Ночь в тайной комнате на винокурне

«Не играй с огнём», — учил Кэйю какой-то из отцов, но он не мог вспомнить, покинувший родной или погибший приёмный. Сейчас ему было не до того: верёвка, которой его руки привязали к кровати, слегка натирала запястья, а парень, сидящий на животе, не так уж мало весил. Если бы мог, Кэйя с удовольствием бы пожаловался, но рот ему заткнули сразу же. Секретная комната Усадьбы лучей рассвета, она же убежище Полуночного героя оказалась мрачным местом. Горничная, хоть и знала о нём, внутрь явно не захаживала, да и Кэйя пришёл впервые с тех пор, как выведал у неё тайну. Окон то ли вообще не было, то ли их так плотно завесили, что в темноте не разглядеть, у кровати, заваленной ношеными рубашками и плащами, стояла одинокая лампа, но всё, что она освещала — это тарелка с чёрствым объедком хлеба, стена с оружием и лицо в маске с клювом. Поёрзав, Кэйя попытался приподнять руки, чтобы меньше давило. Человек в маске потянулся к его шее, и тогда Кэйя заглянул ему в глаза, желая угадать намерение. Встретившись взглядами, они на секунду замерли. С недоброй ухмылкой человек наклонился вплотную, обеими руками обхватил Кэйю, погладил его затылок и шею сзади, запустил пальцы в волосы, приподнял голову и приблизил к лицу, будто для поцелуя. В прорезях хорошо было видно его горящие алым глаза. Не касаясь губами, человек в маске обжигал ему лицо дыханием. Затем, надавливая пальцами, ещё раз погладил шею и расстегнул сзади воротничок рубашки. Кэйя вздрогнул. Удерживая его на месте левой рукой, правой пленитель провёл по его предплечью и ослабил верёвку. Разорвав зрительный контакт, он прошептал прямо в ухо голосом Дилюка: — Если освободишься — я сразу уйду. Это была первая фраза, которую Кэйя услышал от него за вечер. В разговорах с Дилюком тишина с его стороны — обычное дело, но сегодня он до последнего держал маску. Впрочем, саму маску птицы он так и не снял. Злость всегда работала на нём как переключатель, и Кэйя всё ещё не понимал, какой режим активировался. Меньше часа назад Кэйя пришёл в поместье удостовериться, что Дилюк дома. Через свои связи он узнал, что Орден Бездны затевает кое-что опасное на восточной границе Монштадта. Обманом он направил туда единственного человека, который мог остановить беду благодаря родственной связи, а сам решил сделать нечто похожее. Он почти опоздал: Полуночный герой в полном обмундировании уже собирался лететь на подмогу. Врать смысла не было, но правда Дилюка разозлила, и они оказались в теперешнем положении. Дилюк снова сел ровно у него на животе, и Кэйя, опустив взгляд, наконец понял, что за режим активирован. Скинув мешающий плащ в общую кучу, Дилюк расстегнул куртку Кэйи и надавил ладонью без перчатки ему на стык рёбер. Сердце Кэйи стучало так сильно, что Дилюк наверняка почувствовал пульсацию. Облизнув губы, он просунул пальцы в бесстыдный вырез рубашки и погладил грудь. Тихо промычав, Кэйя посмотрел ему в лицо, но Дилюка полностью захватило его занятие, он не поднял взгляд, неотрывно следя за своими руками. Большими пальцами упершись в ложбинку между рельефных грудей, остальными он гладил по ткани, дотянулся до торчащих сосков и надавил, наслаждаясь ответной дрожью. Кэйя ёрзал от его прикосновений, тяжело дыша, из-за кляпа в уголках рта вытекала слюна. Мельком увидев это, Дилюк привстал и с коротким утробным рыком вытянул рубашку Кэйи из-под тугого пояса. Если какие-то застёжки и были, они наверняка отлетели в тот же миг. Наконец обнажив желанную грудь, он нагнулся для поцелуя. Клюв маски больно ткнул Кэйю, и он охнул. Тогда Дилюк осторожно повернул голову и, прикрыв глаза, провёл по этому месту языком и поцеловал. Его ладони, ни на секунду не останавливаясь, сжимали мягкие мышцы, а рту не было покоя: мечась из стороны в сторону, он целовал, лизал и покусывал. Стало непонятно, от чего грудь Кэйи влажнее — от пота или его слюны. В совершенно осоловелых глазах Дилюка не осталось проблеска разума, он даже не осознавал, как трётся пахом о живот Кэйи — если бы не кожаный пояс, у того бы уже выступила кровь. От особо сильного укуса Кэйя прогнулся в спине со стоном, и Дилюк перехватил его, обнаружив, что так гораздо удобнее впиваться губами в сосок. Если бы Кэйя мог сейчас говорить, назвал бы его младенцем, изголодавшемся по матери. Ему и самому уже было очень тесно в штанах, но Дилюк явно возбудился сильнее. Не переставая ласкать его грудь, Дилюк издал долгий низкий стон, подрагивая, и на его штанах появилось мокрое пятно. Сбивчиво дыша, он поднялся, откинул назад прилипшие к лицу волосы, поправил маску и снял нагрудник, оставшись в одной чёрной шёлковой рубашке. «То есть это ещё не конец? — обескураженно подумал Кэйя. — Ты настолько от меня без ума?» Чуть протрезвевшим взглядом Дилюк скользнул по его лицу. Связанный, наполовину раздетый Кэйя смотрел в ответ торжествующе, как победитель и хозяин положения. Улыбаться с заткнутым ртом сложно, но у него получалось. «Ах, так? — подумал Дилюк. — Значит, думаешь, что добился своего? Ну, ты ещё пожалеешь». Расстегнув липкие штаны, Дилюк вытащил полутвёрдый член. Отклонившись назад, одной рукой он схватился за ногу Кэйи, а другой стал ласкать себя, проверяя, смотрит ли он. Глядя в его лицо — мокрое от пота, с прилипшими волосами, сбившейся повязкой, из-под которой теперь виднелся опасный блеск, с заткнутым ртом и блестящими дорожками слюны по бокам, Дилюк медленно, едва касаясь, возбуждал себя. Опускаясь рукой, он тремя нижними в обхвате пальцами разминал мошонку, поднимаясь — двумя верхними массировал головку. Сам Дилюк только громко дышал, Кэйя же стонал, нетерпеливо двигая под ним бёдрами. Когда член вновь стал решительно твёрдым, Дилюк встал прямо на кровати и сбросил брюки. Теперь на нём только болталась рубашка. На контрасте Кэйя лежал полностью одетый, лишь открытая грудь не давала ему отключиться от перегрева. Насладившись видом, Дилюк снова сел верхом, но теперь намного выше: его колени почти упирались Кэйе в подмышки. Голому заду не понравилось ощущение пояса с заклёпками, и он приподнялся. Рубашка мешала, и он захватил её зубами — руки он уже занял: левой, в перчатке без пальцев, водил по груди Кэйи, а второй взял свой член и делал им то же самое. Сначала он как следует потёрся головкой между грудей, но всё же объём был не столь велик, и тогда Дилюк, щипая один сосок, на второй надавил уретрой. Между ними пробежал разряд электро, и Дилюк искрящимся сознанием подумал: «Кто из нас обычный слайм, а кто мутант?». Кэйя увидел его улыбку, но Дилюк не собирался объяснять. Вместо этого он придумал кое-что получше. Резко выдернув кляп — недостающую правую перчатку, Дилюк едва позволил Кэйе облизнуть губы и, прежде, чем он успеет что-нибудь ляпнуть, засунул ему в рот большие пальцы. Разместив их между задних зубов, Дилюк крепко держал голову Кэйи, и тот понял, что его ждёт. Без помощи рук было неудобно, и Дилюк не смог сразу попасть членом ему в рот, а может, специально потёрся по лицу. Попав, он застонал, сжав в зубах подол рубашки, и зажмурился. Долго наблюдать Кэйя не мог — член так глубоко проникал ему в рот, что потекли слёзы. Вряд ли это требовалось, но Кэйя старался водить языком. Дилюк крепко сжимал его ногами и, не отпуская голову, толкался в рот, сначала медленно, а потом быстрее. У Кэйи уже темнело в глазах, когда Дилюк, выплюнув рубашку, выдернул член у него изо рта и, бешено натирая его руками, с громким стоном кончил ему на грудь. Сперма брызнула, долетев до шеи, но Дилюк продолжал выжимать её, покрывая грудь Кэйи влажными дорожками. — Хочешь оставить свою подпись? — хрипло спросил Кэйя и закашлялся. — Стоило на секунду оставить твой рот без затычки… — не менее хрипло отозвался с досадой Дилюк. Он слез с кровати и пошёл к столику, где помимо чёрствого куска хлеба ещё стоял кувшин с водой. Однако, не успел Дилюк сделать и шагу, как Кэйя скрутил ему сзади руки и повалил лицом на кровать. — Думаешь, я тебя вот так отпущу? — он потёрся зажатым в тесных штанах членом о его бедро. — И не надейся. Наклонившись к лицу Дилюка, Кэйя сорвал с него маску и поцеловал. Потрескавшиеся губы, остаток экстравагантного вкуса — всё на миг стало их общим. С неохотой отрываясь, Кэйя напоследок укусил его за губу. — Думаю, ты согласен, что заслужил наказание. В этот момент Дилюк понял, что Кэйя как-то подозрительно спокойно терпел его дикую выходку, и теперь ясно почему. Ради мести! — Что ты натворил? — вопрошал Кэйя, привязывая его той же верёвкой. — Мои соски так опухли, что я не смогу ходить в одежде ещё дня два. — Попробуй хоть раз надеть что-то нормальное, не выставляющее на показ твои… — Ха-ха! Я уже понял, что тебе не дают покоя мои… Ай! Дилюк злобно пнул его пяткой. — Не вынуждай меня искать вторую верёвку, — пригрозил Кэйя, схватив его за лодыжку. Кончиками пальцев он нежно провёл по внутренней стороне ноги, и Дилюк перестал брыкаться. Щекочущее ощущение расслабляло, ему захотелось лечь поудобнее, чтобы насладиться подольше. Внезапно прикосновение улетучилось, и Дилюк в недоумении оглянулся. Отойдя в сторону, Кэйя непостижимым образом одновременно раздевался и пил прямо из кувшина. Будь там не вода — и картина бы называлась «Обычная ночь в таверне после закрытия». Пританцовывая, Кэйя снял всё, кроме носков на ремешках, потому что с ними слишком много возни, и наклонил кувшин так сильно, что вода полилась мимо рта. Обнажённое тело, украшенное мелкими каплями, широкая грудь и тонкая по сравнению с ней талия, длинные сильные бёдра, всё это меркло в тени лица с глупо раздутыми щеками. Дилюк пытался увернуться, но не смог — Кэйя заботливо поделился с ним водой, которую набрал в рот. Он не отпускал, пока Дилюк всё не проглотил, а потом ласково погладил его раскрасневшееся лицо. Кэйя флиртовал с Дилюком при каждой встрече, и через одну пытался соблазнить, поэтому никак не мог знать, какая из попыток увенчается успехом. Раз уж сегодня так повезло, он собирался взять от этой возможности всё. — Что с тобой сегодня? — Кэйя забрался на кровать и скинул на пол весь ворох одежды, выдернув пару рубашек у Дилюка из-под задницы. — Набросился на меня, как умирающий от жажды на кружку эля. Привязанный руками над головой Дилюк попытался сесть. — Разве не воды ищут в таких случаях? — Для воды я недостаточно чистый, — ответил Кэйя, стоя на коленях у него в ногах. Весь его член был влажный, и он двумя пальцами размазал дорожку по смуглому животу. Изо всех сил стараясь не смотреть, Дилюк всё же проследил за этим движением и нехотя ответил: — В таком случае ты бутылка красного вина. — Как будет угодно, — улыбнулся Кэйя, расценив это как комплимент. — Так почему же ты набросился на меня, как на бутылку красного вина? Не то чтобы я был против, просто интересно. Сменить тему не получилось, и Дилюк почувствовал бы себя ещё большим дураком, если бы продолжил спорить о ерунде, но ответа тоже не было. Как объяснить, что он уже неделю выходил отсюда только ночью, отвык от людей вообще и от одного человека в частности? Что тосковал по близости так, что начал видеть его во снах? Что заботливая болтовня Кэйи была долгой и нудной, а сам Кэйя – таким утончённым в обтягивающей одежде с запахом дождя и мороза, Кэйя, который в любой позе похож на изящную статую, Кэйя, который пришёл сюда, потому что волновался о нём, — со всем этим Кэйей хотелось делать только интересные вещи? Сурово глядя исподлобья, он сказал только: — Если ты не против, то какая разница? — Неправильный ответ, — Кэйя давно поправил свою повязку, иначе Дилюк снова бы увидел опасный блеск в его взгляде. — Знаешь, иногда немного искренности не повредило бы. — Это ты мне говоришь? — ирония была лучшей эмоциональной окраской, которую Дилюк мог придавать своему голосу. На самом деле, он действительно боялся открывать свои чувства кому бы то ни было, в особенности бывшему брату. Ожидать ножа в спину от самого близкого человека, при этом зная, что ничего не можешь от него утаить, — каждый день, каждый миг, Дилюк уже устал от такой жизни, но ничего не мог изменить. — Прости, — привычно ответил Кэйя. Наверное, это слово он говорил ему чаще всего. — Меня не отвлечь такими трюками. Надеюсь, ты понимаешь, что я с тобой сделаю? За красными щеками Дилюк прятал крик: «Что захочешь! Только скорее! Я не вынесу разговоров!». Словно услышав его, Кэйя начал наступление с поцелуя. — Глядя на твоё милое лицо, невозможно удержаться, — прошептал он, чуть отстранившись. Нежно гладя скулы Дилюка, его уши и шею, Кэйя почувствовал, как у него сжалось в груди, когда заметил, что тот тянется к его ладоням. — Что ж, получается, ты тоже не против, — заключил Кэйя. — Надеюсь, ты успел отдохнуть. Порыв нежности прошёл, и Кэйя с силой потянул Дилюка на себя, ухватив его за бёдра. Обескураженный, Дилюк оказался на спине с поднятым задом. Для приличия он попробовал брыкаться, но Кэйя держал крепко. — Тише, не то повредишь руки. Каждый шрам на твоей нежной белой коже ранит меня в сердце, — поцелуями он прошёлся от колена Дилюка почти до самой промежности. Если ли бы мог сформулировать в голове мысль, Дилюк скептически посмотрел бы в ответ, но было реально не до того. Тяжело дыша, Кэйя засунул в рот два пальца, облизал и приставил по бокам от его заднего прохода. — Сегодня ты моё долгожданное главное блюдо, — глядя Дилюку в глаза, чутко ловя каждое изменение в его лице, Кэйя сначала сдвинул пальцы, потом развёл в стороны. Дилюк вздрогнул и слегка вздохнул, но тут же прикусил губу. Ради таких реакций Кэйя готов был играть с ним всю ночь. Он растягивал и отпускал, пока, отняв руку, не увидел, что движения продолжаются без его помощи. — Вот теперь, когда ты полностью готов, я вспомнил, что сам пришёл неподготовленным, — Кэйя бы вывернул карманы, но штаны валялись на полу, так что он развёл руками. Он шёл отговаривать Дилюка соваться в опасное место, а не соваться куда-то сам, поэтому не захватил смазку. — Возьми там, — коротко ответил Дилюк, махнув головой в нужную сторону. Как же зря он надеялся, что это останется без комментария. — Смотрю, мастер Дилюк готов встретить в своём тайном логове особых гостей? Могу я увидеть список приглашённых? Найдя желаемое, Кэйя вальяжно вернулся к кровати, раскрутил баночку, провёл по поверхности двумя пальцами и поднёс руку к лицу. Под пристальным вниманием он вздохнул аромат и поднял брови от удивления. — Лилия калла? Обожаю её свежий запах, будто плещешься в маленьком пруду неподалёку… — он лизнул потёкшую по руке каплю расплавившегося от жара его тела эфирного масла. — Горько. В следующий раз купим с валяшкой. Верёвка на руках Дилюка начала медленно тлеть. Буквально почуяв недоброе, Кэйя замолчал и нагнулся к нему. Левой рукой он смахнул огонь и схватился за спинку кровати, чтобы удобнее было нависать нос к носу, а смазанными пальцами правой вошёл внутрь. Дилюк издал стон, и Кэйя поймал его губами. От накатившего счастья закружилась голова. Такой живой и такой горячий, трепещущий Дилюк сейчас в его руках, столько лет уважения, любви и загнанной в угол печали — на миг он даже забыл, что собирался делать дальше. Не желая разрывать поцелуй, такой силы, что сводило скулы, он на ощупь залез на Дилюка сверху, устроившись между ног. Его член зажало животами, и он чуть не кончил в тот же миг. Пришлось мгновенно отстраниться и, чтобы не потерять лицо, подразнить Дилюка ещё немного. — В следующий раз я заставлю тебя ждать так же долго, — сказал тот, неотрывно наблюдая за тем, что руки Кэйи вытворяют внизу с его телом. Кэйя услышал в этих словах то, что хотел — мольбу поскорее войти, но ответил только: — С нетерпением жду твоего «следующего раза», а пока закончим этот, — он схватил Дилюка под ногу и, помогая себе свободной рукой, вошёл в него во всю свою завидную длину. Дилюк резко вдохнул и выгнул спину. Пытаясь прижать руки к груди, он так сильно натянул верёвку, что на запястьях выступила кровь. — Тише, тише, — придавливая весом ногу Дилюка наверх, Кэйя наклонился и развязал верёвку. Облизывая одно оцарапанное запястье, он начал двигаться. Рана была совсем пустяковая, кошки в таверне царапают докучливых пьяниц сильнее, но для Кэйи любой порез на теле Дилюка ощущался больнее, чем на своём собственном. Он чувствовал вину за каждую рану, будто сам захотел занять его место в Ордене и вынудил скитаться где-то в одиночестве, будто это его недоработка, что Дилюк надевает маску и борется с возмутителями спокойствия сам по себе. Чтобы прогнать абсолютно ненужные сейчас мысли, Кэйя зажмурил открытый глаз и ускорился. В те разы, когда Дилюк оказывался сверху, он молчал и все слова приходилось читать в его горящем взгляде, страстных укусах и сильных толчках. Сейчас же, медленно сводя Дилюка с ума, Кэйя поднёс ухо к его губам и услышал шёпот: — Пожалуйста, ещё… Не останавливайся… — свободной рукой Дилюк комкал простыню, а той, что целовал Кэйя, схватил его ладонь: — Я хочу тебя ещё. Не уходи. «Куда я от тебя денусь», — не смог сказать вслух Кэйя, потому что поцелуем прервал поток рвущих душу слов. Он разжал кулак Дилюка и положил обе их ладони на его член, чтобы поймать темп, который захочется самому Дилюку. Сам он больше не мог терпеть, и когда он в судороге чуть сильнее надавил изнутри, Дилюк тоже кончил, заливая им руки, хотя для него это был уже третий раз за вечер. Какое-то время они могли оба только тяжело дышать. Кэйя без сил упал на Дилюка сверху, и того явно всё устраивало. Его объятия были чуточку слишком крепкими, но и Кэйя не возражал: он слушал бешеный грохот двух сердец и гладил разметавшиеся по кровати алые волосы. Казалось, что первый, кто нарушит эту идиллию, проиграет, но на кону стояло самочувствие Дилюка, и в конце концов Кэйя сдался. Он сполз и босиком по полу, который в сравнении с предыдущим уютным теплом показался ледяным, не без труда дошёл до кувшина с водой и намочил самую чистую тряпку, какую смог найти. Дилюк молча наблюдал за ним, сжав челюсть. «Сейчас оденется и уйдёт, — думал он, — в казарме давно наступил отбой». Однако Кэйя вернулся и стал бережно вытирать его, мурлыча себе под нос. От влажной тряпки тело Дилюка покрылось мурашками, поэтому, тщательно устранив все следы, Кэйя бросил тряпку и начал гладить его, чтобы согреть. — Придётся тебе подвинуться, потому что я собираюсь заночевать здесь, — нагло заявил он, будто это его собственный каприз. — Слышишь? Повернувшись, Кэйя понял, что притворство пропало зря. Дилюк сам догадался, что он не уйдёт, и так расслабился, что уснул. Кэйя тихо рассмеялся в кулак: он вспомнил, как в детстве они тайком убегали по ночам из кроватей, чтобы поиграть, но Дилюка быстро морил сон, и Кэйя мог не спать до утра, разглядывая его. Кое-как освободив себе краешек кровати, где совсем недавно они прекрасно помещались вдвоём, Кэйя собирался снова встретить рассвет, любуясь, но сам не заметил, как тоже уснул. Где-то далеко на востоке брат и сестра снова разминулись, разлучённые судьбой, где-то под огромным деревом ветер ласково будил статую архонта, где-то внизу на кухне Аделинда шикнула на горничных-болтушек, а в тайной комнате, куда всё-таки пробился луч рассветного солнца, ещё долго никто не хотел просыпаться.