Hans, the only place you wanna be is underneath…

*** А за окном идёт снег, А ты снова одна, Шутце Фредерика нет, Значит ты - свободна. *** 24/12/194*, 19:30 В зале застыло странное молчание, которое неожиданно решил прервать Ганс. -Знаешь, я и подумать не мог, что мы будем сидеть вот так, в преддверии Рождества... Сдерживающая себя Шошанна с каждой секундой злилась все сильнее. Какое Рождество? О каком празднике речь? Она празднует Хануку, которую, увы, успешно пропустила в этом году. Из-за своего местонахождения, положения, из-за всех обстоятельств вместе взятых. -Что будем сидеть за одним столом, ломящимся от ароматных праздничных блюд... Она выдохнула с надеждой, что его краткая речь окончена. Главное для нее сейчас - помнить, что все слова этого человека являются доброй на вид фальшью, намеренной на внутреннее разрушение Дрейфус. -Прямо как семья. Но выдержать этого она не смогла. Он знал, что провоцирует ее этими словами. Она знала, что он хочет довести ее. Не хотела поддаваться, но последние слова, сказанные штандартенфюрером, сделали свое дело. -Заткнись! О чем речь?! О какой семье ты можешь говорить, когда... Она не смогла закончить свою мысль. Слова обиды остались где-то внутри. Слишком больно он ударил. Слишком долго она не может смириться с потерей. Слишком долго они находятся так близко для двух врагов. Верно. Слишком долго он жил таким довольным, перед ее полными слез отчаяния глазами. Пришло время мести. -А знаешь что? - сказала девушка, медленно разворачиваясь к полковнику, и параллельно доставая пистолет из под блузки. -Боюсь, ты до этого Рождества не дотянешь. Пистолет молниеносно оказался направлен на австрийца. Но не такую реакцию на прямую угрозу Шошанна ожидала увидеть. Ланда сидел на кожаном стуле расплывшись в улыбке и закинув ногу на ногу. В его глазах читалось все. -Какая же ты смешная, Господи...