Фальшивка

*** — Это Элмерз дала мне это гребанное яблоко. — слизеринец фыркнул. — Еще так улыбнулась... Сказала: «Это тебе Драко, угощайся. Я знаю, ты любишь яблоки». Ебанная сука. — взглянув на Поттера, Малфой вздохнул. — Она не достойна тебя. — Что? — грифф слегка поднял брови от удивления. — Взгляни на нее. Тут же очевидно, что она не та, кем кажется. Да что там... Вся правда перед носом, просто ты ее не видишь. Как она может встречаться с тобой? И как тебе она может нравиться? — скрестив руки на груди, блондин хмыкнул. — Или ты просто не хочешь видеть, какая она отвратительная? Тебе, может, плевать на то, что она из-за какой-то не взаимности отравила меня? — Да откуда у нее этот яд? — перебил Поттер Малфоя. — Да кто ее знает! Ты ее знаешь всего ничего! Она больная, Поттер! Хочешь – верь, хочешь – не верь, но думаю, тут все очевидно. — Это точно? — шепнул Гарри. — Она дала тебе это? — Тут не может быть никакой ошибки. Она подошла ко мне после обеда, и «любезно» угостила меня этой отравой. Поттер уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но его перебил стук в окно. Малфой повернулся. Его сова ожидала, когда ей откроют. — Иметус? Драко встал, открыл окно, и впустил птицу в госпиталь. Та отдала письмо, и ухнув, улетела. Малфой закрыл окно обратно, и плюхнулся на койку. — От кого это? — спросил Поттер. — Не знаю. — шепнул слизеринец, и развернул пергамент. Прошелся глазами по тексту, все больше мрачнея. — Драко? Что случилось? — нахмурился Поттер, садясь ближе к блондину. — Это... Про маму. — выдавил Драко, бросая письмо на койку. — По поводу похорон? — аккуратно прошептал Гарри. — Драко, я же обещал, что пойду с тобой. Все хорошо. Давай, не переживай. — грифф положил руку на спину Малфоя. — Они слишком затянули с этим, не думаешь? — поднял голову Малфой. — Обычно похороны устраивают через три-четыре дня после смерти. А тут они только сообщили. Завтра будут. — Мало ли что у них там... — Они сообщили, что мама была больна. — шепнул Малфой, и шмыгнул носом, опустив голову. — Не смертельно, понимаешь? Они написали, что я мог спасти ее! Она бы не умерла! Я виноват в этом... Я виноват в том, что она умерла... Если бы я приехал раньше, и позаботился о ней... Да даже если бы вызвал колдомедиков! Они бы спасли ее. Она бы выжила... — Малфой. — твердо сказал Поттер, и повернул голову Драко за подбородок к себе. — Кто сказал тебе, что ты виноват? — грифф вздохнул. — Я же говорил тебе. Слезами ничего не изменишь. Ты же не собираешься плакать? — Малфой промолчал, и Гарри вздохнул. — Особенно ты ничего не изменишь, если будешь обвинять себя. Ты сделал все, что мог. Ты не знал о ее болезни. Узнал, и когда смог, приехал, и позаботился о ней, разве нет? — Но я не смог спати ее... — прошептал Драко, всхлипнув. — Даже если так. Драко, не нужно так накручивать, и мучить себя. Ты себе же делаешь хуже. — Знаю. — пробубнил Малфой, опустив глаза вниз. — Мистер Малфой, — послышался голос целительницы сзади парней. — как вы себя чувствуете? Поттер опустил руку, и встал с койки. — В порядке. — коротко ответил слизеринец. — Точно? Если все хорошо, я могу вас отпустить. — Мадам Помфри протянула Малфою флакон с зельем. — Выпейте только, — Правда все нормально. — Драко взял флакон, и выпил зелье залпом, поморщившись от вкуса. После отдал обратно Поппи. — Тогда я отпускаю вас, — кивнула целительница, повернулась, и ушла. — Мне нужно встретиться с Гермионой. — сообщил Гарри. — Если ты правда в порядке, я пойду. — Иди конечно. — блондин встал, взял мантию, и накинул ее. — Почему я должен держать тебя? — Я поговорю с Эвелиной. — места ответа пообещал Поттер. — Ничего от этого не изменится. — фыркнул Малфой. — Но делай, что хочешь. *** Драко направлялся в подземелье. Он устал, и хотел спать. Похороны завтра. Ему придется встать в шесть-семь утра, так как начинаются они в девять, а ему еще доехать надо. На чем, он понятия не имеет. Поезд в эту субботу не ехал. Чтоб аппарировать, опять же, нужно выйти из территории Хогвартса. Конечно, можно попробовать пойти в Хогсмид, и аппарировать там, но получится ли? Попытка не пытка. Если не получится, скорей всего, на метле полетит. Да, это будет долго, и если он хочет прийти вовремя, ему нужно будет вылететь в пять утра, но он должен успеть. Ехать на поезде час-полтора, а потом аппарировать на кладбище Годриковой лощины, где решилось похоронить Нарциссу. Если на метле, часа три, если не больше. И это еще без перерывов. Как он будет завтра успевать, Драко не знал. Как добираться, тоже. Малфой вспомнил про Поттера. Тот же с ним хотел пойти? Как сообщить Гарри, что придется вставать в пять утра? Малфой колебался. Неудобно. Ну не мог он сказать Поттеру про похороны, хоть убейте! Странное чувство не давало повернуться, и пойти обратно к гриффиндорцу. Ладно. Не будет беспокоить Гарри. А зачем? Сам справится. Драко шел по коридору. Из-за резкого шороха обернулся. Перед ним стояла дверь в выручай-комнату. Что стряслось? Почему она появилась перед Малфоем? Ему стоит зайти? Нет. Завтра вставать рано, да и, лучше не лезть куда не надо. Драко повернулся обратно, но не смог сделать даже шага. Все таки, комната сама хочет, чтоб он зашел, верно? Иначе бы она не появилась перед ним. В коридорах был лишь он. Вздохнув, Малфой сдался. Хмыкнул от того, что победило любопытство, повернулся, и подошел к двери. Долго думать не стал, сразу открыл дверь, и зашел в комнату. Небольшая темная, пустая комната. Там почти ничего не было. Хлам, и что-то, что было укрыто покрывалом. Драко это заинтересовало, так как это была единственная вещь в комнате, которая была однозначно больше, чем хлам, или коробки. Малфой подошел к неизвестно чему, и сразу скинул пыльное, белое покрывало, тут же чихнув. Драко расширил глаза, увидев предмет перед собой. Пианино. Инструмент, что играла ему мать до двенадцати лет. Он давным-давно решил не вспоминать ни то, как они с матерью сидели в ее комнате в уютной атмосфере, как она играла, а он молча слушал, ни само фортепиано. Особенно то, как отец сломал инструмент, а потом орал, что если еще раз услышит эту, как он тогда выразился «бесполезную, и никому не нужную» музыку, то он отрежет руки и Драко, и Нарциссе. Мать тогда сказала, что они ему мешали, поэтому он так разозлился. Больше ни разговоров, ни мыслей не было об этом инструменте. Сам того не понимая, Драко сел на банкетку, и положил пальцы на клавиши. Он никогда не играл. Только маму слушал. Но даже так он запомнил мелодию, что она постоянно играла. Малфой перестал что-либо понимать. Пальцы бегали по клавишам, а глаза были закрыты. Он даже не слышал, как играл. Почему? Зачем он сел на этот чертов стул, и стал играть? Зачем вообще зашел в комнату. Но он не переставал играть. В мыслях играли воспоминания о матери, и о том, как играла на пианино она. Теперь он для нее сыграет... *** Гарри не мог уснуть, поэтому стал разглядывать карту мародеров. Проследить за теми, кто не спит, как он. Но ничего интересного на карте не заметил. И студенты, и учителя были у себя. Лишь Филч со своей кошкой бродил возле подземелья. Гарри перевел взгляд на гостиную слизерина, нахмурившись. Он только заметил, что Драко в спальне не было. Да и вообще в гостиной, тоже. Парни ведь минут пятнадцать назад разошлись, а Малфой пошел в свою гостиную. Где его черти носят? Поттер всю карту просмотрел раза три, но так и не нашел Малфоя. Его не было ни в школе, ни вообще на территории Хогвартса. Он что, уже на похороны пошел? Не может быть. Слишком рано. Да и, он бы сообщил Гарри. Тогда где он? Через несколько секунд до Поттера дошло. Драко не мог за такое короткое время уехать куда-то, поэтому единственное место, где он может быть - выручай-комната. Ее нет на карте, поэтому и Малфоя не видно. Что Драко вообще делает там? Поттер прошептал «шалость удалась», и сжал пергамент в кулаке. Потом накинул мантия-невидимку на себя, встал, и пошел на выход. Дверь в выручай-комнату Поттер увидел сразу. Гриффиндорец подошел к двери, открыл ее, и зашел в комнату. Драко он заметил сразу. Тот... Играл на пианино? Черт, Поттер и не знал, что Малфой умеет. Глаза блондина были закрыты. Сам он чуть жмурился, а на щеках бежали слезы. Гарри подошел ближе к слизеринцу. Играл тот замечательно... Поттер слегка улыбнулся, смотря на Малфоя, который открыл на секунду глаза, перестав играть. А потом вытер запястьем слезы, прикрыл глаза, и продолжил играть. Гарри сложил руки на верхушке инструмента, и подперел подбородок рукой. Слушать, как играет Малфой на пианино – так успокаивало. Что-то особенное было в этой мелодии... Но Поттер не слишком думал об этом. Малфой хмыкнул, открыв глаза. Еще минуты три он играл так. А потом положил руки на банкетку, и глубоко вздохнул. Блондин смотрел в одну точку, о чем-то думая. А Поттер решил, что хватит ему «подсматривать» за Малфоем. Поэтому поправил мантию, и пошел на выход. Когда дверь закрылась, Малфой ухмыльнулся, повернувшись назад. Он знал, что тупица Поттер только что был здесь. Не понятно зачем, но был.