Одноместная кровать

Очередная вечеринка на проекте, это провокация. Третья неделя, а ничего не меняется. Все по-прежнему пьют, только уже без драк. Романову бесила вся неделя, как и все остальные. Бесило, как многие девочки проходят испытания с легкостью, без истерик и психов. Чего же не могла сделать девушка. Она слишком много плакала на этой неделе, что ещё сильнее раздражало. По всюду камеры, и уйти от них практически невозможно, а значит каждую истерику и новые слёзы, что стекали по щекам, прямиком в пухлые сухие губы, не оставили без внимания, и уже успели снять. И на протяжении всей недели, ты засыпаешь, как только закрыл глаза, не думая совсем о прошедшем дне. Может оно и к лучшему. Но ещё одна причина, которая раздражала, так это двухъярусная кровать, место которой ей дали наверху, не зная, что она до смерти боится высоты, а особенно боится упасть во сне с этой полке. Внизу спала Поцелуева, с которой они не особо общались. Она всегда разнимала её во всех драках, как-то спокойно, слабой хваткой. Несмотря на то, что она достаточно сильная и точно сильнее Маши. Пойти в первый день против Милы, у которой судимости больше, чем у опасного преступника, да ещё и нанести ей пару ударов. Это правда стоило уважения, по крайней мере сама русая боялась Грац, и предпочла сидеть на месте, и не возникать. В целом Даша так-то классная, можно было с ней и подружиться, только напрягал ещё один момент. Их переглядки, глаза в глаза. Которые происходили с самой первой встречи. Романова видела, что та на неё смотрит и из-за своего вечного любопытства оборачивалась и смотрела в ответ, на что блондинка никак не реагировала и продолжала также смотреть. А Маше просто интересно, интересно рассматривать людей, замечая в них что-то необычное. Только вот рассмотреть Поцелуеву, в отличие от всех не удавалось. Она сразу начинала смотреть в карие глаза, что резко убирали взгляд. И эти шоколадные глаза, сами не понимали почему они так делают. Почему, когда видят глаза напротив, сразу опускает свои вниз. Хоть они и жили в одной комнате, всё равно общались с другими. Диана строила глазки Даше, улыбалась во все свои тридцать два зуба, когда та смотрела. Утром, часто можно было заметить картину, как вся накрашенная Адаменко, сидела на кровати Даши и ждала пока та проснется. Всё же странная и одновременно раздражающая картина была, особенно для Маши, которая ели как спускалась с гребаных ступенек, молясь лишь бы ноги целыми остались. В комнате в основном не было девочек с которыми Романова хорошо общалась. Почему-то всё меньше и меньше хотелось находиться в одном помещении с Дианой и Дашей. Иногда слыша тихие разговоры внизу кровати, в темное время суток, и уже привыкая с этим, засыпая. Лишь редко слушая их содержания. И в конце недели, у большинства произошел срыв, в том числе и у Маши. Девушка пила всё, что лезло в горло, щурясь от каждой горькой жидкости, что грела горло и обжигала губы, из-за этого приходилось их постоянно облизывать, а где-то были ранки, что щипали пухлые губы. Лишь после того, как на столе закончилась вся выпивка, вплоть до закусок, она обратила внимание на шум и чужой ор. Это была Диана. Длинноволосая девушка крушила всё на своём пути, а когда Поцелуева решила её остановить, то та влепила сильную пощечину ей. После чего они ушли от всех, громко ссорясь. Смотреть на это было конечно интересно, но куда интереснее доставать дворецкого, прося добавку. — за поцелуй давай, — предлагала Юлиана, кладя руки на широкие плечи мужчины, что стоял практически неподвижно. —Юл, засоси его! — орала Токарева, ища где-то в кустах спрятанный алкоголь, но безуспешно. — мах, походу нет больше! — печально поднимая плечи и опуская их почти сразу. Не менее грустно было самой Романовой. Поняв, что вечер окончен, она направилась в дом. Как раз никого нет и можно не становиться свидетелем новых драк. Хотелось скорее лечь, ноги слишком болели из-за танцев со Светой. Но открывая дверь в комнату, которая к сожалению не была пустой. На кровати лежала Даша, которая походу уже спала, что было удивительно. Идти было максимально тяжело, путаясь в собственных ногах, а где-то ударяясь об вещи, тем самым создавая шум. Остановившись прямо перед кроватью, смотря на лестницу, на которой можно ноги сломать. Рассматривая комнату, и соседнюю кровать, что была пустой, можно было лечь, если бы это не было место Милы, которая, не думая, сразу же ударила. Может потому что мозг давил на алкоголь, и все мысли в голове путались меж собой, Маша решила первый раз поговорить со спящей девушкой. — Даша, — дергая чужое плечо, — Даша! На что блондинка повернулась, щурясь от света, что светил прямо в глаза, и пытаясь разглядеть в силуэте лицо, готовясь уже пропитать хороший удар. Но останавливаясь, видя перед собой русую. — Романова? — удивлено поднимая голову с подушки, сразу же опуская обратно, — тебе чего? Кареглазая молча смотрит в глаза напротив, и до неё только сейчас доходит, что они ярко-голубые. Из далека кажутся и вовсе серыми. Получив ответный взгляд, девушка опять отвела карие глаза. — можем поменяться местами, я высоты боюсь, — смотря своими кукольными глазами в чужие, будто мысленно умоляя. На что получая легкий смешок. — я никуда не уйду с моего места, разве что, ты можешь лечь со мной рядом. — уже пододвигаясь ближе к стене, хлопая рукой, по свободному месту. Романова стоит в ступоре несколько секунд, смотрит на верх, опять на своё место и на лестницу. — но она же одноместная, — как ребенок щёки надувает. — ну или иди на своё место. Кареглазая вздохнула, и не охотно, с осторожностью легла рядом, на что получив улыбку Поцелуевой, и отвернувшись от неё. — лучше бы ты меня послала. Закрывая глаза, становилось плохо, сразу в голове всё кружилось. — Как такую можно послать? — на что, кареглазая повернулась лицом к той, совсем не понимая, о чем она. — глаза красивые, пухлые губы, ямочки на щеках, — их лица были в нескольких миллиметрах друг от друга, а Даша продолжала, — особенно тебе идет улыбка. Говоря это всё, смотря прямо в глаза напротив, не желая ни на минуту останавливаться. Облегчено вздыхая, будто копила в себе это слишком долго. — Поцелуева, у тебя Диана. — словно останавливая саму себя этим, хотела отодвинуться, а некуда. — ты не представляешь, как долго я хотела поцеловать твои губы, смотря только на них целый вечер. — говоря полу шепотом. По-прежнему лица были очень близки, а блондинка ждёт, хочет, чтобы та сама её поцеловала. Маша губы свои вновь кусает, уже становиться невозможно думать о чем-то другом. Перекидывая ногу, через тело Даше, садясь на чужие бедра. Сразу же чувствуя руки, на своих ляжках, что сжимали их сильно. Долго не думая, Романова наклоняется и целует, нежно и без стараний, потому что сил совсем нет. Блондинка это чувствует и берет всё в свои руки, переворачивая девушку и углубляясь в поцелуй. Маша больше не сверху, а поцелуй больше не нежный. Чувствуя на своих же губах ранки, как их вылизывает чужой язык, заставляя щуриться от этого. — губы меньше кусай, особенно нижнюю. Черт она даже это знает. Маша никогда не позволяла быть себе под кем-то, но сейчас её явно всё устраивало. Поднимая руки на вверх, чтобы избавиться от футболки и топа под ней. Поцелуева, как бык на красное, накидывается на небольшую грудь, облизывая и оттягивая сосок зубами, от чего слыша стон, который так пытались сдержать. Стон для блондинки как мотивация, оставляя красное пятно у татуировки на шее, которое потом превратиться в засос. Спускаясь ниже, стягивая штаны, что так тщательно скрывали большие ляжки, которые хотелось сжимать вечно. Снимая последний элемент одежды, что был уже весь мокрый. Проводя двумя пальцами и надавливая на набухший клитор, тем самым дразня Романову, которая будто задыхалась в собственных стонах. — я продолжу если будешь смотреть мне прямо в глаза, ненавижу когда они закрыты или отвернуты от меня. — ждет, ждет, пока Маша откроет глаза, хочет увидеть их прямо сейчас. Долго ждать не пришлось, кареглазая только открыла глаза, как сразу два длинных пальца вошли внутрь, заставляя вновь закатить глаза и отвести взгляд. От чего получая сразу же сильный удар по внутреннему бедру, где мгновенно отпечаталась ладонь. Получив на это, громкий стон и ответный взгляд. — мне очень не нравится, когда ты смотришь в чужие глаза, например в глаза Токаревой. Они чем-то лучше моих? — начиная ускорять темп, от чего у Маши сказать ничего не получается, вместо этого летит очередной стон. От которого Даша только улыбается. — тебе Света такие же удовольствия приносит? Ты тоже ждешь разрешения кончить? — нет. Романова бедрами ерзает, пытаясь кончить, но не получается. — ты кончишь, если будешь всегда целовать меня первой, — видит карие глаза, что так усердно пытаются не увести взгляд и не закрыться, а затем получая быстрый кивок. — хочу чтобы ты прямо сейчас кончила. Блондинка улыбается, когда видит, как по ляжкам течёт горячая жидкость, а Маша пытается восстановить дыхание.

***

Новое испытание. Где надо бежать пять километров в гору. Романова в очередной раз останавливается восстановить дыхание, уже идя пешком. Ноги трясутся, а организм воды требует. Слыша, как в заде тоже кто-то останавливается: — твои ноги дрожат из-за бега в гору, а могли бы из-за моих пальцев. Это была Даша, которая бежала всё время сзади, пялясь на ноги той. Хотя сама могла бы уже давно прибежать первая, и получить приз, но ей это не надо. Главный приз сейчас рядом. — отвали Поцелуева! — вздыхая, вновь начиная бежать. — Романова, а поцелуй? — смеётся потому что Маша вновь останавливается и поворачивается к той. — если донесешь меня до конца, будет тебе поцелуй. А от такого грех отказываться, а Даша ненавидит грехи.