Путь Божественной Орхидеи

Более трёхсот лет назад пять орденов признали Великими, и начали они править в Поднебесной. Число гармонии озарило смертный мир, дарую надежду и спасение простым людям. Тёмные твари теперь не могли свободно гулять, потому и прятались во мраке, страшась расправы. Оборотни, демоны, призраки и монстры — все затаились в ночи. Первым образовался орден Цишань Вэнь в центральных землях Поднебесной, вальяжно растянувшись в средней части бассейна реки Хуанхэ. Провинцию Шэньси можно было чётко разделить на три района. На севере среда жаркая, обширный регион, подверженный сильной и продолжительной засухе, преобразовался в пустыню. Ниже, в долине Вэйхэ, почвы плодородные, они позволили заниматься земледелием и скотоводством. Через юг провинции проходит массивный горный хребет Циньлин, благодаря теплой зиме здесь собирают по два урожая в год. В обители Цишань, в Безночном Городе, никогда не было темно, постоянно ярко горели огни. Узором клана Вэнь являлось солнце, означающее, что их заклинатели могли "соперничать в сиянии и сравняться с ним в долголетии". Родоначальник Вэнь Мао был первым, кто в прежде всего прославлял свой клан, а не орден, и может поэтому "Солнце" всегда занимало главенствующую роль на политической арене. Вторым был орден Гусу Лань. Зародился он в провинции Цзянсу, на побережье Жёлтого моря, где климат мягкий и влажный. Регион, в основном, равнинный, только на севере и западе можно увидеть невысокие холмы и горы. В его пределах протекают многочисленные реки и их притоки. На востоке прекрасно развит рыбный промысел. На большей части южных территорий возделывается рис, на северных — пшеницу. Кроме того в Гусу выращивают кукурузу, сою, кунжут и чай. Славится район и своими фруктами, мятой, бамбуком, целебными травами и шёлком. Резиденция расположилась на горе Юнтай, самой высокой горе провинции. Названием её стало Облачные Глубины — место в царстве тумана, которое сразу не найти. От того символом стали плывущие по небу облака. Основатель ордена наказал своим потомкам вести правоверную жизнь, а все законы ордена стали высекать на скале. Девиз гласил: "Будь праведен". И адепты в снежных одеяниях следуют ему до сих пор. Позже, в провинции Шаньдун, севернее Цзянсу, сформировался орден Ланьлин Цзинь, также имея выход к Жёлтому морю. Земли расположены в нижнем течении "Матери-реки". Климат характеризуется сезоном теплых дождей, короткой весной и довольно долгой зимой. Ланьлин — важный сельскохозяйственный регион, его называют "кладовой" зерна, хлопка и масла, а также родиной садоводства. В уезде выращивают яблоки, сливы, финики, арахис и табак. Развита добыча золота и драгоценных камней. Эмблемой является пион сорта «Сияние средь снегов». Наверное, основатель таким образом пожелал новым поколениям богатства, известности, благополучия. На лбах заклинателей расцветала метка цвета киновари и означала: "распахнуть двери навстречу мудрости и стремлениям". Резиденция находится в центральной части региона. Башня Кои, больше похожая на Императорский дворец, поражала своим убранством. Затем на месте, где "Жёлтая река" впадает в морскую пучину, возникнул орден Цинхэ Не, на юге гранича с" царственным" соседом. Климат переменчивый и довольно суровый, летом часто идут дожди. В провинции Хэбэй выращивают зерновые культуры, которые устойчивы к резко отличающимся друг от друга сезонам. Обширные леса богаты породами деревьев, а земли славятся большим разнообразием лекарственных растений. По всей западной части Цинхэ, в горных массивах, где нагромоздилась Нечистая Юдоль, добывают уголь и руды металлов, здесь же производят самую прочную сталь. Родоначальником ордена был мясник, именно поэтому вместо благородного оружия заклинателей — меча — он отдал предпочтение сабле, более грубой и мощной. Магическое оружие отличалось кровожадным и свирепым нравом. На грозный манер звучат слова: "Упорство и решимость", а на гербе устроилась голова зверя, напоминающая быка и тигра одновременно. Последним получил начало орден Юньмэн Цзян, бескрайней равниной раскинувшийся между тремя скалами и испещренный лазурными реками и прудами. Его земли находятся в провинция Хубэй, южнее Шэньси. В "Краю тысячи озёр" тепло, холодов практически нет, в летнюю жару идут ливни, которые длятся полтора месяца. Юньмэн знаменит своим богатым животным и растительным миром. В лесу можно встретить обезьян, золотистых леопардов, сайгаков, оленей, медведей, а также экзотические разновидности фазанов. По всей Пристани выращивают лотосы. Этот цветок с девятью лепестками развевается на знамёнах ордена, символизируя чистоту, совершенство и мир. «Стремись достичь невозможного» — вот путь адептов, искусных пловцов, в пурпурных одеждах. Они носили поясное украшение в виде серебряного колокольчика, чей звон помогал успокоить разум и сосредоточиться, девятилистный лотос на гравировке указывал на родственные узы с кланом Цзян. Бежали годы, новые кланы присоединялись к пяти Великим, чем усиливали авторитет орденов. Так и началось между ними скрытое соперничество за влияние. Нечисть не знала покоя и от бродячих заклинателей, одним из которых был молодой отшельник. Однажды повстречал он даосских монахов, духовно наставляющих народ. Их учение твердило: "Покорно следуйте потоку жизни, не сопротивляйтесь ему". Юноша впервые хохотал как безумный, уж слишком его рассмешили почтенные даосы. Оскорбившись, те поспешили прогнать "сумасшедшего" прочь, видимо не любили непрошенных слушателей в виде шумных подростков. Ради забавы парень взял себе фамилию Дао, хотя образцом совершенства достойного обожания не был. Крайне свободолюбивая и страстная натура для строгих рамок этой философии. Скиталась своенравная личность по миру, много чего повидав. Дао Хай встречал людей с различными взглядами и идеями, некоторые присоединились к его путешествию. Вместе они изучали ремёсла и познавали науки, наблюдали за всевозможными событиями и принимали в них участие. Закончился поход в провинции Шаньси, когда господин Дао нашел ту, что была предназначена ему самими Небесами, спутницу на стезе самосовершенствования. Вокруг скопились последователи, поддерживающие его идеологию. Ученики, преданные друзья составили первооснову клана, ведь Дао Хай считал такую связь крепче кровного родства. Быстро разлетелись слухи, со всей Поднебесной в округ Линьфэнь прибыли молодые люди, что противились устоям своих предков, на верность присягнули и соседние кланы с похожими принципами. Так и появился на свет шестой орден, предвещая миру удачу. Орден Фушань Дао. Шло время, у основателя было много детей, многие пошли своей дорогой, и отец их не держал. Для кого-то путь самосовершенствования был обременительным, кто-то присоединился к другим кланам, приняв фамилию супругов. Наследницей стала младшая дочь, она получила меч Чуньсюнь и, с благословением родителя, чьи волосы тронула седина, взяла бразды правления. Несомненно шестой Великий орден сильно отличался от других. Наследником мог стать ребёнок главы независимо от старшинства и пола. Не было свадеб ради политических интересов, родители ценили чувства детей в первую очередь. А адепты, хоть в основном и были мечниками, могли избрать себе любое оружие. В мире они самым главным считали истину и свободу, а в человеке ценили чувство справедливости, способность любить и стремление творить судьбу своими руками. Клановым стал цвет природы и новых начинаний, в дополнение к зелёному шли благородные оттенки синего. Определённой униформы не было, студенты могли выбрать любой материал и кров и использовать родные цвета своей семьи. Эмблема была незамысловатой, но смело противоречила тому, что существует только свет и тьма, рядом с Инь и Ян виднелся третий знак, названный в честь клана Дао. Количество адептов и учеников не превышала пяти сотен человек, тем не менее самым немногочисленным оставался Гусу Лань. Неординарный подход, часто несовпадающий с установленными стандартами, привлекал больше, чем монашеский образ жизни. Резиденцию ордена признали одним из самым красивых мест, прославленные заклинатели посещали уезд Фушань, лишь бы понаблюдать за дивными видами Бессмертной Рощи. Дао Хай с его большой семьёй посадили косточки персиков, деверья выросли и были полны жизненной энергией настолько сильной, что они две сотни лет давали кисло-сладкие плоды и могли бы ещё. Но одна весна стала роковой для преемников уникального мировоззрения, а для кого-то последней. Тогда пост и семейную реликвию унаследовал Дао Чжансюй, без преувеличения выдающийся заклинатель. Он был человеком бескорыстным, честным, но до жути упрямым, если дело касалось клана и его обычаев. "Третий путь", по которому шли адепты в зелёном, вызывал недовольство многих консервативных персон, впрочем повлиять на его особенности никак не могли. Женой Цинлун-цзюня была прекрасная Не Миньхуа, сестра главы Цинхэ Не, она поражала не только своей изящной внешностью, но и силой, присущей мужчинам. Сабля Гадуань в руках нежной девы была опасна для любой твари, что вставала на её пути. Было много споров насчёт их брака, не ради ли взаимной выгоды двух соседних орденов образовался этот союз, добровольный ли он. Отношения "Лазурного дракона" и "Небесной хризантемы" для людей выглядели больше дружескими, чем романтичными, как между соратниками, а не мужем и женой, но все вопросы иссякли, когда родился наследник. Появился на свет Дао Шуай с первыми лучами солнца в самый неблагоприятный день в году, большинство суеверных назвали это дурным предзнаменованием, да и ребёнок оказался слабым. Однако болезнь отступила, мальчик, перенявший природную красоту своей матери, окрепнул и стал подавать большие надежды, с ранних лет проявляя интерес к заклинательству. Стало ясно, он пойдёт по стопам своих великих родителей. Девять лет царил мир и покой до череды несчастий. В конце зимы во время ночной охоты сабля главы Цинхэ Не распалась на части, а сам он был смертельно ранен монстром. Вскоре он скончался. Шестнадцатилетний Минцзюэ был вынужден занять место отца. Юноше первое время помогала его тётя, пока суматоха не улеглась, она приглядывала за племянниками и за тем, чтобы никто не позарился на достояние её предков. И только всё вошло в привычное русло, бедствие настигло орден Фушань Дао. Дао Чжансюй, Не Миньхуа, их помощники, старшие адепты — все погибли, а резиденция сгорела до тла. Горе волной прошлось по всей провинции, мёртвыми нашли глав вассальных кланов и их воспитанников. Кто-то был отравлен, кто-то зарезан, а кого-то настигло искажение Ци и помутнение рассудка. Стоящих за этими чудовищными преступлениям так и не нашли. Шестой орден просто перестал существовать, ведь остались только дети и подростки. Им только и осталось, что искать приюта у дальних родственников, друзей их родителей, просится в ученики в другие кланы, подальше от театра трагедии. Выжившего наследника обеспечил кровом старший брат, приняв в орден и упрятав того в Нечистой Юдоли. Так под одной крышей оказались три сироты.

***

Пробуждение далось тяжело, Дао Шуай сотрясался от мелкой дрожи, его сначала бросало в жар, затем холодные струйки пота стекали по голой спине и груди. Он с трудом приоткрыл тяжёлые веки, уставившись в кромешный мрак. Пристав на локтях, юноша осмотрелся и не сразу почувствовал влажную тряпку у себя на лбу, что медленно сползала и в итоге упала на одеяло. Глаза, привыкшие к темноте, видели чётко. Знакомая обстановка и мирное посапывание брата недалеко успокоили неровное дыхание, отделив плохой длинный сон от реальности. В комнате стояла невыносимая духота, итак горячие тело начало плавится, как над раскалённой жаровней. Осторожно встав, Шэнлан направился к выходу, по пути набрасывая ханьфу и небрежно завязывая пояс. Лёгкий халат оставил открытыми участки светлой кожи от острых ключиц и до солнечного сплетения. Босиком пройдя по каменной дорожке, Шуай ступил на сырую траву, что приятно щекотала ноги. Ночной освежающий ветер ласково укутал его как дорого друга, напевая тихую колыбельную и играя с распущенными волосами. От каждого дуновения тонкая кисея тумана где-то рассеивалась, где-то сгущалась. Пройдя дальше, заклинатель шагнул под свод беседки и присел на скамью. Яблоня уже давно отцвела, тонкие ветви больше непокрыты крупными бутонами белого и нежно-розового оттенка, но крона дерева осталась такой же густой, отягощённой молодыми зелёными листьями и только начавшими созревать плодами. С тёмно-синего беззвёздного неба сияла полная луна, водопадом проливая свой серебристый свет на землю. Жемчужинами роса усыпала растения и созвездиями мерцала переливами голубого в призрачной дымке. Шэнлан смотрел в сторону, где тени шелестящей листвы превращались в причудливые силуэты, и не сразу заметил, адепта в белом, затмевающего блеск лунного диска. — Господин Дао. — Цзэу-цзюнь, — спохватился Шуай и поприветствовал старшего. — Не нужно церемоний, — Лань Сичэнь жестом попросил сесть и сам отпустился рядом, положив пальцы на запястье юноши. — Как ваше самочувствие? — Относительно неплохо. Кроме остаточного утомления меня ничего не беспокоит, — свободной рукой он глубже запахнул края одежд, а босые ноги скрыл под лавкой. — Сколько я пробыл без сознания? — День. Вы достаточно быстро восстановились, но вам следует отдохнуть ещё, — настоятельно порекомендовал старший Нефрит. — Я намного крепче, чем могу показаться на первый взгляд... — задумавшись, что следует ещё сказать, Шуай решил начать с благодарности и извинений. — Спасибо, что доверились мне тогда, и простите за доставленные неудобства... — Не стоит просить прощения, для этого нет причин. А выражать благодарность здесь должен именно я, — сложив руки перед собой, наследник Лань поклонился, его признательность на мгновение вывела собеседника из равновесия. — Вы за короткое время уничтожили бездонный омут. И честно, я теряюсь в догадках, как вы это сделали... Стоило лишь водам омута слиться с водами озера Билин, оно тут же превратилось в монстра. Весь водоём представлял опасность, однако вам удалось полностью очистить его от тьмы. — Один бы я не справился, поэтому правильней сказать: "Мы уничтожили бездонный омут", — скромно поправил Шэнлан, отказываясь приписывать заслуги одному себе. — Метод, который предпочло бы большинство хоть и долгий, но вместе с тем безопасный и надёжный. Основная проблема моего способа заключается в слишком маленьком материальном ядре тёмного существа, пока ищешь его в озере, умрёшь. Чересчур самоубийственная затея. Чтобы избежать ненужных жерт, ваши старейшины не распространяют информацию об альтернативной практике. Мне можно сказать несказанно повезло: во-первых, обладать особой чувствительностью к скоплению тёмной энергии, во-вторых, получать поддержку в виде большого количества духовных сил. Без этих двух фактор лучше не отклоняться от предписанной нормы. — Таким образом, нужно быть вами, чтобы всё прошло удачно, — сформулировал лестное мнение Лань Хуань. — По всей видимости так и есть, — не стал отрицать господин Дао. — Вы были уверенны в своих силах? — В таких ситуациях сомнения меня не терзают. Мы могли бы последовать установленному порядку и оставить данный вопрос на вашего дядю, — при мысли, что до Лань Цижэня дойдёт новость о выходке такого рода, уголок его губ предательски пополз вверх. — Но если бы воронка продолжила разрастаться, то рано или поздно она бы добралась до каналов посёлка. Я не хотел ждать этого момента, надеясь, что всё обойдётся. Рискнул, хотя убедительного предлога для это не было... что достаточно легкомысленно с моей стороны... — ругал себя Дао Шуай, тем временем Лань Сичэнь расплывался в лучезарной улыбке — Не Минцзюэ поставил меня в известность, что вы отважный юноша, небоящийся препятствий и смело выходящий за границы принятого. И просил по возможности приглядовать за братом, незнающим страха. — Вот как... Этого следовало ожидать. Боюсь представить, в каких ещё изъянах упрекнул меня Чифэн-цзюнь, — упоминание дорого родственника окончательно подняло настроение Шэнлану, наряду с этим внешние симптомы недомогания как рукой сняло: мимика стала активней, а в глазах засверкали золотистые искорки смеха. Пускай до этого дня юноши лично не общались, разговор шёл легко, непринуждённо. Разница в три года была незаметной, не нужно было специально подбирать слова или лукавить, они оба знали, что могут выражаться прямо, без утайки. От близкого им обоим человека, что никогда не обходил острые углы и говорил без прикрас, они знали некоторые подлинные черты друг друга, поэтому чувствовали себя в такой компании как рыбы в воде. Лань Хуань был открытой книгой, повестью о добре и искренности, был тем жанром, который Шэнлан обожал сильнее прочих. Нет ни капли притворства и лицемерия, а значит нет двуличия, не нужно ждать удара в спину и надевать очередную маску. Старший Нефрит был вежлив со всеми без исключения, его мягкий и приветливый характер располагал к себе, как и обаятельная внешность. Он занимает первое место в списке самых красивых молодых людей своего поколения, но этот довод никогда не занимал его ума всерьёз, хотя, безусловно, Лань Сичэнь хорош собой. (Что ж, если бы Дао Шуай был более самолюбивым, то вполне бы мог оспорить это заключение) Шэнлан, в свою очередь, был ходячей загадкой, каверзной задачей, решения которой приводили к новой головоломке. Много сплетен бродило, услышав часть самых гадких, только и остаётся пристыдить грязные языки да собственные уши закрыть. Однако большинство слухов походили на древние мифы и легенды о богах и демонах, их источником была провинция Хэбэй, где население почитало своего защитника. Столько признательности выражал народ юному заклинателю, что казалось ещё немного и ему будут строить храмы и воздвигать статуи. Несмотря на это, высокомерие в речах Шуая не прослеживалось, он не считал свои подвиги основанием для надменности и тщеславия. Других разговоров тоже было полно, особенно людей зацепило одно прозвище, впоследствии ставшее титулом. Чжоюнь-лан — "Молодой господин, проклинающий судьбу". Только маленьким детишкам была неизвестна трагичная история клана Дао. В младенчестве Шэнлан поборол недуг, выжил в день, когда погибнул шестой орден, и все последующие года он словно насмехался над волей Небес, совершая опрометчивые поступки. Будто бы одна половина божеств презирала бесстрашие воина и получала удовольствие от его страданий, вторая же любила и испытывала жалость к горькой участи мальчика, пытаясь как-то помочь. Никто не знает наверняка, как те события повлияли на юношу, насколько глубокий шрам оставили в его сердце. — Могу ли я задать ещё вопрос? — учтиво поинтересовался Сичэнь. — Конечно, — Дао Шуай даже не пытался искать повода отказать — Как вы смогли вместить столько духовной энергии? Ни ядро, ни меридианы не пострадали... — Это секрет, — черты остались прежними, но зрачки на миг сузились. — Могу лишь сказать, что это неприятное чувство и довольно болезненное. — Надеюсь, если вы вновь воспользуетесь этой техникой, вы не сделаете себе хуже, — Лань Хуань неспешно поднялся с места. — Прошу простить, мне давно пора совершить обход территории. — Я польщён, вы задержались ради меня, — тихо посмеялся Шэнлан себе в руку. — Не стоило из-за такой мелочи пренебрегать обязанностями. — Для меня это не пустяк и мне не в тягость, не беспокойтесь, — подарив очередную светлую улыбку, старший Нефрит продолжил. — Вам следует вернуться в постель и набраться сил. Наследник Лань откланялся, спокойным шагом направившись к выходу со двора. Был бы на его месте кто-нибудь такой же принципиальный, как Ванцзи, или кто-нибудь из сварливых старейшин, как Лань Цижэнь, то Шэнлану непременно бы пришлось выслушивать нотации о нарушении трёх правил: хождению босиком, неопрятном виде, несоблюдению комендантского часа. В худшем случае наказания было бы неизбежно. И Шуай предпочёл бы быть избитым ферулами, чем переписывать буддийские трактаты. — Цзэу-цзюнь, — обратился Шуай к уходящей фигуре, он встал на ноги и вышел из тени постройки. — Такое упущение, что адепты Гусу Лань ложатся спать рано. В горах ночь по-особенному живописна. — Вы так думаете? — Лань Сичэнь остановился, вновь повернувшись лицом к Шэнлану, чей лик осветила луна. На бледном фоне, янтарные глаза горели алым пламенем. — Да. По крайне мере эта ночь прекрасна...