Abandoned mansion

Слезливые тучи плыли по ночному небу, сгущаясь и закрывая божьи очи. Капли слёз небес падали, барабаня об поверхность земли, какой она не была. Можно было бы понаблюдать за игрой капель, но всю воду практически моментально сливал ливень, делая новые капли на невиновном окне и громко колотя по стеклу, что героически выдерживал всю боль. Погода была плаксивой, хмурой, словно в душе что то бушевало, и Чуя делил с ней это настроение. Внутри Накахары было горе, потеря двух людей своей семьи. Он не мог встать, в нём не было никаких сил. Он лежал на кровати и просто лил слёзы. Это не плохо. Даже хорошо, что он выплачется. Но те головы, что были долгое время без тела и уже гнили, вновь и вновь приносили Чуи долгий, невыносимый ужас, что смешивался с тоской и превращалось в терпкий, неприятный страх. Небесные глаза, что теряли свой цвет, словно каждая слезинка забирала каплю цвета у очей юноши, изображали боль и внутреннюю гибель. Особенно когда перед глазами пролетали безэмоциональный девушки, что держали свои глаза в хрупких, белоснежных руках, что вот вот станут костями. Дома он не появлялся... Неделю? Или две недели? Может месяц? Долго. Он находился у Коё. Она помогала Чуи справиться с болью и предлагала специалиста, но Накахара наотрез отказывается рассказывать хоть что то незнакомому человеку. Даже когда Осаму начал искать и предлагать психологов, и тащить Чую к ним. Накахара лишь в омерзении кривился и пытался сменить тему. Чуя так же отказывался выходить на улицу. Дазай смог вытащить его несколько раз, но всё заканчивалось слезами и срывом. После того, как Накахара ударил Осаму по щеке, Чуи стало сильно стыдно появлятся перед другом. И Чуя попросил Дазая не трогать его пару деньков, что и делает Осаму, но с обещанием, что найдёт Чую живого. Так же Накахара игнорировал все сообщения "овец" и не мог ничего сказать на то, что они обвиняют его в предательстве. И это... Правда? Чуя не знает и щас не в состоянии знать. Ему больно от этого. Он не хотел поссориться с "семьёй". Чуя хотел знать правду. Надеялся, что Азуми и Айамэ живы. Но всё не так. Всё ужасно. Только Юан молчит. И это к лучшему. Он не хотел бы услышать слова о предательстве от лучшей подруги. Не щас. Не в этот час, не в этот день, не в эту неделю, не в этот месяц, не в этот год, не в этой жизни. Чуя так же лежал на кровати, что выделила для него Кое. Можно сказать его кровать. Озаки оставила пищу с ромашковым чаем на тумбочку и попросила Накахару поесть к позднему ужину. Чуи не нравилось, что Коё обращается с ним не как друг её дочки, а как к сыну. Это смущало. Внутри голос матери повторял, что это неправильно, что он чужой, что Чуя не должен принимать всю эту заботу. От кровати он должен был отказываться наотрез и не каких "ну ладно". За угнетением себя Чуя не заметил, как медленно поднял своё тельце и начал по чуть чуть есть, заглядывая в телефон на обои с фотографией всех членов "семьи". Они выглядят все радостными. Они пережили боль и щас имеют радостную, яркую, Искреннюю улыбку. "Овцы" в телефоне всегда бы помогли Накахаре с проблемой. Они бы вернули счастье в жизнь Чуи. Они так же желали добра юноши, как и Осаму. Но те, что писали Накахаре... Они проклинали Чую, желали смерти и всячески обзывали. Самое частое и затрагивающие это "проститутка" добавляя "чёртова" или что то подобное и говоря что он шлюха Осаму. Это задевало. Особенно с пониманием, что они это специально. "Овцы" знают о проблеме Чуи с матерью и используют её против него. Это било больнее любого удара. Накахара благодарил жизнь, только за то, что Юан ничего не писала и не говорила или подтверждала подобное, но и не говорила что то против. Чуя был искренне рад, что его время от времени защищала Ацуко, но и писала она мало. Всё же Ацуко самый добрый ребёнок, что когда либо видел Чуя. Конечно, вмести с Кёкай, что тоже не была обделена соболезнованием. Кстати о Изуми. Она, чтобы приободрить Накахару, решила чуть позже, а именно завтра, познакомить Чую с её новой подружкой Кийокой, что перешла к ним в школу. Кёка говорила, что она очень яркая и энергичная, но в тоже время стеснительная. Дальше Накахара не слушал, но он и не гордится этим. Голова начинает болеть от тоскливых, злых, нагнетающих эмоций, что не дают шагу радости и веселью. И от постоянных мыслей о других, и что Чуя сделал не так, что всё сложилось так ужасно, так противно, так омерзительно. Мысли сбивает сообщение. Но оно не от Дазая, что не смог сдержать обещание, а от Юан. Это было неприятно неожиданно, но что поделать. К счастью в сообщении не было оскорблений и обвинений. Это было обычное "привет", "как дела?", "всё в порядке?". Чуя лениво отвечает, устало вздыхая, думая о самых плохих разворотах жизни. Но Юан предложила погулять. Накахара хотел уже отказать и соврать, что у его матери опять что то щёлкнуло в голове, что не отвечает за мозги, которые отключили давно. Но Юан опередила. —«А точнее, пойдём в особняк. Я потом всё объясню, когда встретимся. И отмазки не принимаются! В 14:00 быть около ворот особняка» — Чуя слишком устал, но на лице появилась маленькая улыбка и надежда. –Юан не изменилась. Она всё такая же уверенная в себе и во мене. – мелькают в усталой голове. Но появляется мысль, что он некрасиво, плохо поступает теперь с Осаму. Сначала "овцам" "изменил", а теперь Дазай перестанет с ним дружит, а ещё хуже проституткой назовёт. – Нет, он так не поступит – был уверен Чуя, но всё же написал Дазаю, что пойдёт гулять с Юан и пусть не смеет думать, хоть как то, что Накахара его променял. На что получил ответ "Спасибо, конечно, что предупредил, но это было не обязательно. Надеюсь, ты хорошо проведёшь время и наконец, хоть кто то заставит тебя пойти, хотя бы к психологу." На что Чуя лишь недовольно закатывает глаза и в омерзении немного достаёт язык, кривясь. Накахара встаёт, за долгое время, с большой, уютной, мягкой кровати и тормозя собирается. Через час полтора он подходит к Юан около ворот и пытается оправдаться, ведь опаздывает обычно Юан. *** На улице было сыро и омерзительно. Чуя ненавидел гулять после дождя или во время дождя. Дождь — это что то грустное. Ты идёшь по печальным лужам, что криво отражают тебя в своей мутной водой. Ты наступаешь на своё серое отражение, капли грязной воды омывают твой ботинок, пока ты находишься в своих мыслях под звук удара об землю капель. Словно это время подумать о своей жизни, о своём прошлом. Мысли о твоём несчастье поглощают тебя. Старые раны вновь открываются, чтобы лить слёзы боли. Дождь — это горькие отголоски прошлого. Они всегда будут здесь, но они уже прошли. Когда дождь проходит, он оставляет за собой лужи и мокрую землю. Земля то высохнет, а дождь снова прийдёт. Чуя помотал головой, вновь уставившись на своё мутное отражение. Тот Чуя в воде выглядит усталым. Кажется, его глаза совсем серые. В них нет того яркого голубого цвета и уверенности. В них есть боль и воспоминания. Выгнав всякое прошлое, Чуя поторопился дойти до подруги, что уже стояла на месте назначения. Она почти ничего не сказала, только кинула что то около шутки. Они подошли к входным дверям и Чуя застыл. Он не готов входить в это место. Оно заставляло чувствовать страх, панику. Юан вопросительно посмотрела на друга и нахмурилась. Она явно понимала, что что то с её другом не так. Юан ненадолго задумалась и вспомнила, что писали пишут сейчас про Чую "овцы". Она отвела взгляд и осторожно дотронулась до Накахары. Он сразу поднял взгляд на подругу. Чуя надеялся на то, что подруга одумается, но Юан никогда так не делала. Ему было больно и страшно за неё. Накахара внимательно смотрит в лиловые глаза наполненные жизнью и уверенности. Было страшно думать, что эти глаза могут перестать "дышать". Юан серьёзно нахмурилась, из за чего Чуя ещё больше запаниковал. Девушка растекалась на его глазах. Её руки с непонятно громким грохотом упали на землю, а улыбка засмеялась. Голова разболелась и начала кружиться. Что то большое давила на мозг и заставляло умирать, оставаясь вечно живым. Вдруг руку Накахары дёрнули вырывая его из себя. Девушка нахмурившись посмотрела в лицо другу и твёрдо произнесла: — Всё что я и другие писали о тебе в чате полная ложь! Прости меня! Прости нас! Я была на эмоциях. Кажется, ты стал находится только рядом с Дазаем, но это была ошибка! Я поняла это. Вы знакомы с ним недели 2-3. Даже месяца не прошло, как я решаю, что ты нас бросаешь. Мне жаль... Прости! — Чуя хлопает ресницами и удивлёно смотрит на подругу. Это и смущает и радует. Она не думает о нём плохо, но за других ей не надо извиняться и говорить. Она — это отдельная личность. Они — это другие личности с похожими мнениями. Если они считают, что Чуя их предал, то они будут так считать и никакие извинение другого человека, не спасут их от звание ужасных людей в жизни Накахары. Юан стоит наклонившись ещё пару секунд и нежно смотрит в лицо Чуи. — Тебе не стоило извиняться за других. Да и ты наговорила про меня не много. Ещё я сам не пришёл на встречу, которую назначил, чтобы объяснить. Думаю, я не должен быть с "овцами", но я хочу продолжить общение с тобой и Ацуко — неуверенно, иногда запинаясь произнёс Накахара. Юан тяжело вздохнула и грустно посмотрела в голубые глаза, что явно устали. — Чуя, я понимаю твоё решение и не буду с ним спорить. Но прими мои извинения. Я тебе наговорила много! — Накахара хотел возразить, но суровый взгляд подруги заставил возмущения оставить при себе. Она взяла его руку и потащила его за собой. Чуя не сопротивлялся, смотря на знакомые стены, что наводили страх смешанный с болью и приправленным прошлым. Смесь так себе, но Чуя его ест. Через силу или нет, но ест. Он рад, что он не одинок и этого пока что достаточно. Когда Накахара отвлекается от мыслей, его сердце перестало биться. Оно забыло, что надо качать кровь и вмести с хозяином стоял в страхе смотря на ту самую комнату. Мир застыл в ожидании вмести с сердцем и Чуей. Он смотрит на улыбающиеся Юан, что пытается отодвинуть картину. – Нет... – проноситься в голове. – Нет!.. – в паники кричит мозг Чуи. – Не надо! – выкрикивает сердце, но тело остаётся не подвижным. – Чуя..! – из далека, расплывчато кричит голос в голове. – Чуя! – более отчётливо слышит Накахара. — Чуя, помоги мне! — недовольно возмущается Юан. Тело будто током ударило. Оно сразу встрепенулось и подбежало к подруги помогать. Хоть мозг и понимал, что ожидает за картиной, он хотел помочь первому другу Чуи, лучшему другу Чуи. Картина неприятно скрипела об стену. Звук был отвратителен, но они всё же убрали картину с отверстие в стене. На большое удивление голов не было, но был загадочный проход. Чуя сглотнул и не хотел лезть в дыру. Смерть девушек никак не отстанет от Накахары. Да и как они отстанут? Чуя долго смотрел в дырку, но вдруг его слегка оттолкнули и Юан запрыгнула в отверстие куда то пропадая. Паника охватила тело. Он не мог никуда сдвинуться. Он лишь смотрел на бесконечную тьму, что таила за собой что то особенное и его подругу. — Чиби-чу? Не ожидал увидеть тебя именно здесь — радостный голос недавнего друга поразил Накахару ещё больше. Он обернулся. Перед ним и вправду был Осаму. Он широко и ехидно улыбался о чём то явно задумываясь...