Дорогой скорби: крушение Ордена

Следующий день. - Во имя Акатоша и Тамриэля мы идём на битву. – Таково было окончание пламенной молитвы в капелле, донёсшейся до каждого уголка храма. Трое воинов, облачённых в одинаковую походную броню, встали с колена. Их прекрасный нагрудник, выполненный из мифрила, поймал символом солнца свет, льющийся из окон, и запылал подобно второму светилу. Руки и ноги укрыты в кольчугу, ладони же утянуты длинными перчатками из чёрной кожи, а сапоги выполнены из такого же мифрила и горят ярким сиянием. Три человека покинули быстрым шагом капеллу, мгновенно очутившись на её высоком крыльце. На коже почувствовалось лёгкое прикосновение ветерка, а в глазах отразилась тёмно-серая небесная гладь, застлавшая небеса от края до края. Высокий светло-русый нордлинг оказался выше всех в группе. Он на голову возвышался над смуглым редгардом, у которого на поясе сверкает гладкое лезвие сабли и на полтора главы вознёсся над светловолосой девушкой, которая на поясе держит золотистый кинжал эльфийской работы. У самого норда за спиной на ремнях крепится и покоится большая двухлезвийная секира из железа сиродильской работы. Её большое тёмное полотно выглядывает из-за светлой головы норда. - Неофиты! – громогласный возглас раздался от высокой фигуры, укутанной в тёмно-синий балахон, из-под капюшона которого продолжили звучать слова. – Готфрид, Ахмат и Аквила. - Да, господин-заклинатель Райнор, - ответили ребята. - Вы готовы приступить к исполнению задачи? Вы готовы повергнуть врага, посмевшего преступить священные законы бытия? - Да! – одухотворённо ответили ребята. – Мы низвергнем тьму в небытие во славу Ордена и Тамриэля. Руки чародея увенчались завитками фиолетовой энергии, поток которой моментально перекинулся на ребят, окутав их вихрями магического сияния и растворяя в пространстве. Через пару секунд на крыльце осталось лишь только пустое место, прогоняемое воздухом. Готфрид и его товарищи через мгновение очутились в каком-то странном безжизненном месте, сильно контрастирующим с тем, что стояло перед глазами только что. Взгляд больше не различает очертаний острова, вместо него ели, раскинувшие тёмно-зелёные лохматые ветки в стороны. Открытые участки тела не ласкает приятный южный ветер, но ледяное прикосновение северного дуновения впивается в кожу, заставляя её стынуть. Готфрид затянул в лёгкие воздуха и тут же выдохнул. Из носа и рта тут же повалили клубы пара. - Мы на месте? – прозвучал вопрос от хрупкой девушки, заворожённо рассматривающей высокие монументальные деревья, на ветках которых растут иглы. - Да, Аквила, мы в Скайриме, - грузно ответил нордлинг и пораскинул, где они могли бы находиться, окинув очами местность. Отряд чародей телепортировал прямиком в лес. Нордлинг видит, как они оказались посреди огромных исполинских елей, подобных природным колоннам, упирающим небо. Тут нет снега, не идёт и дождя, хотя так же пасмурно, как и на юге Тамриэля. Готфрид чувствует, как его нога упирается в что-то мягкое. Он посмотрел вниз и увидел мох. Подлесок представлен низкорослыми растениями – кустами и ковром изумрудной травы. - Нас хотя бы в то владение закинули? – послышался едва надменный голос Ахмата. - Да, мы в Фолкрите. А теперь нам пора идти. – Сурово приказал норд. Их путь пролегает через лесистую местность, чтобы скрыть приближение отряда карателей к цели. Три тени сущностью ползучего мрака крадутся через лес, периодически прислоняясь к стволам деревьев и кроясь в сумраке подлеска. Только свет зачарованного оружия могло бы выдать их. Секира нордлинга пылает снежно-морозным огнём, жгучим как атморская вьюга и убийственным как её мороз. Серебристая длинная сабля Ахмата тускло мерцает угольками нереальности, пробиваясь через структуру металла. Пламя этого оружия жжёт как солнце над пустыней Алик’Р. Их приближение давно бы приметили, если бы не мастерство золотоволосой девы, с рук которой сошла магия сокрытия и за пеленой искажения пространства скрылась группа, не выдавая себя. В глубине леса, в его дебрях местный безжизненный колорит разбавляет небольшой покосившийся одноэтажный домик. Взгляд Нордлинга выхватил знакомые детали строения – соломенная крыша, каменная надёжная кладка стены и простенькое устройство. Строение выполнено в форме буквы «Г», изгибаясь в сторону приближающейся группы людей. - Ахмат, - прошептал нордлинг, присев у небольшого пня, - давай. - Да, Готфрид. У крепкой двери, сколоченной из досок ели, выросли два могучих стражника, явившихся сюда по зову господина. Их броня – проклятый чёрной магией эбонит, отлитый в печах Выжженных Пустошей. Сложно выполненная броня ловит на себе отсветы далёкого неба, рассыпая их на множество частей по неисчислимым граням доспеха. В их руках зажаты громоздкие молоты, внутри которых бьётся сердце чёрной магии. Из оружия прорывается адского тление инфернального огня, в свете которого они вышли. Ахмат выбежал вперёд, чтобы отвлечь на себя вражью стражу. Огненный след оставило лезвие сабли на одном из доспехов дреморы, но не пробило его. Редгард отвлёк на себя внимание двух исполинов – существа с поразительной скоростью обернулись на юркого южанина. - У-м-м-ри! – проревели твари и кинулись за редгардом. Тем временем на боле боя вышла Аквила. В её ладонях сфокусировался пучок ледяной убийственной энергии, который с каждой секундой становился всё сильнее. Через мгновение она выпрямила руку и высвободила сущность заточённой магии – острое, как игла, ледяное копьё с ошеломительной скоростью преодолело расстояние, оставляя хвост из частиц льда. Острие копья вошло прямиком в щель, предательский зазор между панцирем спины и шлемом, прошивая врагу горло. Громоздкий молот рухнул на землю, а колени твари примяли траву. Из горла существа выступает ледышка, окроплённая жаркой кровью. Ещё мгновение и дремора уже придавила животом остаток травы. Вторая тварь с неистовым рыком рванула от редгарда и на всех скоростях ринулась к девушке. На весь лес раздался самый настоящий бычий рёв, спугнувший птиц, занявших насесты. Он несётся словно мамонт на обидчика. Преодолев расстояние с бешеной скоростью, он вышел в прыжок, вздев молот. Только быстрая реакция Аквилы не позволила ему размазать девушку кровавой пастой по траве. Она приземлилась в какие-то кусты, когда дремора вприпрыжку оказалась над леди, занеся над ней устрашающего размера молот. - Вот мне и конец, - опечаленно ниспало с губ девушки, когда она взглядом встретилась с острыми зубьями у полотна оружия, на которых угольно-огненным проступили даэдрические глифы. Но ей повезло. Команда, которая с ней оказалась не хуже того, если рядом был Азариэль. Тычковым ударом навершия секиры норд заставил покачнуться проклятую тварь. Раздался пронзительный звон удара о демонический эбонит. - Я выпотрошу тебя, а кишки развешу по лесу! – раздался страшный рёв дреморы, когда оно занесло молот. Готфрид отступил назад, чтобы его не расплющило, а затем рубящим ударом направил острие широкой секиры в ключицу твари. Но что есть железо против такой брони? Секира с металлическим перезвоном отскочила, оросив траву снопом искр, но сила удара такова, что враг пал на колено. Нордлинг со всей яростью ударил по запястью и раздался смачный хруст, а молот выпал из ослабевших пальцев. Отбросив секиру в сторону Готфрид накинулся на врага и нащупав на его шее незащищённый участок надавил, что есть силы, выдавливая разгорячённый воздух из неестественных лёгких. Чтобы задушить дремору нужно много времени, и Готфрид отскакивает назад, когда понимает, что остроконечные перчатки ему сейчас разорвут щёку. - Сдохни! – с лёту редгард ловко загоняет остриё сабли дреморе прямиком в глазницу; тварь трепыхнулась и ослабла, соскользнув с клинка Ахмата. - Ну что ж, - подирая секиру, выдохнул нордлинг, затуманив лицо едва заметным паром, ощупывая окровавленную щеку. – Начало вроде неплохое. Проклятые дреморы… Группа приблизилась к двери. Тяжёлая нога сына севера со всей силы ударила по доскам, но они мало того, то не поддались, но и воспылали огнём, обдав искрами «гостя». - Ай! – зажмурился норд и, подавив гнев, вымолвил. – Я убью его. - Стой, - девушка протянула худые пальцы к замку и с её ладони к железному механизму проникла ярко вспыхнувший луч. – Она под защитным заклятьем. Дверь проскрипела, позволяя войти гостям. Три человека миновали вход и заметили, что внутри нет ничего, не единого убора или предмета мебели. Нордлинг глубоко вдохнул и его лёгкие и трахеи обдал горячий жаркий горький воздух, заставивший воителя прокашляться. - А-а-а, - прохрипел Готфрид. В центре залы одноэтажного дома взгляды нашли то, что искали. Небольшая статуя, постамент для молитв – четырёхрукий воин, в каждой его когтистой ладони по мечу. Голову венчает корона из рогов. Из одежды только набедренная повязка, не прикрывающая атлетического торса. Розовый мрамор чудесно передал все аспекты и детали существа, подле которого поклоны совершает кто-то. - Я видел, как вы подходите, - резким звонким голосом заговорил незнакомец и его балахон издал шорох, светло-зелёные чешуйчатые ладони коснулись капюшона и откинули его. Незнакомец повернулся и в свете слабых огней факелов пробежал блеск клыкастой широкой пасти, распахнутой в хищной улыбке. Глаза, чёрные как смола и грузные из-за рожек, безжизненным взором разглядывали пришедших людей. - Ну что ш-ш-ш, - зашипел аргонианин. – Я слышал, как вы убиваете слуг его! – когтистая лапа указала на статую. – И он очень! Очень недоволен! - Помолчал бы лучше, - хладно заговорил нордлинг. – Мы сделаем то, что должно и уйдём. Шурша одеждами и хвостом по полу, ящер поднялся во весь рост, и оказалось, что он выше Готфрида, гораздо выше. - Может я и мой маленький культ будут прощ-щ-щены… а кто вы? Из Имперского Легиона? Но вы не ряжены, как посудный шкаф… - Неважно, откуда мы, - Готфрид поднял секиру, готовясь к бою. - Нет прощения тем, кто заключил договор с тёмными силами! – воскликнул Ахмат, приготовившись пронзить аргонианина. - Да-а-а, вы знаете… между мной и лордом Дагоном пакт. – Ящер завёл руки за спину и резко их вздёрнул вперёд, прокричав. – Вы сдохните во славу его! - Аквила! – только и успел прокричать нордлинг. Никто, даже девушка не могла представить, что сейчас произойдёт. Единственное, что было в её силах, так это сотворить барьер, не более того. Магическая энергия, приняв облик жаркого адского пламени, вырвалась из рук поклонника даэдра. Он захлестала неистовыми волнами, наполняя и наполняя помещение до тех пор, пока ещё одна волна не вырвалась из лап врага. На этот раз руки аргонианина выдали сумасшедший поток, ударивший в пол, в стены, в потолок, превратив солому в чёрный пепел и взметнувшийся громовым сокрушением по всему дому. Каменная кладка поднялась в воздух, вслед за соломой. Только подножье дома осталось на месте, сильно почернев, а всё остальное взметнулось салютом опалённого камня и пепла к небесам над кронами деревьев и упало в лесу. Аквила держала щит. По её телу пробежала слабость, охватившая тряской и ломкой суставы и мышцы, но она продолжает стоять, пока пламя не исчезло. Из её рук бьёт магический холод, держащий жаркое пламя, однако даже за барьером ощущается, как горячий огонь терзает кожу. - А-а-ах! – Аквила пала больше не в силах удерживать щит, её магический силы иссякли, забрав с собой и обычную выносливость. Её хрупкое тело с музыкальным перезвоном мифрила пало на не очернённую часть пола. Её мысли забились безнадёгой, что она не смогла удержать щит, что они все сгорят, но напрасно. Она справилась, и это дошло к ней через вуаль мутнеющего рассудка, когда жар огня не коснулся её. - Ахмат! – воскликнул нордлинг. – Охраняй её. Дай зелье. Редгард тем сию секунду припал к девушке, достав колбу с кроваво-алой жидкостью и приподняв её голову заставил усталыми губами втянуть зелье. Готфрид тем временем осмотрелся, ибо опасности больше ничего не угрожает. Дома больше нет, а даэдрические буквы, которыми были измалёваны стены, исчезли вместе с камнем и теперь вместо них лесные пейзажи, чьё спокойствие нарушено оглушительным взрывом. - Посмотри, чем ты стал! – нордлинг навис над опалённым телом ящера, опустив секиру к чёрному полу. - Кхе-кхам, - прокашлялся даэдропоклонник, съёжившись у статуи Мерунеса Дагона. Розовая «кожа» Дагона осталась такой же, несмотря на страшный огненный шторм. Только вот его последователь представляет сейчас прожаренный кусок мяса, на котором одежда свисает жалкими недогоревшими лохмотьями, оголив участки кожи, ставшие корочкой. В воздухе повис смрад горелой кожи, от которой Ахмата едва не стошнило, но редгард удержался. Аквила поднимаясь, и через ощущение лёгкого головокружения видит, что произошло. С дрожащих губ тихо слетают слова: - Ун… что-те ст…ую, - выговорив, девушка опала на твёрдую руку Ахмата, ожидая, когда подействует зелье. - Да-Даг-Дагоне, - взмолился ящер, касаясь обожжёнными лапами и хвостом мистически замерцавшей статуи. – По-помоги мн-мн-мне. Чешуя, которая некогда была черна словно уголь, покрылась магической пеленой и стала регенерироваться. Чешуйка за чешуйкой чернота отступала, становясь здорово-зелёным покровом. - Да-а-а-г-о-о-он! – зашипел аргонианин, требуя исцелить его. - Нет уж! – Готфрид яростно взревел и что есть силы, вложил удар в секиру; её окутанное холодом лезвие коснулось жуткой статуи, и мрамор с хрустом покрылся сетью трещин, а затем и рассыпался; оружие срезало голову и правый бок Дагона. – Не будет власти даэдра тут! - Что ты… - Я изничтожу каждый постамент твоего нечестивого бога! – криком прервал Готфрид сектанта и ткнул секирой в кучу розового камня, нагромождением развалившего подле статуи. Сектант попятился назад, а в чёрных глазах промелькнул блеск страха и отразилось холодное лезвие секиры. Ахмат увидел, что тёмный князь залечил раны последователя, а значит остаётся немного времени, прежде чем сектант использует беспощадное превосходство и вряд ли Аквила поможет. - Я его достану! – бахвально кинул редгард и кинулся на врага. Его сабля снова запылала углём, когда острие коснулось почерневших от сажи травинок. Готфрид не стал вмешиваться, и решил настороженно поглядеть, за тем как его друг будет гоняться за ящером. Аргонианин волок себя по мокрой траве, оставляя шматы черно-сожжённой ткани, пытаясь встать, но Ахмат с наскока прижал его к земле. Готфрид только смог разглядеть, как у ладони аргонианина полосой огня пронеслось тлеющее лезвие худой сабли и когтистая ладонь опала на траву. Ящер дико взревел, но Ахмат тут же заткнул его клыкастую пасть одним поставленным ударом в челюсть. - Молодец! Какой молодец! – безрадостно похлопывая в ладоши, флегматично отметил нордлинг победу друга. - А я смотрю, ты не рад, - с хитрой вызывающей улыбкой сказал Ахмат. – Готфрид, я всегда тебя помню каким-то хмурым. Может, улыбнёшься? Мы же целого сектанта поймали. - Но мы не выполнили задание, - Готфрид вновь навис над ящером, только поодаль от разрушенного дома; на этот раз сын Аргонии постанывает и держится за обрубленную кисть, полегая на шероховатую кору высокого дерева, его грудь тяжело вздымается, перекатывая странный золотистый шар на цепи. За ними подтягивалась Аквила. В её мышцы вернулась сила, хоть и не до конца. Немного похрамывая, она идёт за братьями по Ордену, ощущая, как ароматы гари, сменяются на приятный душистый запах елевого бора. Её мертвенно-бледное лицо выглядит усталым, губы стали белыми, а в сапфировых очах горит усталость. Девушка с сожалением понимает, что только чудом смогла выдержать то огненное неистовство. - Скажи, за какой из проклятых договоров ты продал душу лорду разрушения? Скажи, какой из твоих наставников-идиотов подсказал тебе так поступить? – в вопросе Ахмата норд уловил намёк высокомерия, а так же приметил, что лезвие сабли редгарда гнетущим жаром парит у шеи еретика. - Мой лорд, - зашипел житель Аргонии, - владыка разрушения. Да-а-а-а, между нами есть договор. Он мне даёт поручения, а я могу призвать его слуг. - И что же ты полнил для него, еретик проклятый? - О-о-о, сын Хаммерфелла… что ж, я скажу тебе, - в кривой усмешке исказилась пасть врага, а хвост возбуждённо забился по траве. – Вчера я лично выпотрошил и высушил троих редгардов, а кровь их посвятил лорду… - Аквила! – гаркнул Ахмат. – Какой ему будет вынесен приговор? - Законы Империи и Скайрима, - тяжело дыша, заговорила девушка, - а так же местное право Фолкрита за убийство нескольких лиц и тёмные ритуалы предусматривают смерть. - Давай Готфрид, - редгард отошёл в сторону, уступая место брату, который проронил лишь одну реплику: – Где «Хронолирикон»? - А, - интенсивно задышал аргонианин, обхватив цепкими пальцами грудь. – Я-я-я не дам его тебе. Я не скажу, где он. - Что ж, мне кажется, ты не знаешь, что тебе попало. Тебе её твои братья-идиоты по культу просто вручили и сказали хранить, так ведь? - Заткнись, сын шакала! Нордлинг увидел, то что им нужно было, то за чем они шли сквозь пространство сюда. Его пальцы, защищённые толстой кожи, сжал цепочку на шее и дёрнули её со всей силы. Кольца украшения тут же разлетелись во все стороны, скрываясь в траве. На ладони у Готфрида под слабым солнцем, на полированной металлической поверхности отразился небосвод. Странный двемерский механизм, смахивающий на обычную матово-золотистую сферу. Увидев, что это тот предмет, который был иском, нордлинг указал рукой на аргонианина и отдал холодную команду: - Кончай с ним. - С удовольствием, - сабля Редгарда сверкнуло тусклым пламенем, и приготовилась напиться крови. - Обожди, - на этот раз с убийством повременила Аквила; девушка сделала неуверенный шаг вперёд и оказалась рядом с сыном топей Чернолесья. – Мне ещё нужен «чёрный договор». Тот, который ты заключил с Дагоном. - Можешь забрать! – аргонианин гневно швырнул в бретонку нетленную скомканную бумагу, которая та поймала и мгновенно спрятала в кисет. В «милость» на исполнение просьбы леди сфокусировала в руках магическую энергию и направила её в ящера. Смерть была быстрой – огромный ледяной шип пронзил чешуйчатую грудь еретика, пробив и сердце. Даэдрапоклонник тяжело вздохнул, хватаясь за воздух, а секундой позже выдохнул и упокоился навсегда. - Зачем тебе это Аквила. Гордая ты наша, что ты задумала? – скоротечно вопросил Ахмат, убирая саблю в ножны на поясе. - Это дело Ложи, - резко ответила девушка. – Я не желаю на эту тему говорить. - Ло-о-ожи, - удивился Готфрид. – Вот это уже интересно. И с каких таких пор Ложа выдаёт задания? - Неважно. Это личное поручение мастера Люция. – Выходя к руинам, яро отвечает девушка. – Я не собираюсь говорить о том, что мне приказывает сам рыцарь! Готфрид не узнаёт подругу. Раньше он видел её весёлой, снисходительной и она никогда не повысила бы голос на друга. Раньше он мог ещё бы предположить, что так сказалось убийство, но в Ордене их за два года натаскали на то, чтобы они без страха и дрожи могли оборвать жизнь любого преступника. Мягкая дружелюбная девушка за несколько мгновений, пару движений маятника часов превратилась в раздражительную сестру. Готфрид вспомнил, что она не хотела молиться в капелле, не желала отдавать поклон рыцарю, не состоящему в Ложе, и в личной беседе с бранью жаловалась на Иерархов. - Я подам рапорт Туриилу, - надавил Готфрид. – Если ты не скажешь, зачем тебе всё это. - Мне незачем перед тобой отчитываться. Если захочешь, подавай. Мне глубоко плевать. - Аквила! Ты что-то темнишь. - Я не Регент и его не лобызатель. Мне нечего темнить… у меня нет тайн перед братьями и сёстрами по Ложе. Если хочешь всё знать, то, пожалуйста, вступай. - Тише-тише, - вмешался Ахмат, подбежавший к едва возвышающимся над землёй руинам дома, возле которых и разгорелся спор. – Мы же не будем сориться из-за какой-то бумажки. - Ахмат прав, - голос девушки из поникшего сделался удивительно здоровым и звонким. – Я не имею против тебя что-либо, Готфрид. Если хочешь всё знать, то я уже сказала тебе, как это сделать. - Ладно, - отпустил тему Ахмат, поставив подошву ноги на плоский камень, бывший в кладке из-под дома. – Лучше скажи, сын Брумы, почему мы сюда отправлены без рыцарской поддержки? - Туриил говорил, что все практически рыцари с чародеями на заданиях. И если честно, то я уже давно не зрел множество рыцарского доспеха у нас. - Ага… и на кой мы гонялись за этой сферой? – спросив, Ахмат притронулся правой ладонью к короткой бородке, чуть её поглаживая. – Ох, чую я, что это не просто двемерский реликт. - Да, - нордлинг уткнул лезвия секиры в землю и опёрся на навершие. – Туриил, прежде чем отослан был в Морровинд, сказал, что эта вещь понадобится для одного из наших братьев-неофитов в грядущем задании. - Согласна, - утирая сажу с брони, сказала Аквила. – Я думаю это то, что нужно Азариэлю. Он рассказывал, что сам Регент отдал ему поручение. - Что ж, - нордлинг поднял голову к тёмному небосводу и из его носа подались клубы практически незаметного пара. – Думаю, мы сегодня выполнили своё – и артефакт добили и тёмный контракт разорвали. Пора возвращаться. - Давайте, - Аквила обратилась к сумке за пазухой за свитками, - Сейчас будем дома.