Winner and Luck: бесконечность не предел

*** Этот бесконечный день абсолютно точно не спешил заканчиваться. Гермиона вошла в класс, виновато бросив «извините, что так долго», вручила учителю злополучный мел и вернулась за свою парту. Помятый и полностью рассредоточенный взгляд одноклассницы привлёк бы всеобщее внимание, если бы хоть кому-то было до неё дело. Но нет, никто на неё даже не взглянул — одноклассники заняты своими проблемами. Как удачно. Сейчас она — лишь тень. Тень от той бойкой девочки, которая пятнадцать минут назад покидала класс в полной боевой готовности к обсуждению событий Древней Греции. Как же кардинально все может измениться за какие-то несчастные минуты. Только Гарри удивленно вскинул бровь, немым вопросом уточняя — точно все в порядке? Гермиона кивнула в ответ и слабо улыбнулась. Если бы ты только знал, что я сделала — наверняка бы перестал так беспокоится. Урок тянется вечность. Преподаватель усердно шуршит меж рядов парт, в попытках заложить в светлые головы максимум полезной информации. Темно-зелёная поверхность доски испещрена датами и событиями прошлых веков, упорядоченных хронологически, и сопровождалась логически выстроенным повествованием учителя. Ведь логика — она имеет свойство приводить своего путника из пункта А в пункт Б. Не сворачивая. Имея предсказуемый конечный результат. В отличие от воображения. Вот оно — способно привести вообще куда угодно. Гермиона отсутствующим взглядом блуждала по учебнику, теребя страницы. Ее разум сейчас был далек от древних римлян, как и от этого класса, впрочем, тоже. Она силилась выстроить в голове собственную логическую цепочку. Получалось плохо. «Что он делал в учительской?» «На что он так остро среагировал?» «Почему не появляется на уроках?» «Принял бы он мою помощь, если б я предложила ее иначе?» «За что он так невзлюбил меня? Ведь ничего плохого в его адрес я не сделала.» Мысли роились безудержным потоком, каждая из которых жалила подобно пчеле. Гермиона никак не могла сложить пазл — что происходит с Малфоем и какого черта это беспокоит ее? Она уверенна — конфликт в учительской был с его непосредственным участием. Ведь это звучит правдоподобно — иначе зачем ещё Малфою спускаться к запасному выходу и избивать стены? Наверное, так он пытался снять стресс. Но вот что стало причиной разногласий? И почему, когда она вошла в учительскую, завуч выглядела так, будто ее лишили годовой премии? Драко и Гермиона никогда не были близки. Более того, они не были хоть сколько-то друзьями. Да даже приятными знакомыми их сложно было назвать. Усугублялось все тем, что ее лучший друг считал Малфоя персоной нон-грата. Единственный их контакт был завязан на обоюдных пререкательствах и колкостях. Они — будто из разных измерений. Так какого черта, Грейнджер? Она вздрогнула, опасливо озираясь на класс. Почему последняя фраза прозвучала его голосом? Нет, Гермиона, это уже какая-то болезнь. Чума. Не меньше. Пора заканчивать. Грейнджер устало вздохнула, отгоняя риторические вопросы. Какой в них смысл, если ни одного ответа она найти не в силах? Малфой — слишком сложный ребус. А она — вращается вне его вселенной. Ведь попробовать узнать ответы на интересующие вопросы — это все равно, что пытаться расшифровать троичный код двоичной системой исчисления. Результат будет либо никаким, либо из серии «конь, стул, двадцать восемь». Абсолютно бессвязным. И все из-за невозможности узнать информацию от первых уст. Наверное, ей не стоит даже и пытаться. Как жаль, что нельзя уничтожить одним махом всю предвзятость и жестокость, не уничтожив при этом самого человека. *** Гермиона лениво плелась к раздевалке. Уроки наконец-то закончились и она грезила о скорейшем возвращении домой. Когда по приходу, она засядет в уютное кресло в своей комнате, наперевес с книгой, и выпьет горячий зелёный чай, вприкуску с сахарным печеньем, все наконец-то вернётся на круги своя. Встанет в норму. Этот день выжал ее. Как морально, так и физически. Ведь ничто так не уничтожает человека, как лишние силы, если они расходуются бестолково. — Гермиона, вот ты где! — Джинни догнала ее уже одетую. У подруги сбито дыхание — было видно, что она спешила. Что-то случилось? — Джинни? — опасливо. Только бы не вляпаться во что-то ещё. — Что-то срочное? — О, нет. Я только… — Джинни перевела дыхание и положила руку на плечо подруги. — Ты знаешь, девочки просили меня помочь им с домашним заданием. Но как жаль — сегодня на балете у нас длиннющая репетиция к предстоящему выступлению. Которая начнётся… — Джинни бросила взгляд на часы и охнула. — Вот черт! Уже началась! Гермиона, прошу — подмени меня. Ты же умная, наверняка во всем разберёшься! Они ждут тебя на заднем дворе школы. Пожалуйста! Последнюю фразу Джинни бросила уже на бегу, сложив руки в молящем жесте, словно буддистский монах. Гермиона выдавила из себя подобие улыбки и кивнула подруге в ответ — противостоять обаянию рыжей обречено на провал впринципе. Джинни обладала каким-то поистине уникальным даром убеждения. Никто был не в силах отклонить ее просьбу. Знала ли она об этом? Только потому, что ты попросила, Джинни. Гермиона отрешенно выдохнула и направилась к выходу. *** Ноябрьский ветер нещадно врезался в кожу, посылая холодные импульсы по телу. Гермиона плотнее закуталась в шарф, силясь спрятать лицо в этом объёмном шерстяном аксессуаре. Она ненавидела холод. Будь ее воля — она бы предпочла жить где-нибудь на тёплом побережье. Где вечное лето. Где нет грозовых туч, способных затопить своими ливнями весь город. Медленно передвигая уставшие ноги по мокрому асфальту, Грейнджер приближалась к обществу своих «бывших» подружек. Интересно, почему они вновь согласились принять ее в свои круги? Или им действительно настолько необходима помощь с домаш… — Грейнджер. Гермиона остановилась и подняла глаза. Тон, с которым произнесли ее фамилию, насторожил. Слишком едко. Даже для бывших подруг. — Привет, — неуверенно выдавила она. Глаза бегали от одного знакомого лица к другому: Падма, которая надменно улыбалась, сложив руки на груди, Лаванда, которая держалась поотдаль, что было ей не свойственно, и Элоиза, чей голос вызвал волну недоумения. Что происходит? — С каким заданием вам помочь? Девочки переглянулись и ехидно улыбнулись, обступая ее со всех сторон. Но Гермиона только пришла и не собиралась уходить, тогда зачем все это? — Это ты нам расскажи, Грейнджер, что за херня произошла сегодня под лестницей. Она застыла в немом удивлении, уставившись широко распахнутыми глазами на подруг. Откуда? Но… как? Девочки двинулись вперёд, сужая пространство. Их глаза сверлили дыры в черепе Грейнджер, будто готовились к его трепанации, чтобы убедиться воочию, что мозги у неё действительно все ещё на месте. Иначе какого черта она не соизволила рассказать все самостоятельно? Вот сейчас ей стало действительно не по себе. Гермиона попятилась в сторону, надеясь, что происходящее — это всего лишь чья-то глупая шутка. И что вот сейчас, девочки посмеются, скажут что хотели просто напугать ее, и все закончится. Все дружно улыбнутся, и пойдут обсуждать сложности с заданием. Но нет. Этого до сих пор не произошло. Ещё шаг. Ее плечо неумолимо встретилось со стеной, окончательно блокируя выход из этой сансары. Все. Это конечная. — Что, резко разлюбила разговаривать? — Падма сжала ее плечо и с силой тряхнула. Да что здесь, черт возьми, вообще происходит? — Я не понимаю, о чем вы. — с трудом выдавила из себя Гермиона. Обида огромной волной накрывала ее с головой — почему девочки с ней так обращаются? Неужели, она это заслуживает? Одноклассницы переглянулись, словно молчаливо советуясь, стоит ли выносить известные им факты на обсуждение. Немой кивок от каждой — и испепеляющие взгляды с новой силой уставились на Грейнджер. Она сглотнула, нервно теребя краешек пальто, переводя умоляющий взгляд с одной девочки на другую. — Лаванда видела, как ты обняла Драко. — вынесла вердикт Элоиза. С каких пор она у них за главную? — Прилипла к нему, как банный лист. В себя поверила, что позволяешь себе подобные вольности, а, Грейнджер? Ее сердце отбивало ритм где то в ушах — голова гудела от пульсации, а тело силилось срастись со стеной школы, находя в этом жесте определенное спасение. Животный страх сковал Гермиону — она читала, на что способны женщины в порыве ревности. Она понимала, к чему все движется. Она напугана, как никогда прежде в своей жизни. — Все было не так, — тяжело дыша, прошептала Гермиона. Какова вероятность, что ей поверят? Когда решение было принято задолго до диалога. Иначе они бы не окружили ее, словно стервятники умирающеe животное. — Он был в ярости, а я … — она сглотнула ком, образовавшийся в пересохшем от волнения горле. — А я всего лишь хотела ему помочь. Но он оттолкнул меня, сказав, что не нуждается в помощи. — Ты врешь! — ультразвуком завопила Лаванда. — Я возвращалась в класс из уборной, но услышала крики под лестницей, и какого было мое изумление, — Лаванда скривила брезгливое лицо, — когда я увидела, как ты набросилась на бедного Драко! Хватит лгать! Вот почему ты перестала с нами общаться — хотела единолично завладеть его вниманием, наплевав на чувства своих подруг! Это так подло с твоей стороны — ведь мы тебе доверяли! Грозные поддакивания со стороны Элоизы и Падмы не оставили Гермионе и шанса. Они приняли за аксиому свою версию, и теперь донести до них правду — было невозможной задачей. Это была всего лишь секунда. Как же они все исковеркали! Но проблема подростковой экспрессивности в том, что когда мы не можем найти логичный ответ, мы довольствуемся любым идиотским. — Все не так… — вяло попыталась возразить Гермиона, как произошло то, чего она никак не могла ожидать. Лаванда и Падма схватили ее за руки, припечатывая к стене. А Элоиза, оскалившись, словно дикая пантера при виде сочного стейка, сорвала с плеча Грейнджер сумку и начала вытряхивать все содержимое на ноябрьскую грязь. Книги гулким грохотом падали одна за другой, перемешиваясь с уличной слякотью, постепенно утрачивая свои полезные свойства. Теперь это просто куча мусора, а не кладезь знаний. Гермиона с нескрываемым сожалением смотрела на эту картину — учебник биологии, следом история, а вот и Грозовой Перевал… — Решила, что ты — лучше нас? — издевательски язвит Элоиза, с силой втаптывая книги в мешанину из грязи и пожухлых остатков листвы. — Знай своё место, Грейнджер. Ты и мизинца его не стоишь. — Все было не так… — Гермиона силилась объяснить им как происходили события на самом деле. Только никто не слушал. Или не хотел слушать. — Замолчи! — прошипела Элоиза, поднимая останки одной из книг. Она повертела в руках испачканный фолиант, небрежно придерживая его двумя пальцами за обложку. Свирепо оскалив зубы, Элоиза покрутила книгу и, замахнувшись, запустила ею в Гермиону. Страницы зашелестели, создавая лёгкий гул. Будто маленькая птичка встрепенулась, расправляя свои пёрышки. Бух. Фолиант прилетел Гермионе в грудь, выбив из неё глухой всхлип, и звучно упал под ноги. На ее пальто образовался смазанный грязевой отпечаток, который, как вишенка на торте, украшал крошечный кленовый листик. Глаза Гермионы защипало. Слёзы скапливались в уголках глаз, силясь пробиться через невидимый барьер, а ее взгляд болезненно устремился на Элоизу. — Да за что вы так? — голос дрогнул, Грейнджер была на грани. Это унизительно. Дважды унизительно, если знать ее ситуацию с Малфоем изнутри. Глаза бывшей подруги сверкнули, и она фурией подлетела к Гермионе, впиваясь костяшками пальцев в подол ее верхней одежды. — В следующий раз, вместо книг будет твоё лицо, мерзкая заучка, — выплюнула в лицо ей Элоиза. — Я надеюсь, ты усвоила урок. Не смей к нему приближаться. Он должен выбрать одну из нас, но никак не тебя. Ты поняла меня? Последняя фраза произнесена на повышенных тонах. Элоиза напряглась и тряхнула Гермиону, отчего та стукнулась затылком о кирпичную стену. Слёзы брызнули из глаз от очередного прилива боли, как моральной, так и физической. — Ты — грязь, Грейнджер. — шепчет ей на ухо Лаванда. — Такая же мерзкая и липкая, как это пятно на твоём жакете. Не думай, что мы бы тебе это так просто спустили с рук. Ведь подростки — ещё более безжалостны, чем дети. Они ещё не избавились от детской жестокости, но уже обзавелись взрослой. И ещё не научились эту взрослую жестокость скрывать. Они — как та японская рыба, если не уметь её готовить. Девочки ослабили крепкую хватку, продолжая по очереди отпускать колкости в сторону Гермионы. Последняя же, съехала спиной по стене, осев на корточки и обнимая руками колени. Слёзы застилали ее глаза — обида, которая сочилась из открывшейся раны в душе, зияла опустошением. Она не могла понять, откуда в одноклассницах взялась эта ненависть. И как некогда близкие люди способны на такое предательство. Ведь нет ничего ужасного в том, чтобы ждать, когда тебя предадут. Весь ужас состоит в том, когда предательства не ожидаешь. *** Она не знает, сколько прошло времени. Гермиона так и продолжила сидеть, облокотившись на стену, всеми остатками сил собирая себя по мельчащим осколкам. Общество аморальных бывших подруг уже давно разошлось по домам, наверняка мило беседуя со своими родителями за тёплым ужином. А те даже и не подозревали, на какую дикость способны их дети. Она не ждала этого. Не могла предугадать или хотя бы предположить. То, что произошло, никак не укладывалось в ее голове. Слёзы кончились. Парадоксально, но сил ещё и на это просто не оставалось. Грейнджер подняла глаза, с сожалением оценивая последствия последних событий. Так и не дочитала про Хитклифа. Вот же бывают джентельмены — они защищают своих женщин от любых бед. Стоят непробиваемой стеной на защите, даже если последние не правы. А если бы это видел Гарри, он бы защитил меня? Гермиона вздрогнула, услышав звук приближающихся шагов. Смахнув последние капли с глаз, она резко поднялась, и начала бегло собирать то, что осталось от ее учебников. Не хватало ещё, чтобы эту картину увидели учителя. — Грейнджер. Она замерла с мокрой книгой в руках, вновь услышав свою фамилию подобным тоном. Он не располагал ни дружелюбием, ни состраданием, и Гермиона напряглась — что, еще не все закончилось? Разве мало событий выпало на ее скромную персону? — Эй, Грейнджер. — властно повторил тон. Кажется, он не собирается уходить, пока она не даст хоть какую-то реакцию. Гермиона нехотя повернула голову и отпрянула в ужасе, по злой иронии вновь впечатываясь в злополучную стену. — Малфой? — ее голос полон страха. В памяти резко всплыли картинки недавних происшествий и Гермиона остервенело замотала головой. — Не подходи ко мне! — голос сорвался на крик. Крик отчаяния, граничившим с безумием. — Уходи! Уходи, пока никто не увидел! Малфой вопросительно повёл бровью и опустил на землю свою спортивную сумку. Кажется, он возвращался с тренировки — его лицо было неестественно румяным от нагрузки, а волосы взъерошены в разные стороны. Гермиона чертыхнулась и начала быстрее заталкивать в сумку вещи. Но молния упорно не хотела застёгиваться — ее пальцы задеревенели от холода, а обложки были скользкими от грязи и силились ускользнуть прямо из рук. Обессилено выдохнув, она сгребла в охапку все и побежала в сторону своего дома. Впрочем, кросс не продлился долго — колени, которые слишком долго провели в статичном положении, подвели и подогнулись, отчего Гермиона споткнулась и растянулась плашмя на асфальте. Благо руки успела подставить вовремя — лицо не пострадало. Волшебно. Это определенно мой день. Просто бинго, сто из ста. Она обреченно простонала и с силой опустила голову на лежащие на земле руки. Повторив движение несколько раз — словно вбивая что-то себе в сознание. — Кажется, это твоё. — Драко неслышно подошёл и опустился рядом на корточки. В руках он держал том Грозового перевала, от которого осталась лишь перепачканная обложка — страницы покинули фолиант от небрежного броска Элоизы. — Уйди, — как мантру повторяла она в сырую землю. — Уходи, Малфой. Он хмыкнул, поднялся и, судя по удаляющимся шагам, наконец-то соизволил оставить ее общество. Гермиона подняла голову — и волна ужаса с новой силой окатила ее — оказывается, он только поднял свою сумку и возвращался обратно к ней. — Ты решила здесь переночевать? — с нескрываемым раздражением уточнил он. — Отрабатываю технику ползания на бровях, — Гермиона вернула ему ответную колкость. — Присоединиться хочешь? Драко хмыкнул и нагнулся, подхватывая ее руками и с удивительной лёгкостью перемещая в вертикальное положение. Гермиона пошатнулась. Колени все ещё подрагивали после встречи с асфальтом. Или это шок? Возможно, и то, и другое. — Спасибо. — неуверенно пробормотала Гермиона. Удивительно, что он оказался единственным, кто не прошёл мимо ее беды. — Не думай, что наши взаимоотношения изменятся после этого, — взгляд Малфоя направлен в темноту неба, упорно игнорируя зрительный контакт с ней. — Я просто вернул тебе долг. Гермиона сглотнула. Долг? Значит… Значит, мне удалось помочь ему тогда? Улыбка пробивалась сквозь ее запятнанное грязью лицо. — Договорились. — уже более тепло отозвалась Грейнджер. Малфой кивнул. Развернувшись, он продолжил свой путь, оставляя Гермиону позади. Она вглядывалась в его стремительно удаляющуюся фигуру и благодарность теплом разливалась по ее телу. Я все-таки помогла ему. Быть не может. Значит, все было не зря? Кап. Ей на нос приземлилась маленькая снежинка, мигом превратившись в каплю воды от тепла. Гермиона подняла взгляд в небо, широко улыбаясь, словно ребёнок, увидевший это природное явление впервые в своей жизни. Первый снег.