Умиротворëнный

— Мы заблудились. — Нет. Осталось совсем чуть-чуть. — Путешественница, Мондштадт находится на востоке… — Мы направляемся не в город. — Тогда ты точно хочешь моей смерти. Определённо. — Твои раны не так уж плохи, не драматизируй. Они шли по полям за чертой города Мондштадт: Люмин тащила Кэйу за запястье, в то время как он шёл позади неё. Эти двое расчищали территорию от монстров. Люмин, Кэйа и Паймон путешествовали, чтобы справиться с ними. В целом, все шло как никогда хорошо. Ровно до тех пор, пока на Утёсе Звездолова не появились стражи руин, вместо ожидаемых магов бездны и хиличурлов. Будь бы у них лук, им бы не пришлось расправляться грубой силой с врагами. В конце концов, абсолютно все получили травмы. Хоть Кэйа и Люмин сражались одинаково, парень получил намного больше травм, чем девушка. Не имея при себе ничего, что могло бы помочь, Люмин отправила Паймон в город за медикаментами. Тем временем, Люмин притащила Кэйу в место, где можно было подлечиться, даже несмотря на его возражения. — Здесь, — Люмин остановилась у подножия холма, указывая на гигантское дерево, которое стояло перед ними. — Добро пожаловать в Восход ветра. Кэйя поднял бровь. — Почему здесь? — Она обладает лечебными свойствами, — ответила Люмин, продолжая подниматься в гору с Кэйей на хвосте. — Большинство статуй исцеляют — тебе просто нужно подойти к ним ближе. Как только они подошли к статуе Восхода ветра, Кейя вырвал своё запястье из рук Люмин. Люмин бросила на него быстрый взгляд в замешательстве, но продолжила свой путь к статуе. Поднявшись на небольшую платформу у основания статуи, Люмин повернулась и села. Она указала на место впереди себя. — Садись, — она поманила его с улыбкой. Кэйа колебался: он перевёл взгляд с Люмин на статую, а затем снова на Люмин. — Разве это не… неуважение? — он звучал искренне. — Ты не навлечёшь на себя гнев Барбатоса или что-то в этом роде? — Не волнуйся, он не будет возражать. — ответила Люмин, но Кэйа не выглядел убеждённым. Внезапно по Восходу ветра пронёсся порыв ветра, застигнув Кэйю врасплох. Казалось, Люмин не обратила на это внимание: она просто посмотрела направо, откуда дул ветер. С этого направления к Люмин подлетела ветряная астра, которую гнал ветер. Ветер начал стихать, позволив цветку легко опуститься девушке на колени. Как только он приземлился, ветер окончательно стих. Улыбаясь, Люмине взяла цветок и вплела его себе в волосы. — Спасибо, — она ласково сказала ветру. Затем она снова посмотрела на Кэйю. — Видишь? Он совсем не против, — Люмин похлопала по земле возле себя. — Ну давай же. Не стесняйся. Кэйа, поражённый до глубины души, замер на мгновение. Наконец, он забавно фыркнул и подошёл к Люмин. — Ты никогда не перестанешь меня удивлять, — признался он, садясь перед ней. — Стой, стой, стой! — Люмин попыталась остановить Кэйу. — Повернись. — Зачем? — Ну… пожалуйста? Несмотря на то, что Кэйа был уставшим из-за произошедшего, он сделал то, что от него хотели. Застонав от боли, он приподнялся, меняя положение так, чтобы оказаться спиной к девушке. Кэйа услышал, как Люмин мгновение рылась в своей сумке, а затем почувствовал, как она придвинулась ближе к нему. В конце концов, её ноги упёрлись в землю по обе стороны от его бёдер. Затем Люмин нежно взяла волосы Кэйи и откинула их ему на спину. Он оглянулся через плечо, встретившись взглядом с девушкой. Люмин взмахнула расчёской и, для пущей убедительности, покачала ей. — Ты не против? — спросила она, ожидая согласия. Наконец поняв, что от него хочет Люмин, Кэйа улыбнулся ей в ответ: — Не уверен, — он повернул голову, так, чтобы Люмин было проще дотянуться до его волос. — Мне просто любопытно, почему в твоей сумке нет медикаментов, но есть расчёска. Кэйа почувствовал, как Люмин распустила его хвост. — Ты был удивился, если бы знал, как часто может выручить расчёска, — сказала Люмин. — И, между прочим, у меня есть медикаменты! Просто их мало, потому что я не планировала идти на охоту. Она начала расчёсывать его волосы. Кэйя не смог удержаться и немного откинулся назад, наслаждаясь ощущением того, что кто-то возится с его волосами. — Думаю, это моя вина, не так ли? — произнëс он, а Люмин издала задумчивый вздох. — Слово «вина», звучит как что-то слишком серьёзное. Я не зла на тебя или что-то в этом роде. Просто, я не была готова к стычке, — произнесла она. — К тому же, это просто вышло из-под контроля. Надеюсь, это звучит лучше. — Что угодно, если тебе станет лучше. На мгновение воцарилась тишина, пока Люмин возилась с узлом в волосах Кэйи. — Чувствуешь исцеление? — спросила она, стараясь быть нежной, пока распутывала узел. — Немного, но боль не такая сильная, как раньше, — Кэйа сдерживался от того, чтобы протянуть руку и помочь девушке. — К слову, я думаю, что нам обоим не помешало бы подлечиться. — Знаю, но я не говорила, что Статуя — чудодейственное средство, — Люмин отложила расчёску в сторону, чтобы распутать узел пальцами. — Поэтому мы сейчас ждëм Паймон. Надеюсь, что она скоро вернётся. — Если только она не отвлеклась на еду, — сострил Кэйа. — Если только она не отвлеклась на еду, — согласилась Люмин, усмехнувшись. Тихие разговоры продолжались между ними ещë нескольких минут, пока Люмин расчёсывала волосы Кэйи. Шло время, а разговоры сменились тишиной, а затем тишина наполнилась мягким голосом Люмин. Мелодия, которую она напевала, была приятной, но незнакомой Кэйе. Он даже не слышал эту песню ни от Венти, ни от другого любого барда Мондштадта. У Кэйи пронеслась мысль о том, что Люмин могла перенять эту песню из своих путешествий. Лёгкий ветерок пронёсся через Восход ветра: тихое гудение энергии, исходящее от статуи, создавало умиротворяющую обстановку. Это было то спокойствие, которое Кэйа давно не испытывал. Несмотря на это, Люмин выглядела так, как будто находилась не в своей тарелке. Видимо, она часто сюда приходила. Это могло бы объяснить её мистическую связь с архонтом, который давно не появлялся. И всë же… Люмин всегда пробуждала магию прошлого: как будто одно её присутствие требовало какого-то божественного вмешательства, как будто она была ключом, открывающим секреты, которые должны были быть забыты. Погруженная в мелодию своей песни, Люмин осторожно опустила расчёску и обеими руками собрала волосы Кэйи в ладонь. Затем, недолго думая, она начала заплетать из них косу. Её пальцы ловко работали, переплетая пряди волос, образуя узор, который она могла составить, даже не глядя на него… Она хорошо запомнила этот момент. На мгновение сквозь её пальцы проскользнули светлые волосы. Голос ответил ей в гармонии с мелодией, которую она напевала, которую они оба часто слышали, когда были детьми. Но потом она моргнула, и волосы снова стали синими. Люмин резко остановилась, также как и движение еë пальцев и пение. Кэйа обратил на это внимание и посмотрел через плечо на девушку. На еë лице застыло выражение безысходности — она смотрела в одну точку перед собой пустым взглядом. — Люмин, — прошептал Кэйа, боясь напугать девушку. Глаза Люмин на мгновение встретились с его собственными, после чего к ним вернулась знакомая ему теплота. Извиняющаяся улыбка появилась на её лице, и она быстро начала расплетать косу. — Я… я… коса… Извини, что я… Это просто привычка. Но Кэйа оборвал еë, не позволив объясниться дальше: — Нет, нет. Все в порядке. Продолжай, — во многом, Кэйе не нужны были объяснения Люмин, поскольку ему не трудно было догадаться. Люмин несколько раз моргнула. — Ты уверен? — Да, Джинн пару раз заплетала мне волосы в косу — мне понравилось. Но я сам не умею, — признался Кэйа. — Хотя Джинн слишком затягивала их. Кэйа снова повернул голову, позволяя Люмин продолжать. Люмин издала тихий смешок, продолжая заплетать косу: — Эфиру никогда не нравилось, когда я затягивала слишком туго, — вспомнила она. — Думаю, сейчас я сделала так, как ему нравится. Кэйа многозначительно промычал: — Твой брат… он очень похож на тебя? — спросил он, заставив Люмин остановиться. — Вы же близнецы, не так ли? Люмин заволновалась: — Так и есть, — ответила Люмин, заканчивая заплетать косу. — Правда, его характер намного… намного мягче моего. — Мягче? — поддразнил Кэйа, оглядываясь назад. — Мне трудно это представить, учитывая то, как ты деликатно разобралась с этими лей-линиями. Люмин легонько отвесила Кэйе подзатыльник. Он протянул руку и потёр то место, куда она попала. — Ауч! Окей, ладно… Больше не дразню. Люмин закатила глаза с лёгкой улыбкой на лице. — Ты знаешь, что бываешь таким несносным? — Надеюсь, что это не единственная моя общая черта с твоим братом. Это походило на что-то большее, чем просто флирт. Однако, Кэйа вдруг увидел, как искра в глазах Люмин погасла, и она вернулась в то потерянное состояние. Люмин осторожно взялась за косу Кэйи, перекидывая её так, где раньше был обычный хвост. — Да, — тихо сказала она, — вы очень похожи. Он перешёл границу. Кэйа даже не предполагал, что он такой меткий. Это заставило его задуматься: этот покой, который он ощутил сейчас, делила ли Люмин с её братом? Кэйа откинулся назад, пока его голова не коснулась торса Люмин. Парень издал тяжёлый вздох вместо болезненного, Люмин поняла всё без слов. Кэйа позволил своим глазам закрыться и наслаждаться теплом от нежного солнечного света, просачивающегося сквозь листья деревьев. Люмин не возражала, наоборот, она придвинулась вперёд, чтобы ему было удобнее лежать. Она положила правую руку чуть ниже плеча Кэйи, в то время как левой начала теребить кончик косы. Люмин тихонько вздохнула. — А ты счастлива? — прошептал Кэйа. — Я счастлива здесь, с тобой. — А в целом? — продолжил он. — В постоянном одиночном путешествии? На мгновение воцарилось молчание. — Я не думаю, что кто-то всегда может быть счастливым, — сказала Люмин. — Нет? — Нет. Если человек всегда был счастливым, то он не знал бы счастья, — рассуждала она. — Хорошие вещи хороши на контрасте с плохим. По этой причине, если ты не чувствовал негатив, ты не будешь по-настоящему счастливым. Ты просто… будешь существовать. Кэйа стушевался: — Неужели это было бы так плохо? — его глаза приоткрылись, а взгляд устремился на Люмин. Девушка посмотрела на него сверху вниз со смешанными эмоциями на лице. Она расплывчато спросила его о том, как часто он мечтал об этом. — Может быть, некоторым людям хотелось бы так жить: чтобы не чувствовать плохое, выбирают ничего не чувствовать, — произнесла Люмин. — Однако я всегда была оптимистом… И мне хотелось бы думать, что жизнь становится лучше, когда у тебя есть шанс быть счастливым, даже если иногда тебе тоже приходится быть несчастным. Если бы это было по-другому, мы не смогли бы наслаждаться настоящим моментом счастья. Она улыбнулась Кэйе. — Ты счастлив, Кэйа? — повторила она его вопрос. И, по какой-то причине, он ответил врознь мыслям в его голове. В основном, из-за солнечного света, который придаёт девушке неземное сияние, и еë глаз с позолотой, которые светяться искренней добротой. — Да, — впервые за долгое время признался он. — Сейчас, с тобой. Улыбка засияла бы ещё ярче, если бы это было возможно. Кэйа вдруг задался вопросом: может ли она вдруг оказаться богиней с её бесконечной решимостью, безграничной добротой и ослепительной красотой? Если так, то это объяснило бы ту тайну, которая окружала еë: всё-таки, он был благославлен божеством, которое заботилось о нём и о котором можно было заботиться. А ещё… Люмин казалась такой же сломленной, как и он сам. Возможно это и делало их родственными душами. В любом случае, Кэйа был благодарен судьбе за то, что находился рядом с девушкой сейчас, даже будучи израненным. Парень слегка потянулся, при этом стараясь не мешать Люмин. — Не помню, когда я в последний раз так отдыхал, — признался он, а она лишь потрепала его по щеке. — Тебе следует быть осторожным со светом, — поддразнила Люмин, а Кэйа усмехнулся. — Эй! — откуда-то донёсся крик. — Ребята, вы там живы ещё?! Паймон. Она вместе с Джинн и Барбарой бежали к ребятам навстречу. — К сожалению! — крикнула Люмин в ответ, вызвав ещё один тихий смешок Кэйи. — Похоже, у нас подкрепление. — Значит, нам пора, — Люмин толкнула парня в плечо, вызвав этим у него болезненный стон. — Ну, вставай! К тому времени как помощь подоспела, Кэйа всë же смог встать (хотя он явно был недоволен тем, что должен был). — С вами все в порядке? — спросила Джинн, опускаясь на колени, чтобы лучше рассмотреть раны. — Лучше не бывает, — сквозь зубы произнёс Кэйа, когда девушка провела пальцем по поражённому участку. — Прости, — Джинн вдруг обратилась к Барбаре: — Барбара, могла бы ты… Барбара одарила Кэйу и Люмин настолько разъяреннным взглядом, что Джинн опешила. — Что-то не так? — Не думаю, что у меня есть желание их лечить, — фыркнула Барбара, скрестив руки на груди. — Почему? — Взгляни на них! — указала она на место, где сидели Кэйа и Люмин. — Они сидят у подножия статуи Восхода ветра! Это так неуважительно по отношению к Барбатосу! Люмин вздохнула. — Почему из всех возможных медиков ты захватила с собой именно её? — обратилась она к своему летающему компаньону. Паймон почесала затылок. — Эхе, возможно, Паймон не продумала этот момент, — застенчиво ответила фея. — Знаешь что? Просто дай мне умереть мне здесь, — Люмин плюхнулась навзничь, вызвав обиженный вздох Барбары и хихиканье Паймон. — Ой, да ладно тебе, — рассудил Кэйа. — Что произошло с твоим оптимизмом? Так легко сдаёшься? — Я беру все свои слова обратно. Просто убей меня сейчас, — ответила Люмин. — Так, вы двое, прекратите! — отрезала Джинн. — Поскольку Барбара отказывается лечить вас, пойдёмте в город. Возможно, так даже будет гигиеничнее. Она взглянула на Барбару в поисках одобрения, и Барбара кивнула. — Я думаю, это означает, что пришло время прогуляться, — прокомментировал Кэйа, похлопав по коленке Люмин. — Тогда вставай, — проворчала девушка выпрямляясь. — Давайте я помогу вам двоим встать, — Джинн протянула руки каждому, помогая им подняться на ноги. С этого момента Барбара начала хлопотать над Люмин, в то время как Джинн помогала Кэйе: группа из пяти человек медленно возвращалась в Мондштадт, останавливаясь по пути для передышек, прежде чем прибыть в госпиталь. *** Оказалось, что безразличное лицо Кэйи не выражало всю глубину полученных ран, которые оказались намного серьёзнее, чем предполагали. С другой стороны, Люмин досталось меньше, а потому она стала сиделкой Кэйи: ей надо было следить за тем, чтобы он не вставал с постели. Он действительно вставал несколько раз, чтобы заняться каким-нибудь делом, дабы скоротать время. Однако каждый раз девушка отправляла его в постель и настаивала отдохнуть от дел. После уговоров Кэйа обычно сдавался, а Люмин требовалось лишь спеть колыбельную, чтобы он мгновенно уснул — ту самую мелодию, которую она напевала у статуи. Как ни странно, Кэйа казался идеальным слушателем для колыбельной: она так быстро убаюкивала его, как будто ему пели её в родители, когда он был маленьким. Однако Люмин интересовали и другие тайны парня. И всë же, она ничего не сказала вслух, также как и он промолчал у статуи. Люмин узнала выражение его глаз, которое было и у неё самой — взгляд того, кто потерялся. Она знала, что Кэйе было что скрывать, но он никогда не приставал к ней с расспросами о её секретах, так почему она должна делать то же самое? К тому же, Люмин была просто счастлива от того, что напевала колыбельную Кэйе, находясь рядом с ним и наблюдая за тем, как он погружается в сон