Особенности вальса

      Погода сегодня не благосклонна к прогулкам: в типичной для Петербурга манере с самого утра лил непроглядный дождь и даже Алине пришлось поумерить свой пыл и остаться в поместье. Но девушка не зря называла себя вампиром-анархисткой, поэтому в свойственной ей манере принялась изучать огромный дом Руневского, стараясь ненароком ничего не разбить. Александр Константинович ещё с самого утра заперся у себя в кабинете, очень вежливо — через поцелуи — уговорив Алину его не беспокоить. Хотя бы до обеда. И девушке потребовалась вся её воля, собранная в маленький кулачок, чтобы не нарушить его просьбу. И поэтому свою необузданную энергию она направила на изучение поместья.       Внимательно осматривая комнату за комнатой, с неподдельными интересом изучая любую заинтересовавшую ее вещь, девушка и не заметила, как прошло время. В конце своего маленького путешествия Алина натыкается на комнату, почти пустую, с небольшими комодами у стены и огромным граммофоном. Девушка проскальзывает внутрь, не закрывая за собой дверь, стремительно приближаясь к инструменту. Губы Алины трогает лёгкая улыбка — воспоминания о том единственном вальсе с Руневским снежным комом накатывают на неё. Да, она абсолютно не умела танцевать, но учитывая то, с каким мастерством вёл её Александр Константинович, этого и не требовалось. Алина была уверена: будь на её месте даже неживой манекен — в паре с этим мужчиной все смотрелось бы великолепно.             Руневский облакачивается плечом на дверной проем, любуясь девушкой в прекрасном бордовом платье. Задержавшись чуть больше положенного, проторчав в своём кабинете с бумажками почти до самого ужина, он искренне хотел извиниться перед Алиной, но она, казалось бы, была не сильно обижена. Со слов прислуг весь день она посвятила изучению поместья и слава всевышним — абсолютно всё в доме осталось в целостности и сохранности. Под угрозой теперь находился исключительно граммофон. Александр не спешил отвлекать девушку от изучения инструмента и прилегающей к ней коллекции виниловых пластинок, с интересом наблюдая на какую из них упадёт её выбор.              Мысли у Александра в голове мелькают абсолютно разные. В основном о том, как Алине идёт это платье, этот цвет. Как ей одинаково хорошо идут как собранные в аккуратный пучок волосы, так и распущенные, нежно касающиеся её плеч. Как правильно она смотрится полноправной хозяйкой его поместья. И мужчина абсолютно уверен в том, что этой женщине идёт абсолютно все. Особенно то, что связано с ним. Его фамилия, например.       Графиня Алина Сергеевна Руневская.       Александр даже не скрывает широченной улыбки, возникшей от своих же мыслей. Идея была чудовищно заманчивой и мужчина абсолютно серьёзно задумался над её реализацией.              Предательский скрип грамоффонна и тихое «ой» со стороны девушки вывело Руневского из своих мыслей. Всё ещё остававшийся незамеченным, мужчина тихо подходит к Алине со спины, лёгким движением останавливая её руку, во избежание ещё большей катастрофы и спасения своего граммофона. Только девушка, казавшаяся хрупкой на вид, взвизгнув от внезапного прикосновения к ней, бодро и весьма ощутимо зарядила незванному гостью локтем в живот. Ощутив в полной мере всю недюженнную силу недавно обращенного вампира, Руневский, громко выдохнув, складывается почти пополам. Но руку её не отпускает. И не отпустит никогда, как минимум по своей воле.       — Алина Сергеевна, я, конечно, понимаю, что немного провинился перед вами, задержавшись больше обещанного, но можно было обойтись и без рукоприкладства. — Ставший за такой короткий промежуток времени до ужаса родной голос раздается откуда-то снизу и она резко разворачивается, невольно одергивая свою руку. Руками прикрывает губы, шепча что-то, что Руневский разбирает как «простите». Мужчина возвращается в исходное положение, поправляя смятую на животе рубашку.       Спустя десятки секунд неловкого молчания, пока Алина думала над набором извинений, она отважилась поднять взгляд на мужчину, который все это время бессовестно рассматривал сконфуженную девушку. На его лице играла ехидная улыбка, словно бы не ему заехали локтем в живот минутой ранее. Мысли об извинениях тут же улетучиваются из головы Алины, к ней возвращается прежний анархисткий настрой и она, уперев руки в бока, уже с вызовом смотрела на Руневского, поправляющего закатанные рукава своей белоснежной рубашки.       — Этого рукоприкладства не произошло бы, если бы вы меня не напугали. И вообще, Александр Константинович, подкрадываться к дамам со спины как минимум неэтично. — Алина демонстративно отворачивается к граммофону, начиная шустро перебирать пластинки. Одна за другой они мелькают в руках девушки, пестря разноцветными обложками, словно маня к себе. Через минуту безуспешных поисков, рука Алины останавливается на самой неказистой пластинке. Руневский мысленно одобряет её выбор, улыбаясь тепло. Тихий смешок раздается над самым ухом девушки, не давая ей установить пластинку.              — А может, я хотел вас на обещанный вальс пригласить? — Мужчина настраивает граммофон: аккуратно кладёт выбранную девушкой пластинку, устанавливая в нужное положение иглу. По комнате разлетается лёгкая и плавная мелодия. И в подтверждение своего предложения протягивает руку в пригласительном жесте. Алина косится на него, переводя взяглд с мужчины на граммофон и обратно. Кладёт свою руку поверх его, разворачиваясь к нему лицом.       — Только с последнего бала танцевать я лучше не стала. — Всё возмущение Алины пропадает под взглядом Руневского, который смотрит каждый раз на неё с такой любовью и обожанием, что девушке становится неловко.       — Всему можно научиться. Главное, чтобы было желание. — Александр уводит девушку в центр пустой обширной комнаты, не прерывая зрительного контакта. — И вспомните, что я говорил вам ранее.       Желания у Алины было с лихвой и хватило бы ещё на пару неопытных девиц. С таким-то учителем грех не научиться идеально танцевать хотя бы вальс. Для начала, разумеется.       Руневский идеально ведёт девушку под звучную музыку, иногда давая комментарии и наставления по поводу некоторых особо сложных движений. В общем и целом, по скромному мнению мужчины, у Алины все получалось если не идеально, то хорошо. Только вот сама девушка большую часть времени выглядела скованно, словно боялась сделать хоть одно неверное движение.       — Расслабься, Алина. Твоё напряжение нашему танцу не поможет. — Руневский говорил мягко и голос его всегда действовал на девушку успокаивающее, но только сейчас Алина старалась не упасть в грязь лицом как никогда. Возможно, она не старалась так даже на балу.              И судя по тому, что девичья спина под его пальцами напряглась ещё больше, слова Руневского дали прямо противоположный эффект. В голове у мужчины возникает шальная мысль, абсолютно ему не свойственная, но безумно желанная.              Сделав очередной элегантный маневр, Александр прижимает Алину к себе, черезчур близко для вальса, но вполне достаточно для поцелуя. Касается её губ аккуратно, мимолетно, не давая шанса девушке опомниться. Чувствует, как Алина от неожиданности вздрагивает, готовая ответить ему какой-нибудь колкостью, поэтому тут же уводит ее в другой танцевальный элемент. Когда Руневский в очередной раз оказывается в непозволительной близости от её лица, Алина рвано, на выдохе, произносит:       — Что-то я не припомню таких элементов в вальсе, Александр Константинович. — Девушка дует на тёмную прядь волос, стараясь её убрать, — Самовольничаете.              — Самую малость и, если честно, нисколько об этом не жалею. — Он произносит это тихо таким голосом, словно собирается её заговорить, как змею.       Отвлечь внимание Алины от её собственных движений Руневскому удаётся весьма неплохо. Только концентрироваться на своих теперь затруднительно, хочется целовать её весь остаток вечера, не думая вообще ни о чем. Не думая о том, какой маленькой по сравнению с его рукой кажется ее и как приятно касаться каждого миллиметра кожи. Как ткань элегантного бордового платья идеально подчёркивает фигуру девушки, обрамляя каждый изгиб её тела. И явно не стоило думать о том, какими способами это платье можно будет снять.       У Алины дыхание замирает от каждого их совместного движения. Далеко не идеальных, но настолько верных и нужных им обоим, что правильность уже не играет роли. А музыка все играет, не переставая, её мелодия уже впилась в сознание девушки, раз и навсегда ассоциироваться она будет исключительно с этим волшебным вечером. И с этим невозможным вампиром.       Она пальцами вцепляется в руку Руневского после его маленькой выходки и почти задыхается от возмущения. Мужчина лишь ухмыляется на её реакцию и желание сделать в ответ такую же — приятную, разумеется — пакость не покидает девушку. Во время очередного поворота Алина, чтобы не оказаться лицом к лицу с Руневским, склоняет голову набок, уворачиваясь от внимательного взгляда. Ей хватает секундного замешательства мужчины, чтобы достать до его уха и с огромным ехидством произнести:       — Моя очередь вносить в наш вальс новшества.       Александр не успевает осознать происходящее ровно до тех пор, пока не чувствует на своей мочке уха острые зубы, слегка прикусывающие её. А далее лёгкий поцелуй, но уже куда-то в шею. Остатки мыслей у Руневского голову покидают так же стремительно, как и вся его хваленая сдержанность. Решил помочь девушке расслабиться на свою голову, не подумав о том, что у этой вампирши хватит смелости ответить ему в его же стиле. Из неоспоримых плюсов сложившейся ситуации: приятная дрожь в теле и предвкушение намного большего. Из минусов — вальс они точно закончат не по этикету.              Александр уводит девушку в поворот, ровно в такт музыке. Алина замечает лишь странный блеск в его глазах, да и то, как он облизывает губы. И точно подумать не может, что это последнее её танцевальное движение на сегодня. Но когда руки Руневского резко оказываются на её талии, останавливая, прижимая к нему бессовестно близко, Алина лишь улыбается.       — Я абсолютно точно уверена в том, что так не заканчивается ни один известный мне вальс.       — Мы вполне можем придумать свой.— Руневский почти касается её губ своими и Алина, кажется, даже не дышит. — Со своими... Особенностями.       Терпением Алина никогда не отличалась, поэтому согласно кивнув, целует мужчину.