Шестая минута после шести

- Алло, здравствуйте. - Слушаю. - Это – Нелла. Ваша дочь. - Хм… Девушка, сидевшая на старом продавленном диване, нервно обхватила колени рукой в защитном жесте и крепче сжала во вспотевшей ладони трубку громоздкого телефона. Тапочки слетели с худых ступней и громогласно ударились об пол. Почему-то вдруг испугавшись, что дальше её никто не пожелает слушать, Нелла напустила в голос фальшивой уверенности и преувеличенно-деловым тоном торопливо заговорила: - Вы не подумайте, я прекрасно осознаю, что мы с вами не виделись больше двадцати лет, и на то явно есть свои причины. Мне от вас ничего не нужно. Мучительных объяснений – в том числе. Дело в другом, и я постараюсь быть краткой… Все очень просто: я, Нелла, просто звоню сообщить вам, Джиму, что Хельга, моя мать, недавно умерла. Я решила, что вы должны знать. В трубке шебуршали неясные помехи. На кухне шебуршал своими неведомыми делами дедушка. А в голове Неллы шебуршало роение множества мыслишек, от которых она нервничала тем сильнее, чем дольше затягивалась пауза. - Нелла… – голос в трубке звучал вежливо и – устало. Но девушке почему-то казалось, что она слышит в аккуратных словах равнодушие – Если речь о том, приеду ли я на похороны, то я не… - Нет, мы уже её похоронили, все нормально. – Не обращая никакого внимания на неясное движение где-то на периферии зрения, Нелла поспешила перебить собеседника. Который, в свою очередь, ненавязчиво перебил её саму: - Боюсь, в финансовом вопросе я тоже не смогу помочь… – И от вас ничего не требуется, на самом деле. В конце концов, я уже девочка взрослая. – И снова она поторопилась прервать такого далекого и отстраненного отца, чтобы не слушать этих слов дальше. В груди сворачивалась ядовитой змеей горечь. Ему все равно. Попросту – плевать. И то, что он еще не прервал разговор, просто некий недосмотр небесной канцелярии случайностей… А потому следующий его вопрос, удивительно настороженный и пронизанный беспокойным интересом, явился для нее неожиданностью: - Ты же помнишь про её увлечение черной магией и оккультизмом? - Ну, естественно. – Нелла ехидно фыркнула, а кобра в её груди насмешливо зашипела, прогоняя прочь всю прежнюю неловкость – Это же я с ней все эти годы жила, а не вы. - И?.. - Ничего такого критичного, на самом деле, не произошло. Она мне даже почти не снится… Но комнату, где все случилось, мы на всякий случай окурили ладаном. Ну, просто, чтобы было. Кажется, эта самая неловкость, которая сопровождала девушку все то время, что она набирала магическим образом сохранившийся – ну, объяснить его наличие в потрепанной записной книжке можно только так – номер, теперь не просто изгналась из под ребер, но еще и оказалась передана через провода мужчине. И теперь примешивалась в его фразы, в компанию к усталости и недоумению. А Нелла, на самом деле, не могла понять, почему её гложут такие странные сомнения насчет ладана. Хоть убей, она не помнила, как это происходило. И, хоть и была уверена, что оно – произошло, образные детали ускользали из памяти. - А Гала уже знает? Они ведь общались. Девушка недоуменно нахмурилась. И заерзала на месте. Её едкая, немногословная мать всегда ограничивалась утверждением, что их семья оборвала все связи с отцом Неллы. По обоюдному согласию. А значит, и ей не стоит его искать. Тогда откуда бы ему знать, что далеко не всё родственники избегали Хельгу, и тетя Гала все же, вопреки всему, поддерживала с ней связь?.. - Да, знает. Но остальных мне еще нужно обзвонить. - Знаешь, я хотел бы… – собеседник замялся, видимо, не понимая до конца, как озвучить свою просьбу – Не могла бы ты, когда будешь общаться с родственниками или, к примеру, использовать иные способы оповещения общественности… Не упоминать меня? И новая волна обиды удушливо сдавила гортань. Маленькая недолюбленная девочка, что все еще жила внутри и порою подавала голос, сейчас рыдала взахлеб. Но, черта с два, закатывать истерики или обвинять мужчину во всех смертных грехах Нелла не собиралась. Она знала, знала изначально, что не была ему нужна, и не планировала винить в том, что он открестился когда-то и от неё, и от Хельги. Покойная, в конце концов, сделала для этого все возможное. А еще – она воспитала в Нелле гордость и самоуважение. И сейчас это как раз и стоило показать. Но, тем не менее, голос девушки звучал суше, чем было необходимо. - Не вопрос, вы к нам отношения не имеете. Проблемы не вижу. Если так угодно. - Зачем ты с ним разговариваешь? Разве я не говорила тебе сотни раз, что прошлое надо оставлять в прошлом? Ты помнишь, что все мы в этой жизни – попутчики? Тогда по каким причинам ты продолжаешь привязываться к людям? Я должна повторять по сто раз одно и то же? Голос исходил сбоку. Оттуда, где стояла софа, большую часть времени бессмысленно загромождавшая пространство. Но – не теперь. Сейчас на ней полулежала Хельга. Немного сонная и – очень раздраженная. А также – совершенно не походившая на мертвеца. Повернув голову в сторону говорящей, Нелла замерла. Но – не от страха. Что само по себе уже было удивительно, ведь за нею очень часто водился грешок чрезмерной пугливости. Нет, Нелла попросту осознавала одну очень простую мысль: она слишком поторопилась с выводами по поводу собственной рассудочности, а также – отсутствия мистических составляющих в смерти Хельги. Надо повыкидывать из дома все эти жутковатые книжки. И тогда, может быть, мать перестанет ей мерещиться. Если же нет – надо будет сходить к психиатру. Может быть, Нелла еще очень долго вела бы внутренние диалоги на тему оценки того, как сильно по ней ударили похороны, но чужой голос в скворчащей помехами трубке вырвал ее из болота самоосознания. И в голосе этом набирало обороты требовательное недоумение. - Нелла, объясни мне, что это за шутки? - О чем вы? - Я ведь… - Он прекрасно слышит мой голос, перестань строить из себя дурочку. Я не для того тебя рожала, чтобы теперь стыдиться за твое поведение! Коротко рыкнув, Нелла, не имевшая возможности расслышать, что там говорит её отец, повысила голос: - Я его не слышала с трех лет! Будь так, на хрен, любезна дать нам поговорить, и так связь хреновая! Спасибо! Вернувшись к умолкнувшему, но, тем не менее, не прервавшему диалог мужчине, девушка прокашлялась. - К-хм… Извини. И именно сейчас, пожалуй, впервые за последние полчаса, искренняя тревога, вспыхнув набором звуков в бездушном куске пластика, сложилась в требовательный вопрос. Посыл которого Нелл было поначалу – с непривычки – сложно осознать. - У тебя все в порядке? Со… со здоровьем? Кажется, повернутость на корректных формулировках в неловких ситуациях – это у неё наследственное. Ну, хоть что-то в ней – от него. И на том спасибо. Нелла нервно хмыкнула. - Думаю, что точно нет. Раз уж я её вижу и слышу также хорошо, как видела гроб. И как слышала удары земли об его крышку. А если уж и ты слышишь, то – тем более до нормы нам всем далеко. Но, тем не менее, похороны были. – И в очередной раз Нелла фыркнула, не обращая внимания на раздраженные жесты матери, за которой следила краем глаза – Я, лять, настаиваю. - Нелла, я не могу понять… - А я тоже. Но доказать – могу. Дедушку моего помнишь? - Разумеется. - Здорово. Отлично просто. Дедушка! Подойди! Тихое шарканье шагов длилось недолго. Полностью седой и частично облысевший старик вошел в комнату, закидывая на сутулое худое плечо грязное полотенце. - Чего? - Ничего такого. Просто я тут Джиму позвонила… - Это зачем это?! - Надо. Не важно. Просто подтверди, что мы похоронили мать. Осуждающе пожевав губу, тем не менее, старик наклонился над телефоном и громче, чем оно было нужно, крикнул: - Алло! Подтверждаю! На днях схоронили! А тебе чего это… - Все, спасибо. – Отмахиваясь от с каждой секундой все больше лучившегося недовольством дедушки и молчаливо отсылая его обратно, Нелла уточнила в трубку: - Слышал? - Слышал. - Веришь? - Придется. Он никогда не был склонен к розыгрышам. Но я не понимаю… Последовавшее за этими словами очень тихое бормотание Нелла не расслышала попросту потому, что старческое ворчание из кухни набирало обороты громкости. Дед костерил внучку, на чем свет. И очень недоумевал, где та умудрилась откопать номер блудного папаши. И все бы ничего, но пальцы ног девушки внезапно кто-то укусил. По ощущениям – зубы походили на кошачьи. Только Нелла при этом видела свои босые ноги безо всяких царапин. А вот кота – не видела. И это казалось невероятно важной деталью, которая могла объяснить абсолютно всю происходящую фантасмагорию. Кот. В этом частном доме, стоявшем на отшибе, обитала всякая живность. Но тут никогда не жил кот. Кот, которого зовут Трафальгар. Осознание было очень бесхитростным и – совершенно не страшным. Его портил только пристальный, насмешливый взор матери. Наполненный той самой, едкой насмешкой с толикой собственного превосходства над окружающими, что была ей так присуща при жизни... Комнату топила грусть. В солнечных лучах кружила пыль, танцуя вальс с упущенными возможностями и несказанными словами. Невидимый кот продолжал царапаться и кусаться. Наверное, его пора было кормить. Нелла скривилась. Она – уже понимала. Но принять – не могла. И уж точно не имела ни малейшего представления, почему это с ней происходит здесь, в такой серой, материальной реальности. Да и почему в целом – именно с ней?.. - На самом деле, ставки выше. Мы и деда похоронили. Еще раньше матери. Каким-то невероятным чудом всхлипнуть девушка умудрилась беззвучно. И – продолжила все тем же ровным голосом: - И я тебе вот еще что скажу, Джим. Дальше – больше. Ты – тоже умер. Притом умер самым первым. Мы с тобой даже не успели увидеться. И это – как раз то, о чем я так дьявольски сожалею. Ты – мертв. Прижав растерянно-молчаливую трубку к груди, она беззвучно, горько хохотнула. Но из глотки – вырвался лишь хрип. Она хотела кричать, она хотела звать, и очень, очень хотела умолять его о том, чтобы он – забрал её. Не к себе, но хотя бы – отсюда. Но Нелла не произнесла ни слова.