Не в порядке

      Сакура сидела на кухне в своём доме и пустым взглядом смотрела на маленькую трещину в стене. Звук закипевшего чайника выводит её из задумчивости не сразу. Требуется несколько минут, чтобы встать с углового дивана и направиться к столешнице. Рука машинально тянется к подвесному шкафу, открывает дверцу, достаёт кружку, в которую насыпает две ложки растворимого кофе и ложку сахара. Она заливает смесь кипятком, расколачивает до полного растворения, а затем разбавляет всё это водой из-под крана. Терпеть не может горячие напитки, а ждать пока остынет не хватает терпения. Не то, чтобы она в принципе была терпеливым человеком, но последнее время её нетерпение проявляется всё больше. Сегодня она поругалась с матерью. Снова. Их ежедневные стычки давили на психику девушки с маниакальной силой. Иногда казалось, что старшей Харуно просто нравится выводить младшую из себя. Утром девушка по просьбе матери и бабушки отвезла их в больницу на плановые осмотры.              На права Сакура сдала ещё в восемнадцать, но благодаря отцу, водить научилась значительно раньше. Уже четыре года стажа, а поучительные возгласы бабушки с заднего сидения, которая точно лучше знает, как следует водить – игнорировать так и не научилась. Сакура уже давно находится в натянутых взаимоотношениях со старушкой. Гиперопека и сюсюканье – не то, что она хочет получать в свои двадцать два. Бабушке на это плевать. Внучка в её глазах – пятилетний ребёнок, любой конфликт с которым можно урегулировать, впихнув ей деньги на «побаловать себя». Она на отрез не замечает, что это действие приводит Сакуру в бешенство. А потом всегда следуют монологи: «Опять молчишь. В гости не приезжаешь. Совсем не хочешь нас с дедом видеть. Ты стала такой злой, как зверь какой-то». Харуно слушает молча. Она научилась подолгу игнорировать подобные выпады в свою сторону. Научилась даже не смотреть в сторону родственницы во время отчитываний – так проще держать себя в руках. Научилась привозить мать к её родителям и не выбегать с радостной улыбкой на встречу, дабы потом не расстраиваться от очередных колкостей в свою сторону. Научилась после этого с каменным лицом вывозить крики матери о том, какая она неблагодарная, что даже лень выйти из машины и пройти в дом бабушки и дедушки, дабы их поприветствовать. Похоже, вся семья отказывалась понимать простую истину – Сакура просто избегает конфликтов. Потому что знает, что терпение её не вечное и стоит ему в очередной раз закончиться – вспыхнет очередной скандал. Вскоре Харуно приходит к выводу, что это она ничерта не понимает, ведь как бы она себя не вела – ругань продолжалась. На протяжении последних дней девушка отчётливо ощущала, как подходила к той самой грани. Сегодня она что-то гаркнула бабушке, после чего дома выслушала целую тираду с пеной у рта.              – Может тебе успокоительное пропить? – кричит мать, – Нервы явно не в порядке.              Сакура почти физически ощущает, как что-то внутри неё хрустит – это рушатся остатки стены, сдерживающие её от необдуманных ответов последнюю неделю. Протяжной свист слышится словно наяву – она уже знает – так звучит её негодование. Почему она, молча раскладывая покупки, должна что-то принять для укрепления нервной системы, а её мать – верещавшая обвинения так, что их услышали, наверное, все соседи в округе – считается спокойным человеком?              – Сама сначала пропей, – цедит сквозь зубы, прекрасно осознавая последствия.              Этот ответ не был необдуманным. Это были не те слова, что вырываются изо рта неосознанно. А их последствия Сакура оценивала даже слишком хорошо. Но всё равно не стала молчать. Терпение не про Харуно Сакуру – так считал любой член её семьи. Но на самом деле, девушка была очень терпеливым человеком. Она глотала их упрёки бесчисленное количество раз. Она натягивала на лицо улыбку, вежливо отвечая на то, от чего хотелось выдрать на себе волосы. Сакура умела терпеть. Но сегодня она снова сдалась. Устала от тянущего чувства злости в животе, устала от треска костей в ушах. Она устала понимать для чего всё это терпит.              Ответная реакция матери не заставила себя ждать. Очередной крик, в разы громче предыдущего почти оглушил. Она кричит о том, что врежет ей по морде. О том, что дрянь совсем оборзела и в ней не осталось ничего уважительного.              – Займись чем-то, может тогда психи будет куда девать, – заканчивает женщина и вылетает из дома, словно фурия. Её отпустили с работы только на полдня.              Сакура горько усмехается. Ей было почти плевать на обвинения. Но мать умела находить нужные слова, чтобы задеть. В последнее время она нашла новую болевую точку и не стесняясь тыкала в рану со всей возможной силой.              «Займись чем-то» – парочка слов, способная выбить почву из-под ног девушки. Она знала, о чём говорила мать. Сакура уже год не работала. Но навряд ли кто-то мог бы себе хотя бы примерно представить, насколько сильно это угнетало девушку.              В школе Сакура всегда была отличницей. Не потому что сильно тянулась к этому званию, а потому что слишком сильно боялась родителей, которые отказывались принимать оценки ниже «отлично». Когда она была ребёнком, вокруг было много друзей. А в четырнадцать лет у неё практически никого из близких не осталось, потому что подростковый возраст предполагал прогулки после школы, встречи вечером, походы на школьные дискотеки на каждый праздник. Родители Сакуры этого не разделяли, никто ей не позволял задерживаться на улице на лишний час. А в пятнадцать появились упрёки о том, что она совсем замкнулась в себе и это странно – не иметь друзей. Сакура не считала это странным. По её мнению всё было вполне логично – кто захочет дружить с зубрилкой, которая вечно придумывает отмазки, лишь бы не выходить гулять?              Сакура поступает в медицинский колледж в другом городе и впервые дышит почти свободно. У неё появляются друзья, свободное время, в которое она может делать, что хочет и не бояться последствий. Подготовка к парам тяготит своей сложностью и объёмами, но всё это смягчается весёлыми посиделками с подругами в общежитии и чувством свободы от контроля родителей. Колледж окончен с красным дипломом. В университет поступает на заочную форму обучения, пареллельно с трудом находит работу. Медсестра в детском отделении – то, о чём она мечтала. Но год работы показывает, что это совсем не то, чего ей хочется от жизни. Мечта о работе с детьми лопается стёклами розовых очков прямо в глазницы. Ещё пол года Сакура не принимает этой жестокой реальности. Отказывается понимать, что четыре года училась зря и что поступила в университет по тому же направлению, по которому никогда в жизни больше работать не хочет. Эти пол года она живёт со стёклами в глазах, отказываясь что-либо менять. А что менять, когда в её небольшом городке она больше нигде не найдёт работу? Она уже слышит, будто наяву, упрёки матери о том, что нужно было её слушать и поступать на очную форму обучения, а не строить из себя взрослую и платить за обучение, пытаясь на него заработать. Решение уволиться даётся Сакуре с трудом. Крохотные мотыльки надежды сдыхают от ненормированного графика, колоссального объёма работы и осознания, что она терпеть не может взаимодействовать с людьми. Разочарование подбирается к горлу не то, чтобы неожиданно, но достаточно смертоносно для её эмоционального состояния. К этому, оказывается, нельзя подготовиться, даже если уже ждёшь, точно зная исход. Боль какой-то потери: то ли времени, то ли сил, то ли нервов, то ли частички себя – уничтожает всё на своём пути. Так всегда бывает, когда рушится главная цель твоей жизни. Тогда Сакура впервые почувствовала вкус гари во рту – догорала надежда на лучший исход.              С тех пор она сидит дома «на шее родителей». Хотя по факту никогда не просила у них денег, всегда за всё платила сама, за коммунальные услуги в том числе. Деньги от последней зарплаты, которую она получила год назад – заканчиваются, а вот упрёки матери нет. Никто из родителей никогда не хотел понять, почему она сидит без работы, а Сакура и не пыталась объяснить. Просто она больше никогда не сможет переступить порог поликлиники, которая высосала из неё все силы. Просто в любое другое место не хотят брать студентов, которых нужно два раз в год отпускать на сессии. Просто в их городе не так много мест, где можно найти работу. Просто она не может уехать в другое место. Потому что здесь живёт он. Учиха Мадара.              Они вместе уже чуть больше шести лет. Когда Сакуре было шестнадцать, мужчина, на девять лет её старше, казался идеалом, высшей точкой мечтаний. Красивый, добрый, смешной. Она тогда ещё не знала про его вспыльчивость и неумение фильтровать речь при ссорах. О своём странном молчании, при этих же ссорах, тоже не подозревала. Они часто ругались, Сакура выслушивала в свой адрес столько оскорблений, что её список комплексов пополнился, минимум, на четырнадцать пунктов. Сама же пускалась в слёзы раньше, чем успевала ответить что-то столь же колкое. Несколько раз они расставались, в основном, по инициативе девушки. Потом мирились по её же инициативе. Мадара был слишком гордым, чтобы пытаться сгладить хотя бы один конфликт. Он не шёл на примирения. Не искал поводов написать, чтобы начать общение. Он не тянулся к ней так, как она к нему. Это всё Сакура понимала достаточно ясно. Но если с ним она постоянно была на нервах и чувствовала в груди чувство собственной ущемлённости. Ей казалось, что она под водой, лёгкие пекли, вздохнуть не получалось. То без него, она будто всплывала на поверхность из под толщи непроглядной мутной воды. Наконец-то не касается пятками дна и вода больше не стремится забраться в лёгкие и утопить её. Вот только дышать всё равно не получается. Ей начинает казаться, что под водой безопаснее.              Их отношения мало походили на здоровые. Шесть лет, из которых они прожили вместе пять месяцев, а затем Сакура не выдержала и сбежала домой. Прошло два года с того времени. Кажется, они оба понимали, что это не было адекватным, но так было легче для обоих.              Сакура сидела здесь из-за него. Без работы. Без друзей. Потому что Учиха Мадара имел работу, которая его устраивала. Дом в месте, которое ему импонировало. И круг друзей и приятелей, с которыми они проводили время каждые пару дней. О том, что у Сакуры здесь ничего не было кроме дома, в котором она не чувствует ничего, кроме желания здохнуть – он не думал. Или думал, но как всегда не брал в расчёт. Ему было комфортно. А то, каково было Сакуре – лично её проблемы. Раньше Харуно считала, что отношения должны спасать от проблем, а не создавать новые. Теперь Сакура знала, что точно думала в верном направлении, но поменять что-либо всё равно была не в силах. Так что всё, что ей оставалось – пить окончательно заледеневший кофе и курить электронную сигарету в форточку.              После последней ссоры с мамой девушка чувствовала себя на грани истерики. И когда слёзы уже подступали к глазам, возникло дикое желание позвонить Мадаре и наконец рассказать обо всём, что её тревожит. Дрожащий палец нажимает на контакты, но замирает над его именем. Сакура блокирует телефон. Она не станет звонить. Раз двадцать до этого момента она затевала с ним разговор о том, чтобы он набирал её номер хотя бы раз за день, потому что она чувствует себя ненужной. Просила, чтобы он, хотя бы за два часа предупреждал её о том, собирается ли приехать к ней или останется дома отдохнуть после работы, чтобы у неё было время спокойно собраться. Он выполнял просьбу только первые несколько дней, потом Сакура вновь звонила сама. Несколько раз за день и вечером, чтобы узнать о его планах. Спустя месяц ей это надоедало и затевалась новая ссора на одну и ту же заезженную тему. В этот раз Сакура решила не ссориться, просто не звонить первой и всё. Может он сам поймёт в чём дело. Но он не понимал. Это не стало для неё удивлением.              Так и не начавшаяся истерика отступила. Скрежетание внутренностей затихло. Злость и чувство вины исчезли. Остался какой-то полутон самобичевания. И пустота. Сакуре казалось, что стало слишком тихо. Она чувствовала себя обессиленной на столько, будто целый год работала грузчиком без выходных. Тело ломило, постоянно хотелось спать или просто лежать, есть не хотелось совсем, а если и хотелось, то она не могла запихнуть в себя даже кусочек чего-то съедобного. Сакура понимала, что с такими темпами она всё-таки окажется в больнице, к которой обещала никогда в жизни не приближаться, правда будет теперь коротать там время в роли пациента. Но сделать с собой ничего не могла. Больше не было сил ни на что. Ни на пролистывание социальных сетей, ни на общение с подругами, которые остались в другом городе, ни даже на чтение любимых книг. Последнее время она просыпалась и думала лишь о том, как было бы здорово вновь лечь спать.              Яманака Ино была единственной причиной хоть иногда выйти из вялого состояния. Лучшая подруга звонила или писала каждый день. Часто интересовалась о том, что девушка думает делать дальше. От подобных вопросов настроение портилось моментально, но блондинка умела быстро переводить темы. Всё это выглядело, как: «Я знаю, кто мешает тебе двигаться дальше. Просто так говорю, не смотри на меня волком. Кстати, я уже купила фату». Тем про свадьбу было много. Ино выходила замуж уже через месяц, так что данная тематика прослеживалась и в телефонных разговорах, и в переписках, и даже в смешных видео, которые она скидывала. Сакура с Мадарой были приглашены среди первых ещё пол года назад. Правда, по итогу, Сакура поедет сама. У Мадары работа. У него не получается взять себе выходные, так что поехать с девушкой не сможет. Так же, как он не смог поехать на свадьбу её подруги Хинаты три недели назад. И точно также он не сможет поехать на свадьбу Тен-Тен через два месяца. Сакура не удивлялась подобному исходу, даже понимала, что мужчина и вправду не способен взять выходные самостоятельно, но от этого чувствовать себя одиноко не переставала. А вообще Харуно казалось, что все вокруг сошли с ума, решив под конец года повыскакивать замуж всей гурьбой. Сакура, тем не менее, была очень рада за подруг, правда еле как наскребла деньги из всех своих заначек, чтобы сунуть их в конверт каждым молодожёнам. Сама же она боялась предложения от Учиха и всеми способами намекала, что ещё не готова к такому шагу. Ино считала это странным. Шесть лет – не маленький срок. Сакура ничего странного в этом не видела. Просто она знала, что они с Мадарой не смогут ужиться вместе. Она считала, что будет готова к свадьбе, как только они перестанут ссориться и обретут, наконец, гармонию в отношениях. В общем, Харуно понимала, что никогда не будет готова к свадьбе, потому что за эти шесть лет стало предельно понятно – ничего уже не изменится. Вот только она продолжала держаться за эти отношения, как самоубийца за верёвку. И надо бы выбрать жизнь, но без Учиха ничерта не получается.              Она снова думает уйти. Сегодня. Но вот он под её дверью, забирает прокатиться и просто побыть вместе. Вот он снова улыбается, говорит что-то нежное, гладит по спине, целует в лоб. И все метания вновь отступают. Сакуре хорошо в его объятиях. Здесь забываются проблемы, обиды и вселенская печаль в её душе.              Чёрные глаза смотрят на неё, как ей хочется верить, с любовью. Мужская рука ласково поглаживает её щеку, зарывается в волосы. Он терпеливо слушает её болтавню. Потом они вместе смотрят какое-то комическое шоу в телефоне, курят и строят планы на выходные. Сакура знает, что опять слепо поддаётся ему. Проигрывает. В очередной раз всё прощает. Мадара же наблюдает за ней с лёгким прищуром, точно зная, что смог избежать бури её истерик.              – Ты в порядке? – спрашивает он, когда улавливает её задумчивость.              – Да, – мягко улыбается ему в ответ.              На самом деле, Сакура уже не помнит, когда в последний раз была в порядке.