Подоткни мне одеяло

— Бл!..       Задушенный мат. Грохот упавшей полки. Занавес. — Лео, ну твою ж налево!       Лео сердито кряхтит, пытаясь подняться и стряхнуть навалившуюся тяжесть. Прибежавшие на шум Майки и Дон быстро поднимают полку, а Раф оценивает ущерб. И речь не о мебели. — Ну и нахера? — спрашивает Раф. Лео медленно садится на корты. — Почитать хотел, — говорит он, зыркая исподлобья. Рафа не впечатляет. — А попросить? Я б принёс. — У тебя свои дела есть, а я и сам прекрасно справлюсь. — Ага. Ахуенно справишься.       Лео сердито сопит и пробует подняться. Руки тяжелеют, в глазах темнеет, стопы вообще отказываются стоять ровно. Он бы так и упал. Если бы не Раф. — Эй, да тише ты! — возмущаются сверху. Лео уткнулся носом в чужой пластрон. Неловко. И тепло. — Прости, помутило немного. — Чувак, да ты на ногах не держишься! — орёт откуда-то сбоку. Лео стонет и сильнее вжимается в тело перед ним. Боже, верните тишину! И темноту, желательно. Когда вообще лампы в убежище стали такими яркими? — Тихо! Не видишь, хуево ему! — журчит в груди под щекой. Пластрон чуть теплый и пахнет мятой: Раф только успел обсохнуть после душа. Идеальная температура, Лео так бы и пролежал на нем целую вечность. Может быть, две. — Раф, уведи его, а мы тут сами.       Конечно, Лео возмущается. Он слишком привык всё контролировать, поэтому Рафу приходится обхватить его поверх рук и тащить, как пьяницу. На возражения брат не реагирует, так что Лео приходится смириться. В конце концов, он сейчас бесполезен. — Оп-па, ха! — кряхтит Раф, спихивая бренную тушку Лео в ворох из пледов и одеял, — И чтоб был тут! Если хоть нос без разрешения высунешь — лично придушу!       Когда дверь закрывается (Раф, такой добряк, даже не хлопает ей, как обычно) и наступает полумрак, разбиваемый только ночником в углу, Лео со стоном откидывается на подушки. После приступа началась мигрень. Блин. — Блин, — повторяет он вслух.       Третий день уже вот так. Мозги кругом, ноги не держат, блевать тянет — прелести, из-за которых Лео лежит пролежнем и не в состоянии даже доползти до туалета. И все с ним нянчатся, как с пятилеткой! Или невменяемым коматозником, что ещё хуже. Разумеется, это бьёт по гордости: Лео только на второй день отвоевал право оставаться в ванной одному. Кто-то вечно рядом — Донни осматривает три раза в день, Майки таскает еду с кухни (разумеется, свою любимую, но с ожиданием плюсика в карму за старания), Сенсей по вечерам составляет компанию в медитации. Все участливые, до безумия заботливые, до сахарной комы всепонимающие. А ещё есть Раф. Переплюнувший их всех в опеке и назойливости Раф. — Йо!       Скрип двери заставляет хныкнуть, свернуться эмбрионом и зарыться головой под подушку. Раф фыркает, ставит на тумбу рядом с матрасом чайный поднос и беспардонно сваливается сбоку от Лео. — Бесстрашный, в чём проблема?       Лео может только зыркнуть из темноты подподушия и что-то пробурчать. Раф закатывает глаза, устраивается поудобнее и треплет брата по затылку. — Больно? Чего-нибудь надо? Может, сгонять за компрессом?       Вопросов много, но все — просто тёплые, без привычных язв. Лео находит в себе силы мотнуть головой, и Раф просто откидывается головой на подушки.       Вообще, если не слушать дребезг уязвленной гордости, то… ну, неплохо. Лео нечасто говорит такое, но ему нравится готовка Майки — хоть пицца-ролл с мармеладом и анчоусами, хоть майонезный начос с какао-крошкой. Ему тяжело это признать, но старший благодарен Донни за его готовность принять ответственность — хоть на миссии, хоть с пустяком, как сегодня. Разумеется, возможностью засыпать без метаний от боли он обязан отцу, да и компания его всегда приятна. А Раф… Раф заботится о нём больше всех.       Лео — герой и неудачник. На последнем патруле они столкнулись со спецотрядом Шредера, началась заварушка, Лео дал команду отступить и увидел, как на Рафа несётся Рокстеди. Дальше — фрагментами, как на старой пленке: инстинктивно отброшенные катаны, прыжок, оттолкнутый в сторону Раф и Лео, летящий в пропасть между зданиями. Он не помнит падения, но зато до сих пор чувствует вкус крови на языке, а ещё — примешанную к нему горечь разочарования. Подвел. Его братья одни, а ведь он их лидер. Кто защитит семью него?       Он очнулся уже в логове, весь перебинтованный, с ужасным сотрясением, но живой и даже без переломов. Отец мягко похвалил за жертвенность и пожурил за безрассудство, Майки обложил Лео комиксами, Дон принял роль главного и установил режим осмотров, а Раф… А Раф как всегда. Ну, они оба — как всегда. Обычно ссорятся, но если кто-то пострадал — будут готовы содрать с себя панцирь ради другого. Вот поэтому Раф здесь. С самого первого дня, когда Лео не смог самостоятельно подняться с утра и реально нуждался в помощи, Раф вызвался быть его костылём: крутился возле его комнаты, носил нормальную еду («Брысь отсюда!» — «Ну Раф!..» — «Я сказал катись к ебени матери со своим зефиром, Майк, ему нужно жрать нормально!»), менял пропитавшееся пóтом бельё на матрасе (Лео даже без понятия, куда делся его татами), помогал мыться, держал за руку при перебежках по логову и в принципе — был. Да он и сейчас тут: греет бок старшего своим боком и мирно пыхтит в такт сопению Лео. Вездесущий, упрямый. И пиздецки надёжный. Он, вообще-то, оказался вдвое категоричнее Дона и втрое настырнее Майки. И от того — Лео стыдно ещё сильнее. — Эй, — мягко рокочет над головой, — знаю ведь, что не спишь. О чем думаешь? — Ни о чём, — блекло отзывается Лео. — Не пизди, — зевает Раф. Кряхтя, он ложится на бок и осторожно разворачивает к себе брата, — Всё норм? — Ага, — выдыхает Лео, глаза напротив золотятся в полумраке, — Вроде. Я, ну, просто… — Загнался по своей бесполезности? — Да, — сглатывает Лео и опускает взгляд, — Это глупо. — Разумеется, — беззлобно нудят в макушку. — В смысле… всё это. Вы так заботитесь обо мне, носитесь со мной, как с девчонкой. Ты мне разве что горшок из-под меня не выносишь. — Ты дебил, бесстрашный. Ты наш брат. — Я ваш лидер, я обязан быть в форме. — Н-да, хорошо же тебя об землю приложило, — тянет Раф. Лео съёживается, и брат на автомате поправляет ему одеяло, — Что у тебя за идеи такие? «Обязан» он. Хуй носорожий тебе обязан! А ты должен отдыхать. — Раф, у нас был план по патрулям, и этот рейд футов… — Угомонись. План никуда не делся, Дон всё мониторит. — Но если что-то случится… — К тому времени ты будешь на ногах. — А если не буду? — Значит, мы справимся за тебя. — Раф! — Лео вскидывается так резко, что в глазах нехорошо темнеет. Раф ловит его, настойчиво прижимает к себе и снова укрывает одеялом. — Хуяф. Лео, это тупо! Ты был ранен на миссии! — Я не был ранен, я упал со здания. Вот это тупо! Если бы не моя ошибка… — Хуясе. Ты, вообще-то, меня спас. Моё здоровье — ошибка? — Чт- Нет! — Лео порывается вскочить ещё раз, но Раф держит крепко, и старшему приходится поражённо стихнуть. Пластрон под его щекой вздымается часто и тяжело, и горячий рокот щекочет кожу на затылке: — Вот именно. Лео, ёб твою мать, ты спас мой панцирь! Ты поступил, как крутой герой, как Райан этот твой ебучий, и я благодарен тебе! Понимаешь? Благодарен! И я готов носить из-под тебя горшки, подтирать тебе сопли и кормить с ложки, таскать на себе до толкана или читать вслух твою философскую нудятину! И я делал бы это в любом случае, даже если бы ты спас не меня. Еблан ты благородный, нахера вообще к полке полез? — Я… — Лео старается выдохнуть и переварить услышанное, — Я просто хотел сделать хоть что-то сам. — Ебанутые у тебя принципы, бесстрашный. — Ты не понимаешь! — Лео страдальчески трёт висок. Мигрень, только притихшая, снова набирает обороты, — Я не просто главный, я ответственен за вас! Если я не в состоянии помочь даже себе, то не смогу помочь вам, когда это будет нужно. А я… — он срывается и сипит, почти зажмурившись, — Я не хочу вас подвести.       На пару мгновений в комнате воцаряется тишина. Лео дико стыдно за всё сказанное, но тут его затылок снова щекочет чужое дыхание. Раф смеётся. — Нет, ну ты реально с придурью, Лео. С чего ты взял, что вообще можешь нас подвести? — Что? — Лео изворачивается и поднимает глаза на брата, — Как это понимать? — Лео, ты переживаешь за то, что ведёшь себя как сучка. Только потому, что погеройствовал и не хочешь болеть, — фыркает Раф, и его золотистый глаза весело перемигиваются прямо у Лео перед носом, — Ты привык делать всё сам, ага. Но твоя эгоистичная задница забыла кое-что.       Лео чувствует, что начинает пунцоветь. — И что же я забыл? — Ты лидер, и мы полагаемся на тебя, но и ты должен полагаться на нас. Блятушки мои, ты и правда такой придурок! — хохочет Раф уже вслух, — Неужели ты так боишься довериться нам? — Нет, но… — Вот именно, Лео. Ты и не должен бояться. Мы справляемся. Мы умеем обходиться без няньки. Именно мы притащили тебя сюда и третий день тусим без опеки. И, как видишь, не жалуемся. — Но я!.. — Смысл не в том, что мы самоуверенные пиздюки и ты нам не нужен. Ты нам нужен. Здоровым, целым, отдохнувшим. Мы хотим, чтобы ты доверял нам. Ты можешь нам доверять, Лео! — Я… — Лео пару раз открывает и закрывает рот, прежде чем кивнуть, — Я знаю. Я доверяю. — Ну и хули тогда выёживаешься? — беззлобно скалится Раф и легко щёлкает брата по носу, — Ты сейчас обязан сделать всего одну вещь: расслабиться и получать удовольствие. Пора поменяться ролями и побалдеть, Лео. А мы прикроем твой зад!       Лео смотрит на смешливые искорки в золотых глазах, и что-то в его груди сладко ёкает. Они лежат в обнимку еще какое-то время, пока приступ мигрени не проходит и Лео не вытягивается в полный рост. Он расслабляется и (наконец-то) падает в сладкую дрёму. Раф выползает из-под него, проверяет температуру чая на забытом подносе и уже собирается унести его, когда слышит робкое: — Эм, Раф? Подоткни мне одеяло, пожалуйста. Если не трудно. — Ха, без проблем, братиш, — улыбается Раф.       Лео — бесстрашный лидер, герой и вовсе не неудачник. Он может полагаться на свою семью так же, как семья полагается на него. Раф позаботится о нём и сделает всё, чтобы старший брат выздоровел и стал ещё круче, чем прежде. А сучий носорог при встрече получит саи в бочину. Но об этом Лео знать уже не обязательно.