Безумие

Отдых в Рио подошёл к концу. Конечно, своими успехами в продвижении в деле Факундо Ясмин была не очень довольна, но, как и три месяца назад, их группа летела искать ответы на мучающие вопросы, только теперь уже на родине у нее. Казалось бы, мало что изменилось за это время, но в жизни Ясмин произошли настолько кардинальные перемены, что порой она сама не верила, что такое вообще возможно. Сейчас они ехали в аэропорт, как обычно, разделившись по машинам. Наверное, удивительно, но её спутником по традиции стал… — Нервничаешь? — раздался голос Зейна. Ясмин чуть вздрогнула от такого непривычного к ней обращения. — Немного… — произнесла она, покраснев. — Всë это не стоит твоих переживаний. Самое страшное, что могло случиться, уже произошло, — он насмешливо посмотрел на неё. Она приоткрыла рот в возмущении, и, не найдя слов, легонько ударила Зейна по плечу, вызвав его смех. — Невоспитанная дикарка… — Ей и останусь, — чуть обиженно произнесла Ясмин, но долго дуться не смогла, видя его счастливый вид, — наши места будут… рядом? — Как и всегда. — Ласково ответил Зейн, видя её смущение, — по правде сказать, перелёты — одна из немногих вещей, которых я по-настоящему боюсь. Не оставишь же ты меня без поддержки? Ясмин в голос засмеялась, теперь уже не стесняясь искреннего проявления своих эмоций. Когда она могла помыслить, что будет так общаться с этим «павлином»? Сейчас же его расслабленный вид и необъяснимая уверенность в правильности происходящего внушали это чувство и ей. Пройдя стойку регистрации, контроль, и наконец оказавшись в салоне самолёта, все сели по своим местам. В этот раз с ними летели только Джек и Мустафа: женщины решили остаться на некоторое время в Бразилии. Спустя время Ясмин, как ни странно, заснула. Голова девушки вновь мирно покоилась на плече у Зейна, пока он, теперь уже без тревоги, бережно держал её руку в своей. Он осторожно перебирал её пальцы, любуясь, засматриваясь на эту хрупкую, маленькую ладонь, по сравнению с его — большой и крепкой. Пальцем он выводил узоры на её костяшках, на тоненькой сеточке вен, перетекающих на запястье. Он впервые позволил себе отключиться от всех проблем и отдаться моменту. В его сердце постепенно нарастала неконтролируемая нежность, которая в итоге смогла найти выход: неожиданно для себя он аккуратно убрал упавшие пряди с её лица и легко поцеловал Ясмин в висок, прижав рукой ближе к себе. Для него это было высшим проявлением своего чувства — на людях он никогда бы не позволил себе ничего подобного. Ясмин же чуть поморщилась, явно ощутив покалывание щетины, которое, будучи во сне, она не могла объяснить. Но тут же её лицо вновь приняло безмятежный вид, а губы дрогнули в слабой улыбке. Мужчина, видя такое умилительное зрелище, тоже не смог оставаться серьёзным и улыбнулся себе под нос. Однако долго такое спокойствие не продлилось: мысли Зейна всегда нарушали те недолгие минуты умиротворенности, которые удавалось вырвать из столь опасной жизни. Можно только предполагать, о чем он задумался в данный момент, глядя в окно, но внезапно он повернулся к Ясмин. — Ясмин, — прошептал он ей на ухо, отчего девушка сонно приоткрыла глаза, и продолжил также тихо, — Ясмин, послушай меня. Прости, что тревожу твой крепкий сон, но я должен сказать это сейчас. Она, теперь уже практически взбодрившись, ясно посмотрела на мужчину. — Что? — также прошептала она, — Я помяла тебе пиджак? Зейн усмехнулся, смотря на её милый растрепанный вид. — Не исключено… однако дело не в этом, — лицо приняло серьёзное выражение, — по приезде в Сефер, я обязан буду поговорить с Кадиром о наших с тобой отношениях. Ты ведь понимаешь, что я не смогу видеть тебя и посещать ваш дом в состоянии неизвестности? — Я понимаю… — протянула она, — у вас, господин Зейн, ничего не бывает так просто… — она лукаво улыбнулась. — Побудь серьёзной хотя бы сейчас... — Что я должна сказать тебе? Я не против этого, Зейн. Поступай так, как считаешь нужным. Мне и самой будет проще, если ты…возьмешь на себя эту обязанность. — Поразительно, Ясмин… То есть ты хотела, грубо говоря, оправдываться… отчитываться, называй, как хочешь, перед отцом в одиночку? За кого ты меня принимаешь? — За самого порядочного и честного мужчину, — вкрадчиво произнесла девушка. Он едва заметно довольно усмехнулся. — Раз так, то на сегодня эта тема закрыта… — и добавил, — пойми, что мои визиты не должны вызывать лишних вопросов и грязных слухов о тебе ни среди прислуги, ни среди других людей. К тому же, я хочу, чтобы мои мотивы были понятны Кадиру. — Ладно, мистер зануда, — она театрально зевнула, прикрывшись рукой, — теперь ты позволишь досмотреть мой сон? — Ты неисправима, — он закатил глаза и ухмыльнулся, — позволю, если этот сон будет обо мне. Она загадочно улыбнулась, наверняка представляя в своих фантазиях сны разного рода содержания, и опять вернула голову в прежнее положение — на плечо своему мужчине.

***

Прилетев в Сефер, Ясмин снова старалась привыкнуть к «незнакомой» среде: к забытому климату, часовому поясу, а позже и к строгим нравам своей родины, когда любая оплошность вызывала недовольный шепоток между людьми и отнюдь не поднимала настроение. Прошла почти неделя, а с Зейном они до сих пор не виделись. Он будто целенаправленно старался избегать встречи с ней, даже не навещая Кадира, а лишь разговаривая с ним по телефону, о чем девушка, конечно, знала. Но в одно прекрасное утро, когда она совсем истосковалась и по его взгляду, и по его голосу, и даже (при этой мысли её щеки становились пунцового цвета) его прикосновениям, Ясмин увидела в окно дома подъезжающую машину. В голове крутилась только одна мысль, кто же это мог быть, и не в состоянии больше сдерживать себя, она побежала встречать гостя. Их встреча прошла официально тепло, и девушка даже не обиделась на него за такую скупость эмоций, хорошо осознавая зыбкость создавшегося положения. Уже зайдя в дом и отказавшись к удивлению всех от кофе, мужчина сразу пошёл к хозяину дома. Кадир встретил его со всем радушием, на которое был способен после долгой разлуки с лучшим другом. После болезни он был ещё слаб, но выглядел значительно лучше — почти что совсем здоровым. Зейн не преминул заметить это, а Кадир, в свою очередь, поинтересовался успехами мужчины на показе. Затем диалог по привычке перешел к обсуждению рабочих дел и вопросов. Все это время Зейн был немного напряжен, предугадывая неоткладываемый разговор. В результате же, когда темы совсем иссякли, он решился на отчаянный шаг. — На самом деле, я пришёл к тебе по несколько иному поводу… — он сделал паузу, — сегодня я хотел бы получить от тебя ответ, который решит и мою судьбу, и судьбу твоей дочери, Кадир. — Продолжай. — Ты знаешь меня очень много лет, и сам способен дать мне оценку: моим словам, моим поступкам, моей жизни в целом. Я не собираюсь обелять себя в твоих глазах. Ты видел мои триумфы и поражения, мои верные и ошибочные решения, и каждый раз ты мог лицезреть меня в искренних чувствах. Я надеюсь, что не давал тебе ни единого повода усомниться в своей честности с тобой. И сегодня я пришёл к тебе с открытым сердцем… разрывающемся от мучительного ожидания, — он выдохнул, собравшись с мыслями, — хватит ненужных слов, Кадир. Я прошу у тебя руки Ясмин. С минуту Кадир молчал — комната погрузилась в звенящую тишиную. В этом молчании крылось не то, что ошеломление, но попытка разгадать этого уже давно знакомого человека. Цепкие глаза следили за каждой эмоцией на лице Зейна, которое в этот момент было полно такой пугающей решительности, что не оставляло сомнений в чистоте его помыслов. — До последнего я не верил этим слухам, думал, очередные байки глупых служанок… — на минуту он замолчал, но потом все-таки прервал тишину, — ответь мне, Зейн, на один единственный вопрос, — напряжённость в его взгляде не могла ускользнуть от Кадира, — почему? Зейн нахмурился, задумавшись над таким простым, но одновременно невероятно сложным вопросом. Что имеет он имеет в виду? Если то, почему Зейн решился попросить её руки, ответ лежит на поверхности — потому что любит, и никак иначе. Но если же, почему любит… Как это можно объяснить…? — Скажу как есть, пусть и ответ прозвучит по-детски наивно — потому что я люблю Ясмин. И люблю той любовью, Кадир, которую уже не мечтал испытать. — Но вы ведь такие разные… Я удивлён, что человек вроде тебя захотел связать свою жизнь с такой сложной девушкой, как она. При этих словах Зейн незаметно улыбнулся. — Я, в свою очередь, несколько озадачен тем, что тебя это удивляет, — он наткнулся на нескрываемую усмешку друга. — Ты прав, Зейн. Мне нечего тебе на это возразить. — На мгновенье он погрузился в воспоминания, — мои чувства к Нафисе возникли так спонтанно, что, честно признаюсь, поначалу я испугался. Любовь коварна в этом плане… Но в отличие от тебя, я достаточно долго не мог решиться на такой отважный шаг, — он сделал паузу, — я уважаю тебя, Зейн, за твою смелость. Но…тебе будет очень непросто с ней. Её молодость, характер, амбиции… Готов ли ты к этому? Зейн громко рассмеялся. — Поверь, Кадир, если бы я не был к этому готов, то меня бы здесь не было. Не разговаривай со мной, как с неразумным ребёнком, — он тепло улыбнулся другу, — я прекрасно знаю Ясмин и осознаю последствия своего решения. — А она? Зейн на долю секунды замешкался, видимо, обдумывая ответ на такой провокационный вопрос. — Пойми, то, что мы имеем сейчас — результат тяжелой, мучительной борьбы, причём с обеих сторон. Она мудра, несмотря на свой возраст, и прекрасно понимает всю серьёзность ситуации. Я не могу ручаться за неё и давать ложные гарантии, так же, как и не могу проникнуть к ней в голову и узнать истинное положение дел. Но то, что я вижу в её глазах гораздо глубже обычной влюблённости — я умею различать подобные вещи. — Я понял тебя, — Кадир вновь погрузился в раздумья, — Зейн, независимо от твоих слов, я обязан выслушать и мнение Ясмин. Ты ведь понимаешь это? — Разумеется. Об этом не может идти и речи. — Тогда позови еë. Решим этот вопрос сейчас, раз и навсегда. — Хорошо, — и чуть помедлив, Зейн добавил, — Кадир, мы не обсуждали с ней наши отношения в том ключе, в котором говорили с тобой. Скорее всего, для неё это будет новостью. — Ты хочешь сказать, что она не догадывается, что ты собираешься на ней жениться? — слегка удивлённо спросил Кадир. — Я не могу этого утверждать. — Что ж… Тогда я постараюсь мягко донести до неё это. Зейн кивнул и без колебаний направился к выходу из кабинета, прикрыв за собой дверь. Как только он оказался за пределами комнаты, он сразу наткнулся на вопросительный взгляд, полный надежды. Всë это время Ясмин нетерпеливо ходила возле кабинета, тщетно пытаясь услышать то, о чем они говорили. — Он ведь не против? — был первый вопрос, который она задала. — Пойдём, Кадир хочет поговорить с тобой, — спокойно ответил Зейн. Ясмин почти не удивилась такому желанию, а все же неизвестность продолжала пугать. С тревогой на сердце она посмотрела в улыбающиеся глаза мужчины. Но могло ли это давать какой-то положительный ответ на её вопрос? Зейн открыл ей дверь, пропуская вперёд, и её встретил тяжёлый взор отца. Стушевавшись под таким напором, она все же прошла дальше. — Проходи, Ясмин, — сосредоточенно сказал Кадир, в то время как Зейн отошёл в сторону, встав поодаль от них, — Не буду занимать время лишними разговорами, ты и сама прекрасно знаешь, зачем здесь находится Зейн. Я выслушал его, а теперь желаю выслушать тебя. — Что ты хочешь услышать от меня, отец? — робко спросила Ясмин. — Я хочу знать, все ли, что сказал мне сейчас Зейн является правдой. На секунду Ясмин смутилась такого бесхитростного вопроса, не зная как ответить правильно. Но собравшись с мыслями, все же произнесла: — Я не знаю, как ответить тебе на этот вопрос, ведь я понятия не имею, что он говорил, — она мимолётно глянула на мужчину, — но если отвечать… Как ты думаешь, разве Зейн способен врать? — Все способны, и даже такие, как он, — усмехнулся Кадир, глядя на Зейна, который в этот момент стоял, сцепив руки за спиной и опустив взгляд, — но твой ответ меня устроил. Я вижу, ты безоговорочно доверяешь ему, а это самое главное. — Если бы я не доверяла ему, то этого разговора сейчас бы не произошло, — открыто заявила девушка, — я… люблю его, отец, — она посмотрела на Зейна, поймав его изучающий взгляд, — и надеюсь, что ты не против наших отношений. Кадир на некоторое время замолчал. Сложно представить, какие чувства испытывал сейчас этот суровый, непоколебимый человек. Наверное, он погрузившись в свои мысли, предавался воспоминаниям о детстве его до сих пор «маленькой» девочки, он старался воскресить в памяти урывочные моменты из прошлого, которые были полны её детской радости и безусловного счастья… Но все же вернувшись в данный момент времени, он с трудом проговорил: — Ты знаешь, что Зейн уважает нашу культуру и придерживается традиционных взглядов на отношения мужчины и женщины, — Кадир устремил на нее свой проницательный взгляд, — двадцать минут назад он просил у меня твоей руки и, судя по всему, ещё не изменил своего решения. Так ответь, Ясмин, ты согласна выйти за него замуж? Отвечай честно, без страха перед будущим. — Ч-что? — растерянно спросила Ясмин. — Ты поняла, что я сказал. — Я не верю… — чуть слышно промолвила девушка. — Я не слышу в твоём голосе радости. Отвечай же быстрее. Не тяни время, Ясмин. — Я… — она бросила взгляд на Зейна, но он будто специально отвернулся, отрешенно смотря в окно, — конечно… Да, да, конечно, да! — она почти крикнула, отходя от настигшего её шока. Не в силах скрыть искреннего восторга, теперь она поймала мягкий взгляд Зейна и его улыбку. — Ну вот и порешали, — Кадир удовлетворенно хмыкнул себе под нос, — ты свободна, дочка. Она замешкалась и опять посмотрела на Зейна, как бы спрашивая «Ты идëшь?», на что получила утвердительный кивок. Он уже почти подошёл к ней за тем, чтобы открыть дверь, как услышал командный тон голоса: — Зейн, задержись. Мужчина поймал обеспокоенный взгляд Ясмин, но уверенно кивнув ей глазами, бесприкословно вернулся к столу. За ней закрылась дверь, и они вновь остались наедине. — Я слушаю тебя. — Когда ты планируешь свадьбу? — озадаченно спросил он, спустя мгновенье. — Я не хочу торопить события, Кадир. Ясмин требуется время, чтобы все ещё раз хорошо обдумать и, при желании, изменить своё решение. Думаю, что месяца должно хватить. За это время она, возможно, сможет привыкнуть ко мне. — Да… Я согласен с тобой. Хоть я и старался ускорить свадьбу с Мустафой, но на это были свои причины. Теперь же я хочу, чтобы моя единственная дочь… моя маленькая принцесса была счастлива. Уголки глаз мужчины заблестели и, видя это, Зейн мягко улыбнулся. Пока что ему были чужды отцовские чувства, и он не до конца мог понять Кадира, однако общее между ними было — безусловная любовь к одной девушке. — И да, Зейн, — спустя мгновенье, твёрдо произнёс он, — в понедельник на моём столе должны лежать твой годовой доход, включая весь бизнес, который ты имеешь помимо бутика, со всеми прилагающимися сметами и, ко всему прочему, суммы счетов в банках, — серьёзно сказал мужчина. В лице Зейна произошли почти неуловимые изменения, однако все же можно было определить полное недоумение по слегка округлившимся глазам и поднятию бровей. — Ты… — начал было он, но слова встали поперёк горла от неожиданности такой просьбы. Постепенно во взгляде Кадира, который до этого момента был полон стали, появилась мягкость. Уголоки рта приподнялись, и уже через несколько секунд мужчина задорно рассмеялся. — Да шучу я, старый ворчун. Зейн заметно расслабился, но при этом не пренебрёг закатить глаза и усмехнуться. — Оказывается, свой нрав Ясмин унаследовала не только от матери... — Ой, уходи вон с глаз моих! — продолжая улыбаться, сказал мужчина. — Спасибо, Кадир, — он уважительно кивнул, а потом, усмехнувшись, добавил, — но я учту твою просьбу, не беспокойся. Кадир одарил его тёплым взглядом, но вдруг встал из-за стола и, подойдя ближе к мужчине, заключил его в крепкие объятия, стуча ладонью по спине. — Я не сомневаюсь, Зейн, что ты сможешь сделать её счастливой, — отстраняясь от мужчины, проговорил он. — Я буду любить её так, как она того заслуживает, и не посмею причинить ей вреда, Кадир, — он устремил на него прямой, открытый взор. — Я не собираюсь ни в чем ограничивать её или ставить какие-то условия. Но готов поклясться, что она всегда будет в безопасности. Ты сможешь убедиться в этом сам. — Я верю тебе, — сказал мужчина, напоследок окинув его уверенным взглядом, а затем хитро добавил, — ну, иди уже с Богом к своей возлюбленной. Она, наверное, дождаться не может. Зейн ответил на это сдержанной улыбкой, и без промедления вышел из комнаты. — Зейн! — крикнула Ясмин, как только заметила его. Сложно представить, что творилось в её сердце все то время, которое она ждала его. Наверное, такой счастливой она не чувствовала себя никогда. Все ещё находясь под глубоким впечатлением от этого предложения, она пребывала в ужасно радостном возбуждении. Она пыталась придумывать слова, которые скажет ему, когда он освободится, действия по отношению к нему, которые на её взгляд лучше всего подходили к данной ситуации, но в голове была блаженная пустота, лишь изредка развеваемая только одной, приводящей в восторг мыслью: «Я стану женой Зейна». — Я точно не сплю? Это правда?! — она подбежала к нему, схватив за руку, даже не задумываясь над этим. — Всë до последнего слова, — ответил Зейн, одарив её нежным взглядом, взглядом, предназначенным только ей. — Зейн… — слова крутились на языке, но не могли прозвучать вслух от переполнявших девушку эмоций. И в следующий миг Ясмин поступила так непосредственно, что даже неприлично: она резко притянула его за шею к себе, горячо поцеловав в губы. Но момент счастья не продлился долго, потому что в ответ она получила лишь лёгкий поцелуй одними губами и холодное отстранение. Будучи в замешательстве и разочаровании от такого поступка с его стороны, она не могла упустить некоторое напряжение в его взгляде и теле. На долю секунды, когда он слегка обогнал её, девушка в отчаянии подумала, что он просто уйдёт, оставив ее одну, но вдруг почувствовала, что её ладонь обхватила сильная рука. Даже не смотря на неё, он шёл слегка впереди, будто ведя куда-то, и она стала это понимать. Впечатление они производили интересное: почти незаметное для других людей соприкосновение, скрытое под широким рукавом её платья, не выдавало их связи. Казалось, что она просто следует за мужчиной, провожая его. Ясмин находилась в болезненном предвкушении, строя догадки по поводу того, что задумал Зейн. Спустившись по лестнице со второго этажа, она уже не знала, что подумать, ведь выход был так близко… Но внезапно, не успев осознать что произошло, она оказалась крепко прижата к стене под лестницей. Она встретилась с горящим взглядом его пронзительных янтарных глаз. Он обжигал своим горячим дыханием ее шею, заставляя плавиться под его огнём. И молчал. Молчал, будто всматривался в душу, извлекая из самых тёмных уголков потаённые желания. Секундная ухмылка украсила его мужественное лицо, когда он заметил смятение Ясмин, а после Зейн припал к её губам. Развязно, по-хозяйски он поцеловал её, оттягивая нижнюю губу и слегка покусывая. Ясмин изумленно вскрикнула, чуть смеясь, но недолго боровшись с чувством смущения, в конце концов зарылась обеими руками ему в волосы. И Зейн не стал мешкать, теперь уже полностью признавая за собой право владеть всем её телом, прижал девушку к себе, поглаживая по плечам и пояснице. Он отстранился на мгновенье, только чтобы полюбоваться её возбужденным, разгоряченным видом, которого она пока не могла объяснить и толком не понимала, чего хочет в данный момент. Но зато Зейн прекрасно понимал. Тем не менее он, неотрывно смотря ей в глаза и чуть улыбаясь, аккуратно поддел пальцем ворот платья ближе к плечу, показывая своё желание. Получив в качестве ответа покрасневший вид Ясмин и полностью им удовлетворившись, он приспустил ткань, обнажая шелковистую кожу плеча. Его губы сразу мягко и нежно коснулись открывшегося участка. Медленно, растягивая это невыносимое для неё удовольствие, он поднимался поцелуями к шее, к скуле, чуть втягивая кожу… все это время слыша тяжёлое дыхание Ясмин, сорвавшееся в итоге на тихий короткий стон, от неожиданной откровенности его прикосновений. — Тише. — Сказал он шёпотом, обжигая своим властным тоном. Ясмин, не задумываясь, прикрыла рот ладонью, но он не позволил, убрав руку и едва усмехаясь. — Нет уж, сейчас терпи. Ты ведь этого добивалась? — не меняя своей любимой строгой интонации произнёс мужчина, — это будет твоим наказанием за столь опрометчивый поступок наверху. И не дожидаясь ответных слов, вновь накрыл её губы своими, без стеснения проникая языком внутрь. От его близости и властности у Ясмин кружилась голова, и она, понимая, что таких вспышек безумия обещает стать много, наслаждалась его касаниями. Но миг не затянулся, потому как служанки, выполняя свою работу, все-таки ходили по коридорам, и как раз сейчас эти двое услышали приглушённые ковром шаги. Зейн мягко отстранился от Ясмин, все ещё прижимая к стене, но вслушиваясь в скрип половиц, который не обещал прекратиться в ближайшее время. — Мы как подростки, — тихо произнесла девушка, улыбаясь, — прячемся под лестницей, скрываясь от ненужных глаз… — Лишь в целях сохранности хоть какой-нибудь нравственности в этом доме, — шёпотом ответил Зейн. — Да… А ещё и сохранения тонкой душевной организации нашей служанки, — она поймала его вопросительный взгляд, — Лейла, девушка, которая варит кофе гостям, до безумия в тебя влюблена. Представляю, как бы она была шокирована этим зрелищем. — Так вот на ком мне нужно жениться: влюблённая, покорная, варящая лучший кофе в Сефере женщина — не жена, а мечта. Ясмин уже хотела возмутиться, не стесняясь в эмоциях, но вспомнив, что их могут услышать, сдержалась, одарив его убийственным взглядом, на что Зейн усмехнулся. — Я не собираюсь стоять здесь весь день, — спустя паузу произнёс мужчина. С этими словами он привёл Ясмин в более менее приличный вид, заправив волосы и одернув платье, а затем ухмыльнувшись, добавил: — Не забывайте проверять сообщения в вашем телефоне, Ясмин. Ясмин не успела ничего ему сказать, как он вышел из их укрытия. Тишина была недолгой, потому что она сразу услышала знакомый голос. — Ах, господин Зейн! Добрый день! — Добрый день, Зулейка, — беспристрастно ответил мужчина, явно не задерживаясь поговорить. Ясмин не смогла долго оставаться в неведении: ей было ужасно интересно посмотреть на реакцию женщины. И покинув это нехитрое убежище, она буквально столкнулась с бедной Зулейкой, которая сейчас пребывала в некоторой растерянности. Увидев слегка раскрасневшуюся Ясмин, первой её реакцией был ступор, но потом её глаза округлились ещё больше. — Ясмин…? — на выдохе произнесла женщина, не найдя слов для подобной неблагопристойности. Ясмин громко, задорно рассмеялась, видя её оскорблённый в лучших чувствах вид, и ничего не объясняя, побежала к себе в комнату.