Благословенно-проклятый

— Я ничего не помню,— виновато произнёс блондин, опустив голову, дабы не видеть этот злой взгляд напротив,— все мои воспоминания начинаются здесь, в Корее. Но эти бумаги свидетельствуют о том, что тела моих родителей не были найдены и они... исчезли? Нет, правда, тут написано, что они пропали безвести. Откуда у тебя это? — Это я нашёл за самой первой дверью в коридоре, рядом с какой-то иконой очередной,— пожал плечами, держа связку ключей. Странно, что господин Ян ещё ни разу не заметил пропажу, будто это вовсе не его ключи или они ему не нужны,— мне кажется, что я знаю, где твои родители. Но это мы проверим после того, как зайдём в подвал, договорились? Паренёк кивнул неуверенно, но в глазах его блеснула искра интереса и любопытства, где же он мог найти его родителей. Чонвона выписывают через три дня, а Хисына не было видно после того разговора с Чонсоном. Видимо, прислушался к совету его и взял отпуск. Это затруднительно сказывалось на поисках Пака, ведь Ли мог ему подсказать что-то и сопроводить, а теперь у него есть лишь ненадёжный Рики, с которым как на краю жерла вулкана — не знаешь, когда выйдет весь его пыл. Хоть они хорошо сблизились и договорились работать вместе, но доверие было подобно хрусталю и могло разбиться в любой момент. Хисына нет рядом, а Рики под строгим контролем, собственно, Чонсон тоже должен был быть на глазу у господина Яна. Это приостановило его походы на некоторое время, а если точнее — на три дня, до командировки отца Чонвона, которая просто спасла блондинов этого дома. Уход мужчины на неделю не мог не радовать, что даже дышать стало легче и воздух в доме очистился от этого напряжения. Первый день без старшего прошёл не так, как планировал Пак: Рики постоянно его отвлекал и просил сделать с ним домашнее задание, затем — собрать недавно купленный телескоп. Зачем ему он вдруг пригодился – другой вопрос, не возникший даже в голове у работника.     Следующий день обещал быть насыщенней — Ники снова пошёл гулять с Сону, а горничная Ынхи взяла на пару дней выходной из-за болезни дочери. Единственный, кто ему мешал — мать Чонвона, вдруг не решившая ехать в больницу к сыну. Первую половину дня, до обеденного времени, она сидела тихо в их с супругом спальне, а после этого позвала Пака на обед, за которым и заговорила с ним, кажется, впервые за всё то время, когда он у них работает. Удивленно посмотрев в её глаза, заметил в них что-то искреннее и жалкое. Капельки солёных слёз скопились на уголках глаз и Пак и протянул ей бумажную салфетку и стакан воды, чтобы та немного успокоилась. — Вы в порядке?— он даже не расслышал её вопроса, так как она его словно разжевала. — Да, просто переживаю за сына... — Чонвон скоро вернётся, вот увидите. — Я о другом сыне,— очень резко произнесла, а по спине парня прошлись мурашки, словно покусывая кожу,— я о Рики. Хоть он мне и не родной, но мне он не безразличен. И боюсь, что скоро всё будет, как раньше. До Вашего прихода. — А что было? Который раз он слышит слова о том, что Нишимура страдал до прихода Чонсона. Но никто не говорит подробностей, лишь расплывчатые рассказы о том, как на японца поднимали руку. — Пожалуйста, держите наш диалог в секрете,— прошептала та, положив ладонь поверх руки Чона. Тот лишь кивнул, приближаясь к ней,— лучше уходите. С Рики, пожалуйста, заберите его и не возвращайтесь. Вам нельзя идти дальше,— хрипло шептала, еле вырывая эти слова от своей души,— Вы же видели то, что находится за холодильником? Почему Вас это не напугало? Зачем вы идёте глубже?! Она в курсе. Если о его поисках узнали даже Ники и госпожа Ян, значит ли это, что и отцу семейства не было трудно обо всём догадаться? Неужели из него такой плохой детектив? — Согласитесь ведь, что если я сейчас убегу с Ники, то вашему мужу не составит труда найти нас и наказать. Но если он поймает меня здесь, то пострадаю только я. Вы же сами сказали, что волнуетесь за сына, так почему хотите, чтобы я его подставлял и сбегал с ним? — Но если Вы зайдёте слишком далеко, то всю нашу семью польют грязью и есть вероятность, что могут посадить! У меня двое детей, я боюсь за них! — Бойтесь за себя,— грубо, резко и чёрство произнёс, будто в него вселился демон на мгновение,— за детей не переживайте. Мы с Хисыном о них позаботимся. — Боюсь, Хисын за них не возьмётся... Не желая слушать её жалкие просьбы и оправдания дальше, Пак встал из-за стола и направился вверх, лишь бы хоть как-то отстраниться от хозяйки этого особняка. Рассматривая иконы, которые украл ещё в первых дверях. Заметил, что у одной из них рамка начала отпадать и разваливаться. Сняв вовсе её, увидел наверху иконы надпись. «Нишимура. Муж». Стало очень не по себе от того, что тут есть даже записи. Разобрав ещё одну икону, прочёл то, что было на ней, на том же месте, и закрыл рот рукой. Ян Чонвон находился на иконке с унынием. Стало очень даже интересно, что это может значить и кто написан на других, поэтому комната младшего ребёнка была в кусках от рамок и иконах, хотя здесь ранее не было икон, стоило появиться японцу в этом доме. Над гордыней был Нишимура Рики. И теперь становится совершенно не до смеха, поскольку вспоминается случай с Чонвоном, когда он упал с лестницы. Тогда Чонсон был за дверью, что была на кухне, может ли это быть совпадением или есть все основания считать иначе? Если бы Пак был в комнате Рики, то изменилось ли что-то в ту ночь? Теперь ему хочется найти оставшиеся таблички, чтобы понять, почему на них написаны имена, и, возможно даже, попробовать предотвратить что-то ужасное, что могло бы быть связано с этими находками. Появление Нишимуры заставило старшего засуетиться и как можно скорее спрятать весь хлам, который он расположил на полу комнаты. Пока подросток был занят уроками и игрой на приставке, Чонсон отправился снова в ту комнату, где он нашёл те изображения. Прокрутив ключём два раза против часовой, отворил скрипящую дверь и осмотрел её. Нет, это просто... невозможно. Кто и зачем посмел в ней убраться?! Нервный смешок, слетевший с губ блондина, означал то, что его нервы на пределе и он вот-вот готов порвать связку ключей и бросить это дело. Здесь были лишь стол и стул, будто это второй офис, что намного скромней. С грохотом захлопнув дверь, запер её обратно и пошёл на кухню. Если и там — за холодильником — всё убрали, то он точно впадёт в истерику. Но прервали его шаги и явно ни Рики, ни госпожи Ян, поэтому работник спрятал ключи в камане и просто открыл дверцу холодильника, будто ищет что-то поесть. Повернувшись к фигуре, появившейся в дверном проёме, Пак удивлённо вскинул брови. Разве тут рады гостям? — Здравствуйте, я к Рики,— Ким будто забыл то, как его чуть ли не вышвырнул из дома тот, кто стоит перед ним, а вот сам старший сжал жестяную банку с минеральной водой, пролив пару капель на пол. Ничего так и не ответив, Джей отвернулся и сел за стол, наблюдая за обжигающим закатом. Вид из этого дома невероятен, жаль, что он тут не надолго и, судя по его ощущению, скоро его здесь не будет. Но что будет с этой семейкой? Подозрения в сторону отца двух этих детей прямыми лучами света падали, но в чём именно его можно обвинить? Если Нишимура его так ненавидит, значит есть за что, но поверит ли ему кто-нибудь? Маловероятно. Сейчас известно лишь то, что родители Ники не просто пропали безвести и в этом замешана семейка Ян, осталось найти прямые улики, что будет не так-то просто. Главное, чтобы было возможно это сделать. После диалога с женщиной, блондин не видел её, видимо, засела в своей комнате. Теперь его интерес был прикован к чердаку, лестница к которому была почти полностью сломана и переделана в подсобку. Но всё же залезть туда можно было, лишь с чьей-либо помощью. И здесь, видимо, придётся попросить одолжения у вредного японца. Взяв в руки снова тот самый портрет Пэкко, Пак возмущённо бросил его на пол и начал топтать ногами, гневно стирая холст и краски на нём. Выбежавший на шум Нишимура оттащил своего прислугу, повалив его на пол, лишь бы тот перестал сопротивляться. Его вспыльчивость никогда не приводила к чему-то хорошему, но произошедшее в данный момент переходит все границы разумного. Если отец Ян узнает, что наделал Пак, то точно уволит и, в лучшем случае, оставит без денег. Смотря на картину, Чонсон хотел плакать, ведь всё идёт не так, как должно было идти по его плану. Какой чёрт сметает всё, что тот находил? Почему именно сейчас, когда блондин почти нашёл то, что искал, всё идёт по наклонной? Даже план дома закрасили или стёли, именно тогда, когда ему он нужен стал. — Сону, тебе пора,— произнёс японец, будто не просто просил его уйти, а требовал его ухода как можно скорее. Хотя иначе Рики и не умеет. — Увидимся в школе,— тихо произнёс и ушёл, оставив двоих светловолосых.