятся разлететься в разные стороны, расправив свои крылышки. Светлячки. Джуён выпутывается из объятий и в панике смотрит на улыбающееся лицо Ку. — Плата за твою жизнь была велика, — произносит дух. — Я отдал много сил, нарушил правила. Но меня простили. Вот только мне больше нельзя было касаться людей, иначе бы я растворился. Прости меня, Джу, но так будет лучше. Не живи прошлым, а я, наконец — то, найду покой. Последнее, что видит Джуён — улыбка, которая светится ярче всех светлячков вокруг, а затем и она рассыпается, уносясь светящимися огоньками ввысь, разлетаясь по всему лесу. Ли заворожённо смотрит на этих волшебных жучков, провожает их печальным взглядом, не замечая, как слёзы вновь и вновь бегут из глаз, застилая обзор и превращая весь мир в светящиеся расплывчатые пятна. — Ку… — шепчут губы, а затем парень срывается на крик.↟↟↟
Ветерок играется с длинными прядями, подбрасывая их вверх и петляя в них. Солнце нещадно палит, и даже в тонкой рубашке с коротким рукавом безумно жарко. Парень с большим рюкзаком на спине уверенно шагает по дорожке между каменными плитами с выгравированными именами. На его лице лёгкая полуулыбка, а глаза необычайно ясны, и где-то в глубине горит яркий огонёк, напоминающий светлячков. Парень останавливается около каменной плиты и обращается к улыбающейся с фотографии женщине: — Вот я и уезжаю, мам. Обязательно ещё вернусь, расскажу о новой работе и познакомлю тебя с Хёнджуном. Он хороший человек, тебе понравится, — где-то в кармане звенит телефон, и парень спешит ответить. — Да, Хан, без десяти двенадцать буду на станции, — на прощание машет надгробию и собирается уйти, как требовательное «мяу» привлекает внимание. — Всё, Хёнджун, пока, встретимся через полтора часа, — и Джуён кладёт трубку. Чёрный кот с ярко — жёлтыми, почти золотыми, глазами внимательно смотрит на Джуёна, а затем снова громко мяукает. — Какой красавчик, — смеётся парень. — Но у меня совсем нет еды, прости, друг, — он виновато разводит руками. Кот подходит ближе, крутится вокруг ног, снова громко мяукает, а затем направляется куда-то дальше по кладбищу, но оборачивается и смотрит на Джуёна, а затем снова взывает к парню, словно требую пойти за ним. И Ли идёт. Они доходят почти до самого конца кладбища, а затем кот останавливается около какой — то старой, поросшей мхом могилы и садится около неё. — Здесь похоронен твой хозяин? — спрашивает Джуён и присаживает на корточки, пытаясь прочитать чужое имя. Буквы выцвели со временем, и лицо на фотографии едва различимо. Ли проводит рукой по камню и наклоняется ближе. Улыбка на губах дрогает. С холодной надгробной плиты на него смотрит знакомое лицо: всё та же тёплая улыбка, тёмные волосы — руки до сих пор помнят, какими мягкими они были, и глаза. Проницательные, согревающие, им только не хватает золотистого блеска. Ку Гониль — наконец-то удаётся прочитать стёртое имя. Джуён поднимается на ноги и грустно смотрит на место, где был похоронен уже очень давно один, очевидно, очень хороший парень, который умер едва дожив до своего двадцатипятилетия. Ещё не познавший жизнь — Надеюсь, теперь ты обрёл покой, Ку, — шепчет Джуён. — А мне пора идти дальше.