Забрела на полчаса к нам нахальная оса...

      Начало осени в Златоглавом всегда было одним из самых любимых времён года для его жителей. Деревья потихоньку перекрашивались в яркие ало-золотые цвета, удушающая летняя жара спадала, но погода всё ещё радовала тёплыми деньками. Настроение портили лишь отдельные скучные занятия в Академии.       Такие как полуторачасовая лекция по "Истории исследования Великой Спирали".       Никита душераздирающе зевнул и подпёр голову кулаком, чтобы не бухнуться лбом в раскрытую тетрадь. На его счастье, сидел он на одном из самых дальних рядов поднимающихся амфитеатром парт, так что преподаватель не заметил подобного проявления неуважения к своему предмету, продолжив монотонно бубнить лекцию. Единственным плюсом было то, что кроме вот этого сдвоенного урока, больше сегодня занятий быть не должно.       По словам старшекурсников, "История", потенциально интереснейший предмет, уже несколько лет занимала почётное первое место в списке скучнейших дисциплин. Далеко позади остались даже "Основы культуры и общества", которые вёл магистр Нескучный. Поэтому большая часть студентов Академии Сквозного пути предпочитала заниматься самостоятельно, штурмуя библиотеку и зачитывая необходимые книги и конспекты чуть ли не до дыр, а лекции больше воспринимались как дополнительная возможность вздремнуть.       Никита поморгал, отгоняя сонливость, и украдкой оглядел аудиторию. Остальные однокурсники тоже явно боролись со скукой. Кто-то уже откровенно спал, кто-то всё ещё пытался вести конспект… А может быть и не пытался, а просто обложился книгами и рисовал или писал что-то своё. Как та же Натка, сидевшая рядом ниже, так что сверху можно было немного разглядеть, что именно она рисует. Ещё двое студентов внаглую резались в морской бой, передавая координаты под столом на отдельной бумажке…       Парень скосил глаза вправо и еле подавил смешок. Уснуть умудрился даже Илья, причём ему каким-то образом удавалось по-прежнему сидеть ровно, сложив руки на столе и почти не сутулясь, так что его выдавали лишь закрытые глаза и еле слышное сопение.       В воздухе послышалось тихое низкое жужжание, заставившее нескольких учеников начать сонно озираться по сторонам.       "Ну, хоть какое-то развлечение"       Никита хмыкнул и попытался отыскать глазами источник звука. Долго искать не пришлось, потому что тот обнаружился сам.       На парту уселся огромный, примерно в полпальца, шершень.       Полосатая скотина, казалось, тоже поддалась повисшей в аудитории атмосфере сонного царства и теперь только лениво ползала по столешнице, лишь изредка шевеля крылышками.       Никита, прекрасно помнящий рассказы о том, как больно эти твари кусаются, аккуратно подтянул к себе тетрадь и медленно начал сворачивать её в трубку. Шершень не обратил на это внимания продолжая ползти, пока не наткнулся на ладонь Ильи.       Улетевший же, почувствовав, что по нему кто-то ползёт, поморщился, открыл глаза, встретился взглядом с пришельцем…       Раздавшийся вопль заставил всех присутствующих в аудитории разом подпрыгнуть. Разъярённый шершень, резким взмахом руки отброшенный в сторону, загудел и полетел на обидчика с явным намерением ужалить, но с размаху встретился со свёрнутой тетрадью и улетел в другой край ряда, плюхнувшись в чью-то чернильницу.       Завизжали (хоть и гораздо тише) ещё две девочки, причём разных концах аудитории, и Никита мог поклясться, что одной из них была Яна. Игроки в морской бой сшибая парты бросились к ним на помощь. Хозяин чернильницы вскрикнул и в панике не глядя выплеснул её содержимое куда-то в сторону, безнадёжно испортив новое платье сидевшей по соседству Брунии. — МОЁ ПЛАТЬЕ! ВАРВАР! — Девушка в ярости бросилась было драться, но увидев ползущего по рукаву шершня отчаянно заверещала и замахала руками в попытке его прогнать. Полосатый возмутитель спокойствия метался по аудитории, уворачиваясь от летящих в него ластиков, карандашей, комков бумаги, и пытался укусить хоть кого-нибудь из обидчиков. Громче всех продолжал вопить сжавшийся в комок Илья, сбивчиво умоляющий наконец-то прихлопнуть эту тварь.       Преподаватель, первые пару минут ещё пытавшийся навести хоть какое-то подобие порядка, плюнул на всё, когда мимо него пролетела чья-то набитая учебниками сумка, и спрятался под кафедру. С грохотом опрокинулась одна из парт на первом ряду…       Урок был сорван окончательно и бесповоротно.       Никита слегка пригнулся, чтобы не поймать лбом шальной ластик, и быстрым взглядом окинул помещение, оценивая обстановку.       На нижних рядах во всю дрались. Видимо кто-то в пылу охоты заехал кому-то по башке, получил ответку и пошло-поехало. Чуть выше группа девчонок во главе с Инессой забралась с ногами на парты и с визгами тыкала пальцами в стороны, откуда, как им казалось, доносилось жужжание. Хотя услышать в стоящем гвалте хоть что-то тише туманного ревуна было задачей из разряда фантастики. Ещё несколько человек размахивая тетрадями носились по рядам, ловко уворачиваясь от пролетающих снарядов. Бруния с переменным успехом пыталась догнать и отлупить однокурсника, залившего её платье чернилами,. Натка поступила мудрее всего и, по примеру преподавателя, залезла под стол, продолжив рисовать уже там.       В какой-то момент Никита понял, что над ухом уже никто не вопит и удивлённо повернул голову вправо… И лишь каким-то чудом успел поймать бледного, как простыня, Илью, начавшего заваливаться набок.       Парень растерянно заморгал, пытаясь понять, что делать дальше, пока не встретился взглядом с Наткой. Та прищурившись минуту на них смотрела с каким-то странным выражением лица, а потом молча кивнула в сторону верхнего выхода и с ещё большим азартом принялась что-то рисовать, перевернув страницу тетради. Впрочем, Никита этого уже не видел, стараясь вдоль стены добраться до выхода и вытащить безвольно повисшего у него на плече Улетевшего в коридор, что из-за свистящей над головой канцелярии было не так-то просто. Один раз он даже чуть не столкнулся с окончательно одуревшим шершенем, уже явно искавшим способ сбежать из этого дурдома.       Когда дверь за спиной наконец-то закрылась, отсекая вопли однокурсников, Никита наконец-то выдохнул.       В коридоре было пусто, но торчать посреди прохода всё равно не хотелось. Так что он подхватил всё ещё висящего в отключке Илью на руки, благо тот был довольно лёгким, и направился к неприметной нише в конце коридора, притаившейся в углу между стеной и витражным окном, где и сгрузил свою ношу.       После нескольких шлепков по щекам Улетевший пришёл в себя. — Никит… Это ты? — Илья со скрипом приоткрыл один глаз. — Я, я. Так посмотри сюда, — Никита вытянул вперёд ладонь, — сколько пальцев я показываю? — Три, а что? — Улетевший непонимающе уставился на друга, но тот словно бы пропустил вопрос мимо ушей. — За пальцем следи, — сквозняк несколько раз медленно провёл рукой у него перед глазами. — Голова не болит, не кружится? — Вроде бы нет. — Ладно, кажется с тобой всё нормально, а то я уже испугался, что тебе по башке чем-то тяжёлым прилетело… — Никита тяжко вздохнул, а потом вдруг усмехнулся, — Скажи лучше, с чего ты так разорался, а потом вообще в обморок хлопнулся?       В следующую минуту он захотел самому себе отвесить подзатыльник, потому что Илья покраснел, как помидор, отвернулся и на некоторое время замолчал. — Понимаешь… — когда он всё-таки снова заговорил, голос Улетевшего явственно дрожал, словно бы тот старался не зарыдать, — Я этих полосатых тварей с детства боюсь. Да, понимаю, стыдно, но ничего поделать с этим не могу!       Он уткнулся лицом в ладони и шмыгнул носом. Никита в полном офигении присел рядом. Потом подумал и несколько неловко приобнял друга за плечо. — И… С чего такая фобия?       Илья посмотрел на него порозовевшими глазами, словно бы решая, говорить, или нет, а потом закатал рукава рубашки и продемонстрировал несколько коротких белёсых чёрточек. Зимой и весной заметить их было почти невозможно, если не всматриваться, но за лето Улетевший успел слегка загореть, так что мелкие шрамики стали прекрасно видны. — Это меня в детстве так покусали. Полез на дерево, а в его корнях под землёй осы себе гнездо устроили. Десять лет прошло, а следы до сих пор держатся. — Он снова спустил рукава и тяжело вздохнул. — Подробностей уже не помню, кроме того что было очень больно, но ос я с тех пор боюсь до ужаса, а уж их более крупных сородичей… Впрочем, ты и сам всё видел. К тому же, лето заканчивается, и они сейчас становятся ещё злее…       Илья ещё несколько раз шмыгнул носом и снова уткнулся лицом в ладони. — Тигровый ёжик… Стыдно-то как…       Никита ободряюще похлопал его по спине. — Слушай, в класс возвращаться, как я понимаю, смысла нет, так что, пойдём-ка к Даниэлю, чтобы отмазал, если что, а потом посидим в "Синем страннике". Тебе сейчас успокоиться нужно. Ну, что думаешь? — А как же наши сумки, тетради и всё остальное? — Улетевший перестал всхлипывать и удивлённо посмотрел на друга. — Ну, будем надеяться, что Натка захватит их с собой. В крайнем случае, я за ними отдельно вернусь.       Никита поднялся на ноги и слегка усмехнулся, протягивая Илье руку, за которую тот неуверенно взялся.       Двое друзей неспешно переговариваясь ушли подальше от класса, из которого всё ещё доносились вопли охотников за давным-давно сбежавшим шершнем...