Приказы не обсуждаются

Когда Тоник подъехал к обозначенному месту, он не спешил заглушить двигатель машины и позволил себе минутку размышлений. Нестеров вызвал его лично, значит, не мог сказать по телефону поручение, как он делал это обычно. Возможно, в доме труп, предположил он, пытаясь не вспоминать о своих недавних поручениях, которые говорили о том, что Нестеров все чаще ошибался в своих решениях и подставляя под угрозу свою и так уже сомнительную репутацию. Гадая, что наделал представитель компании Инвест Кросс Капитал на этот раз, Тоник оглядел дом. Особняк, один из тех, что принадлежат молодого бизнесмена, чем-то напоминал его самого — такой же элегантный и статный, но пустой и бездушный. Он прошел в освещенную гостиную. Нестеров отсалютовал ему стаканом и сделал глоток. Он не выглядел ни взбешенным, каким в последнее время его приходится видеть, ни даже уставшим. Волосы были как всегда аккуратно уложены, и, разумеется, на нем был костюм. Его поза была расслабленной, хотя он и не подумал чуть ослабить галстук или расстегнуть верхние пуговицы рубашки. — Как вы и просили, Дмитрий Ильич, — обозначил свое присутствие Тоник. У него была особая реакция на звук своего имени, и злобная гримаса тут же исказила черты его лица. — Что с твоим подельником? — резко прозвучал его вопрос. Черных мысленно простонал. Ну вот, напился, накрутил себя и теперь житья ему не даст, пока с чертовым Алтыновым не станется то, что должно быть по задуманному Нестеровым сценарием. — Он как сквозь землю провалился. Перестал выходить на связь с того дня, как мы условились… — Да не волнует меня это, понимаешь? — рявкнул он, сжимая вы руке стакан. — Нельзя было его упускать! У него девчонка. Нам просто повезло, что пока никто ее не нашел. Ищи его! Пока Климов в беспамятстве, ее точно никто не найдет. Ему даже не на кого надеяться! Ни эта его адвокат, — он довольно хмыкнул, но вновь его взгляд посуровел, — ни даже Игнатьев сейчас ему не помощники. Ну а вдруг он вспомнит? Что тогда? — Я найду его, — заверил он. — Если нужно, весь город обыщу. — Давно пора было, Тоник, давно! — он снял очки и потер переносицу. Под его глазами залегли тени. Он потянулся к стакану с виски и сделал глоток. — Твои люди дежурят с тобой? — Да, мы наблюдаем за несколькими местами, где он предположительно мог скрываться сам или прятать девочку. — Хорошо. Надеюсь, сегодня без тебя обойдутся? — Не понял. В ответ на его недоумевающий взгляд он ничего не сказал, только молча взял и налил виски в рядом стоящий стакан. Со стуком поставив его на край стола, он многозначительно глянул на Тоника. — Я не пью, — ответил Черных. — Поднимайся наверх, первая комната налево. Готовься, я скоро поднимусь. — Дмитрий Ильич, я не понимаю, — он сделал шаг навстречу к нему, но Нестеров взглядом пригвоздил его к месту. Их глаза встретились — цвета неба и цвета льда. — Да все ты понимаешь, — тихо сказал он. — Сегодня твои люди поработают без тебя. Ты мне нужен в другом. Нестеров встал и, преодолев расстояние между ними в два шага, схватил его за подбородок и прижался к нему губами. Опробовав его вкус, он снова сел на свое место и подвинул стакан ближе к нему. Скупой поцелуй оставил на губах вкус виски. Тоник незаметно для него провел по ним языком. — Это приказ? — в нерешительности спросил он. — Ну если тебе так будет легче, то да, это приказ. Тоник залпом выпил все, что было налито. Горячительный напиток обжег пищевод, и он слегка поморщился с непривычки. Нестеров откинулся на диване, наблюдая за ним, и уголок его пухлых губ чуть приподнялся, бросив тень улыбки на его лицо. Натянув козырек кепки пониже, он скрылся из виду. Через некоторое время он почувствовал, что пьянеет. *** Он вышел из ванной в спальню, вытирая волосы полотенцем, и прислушался. В другом конце коридора раздавались неторопливые шаги, но никто не приближался. Он оглянулся. Просто обставленная комната была просторной, и главным элементом интерьера была большая двуспальная кровать. Максимум, который мог себе позволить Тоник — удобный матрас на съемной квартире, а остальное было просто излишествами в его кочевой жизни. То же он мог сказать про вид: окна хозяйской (или гостевой для элитного перепихона) спальни выходили в ухоженный сад, за которым виднелся участок лесистой местности. Место слишком идеальное для такого хищника, коим являлся обладатель сих территорий. Он бесшумно ступил на порог, и в дверях показалась его высокая фигура. В непривычном для него образе он был едва узнаваем. Обычно зачесанные набок, а теперь всклокоченные после душа русые волосы скидывали ему десяток. На нем был шелковый халат, который чуть приоткрывал грудь. Крепко сложенное мускулистое тело с упругими мышцами не уступило бы своей грациозностью юному атлету. Его губы изогнулись в довольной улыбке при виде Тоника. Он с бесстыдством разглядывал его. — Сказать честно, не думал, что ты так быстро согласишься, — изрек Нестеров. — Вы сказали, что это приказ. Приказы не обсуждаются, — ответил Черных, расправив плечи и отчаянно краснея. — Вот поэтому ты мне и нравишься, Тоник. Поэтому ты мне нужен. — Он вплотную подошел к нему и положил руки на плечи. — Я водил сюда девушек, но это другое… — он продолжал исследовать его тело, проводя пальцами по рельефным мышцам, — тебе я могу доверять, правда? Он добрался до полосы жестких волос и провёл рукой ниже, обхватив напряженный член. Неправильное возбуждение. Его не должно быть. — Правда, — выдохнул он, подставляясь его ласкам, которые, однако, не продлились долго. Саирув с себя одежду, Нестеров повел его к кровати, заставил лечь тычком в грудь и сам навис над ним. Тоник совсем поплыл, сознание уносило его далеко от основ рациональности. Выпитое спиртное давало о себе знать, и все его естество, которое поначалу противилось одной только мысли об этом, теперь стремилось познать неизведанное и такое неправильное с ним и в его объятиях. — Ну вот видишь, — он продолжал водить рукой по его длине и слышал его вздохи. — Мы поняли друг друга. Он перекатил его на живот и наклонился, прошептав: — Я буду осторожно. — Он устроился между его ног. — Ты ведь раньше никогда такого не делал. Тоник весь напрягся. — Нет, — проговорил он не то испуганно, не то смущенно. Это позабавило Нестерова. Он дрогнул всем телом, когда он прикоснулся пальцами к сжатому колечку мышц, чтобы смазать, а потом основательно занялся своим членом. Он поставил его раком, широко разведя колени в стороны, и Тоник ощутил, как кровь прилила к щекам. Он уперся в него влажной головкой. — Не напрягайся. Он толкнулся внутрь неожиданно, но не причинив боли. Она начала чувствоваться только тогда, когда он сделал попытку войти глубже, вызвав его протяжный стон. Он продолжать входить, наваливаясь, и Тоник спрятал лицо в изгибе локтя, чтобы простонать громче. — Потерпи немного, — шепнул он, войдя уже наполовину. У него уж явно с такими извращениями опыта побольше было, и на задворках подсознания Черных не мог не признать, что ему повезло иметь опытного любовника на свой первый раз. Нестеров остановился для того, чтобы добавить смазки на плотно натянутую на его член кожицу. Провел руками вверх по его спине, ощущая напряжение, и сжал его плечи. Тоник снова отозвался глухим стоном. Пальцы ног занемели, а на лбу выступил пот. Нестеров притянул его ближе к себе, одновременно в этим проникая на всю длину. Слышно было его сбитое дыхание и стоны, которые он приглушал тыльной стороной ладони. Тогда он убрал его руку от лица и завел за спину, начиная медленно двигаться в нем. — Нет, пожалуйста, дайте мне привыкнуть. Нестеров ничего не ответил, только медленно переместил руки с его плеч на талию, поглаживая. — Расслабься, — сказал он, и Тоник правда пытался, но ничего не получалось. Тогда Нестеров вытащил свой член, оставив внутри только головку, и толкнулся в него снова, вызывая стон боли. Он проделал движения еще несколько раз, дав ему возможность привыкнуть к его толщине, не спеша наращивая темп. Стоны участились, они были чаще самих толчков, и он снова остановился, чтобы добавить смазки. Теперь член легко скользил меж напряженных ягодиц. — Ты такой узкий, — шепнул он ему, наклонившись, и укусил за плечо, отчего тот выгнул спину. Он надавил на его сведенные лопатки и продолжал нещадно наращивать темп. Тоник отзывался на каждое его проникновение стоном. — Надо же, какой ты чувствительный, — выдохнул он. — Никогда бы не подумал. Я хочу на это посмотреть. Перевернув его, Нестеров снова оказался в нем, доставив новую порцию боли. Он крепко сжимал его колени, разводя ноги, и даже мерклый свет, матово освещавший комнату, не мог скрыть проступающий на его обычно бледных щеках румянец. Тоник никак не мог подумать, что его босс может заниматься таким с мужчинами, впрочем, он и сам от себя такого не ожидал. Теперь, когда он видел его влажные губы, жадно хватающие воздух, и его глаза, прикрытые от удовольствия, он был уверен, что Нестеров явно наслаждается происходящим. Он почти сразу нарастил темп в новой позе, и Тоник опустил руку на его предплечье. — Дмитрий Ильич, прошу, медленнее, — простонал он, и инстинктивно сжался, когда он навис над ним, прижав запястья к кровати. — Не называй меня по имени, — он резко и на всю длину вошел в него, заставив вскрикнуть. Он согласно кивнул, зажмурившись, и слезинка скатилась к его виску. Нестеров ускорил темп, заставляя его извиваться под ним и стонать громче, но эта боль определённо стоила тех ощущений, которых он испытывал, особенно когда тот находил верный угол и входил на всю длину, задевая простату. Мерно накатывающие волны тепла пробегались по всему телу, и конечности немели. Внутренний жар напоминал проснувшийся вулкан, вместе с которым взорвётся что-то глубоко внутри него. — Ты будто создан для этого, — горячо прошептал он, целуя его в шею, и Тонику показалось, что все это наваждение, а не реальность. Он с ужасом поймал себя на мысли о том, что не хочет, чтобы это прекращалось. Он боялся пустоты, которая поглотит его, когда все закончится, и ему захотелось прижаться к нему ближе. Он запустил пятерню в его волосы, а другой рукой обнял спину. Как выяснилось, тот был не против и даже прильнул к нему поцелуем, лишая возможности думать. Это всего лишь порыв, — осаждал себя Тоник, — похоть или влечение, желаемое обоими. Мышцы судорожно сокращались, дыхание становилось жарче, а поцелуи стали грубее. Черных чувствовал, что близок к разрядке. Он двигал своим кулаком по своему члену в такт его толчкам. — Так тебе, оказывается, даже нравится, — елейно произнес Нестеров. — Мне так повезло с тобой. Уже хочешь кончить от меня? Нестеров разглядел в его глазах мольбу и прижался губами к его губам. Отстранившись, он ускорил темп, входя глубже, и через несколько толчков тот кончил, протяжно простонав в прижатый ко рту кулак. Не прекращая двигаться в нем, он излился внутрь, заполнив его спермой. Он вытащил свой член, и пара капель упала на простыню, оставив на ней темнеющие пятна. Он тяжело опустился рядом с ним на кровать, обдавая плечи и грудь своим дыханием, и Тоник незаметно вдохнул аромат его волос полной грудью. Когда сердце перестало так отчаянно колотиться в груди, он тихо поднялся, не оборачиваясь на Нестерова, и прошёл в ванную. Через несколько минут появился полностью одетый и, надев кепку, посмотрел на босса. Теперь ничего, кроме смятых простыней, не могло напоминать о том, что здесь было, хотя он все ещё слышал собственный голос и ощущал его в себе и на себе. Полусидя в кровати, Нестеров окинул его взглядом с головы до ног и закусил губу. Серьезное выражение его лица словно подтверждало: то, что произошло несколькими минутами ранее, было их глупой фантазией. Его вкрадчивый голос окончательно отрезвил мысли и вынудил осознать положение. — Деньги в конверте, — он указал на комод у входа. Слишком больно падать с высоты, на которую тебя вознесли чувства, пусть даже минутные, но зато безудержные и яркие. Те, которых на самом деле нет и быть не могло. Тоник, стиснув зубы, так и не посмотрел на конверт, выдержал его взгляд и сказал: — Если понадоблюсь — звоните.