На половину пройдя по серверной комнаты, Остин мог дойти до офиса своего менеджера. Но, не достигнув и середины помещения, он медленно свалился на землю, потеряв сознание.
.
.
Очнувшись на холодном полу, он обнаружил себя со связанными руками и с кляпом во рту. Пока он восстанавливал сознание, в тёмном угле серверного помещения стоял какой-то незнакомый мужчина и пристально разглядывал Остина...
Издавая невнятные звуки и шорохи, Остин старался смягчить путы, однако все было четно. И тогда он морально вдыхал и выдыхал, пытаясь отвлечься и восстановить рассудок. Хотя всё вокруг в пространстве плыло, тем не менее, к этому можно было бы привыкнуть. Первое, что бросилось ему в глаза так это человеческая фигура - в тёмном углу, что было чрезвычайно жутким в таких условиях.
Однако, Остин сразу не сумел рассмотреть в полутьме силуэт Генри, поскольку был поглощён стремлением освободиться. Вместо того, чтобы оставаться на месте с кляпом во рту, он стал кричать и звать на помощь, хотя это мало что давало: только рвало горло и досаждало Генри. Так что Генри принялся за дело, привлекая внимание Остина - он представился.
« - Неужели ты наконец очнулся, Остин... Моё имя Генри...» — Получив только мычание в качестве ответа, он продолжил: « - Видимо, дальнейшая сентиментальность нам излишне. <center>Перестав шевелиться, Остин сжал в зубах кляп и переключил внимание на фигуру, стоящую перед ним. Он узнал Генри - по голосу и внешнему виду, - но в этот раз его вид был несколько... растерян, встревожен и агрессивен. В руке Генри что-то сжимал, что именно, увидеть было сложно и практически не возможно.
Улыбка на устах Генри излучала агрессивность и возбуждение, пожирая Остина внутри, а во тьме она казалась только шире. Предчувствие чего-то вызвало у Остина больший ужас.
В инстинктивном порыве он стал терзать горло, пытаясь позвать на помощь, однако, из-за наличия кляпа это походило на терзание нервов Генриха. Что, оный, разумеется, не одобрил.
И не успел Остин позвать на помощь, как в его лицо прилетел удар... а за ним и второй... и третий, и четвертый, в результате чего его нос был сломан. От этих ударов Остин замер на прохладном полу, ощутив во рту металлический привкус, который вызывал у него рвотный рефлекс и брезгливость к запаху.
Отныне он издавал противные звуки с кляпом во рту и вынужден был учиться дышать ртом... с кляпом во рту из-за разбитого носа.
Все, что Генри теперь ощущал, - это моральный гнев, агрессивность и возбуждение. На эту ночь у него имелись свои планы и под властью гнева Генри не будет собой, он его убьет, он его изрежет до крови, будет насиловать и всячески морально играть, и, в конечном счете, затрахает его... А день не станет ни лучше, ни спокойнее.
.
.
Тогда Остин вывел Генри на точку кипения его инстинктов отвращения. Генри снова и снова стал избивать Остина ногами, сбрасывая всю свою агрессию на его тушу. Синяки и сломанные ребра ощущались под одеждой, очередная порция ударов ногами прошлась по его лицу. Тело Остина согнулось, напрягся каждый мускул. Это было больно.
Хрюкнув, Остин полуживой замер на полу, по его лицу струились кровь и слезы, он что-то бормотал.
Генри сделал паузу после многочисленных ударов, переводя дыхание и бросая на Остина голодный взгляд. Он откровенно наслаждался болью, которую причинял Остину, и в ближайшее время не собирался останавливаться.
Быстрое учащенное дыхание Остина участилось, но он не прекращает попыток освободиться, даже когда Генри без устали бьет его. Взгляд Генри прожигал насквозь Остина, который стонал от боли, лёжа на полу и корчась от боли. Впрочем, Генри это не заботило. В это время Генри вознес раскладной нож над его головой и Остин почувствовал, как холодное острое лезвие впивается ему в кожу. Он глухо застонал, так как боль заставила его вернуться в сознание и непроизвольно дернуться.
Главным был Генри, а сам Остин был только его объектом. Все, что он должен был иметь, Остин присвоил себе. Во всем виноват Остин, даже если он этого не знал.
Перевернув Остина на спину, Генри застал его изрезанное шрамами, окровавленное, испуганное лицо. Все желания Генри исполнялись, превращая это в ад для Остина. Оставляя на груди Остина кровавую полоску, нож прорезал отверстие, раздирая ткань.
Выпустив очередной стон, Остин пытался вырваться из крепких захватов Генри и броситься бежать, но он не мог. Все его тело ныло от боли. Завывая в кляп, Остин плотно стискивал его зубами и смотрел на Генри, который "украшал" его тело различными царапинами. Это была жгучая и нестерпимая боль. Эти раны жгли, и кровь текла из них понемногу. С ужасом Остин смотрел на Генри, моля своим взглядом его прекратить и остановиться, но ничто не спасало, и Генри вновь ткнул Остина ножом. Снова боль. Лишь боль.
Наблюдая за безрезультатными усилиями Остина, Генри смеётся над его трудностями. Генри с удовольствием наблюдал за страхом и безнадежностью на лице Остина, причиняя ему все больше и больше боли. Его насильственные действий вызваны стремлением придать Остину столько боли, чтобы отомстить за успешное карьерное продвижение Остина в Nintendo и за ущерб, якобы причиненный ему Остином.
Потихоньку отходя от ран на теле Остина, Остин мычал, следя за усмешкой Генри и его движением по его телу. Остин испустил панический возглас, так как увидел, что Генри переместил свои руки ниже, нежели следовало. Тогда Генри опустился на Остина всей своей массой и схватился за пояс, что заставило Остина оцепенеть, движения участились, Остин с трудом сопротивлялся. Но было ли это под силу - нет. Генри не обратил на это никакого внимание и двинулся вперёд, а Остин мог и дальше закатывать свои "истерики" - сколько ему влезет.
Генри, не отрываясь, стащил с Остина пояс, зацепился подушечками пальцев за край брюк своей жертвы и спустил их полностью. Стараясь хоть как-то успокоиться, чтобы было проще выпутаться, Остин присмотрелся к внешнему виду Генри: его неухоженные темные волосы, под глазами темные мешки, Генри очевидно тяжело страдал, и он не ошибся, отметив шрамы на его бледных кистях. Кроме того, от Генри остро несло алкоголем, что внушало ему неприязнь, ведь Остин не любил и даже обходил вниманием нетрезвых людей. От размышлений Остина вывело то, что по его обнаженным бедрам скользнули чьи-то руки.
В панике Остин пытается вырваться из рук Генри, стараясь избежать его прикосновений, но ему так и не удаётся вырваться.
Генри перевернул Остина на бок Остин ощутил касания Генри к своей заднице, но эти ощущения, которые были для Остина первыми, ему так же противны, как опасения того, как Генри действует теперь на него. Генри выплевывает на зад Остина струйку слюны, тот издал какой-то писк. Генри вставил в Остина палец.
Это ощущение, с которым Остин еще не сталкивался, заставило его слегка заскулить. А вот Генри вел себя совершенно невозмутимо, лишь водя пальцем взад-вперед внутри Остина.
Сам того не осознавая, Остин запыхался, ощущая, как палец Генри проникает в него, и испустил тихий стон, после чего пальцы Генри стали также легко скользить в нём, а его тело реагировало на это положительно. <center>Тогда Остин стонал, a Генри лишь поддразнивал Остина, гоняя своими пальцами туда-сюда. Остин изо всех сил подавлял рвущийся из его уст звук: он не намеревался дать Генри одержать верх или получить от этого хоть какое-то преимущество. Он был вне себя от возмущения, однако, что же он мог противопоставить этому? А ничего.
В тщетной попытке высвободиться Остин корчился и выгибался, не прекращая своих действий, однако все и так было очевидно. При этом Генри видит, как, невзирая на все его потуги, тело Остина, судя по всему, отвечает взаимностью. Это Генри расценивает как свидетельство капитуляции, поэтому его усилия становятся более настойчивыми и активными. Тем не менее, он вынул пальцы, облизнул их и стащил с себя боксеры. Вид у Остина был шокирующий, он не ожидал, что Генри зайдет так далеко. В этот момент Остин понял, что Генри настроен серьезно.
Генри приставил свой блестящий член к Остину. Он изобразил жест: "Шшш" рукой, уставившись на Остина, скулящего в кляп. Затем он резко вогнал свой член в Остина. Крик вырвался из горла Остина, но был противно глухим. Остин никак не ожидал, что его первый раз окажется столь жестоким, но тут уж он ничего не сумел изменить. Генри отнял у него возможность для более нежных ласк.
Грубые и небрежные толчки Генри, стоны наслаждения, и то, как он, склонившись, покрывал шею Остина поцелуями, облизывая языком его плоть вперемешку с укусами. Остину просто хотелось, чтобы это кончилось. Это было чертовски больно. Снова взявшись за перочинный нож, Генри резал им живот Остина, не прекращая хихикать и стонать.
В глазах Остина, переполненных страхом и беспомощностью, читался стыд, пока Генри продолжал свои зверские действия. Сопротивление Остина с каждым разом всё слабее и слабее, а непрекращающиеся атаки Генри подрывают и так хрупкое тело Остина. Мольба прорвалась к Генри сквозь кляп - в виде искажённых, невнятных воплей. Но даже сквозь омут боли и страдания, застилающий сознание Остина, его не покидает чувство унижения и оскорбления. Ощущение - что он не заслуживает этой участи.
По мере попыток высвобождения из-под власти Генри Остин не мог не отметить, что его поступки приобретают все более агрессивный и решительный характер. Несмотря на попытки противостояния, его тело отзывается, и Остин сознает, что теперь Генри находится в полной власти над ним. Ему не хотелось этого, но жаловаться он не мог, так как движения Генри становились все более грубыми и неаккуратными.
Достигнув предела похоти, Генри подтягивается к Остину ближе и обхватывает его за шею. Поскольку тело Остина остро откликается на движения Генри, Остин понимает, что тот все ближе и ближе подбирается к краю. Дыхание все больше сбивается, он пытается вдыхать достаточно кислорода, но никак не может вдохнуть как следует.
Физическое истощение, давление тела Генри - тяжелый груз. Любое действие Генри стало невыносимым и в итоге тело Остина подчинилось ему. Дыхание слабело с каждой секундой, вскоре он уже задыхался от недостатка кислорода, а ритм толчков Генри становится все более тягостным и нестерпимым для Остина. Внутри все пылало от боли. Утратив всякую надежду выжить, Остин стал барахтаться в темноте, из последних сил сохраняя сознание, но, не выдержав, сомкнул веки.
.
Когда же Генри увидел, что Остин прекратил проявлять признаки жизни, то отпустил раскрасневшуюся шею Остина и только прибавил темп. Его нисколько не смущало, что Остин уже мертв и он ебется с трупом, но возбуждение постепенно сходило на нет: Генри глубоко проник в задницу Остина, хрюкая от удовольствия , выплескивая потоки спермы из себя, до тех пор, пока она не хлынет из него. Он простонал и вынул член из своей жертвы, весь в сперме и крови.
Окинув взором Остина, который никогда уже не шелохнется - и больше не будет его беспокоить, - он криво усмехнулся сложившейся обстановке, словно это была забава.
Генри постепенно удаляется, увозя в своём рюкзаке документы Остина. В последний раз бросив взгляд на безжизненное тело Остина, он безжалостно расхохотался, словно эта сцена была для него ничем. Звук его шагов стихает вдали. А тело Остина так и лежит на полу, холодное и безжизненное, а в воздухе витает ощущение пустоты и покорности.