Until The Credits Roll

Иногда жизнь может быть очень неожиданной. Ведь мы не можем предсказать, что произойдет в 100% случаев, верно? Часто мы оказываемся в ситуациях, которые даже представить себе не могли, и думаем, не были ли они галлюциногенными снами, так как казались слишком смешными, чтобы быть правдой. Но, конечно, чаще всего жизнь оказывается именно такой, какой ее представляешь, — чередой обыденных событий, в которых неудивительное продолжает нас не удивлять. Вот и Сынмину все нравилось, он любил знать, что именно произойдет, вплоть до самой последней точки. Именно поэтому он любил пересматривать одни и те же фильмы снова и снова. Кому-то это казалось скучным — сидеть полтора часа над уже виденным сюжетом, но Сынмин от этого только выигрывал, пересматривая свои любимые фильмы до тех пор, пока не мог пересказать их наизусть. Кроме того, Сынмин вообще любил быть готовым практически ко всем случайностям, в которые он попадал. Поэтому можно себе представить, как он обомлел, когда мама неожиданно сообщила ему, что снова выходит замуж, и ему придется перевернуть всю свою жизнь и переехать в город, где он будет вынужден жить со своим новым отчимом… и сводным братом Феликсом. Не то чтобы Сынмин испытывал неприязнь к Феликсу, скорее, они были почти полными противоположностями друг друга. Сынмин любил каждое утро съедать миску одних и тех же Honey Nut Cheerios, в то время как Феликс любил уходить из кухни в абсолютном восторге после ежедневной феерии завтрака, которая обычно состояла в том, что он закидывал в блендер с шоколадным молоком все сладкие продукты, которые только мог найти, забывая при этом каждый день надеть крышку. Кроме того, он был довольно ребячлив, по крайней мере, по меркам Сынмина: то и дело задирал Мина, когда видел его в школьном коридоре, или дрался с ним за пульт от телевизора, когда хотел посмотреть мультики, а Сынмин в это время пересматривал фильм из своего детства. Именно поэтому Сынмин полностью винил Феликса в случившемся — ну, поначалу, — ведь если бы он не поступил так, как поступил, то они бы не попали в такую передрягу, и Сынмину не отрезали бы почти голову пираты, пытавшиеся украсть у него королевские драгоценности. Это долгая история. В пятницу вечером Сынмина можно было застать в гостиной, как только он возвращался из школы, за просмотром фильма, после чего он отправлялся в свою комнату делать домашнее задание или конспектировать, а затем читал книгу или даже смотрел очередной фильм на ноутбуке, пока его не клонило ко сну. В этот пятничный вечер он был как часы в своей комнате: на коленях у него лежала миска с попкорном, а на столике в гостиной перед ним стояла неоткрытая банка колы. Можно было подумать, что, несмотря на то, что Феликс любил жить не по правилам, он не забывал о том, что Сынмин — самый что ни на есть человек, но, увы, он так и не вспомнил, что после школы в последний день рабочей недели телевизор был забронирован для Ким Сынмина. В буквальном смысле. В ящике стола в гостиной у Сынмина хранилась гостевая книга, которую (только) он старательно, без промедления, заполнял, чтобы занять это место на день. К всеобщему удивлению, Феликс забывал о существовании этой книги, сколько бы раз Сынмин ни напоминал ему о ней; влетало через одно ухо и вылетало через другое. Родители решили сходить куда-нибудь вечером, на свидание, ведь они не выбирались никуда уже несколько месяцев, решив, что мальчики уже достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе и не попасть в беду. Может быть, зря они так верили в своих детей? Но это я так, к слову. Солнце уже полностью село, когда Сынмин досмотрел до половины один из фильмов, которые он часто смотрел в детстве: Грозовой перевал Это был фильм, совсем немного вдохновленный классическим романом Эмили Бронте, но с некоторыми изменениями. Действие фильма происходило в середине 1800-х годов, с небольшими элементами современности, и повествование велось о двух влюбленных людях, но одну из них заставляли выйти замуж за человека из более богатой семьи. И вот двое решают проникнуть в дом этой семьи и украсть ее состояние, а затем сбежать вместе, обнаружив шокирующее открытие. Конечно, это был не самый лучший фильм в истории кинематографа — более того, многие сочли бы его одним из худших, поскольку актерская игра была смехотворной, изображение 1800-х годов было некачественным, а сюжетная линия не имела никакого смысла, — но в фильмах о грабежах было что-то такое, что Сынмин просто обожал. Ему было все равно, что он знает, в чем будет заключаться развязка, он каждый раз предвкушал ее, отсчитывая минуты до ее появления на экране, а события разворачивались так, словно он видел их впервые. Запихивая в рот горсть попкорна, Сынмин смотрел на экран, полностью погрузившись в происходящее, как вдруг почувствовал, что другая сторона дивана прогибается под тяжестью, и, оглянувшись, увидел, что Феликс перепрыгнул через спинку дивана и с размаху приземлился на сиденье. От удара Сынмин тоже подпрыгнул, и металлическая чаша на его коленях подпрыгнула, а затем упала на пол. — Феликс! — Упс, прости… — пропел он. Когда Сынмин в раздражении наклонился, чтобы собрать высыпавшиеся зерна обратно в миску, не желая даже думать о том, каким кошмаром будет попытка убрать крошки с ковра, Феликс решил поступить хитро и быстро протянул руку к Сынмину, чтобы взять пульт от телевизора с подлокотника дивана. К его несчастью, Сынмин сел на свое место как раз в тот момент, когда мальчик взял в руки переключатель каналов. Феликс попытался отдернуть руку, чтобы не попасть в ловушку, но безуспешно. — Отпусти меня, Сынмин! Ты весь день просидел у телевизора! — Прошел всего час! — Сынмин вырвал пульт из пальцев Феликса и освободил руку сводного брата из плена. Когда борьба за пульт от телевизора стала еженедельной, Сынмин быстро понял, что если он хочет, чтобы все было как он хочет, то лучше просто соответствовать буйному и задорному характеру Феликса. Феликс раздраженно хмыкнул, скрестив руки, а Сынмин удовлетворенно ухмыльнулся. Он снова переключил свое внимание на фильм, когда услышал: — Ты никогда не разрешал мне пользоваться телевизором по вечерам в пятницу, это ведь и мой дом тоже! Сынмин чуть ли не с укором сказал: — У тебя есть шесть дней в неделю, чтобы смотреть свои глупые мультики. Мы уже договорились, что пятница — это мой вечер! Феликс насмехался: — Это нечестно, и ты знаешь, что это не так! И они не глупые! Они иногда очень поучительны. — Да, для четырехлетних детей. Охая, скорее театрально, чем от обиды, Феликс бросил взгляд на Сынмина, а затем вскочил со своего места: — Неважно, я даже не знаю, зачем ты снова смотришь этот фильм, ты видел его достаточно раз, чтобы разыграть его в своей комнате. — Сынмин предпочел проигнорировать его, настроив слух так, чтобы обращать внимание только на то, что происходило на экране перед ним. Феликс начал уходить, его тело двигалось по дивану, пока он не оказался позади Сынмина, собираясь подняться по лестнице. Сынмин облегченно вздохнул, радуясь тому, что наконец-то у него будет спокойная пятница, и Феликс не будет мешать ему своими выходками. В этот момент он почувствовал, что кто-то протягивает к нему руки, и, застигнутый врасплох, выхватывает пульт дистанционного управления из его ослабленной хватки, нажимая на паузу, чтобы экран замерцал, а звук затих. — Феликс Ёнбок Ли, клянусь Богом… Хотя он и хотел спросить, откуда Сынмин знает его второе имя, на что мальчик ответил бы, что это потому, что он провел тщательное собеседование со своим новым приемным родителем еще до того, как тот переступил порог его нового дома, Феликс был слишком занят, чтобы убегать от Сынмина, который быстро вскочил с коричневого кожаного дивана и погнался за ним. Сынмину хотелось верить, что незрелость заразна, и это было единственным объяснением, почему он гонялся за своим сводным братом-подростком вокруг обеденного стола в погоне за пультом от телевизора, как будто это была сцена из «Том и Джерри». (Для справки: Сынмин, безусловно, был Томом, а Феликс, несомненно, Джерри). Достигнув одного конца прямоугольного стола из темного дерева, Феликс замер, в то время как Сынмин остановился на противоположном конце. — Отдай мне пульт от телевизора, и никто не пострадает. Феликсу пришлось фыркнуть: Сынмин был почти таким же неугрожающим, как и он сам, а это говорит о многом, учитывая, что Феликса буквально и мухи не обидит. У них такой короткий срок жизни, что не дать им прожить его как можно безболезненнее было бы слишком жестоко, утверждал он. Однако когда речь заходила о Сынмине, Феликс, казалось, забывал, что он должен быть самым милым парнем на свете, особенно с семьей, но, как всем известно, братья и сестры не в счет. — Тебе когда-нибудь говорили, каким невыносимым ты иногда бываешь? — риторически спросил Феликс, держа переключатель каналов в пусть и небольшой, но крепкой смертельной хватке. Сынмин усмехнулся: — А тебе никто не говорил, чтобы ты повзрослел и перестал вести себя как сволочь? — О! Это я такая сволочь, а ты ведешь себя так, будто сам платишь за электричество! — Феликс не мог не воскликнуть в ответ, оба мальчика достигли своей критической точки. Их родители всегда хотели, чтобы они воспринимали друг друга как настоящих братьев, чтобы их семья ощущала себя настоящим единством; разве они не будут рады видеть, как они ссорятся, как настоящие братья, сейчас? Сынмин разочарованно посмотрел на веснушчатого мальчика: — Отдай, Феликс. Или я расскажу твоим родителям о том, как ты и Джисон намазали пищевым красителем все фонтанчики в школе и сломали их, чтобы они пачкали одежду людей. Феликс снова охнул, но на этот раз более серьезно, чем в прошлый раз. — Ты бы не стал. Надо сказать, что поведение Феликса во многом объяснялось компанией, в которой он находился, и в основном это был его лучший друг: Хан Джисон. Джисон был из тех ребят, которых родители предупреждали держаться подальше, так как он умел вовлекать окружающих в свои планы и тем самым сваливать на них часть своего наказания. Особенно это касалось Феликса, который был наивным, доверчивым и очень восприимчивым парнем, а потому обычно становился соучастником Джисона в его проделках или шутках, которые тот припрятывал в рукаве или в рюкзаке. К счастью, за этой шуткой их никто не застал, кроме, разумеется, Сынмина, который не раз замечал, как они выжидательно смотрят на различные фонтаны, расположенные по всей школе, пока какая-нибудь несчастная жертва не попадется в их ловушку и не вызовет их детский смех. Казалось бы, в тот момент Феликс должен был решительно отвергнуть обвинение, ведь у Сынмина не было никаких весомых доказательств его причастности, но Феликс не позволял себе так глубоко задумываться над этим. Вместо этого он сосредоточился на том, как выйти из затруднительного положения, в котором оказался. Периферийным зрением он заметил лестницу. — Хочешь проверить это? — Сынмин дерзко поднял бровь, слегка хлопнув одной рукой по столу перед собой, как будто это должно было дать Феликсу понять, что он настроен серьезно. — Потому что я сделаю это. Феликс ухмыльнулся. — Только сначала тебе придется меня поймать! И снова Сынмин, сам не зная почему, бросился за Феликсом, который рванул к лестнице, расположенной справа от него. Ведь не мог же Феликс воспользоваться пультом сверху, надо было просто остаться в гостиной, пока Феликс не вернется, устав от своих выходок. Но, увы, Сынмин действительно помчался за Феликсом, похоже, потеряв всякую способность логически мыслить. Может быть, отсутствие здравого смысла тоже заразно? Феликс словно издевался над Сынмином, с маниакальным хихиканьем взбегая по ступенькам, огибая перила и направляясь в свою комнату, где он мог забаррикадироваться до тех пор, пока Сынмин не сдастся и не перейдет к следующей части своего жесткого, тщательно продуманного расписания на день. К несчастью, Феликс, словно превратившись из кошки и мышки в черепаху и зайца, не знал, как близко Сынмин сидит у него на хвосте, а Сынмин не знал — вернее, забыл — насколько скользкими могут быть деревянные половицы под хлопчатобумажными носками. Дальнейшее можно описать только как череду неудачных событий: Ноги Сынмина подвели его, и он стал скользить по гладкому полу, пока бесцеремонно не налетел на Феликса, и оба мальчика рухнули в кучу. Даже Феликс, оглядываясь назад, мог бы признать, что в этом есть и его вина: если бы в тот вечер он просто решил закрыть дверь в ванную после посещения комнаты, то пульт от телевизора, вылетев из его рук, не упал бы с глухим плеском прямо в унитаз. — Нет, ты идиот! — Оба закричали, перелезая друг через друга, чтобы помочь себе подняться, и пытаясь одновременно войти в дверной проём. Сынмин протиснулся первым, случайно чуть не задев Феликса локтем, и победоносно заглянул в керамический унитаз, увидев, что пульт беспомощно плавает в воде. Судорожно оглядывая интерьер ванной комнаты, Сынмин заметил мочалку, оставленную сушиться на краю раковины. Он нерешительно взял ее и потянулся в чашу, чтобы вытащить устройство — к счастью, конец оказался выше уровня воды. И он, и Феликс смотрели и морщились, наблюдая, как жидкость, попавшая в переключатель каналов через щели, вытекает в туалетную воду. Феликс посмотрел на Сынмина, а Сынмин — на Феликса. Оба они быстро моргали друг другу, пытаясь понять, что произошло. В конце концов, Сынмин пришел в себя и набросился на своего сводного брата. — Это ты во всем виноват! Почему ты всегда ведешь себя как ребенок?! Почему ты не можешь уладить все по-взрослому?! — Ладно, во-первых, я не взрослый, и ты тоже, так что перестань притворяться, что мы взрослые… Во-вторых, это действительно твоя вина! Почему ты не можешь хоть раз не быть эгоистом?! Неужели ты не дашь мне телевизор на один вечер пятницы?! У Сынмина возникло желание потрясти пультом в сторону Феликса, но даже он не был настолько жестоким. Он устало вздохнул: — Оставь меня в покое, я разберусь с этим до возвращения наших родителей. Иди поиграй со своими друзьями, или еще что-нибудь, и оставь меня в покое. Если честно, Феликсу стало не по себе от того, что он оставил Сынмина разгребать этот бардак, в который они оба внесли свой вклад, но когда Сынмин одарил его еще одним яростным взглядом, его рот сложился в раздраженную гримасу, а брови нахмурились. — Хорошо, но это ты сказал мне уйти. Удачи тебе в решении этой проблемы! — С этими словами он ворвался вниз по лестнице, и Сынмин услышал звук открывающейся и закрывающейся входной двери, после чего с унынием посмотрел на капающий пульт. Феликс все еще не вернулся, когда Сынмин успел вытряхнуть из пульта все лишнее, что мог, отнести его на кухню и закопать в миску с рисом — он знал, что мама наверняка рассердится на него за то, что он потратил столько зерна, но лучше уж так, чем она узнает, что произошло на самом деле, — а также убрать крошки попкорна в гостиной, подняться наверх, сделать уроки, немного почитать, потом принять душ и надеть пижаму. Учитывая, что родители должны были вернуться домой через несколько часов, Сынмин решил, что пора приложить усилия и оценить ущерб, нанесенный пультом от телевизора. Робко спустившись по лестнице, он заметил, что экран телевизора по-прежнему включен и застыл на том моменте «Грозового перевала», на котором он остановился. Это была та часть, где двое главных героев завершали свой план по ограблению дома богатой семьи, и вот-вот должно было наступить утро следующего дня, когда они приступят к ограблению. Сынмин подошел к кухонному столу, где оставил миску с сырым рисом с намеком на переключатель каналов, и с опаской посмотрел на нее. Хотя прошло уже несколько часов, в глубине логического мозга Сынмин понимал, что этого времени явно недостаточно, чтобы крупа впитала всю жидкость, но, как выяснилось ранее, та часть мозга Сынмина, которая обычно отвечала за логическое мышление, уже пришла в упадок, возможно, из-за пребывания в компании Феликса Ли. Тем не менее, он понимал, что у него нет другого выбора, кроме как проверить, не сработает ли пульт, за неимением лучшего варианта. С неохотой Сынмин вынул устройство, зерна риса упали на столешницу и покатились, когда он легонько покачал его, чтобы все оставшиеся кусочки выскочили. Осмотрев устройство, Сынмин увидел, что на ощупь он сухой, но он понимал, что нет никакой возможности узнать, были ли провода внутри повреждены водой или нет. К сожалению, Сынмину ничего не оставалось делать, как вернуться в гостиную с пультом в руках и снова сесть на диван, где он сидел несколько часов назад. Оглядываясь назад, Ким должен был бы понять, насколько глупо пытаться пользоваться электрическим прибором после того, как его намочили в воде, но он устал, был раздражен и, честно говоря, безумно боялся, что мама и отчим придут домой и обнаружат, что они поссорились, пульт от телевизора стал жертвой ссоры, а Феликса нигде не было. — Ладно, — пробормотал Сынмин, взяв в руки прямоугольный контроллер и направив его на экран, — начинается… я думаю, это всё, — и нажал кнопку воспроизведения. Ничего не произошло. Сынмин нажал еще раз. И снова ничего не произошло. Тишина, царившая в комнате, казалось, только усилилась, и Сынмин почувствовал, что его кожа покрывается мурашками от паники. Сынмин не часто выходил из себя, он гордился своей способностью сохранять спокойствие и собранность в трудных ситуациях — ну, не так уж часто он попадал в трудные ситуации, так как жил довольно комфортно, но он верил в себя, что сможет справиться с большинством вещей — а это была ситуация, которая казалась хуже, чем на самом деле. — Все в порядке, все хорошо, просто… — сказал себе Сынмин, поднося пульт к другой ладони — этот прием использовался практически всеми и обычно имел 87% успеха. Тап. Тап. Тап. Три должно получиться, — с желанием заключил Сынмин. Затаив дыхание, он еще раз поднял пульт, и большой палец, надавив на резиновую кнопку, чуть дрогнул — словно предвкушая, что будет дальше. — Ой! — Сынмин вскрикнул, уронил пульт и увидел, как тот шмякнулся на стол в гостиной, инстинктивно поднеся руку к груди, чтобы погладить его. Его ударило током. Понятное дело, Сынмин должен был этого ожидать, но вот что действительно выбило его из колеи, так это то, что его кожа не только все еще была горячей, но ощущение становилось все сильнее и сильнее — нет, подождите, подождите, кожа не была горячей. Это было покалывание. Сынмин почувствовал сильный дискомфорт, покалывание усиливалось с каждой секундой, словно по коже злобно ползали невидимые насекомые. В этот момент он заметил, что его кожа исчезает. — Что за… — Он вздохнул и испуганными глазами уставился на свои руки, наблюдая, как они… рассыпаются в прах? Если бы не очки Сынмина, которые ему были нужны только для чтения, он бы не поверил своим глазам, увидев, как кончики его пальцев, затем ладони и запястья… распадаются на части и уплывают? Уплывают… в телевизор? Низкий гул, медленно нараставший на заднем плане, наконец стал достаточно заметным, пока внезапно не перерос в оглушительный грохот, и в этот момент Сынмин зажал бы уши руками, если бы они у него еще были. За руками последовали все части тела, и Сынмин почувствовал, что задыхается, что комната становится все меньше и меньше, пока гул не прекратился, а зрение не потемнело. Первое, что увидел Сынмин, придя в сознание, была темнота. Многократно моргая, он слегка сдвинул очки, чтобы протереть глаза, и в конце концов они приспособились к отсутствию освещения. Приподнявшись, юноша заметил, что лежит на земле, на каком-то деревянном полу. Сынмин поднялся на ноги, радуясь тому, что на нем все еще были тапочки — без обуви было бы еще печальнее — и стал отряхиваться, осматривая окружающее пространство. Поскольку освещение в комнате было ограниченным, а в окно проникал только лунный свет, Сынмин с трудом смог разобрать несколько деталей. Во-первых, почти все было сделано из дерева. Стены, потолок, дверь, мебель. Все было деревянным — за исключением металлических кастрюль и сковородок, висевших над металлической печкой, и постельного белья на односпальной кровати из белого хлопка. Следующее: комната была невероятно низкой, и Сынмин поспорил, что сможет дотронуться до потолка, не вставая на цыпочки. В-третьих, комната показалась Сынмину слишком знакомой, настолько знакомой, что он не просто чувствовал ее, а точно знал, где находится. И он надеялся, что удар током от пульта просто ввел его в кому, а не то, о чем он начал догадываться. Сынмин не успел и глазом моргнуть, как дверь в комнату внезапно распахнулась, с громким звоном ударившись о стену. Внутрь влетел мужчина в черном двубортном жилете с низкой посадкой, надетом на белую рубашку, брюках цвета соли и перца, черном фраке и белом галстуке-бабочке. Волосы были зачесаны назад на средний пробор, но с течением времени пряди выбились из прически и беспорядочно лезли в глаза. В руках он держал фонарь из стекла и металла, освещавший его лицо настолько, что Сынмин смог разглядеть на нем выражение ужаса. — Я знал, что слышал шум… Что ты здесь делаешь, парень?! Ты что, вор?!У него очень ярко выраженный британский акцент, сделаем вид что он тот самый мужик спикер Б который невнятно базарит Сынмин понял, кто этот человек, и почувствовал, что не может дышать. — Ты — Минхо, управляющий… Не может быть, чтобы это было на самом деле… — Он не успел остановиться, как пробормотал последнюю фразу, испытывая искушение дать себе пощечину, чтобы проснуться. Должно быть, ему приснился сон. Минхо, как называл его Сынмин, выпрямился, но все еще смотрел на него странным взглядом. — Да… Откуда знаешь? — Сынмин даже не успел придумать, что ответить, как тот вдруг щелкнул пальцами, и на его лице появилась понимающая улыбка. — А… ты тот самый мальчик, которого мы просили приехать, да? Новенький фермер, который будет работать на полях. Быстро сообразив — может быть, даже слишком быстро — Сынмин поспешно ответил: — Да! Да, да, это я, — прочистил горло и уверенно кивнул. — Это я, просто… фермерский парень. Приехал работать. Поэтому я здесь. — Ну, мне не очень смешно, как ты попал в мою каморку, и как ты так быстро сюда добрался, — равнодушно пожал он плечами, опустив лампу на деревянный стол, чтобы комната наконец-то осветилась и стала похожа на сцену, которую Сынмин запечатлел в своей памяти. — Боже, что на тебе надето? Воспоминание о том, что на Сынмине была пижама — пижама в стиле Гарри Поттера, с эмблемой Хогвартса на рубашке с коротким рукавом и фланелевыми штанишками, — обдало его холодной водой. Была ли вообще фланель в 1800-х годах? (Была.) — О-о, э-э, это… мой наряд для сна. — ответил он честно. А что он должен был сказать? Минхо неодобрительно покачал головой, тыльная сторона запястий легла на бедра. — Нехорошо, ты замерзнешь, глупый ребенок. Я принесу тебе старую одежду молодого мастера, он не будет возражать. Как только Минхо вышел из помещения, оставив Сынмина одного, он испустил тяжелый вздох, который задержал сразу после того, как появился. — Ну, он симпатичнее, чем в фильме. — Ты говоришь мне. Чуть не выпрыгнув из кожи, Сынмин обернулся и с удивлением услышал чужой голос. Его взгляд упал на фигуру, прислонившуюся к задней стене комнатки: мальчик, на вид примерно одного с Сынмином возраста, был одет во все черное — черная рубашка, черные джинсы, черные ботинки, черные носки, и даже волосы были темно-черными, словно он их покрасил, — руки сложены на груди, на лице веселая улыбка. Только тогда он понял, что Сынмин его видит. Осторожно высвободив руки, он слегка наклонил голову в сторону, и улыбка сменилась растерянностью, а Сынмин уставился на него, все еще переводя дыхание от испуга. — Ты меня видишь? — Он снова заговорил, и все, что смог сделать Сынмин, когда его мозг оказался в засаде от переизбытка информации, это кивнуть. — Подожди, ты действительно меня видишь? — Сынмин повторил предыдущее движение головой, и у загадочного мальчика отпала челюсть, рот почти изогнулся в улыбке, но тут его охватило прежнее недоумение. — Я не могу сказать, хорошо это или плохо. Надеюсь, что не плохо, иначе я… — Кто ты? —Сынмин наконец-то нашел в себе силы связно изложить свои мысли, решив, что прояснение ситуации — это лучший путь. К удивлению Сынмина, парень сразу же выпрямился, нацепив на лицо самую приветливую (и трепетную) улыбку, которую Сынмин когда-либо видел, и протянул руку для рукопожатия. — Приятно познакомиться, меня зовут Ч-три-ноль-Н-джи-один-Н. — Пардоньте? Опустив руку, он на секунду задумался и посмотрел на потолок. Сынмин с недоумением наблюдал за тем, как вороноволосый юноша просто держит обе ладони лицевой стороной друг к другу, а затем разводит их в стороны. На экране появились яркие, светящиеся зеленым цифры и буквы, которые материализовались в воздухе в виде LCD-шрифта, отображающего фразу: J30NG1N Сынмин заставил себя сдержать желание закричать от недоумения, когда он прочитал то, что было перед ним. — Ч… Чонин? Тебя зовут Чонин? Его лицо озадаченно надулось. — Нет, меня зовут Ч-три-ноль-Н-джи-один-Н. Моргнув, Сынмин выдохнул: — Я буду звать тебя просто Чонин. Кстати, я Сынмин. Итак, Чонин, кем ты должен быть? Потому что это… — Он указал жестом на буквы и цифры, которые начали исчезать, —…это не то, что могут делать люди. По его глазам пробежала волна опасения, но затем они расслабились, и J30NG1N, а точнее, Чонин, вежливо улыбнулся Сынмину. — Возможно, для тебя это покажется полной бессмыслицей, но я — спрайт. — И это…? — Сынмин вытянулся, его тон указывал на то, что Чонину следует расширить смысл сказанного. — Я полагаю, ты не имеешь в виду эльфов, фей и т.п. — Спрайт — это… как бы это правильно объяснить? Мы вроде как неигровые персонажи в видеоиграх. Мы существуем среди главного компьютера, но на самом деле… ничего не делаем. Сынмин на секунду задумался. — Значит, ты… компьютерная графика? Улыбка Чонина слегка расширилась, он был рад, что Сынмин его понимает. — В каком-то смысле да. Нас существует миллиарды и миллиарды, и мы путешествуем по течению. Но наши дома — это место, в котором мы были записаны. Так получилось, что ваш телевизор — мой. — Тогда почему я никогда не видел тебя раньше? Я смотрел фильмы по телевизору столько раз, что мог бы переписать их, паузы между диалогами и все остальное. — Сынмин взял себя в руки, с любопытством оглядел Чонина и повторил, — Я никогда не видел тебя раньше. Слегка посмеиваясь, но не от юмора, а от осознания того, что Чонин впервые в жизни заводит настоящий разговор, он попытался объяснить, как мог. — Ну, конечно, есть спрайты, которые пишутся в видеоиграх как неигровые или фоновые персонажи. У них есть свое предназначение. Но есть и такие спрайты, как я, которые… ну, мы скорее призраки, я думаю. Мы не были вписаны в игру по какой-то определенной причине, мы просто существуем. А еще есть те, кто превращается в вирусы — их ужасно много, они придумывают, как испортить системы и заставить все работать неправильно, я никогда не понимал их тягу- но в любом случае, именно поэтому вы меня никогда не видели. Большинство спрайтов даже не видят друг друга. По крайней мере, я не видел. — Чонин размышлял про себя: «Интересно, почему ты меня видишь…» — Ты никогда не видел спрайта? — скептически спросил мальчик в пижаме. — Тогда откуда ты знаешь, что ты им являешься? Откуда ты вообще все это знаешь? — Это записано в моем коде. — Чонин пожал плечами, — Я просто знаю. Я никогда не видел ни одного человека, не общался с ним, но мы знаем о существовании друг друга. По правде говоря, я никогда ни с кем не общался. Это первый двусторонний разговор в моей жизни. — Это немного удручает. — прямо заявил Сынмин. — Разве не одиноко? Ведь это все равно, что жить в одиночестве, не так ли? Чонин слегка наклонил голову: — Наверное… Но я могу путешествовать по электрическому току и посещать любые места в мире, где есть электричество, так что все не так уж плохо. Я пережил много фильмов. Это было весело. Сынмин почувствовал цинизм в энтузиазме Чонина, но, честно говоря, он не был настолько обеспокоен, чтобы углубляться в эту тему. Чонин снова наклонил голову к очкастому мальчику. — Знаешь, для человека, которого засосало в телевизор, ты выглядишь ужасно спокойным. На твоем месте я бы уже свернулся клубком в углу. Естественно, Сынмин был очень спокойным и сдержанным человеком, он почти не нервничал, но в данной ситуации зачем ему нервничать, ведь: — Ну, это же просто сон, не так ли? Наверное, я заснул, когда смотрел «Грозовой перевал», или что-то в этом роде. Не может быть, чтобы я действительно перенесся в телевизор. В реальном мире такого не бывает. — О боже. — Чонин постарался не поморщиться, — Нет, Сынмин, это не сон. Ты действительно перенесся в телевизор. Сынмин чуть не фыркнул. — Да, конечно. Я просто подшучивал над тобой, рассказывая о спрайтах, но я знаю, что это всего лишь мое воображение. Наверное, скоро я проснусь от того, что Феликс снова ворвется в дом и устроит беспорядок еще до того, как войдет в дверь. В этот момент дверь снова распахнулась, и вернулся Минхо со стопкой сложенной одежды в руках. — Прости, что долго не мог найти. Вот ты где… О. А это что? Откуда ты взялся? Сынмин повернул голову к Чонину, на лице которого было то же выражение легкой паники. Чонин не ожидал, что бросится вперед и скажет: — Я все время был здесь, но вы не видели, как я стоял в темноте. Мы получили сообщение, что вам нужны два фермера. Так что… вот мы и пришли. — Он обхватил Сынмина за плечи и притянул к себе с силой, достаточной для того, чтобы тот вздрогнул. — Мы, гм, братья. Наверное. Хотя он все еще был уверен — или, по крайней мере, пытался убедить себя, — что видит сон, Сынмин не мог не заметить, насколько реальной (и мускулистой) показалась ему рука Чонина. Сны имеют свойство запутывать мозг, создавая ощущение, что они происходят на самом деле, вплоть до момента пробуждения, но Сынмин начал понимать, что это совсем другое. Он понял, что это не сон, и понял, что это действительно происходит. Он действительно каким-то образом перенесся в свой телевизор. А это означало, что он в полной заднице. Ночь выдалась тихой, спокойной и умиротворенной, если бы вы не были Ким Сынмином, который лежал на полу и смотрел в потолок, умоляя свое тело не впадать в безумие. Сынмин был уверен в трех вещах: во-первых, его затянуло в один из его любимых фильмов «Грозовой перевал», и он понятия не имеет, как и почему, и как вернуться домой; во-вторых, он встретил кого-то — или что-то — по имени Чонин, который, возможно, поможет ему найти ответы на его вопросы; и в-третьих, он собирается убить Феликса, когда (если) ему удастся найти выход из той передряги, в которую его веснушчатый сводный брат бросил его. (Возможно, Сынмин забыл ту часть, где он просил Феликса оставить его в покое, но я отвлекаюсь от темы). Минхо крепко спал в своей постели, тихонько похрапывая, и его было почти не слышно с места, где на полу, за неимением другой кровати, расположились Сынмин и Чонин, подстелив под себя тонкие ватные одеяла в качестве импровизированного матраса и по маленькой квадратной подушке каждый. Сынмину было странно спать рядом с незнакомцем, с которым он познакомился всего несколько часов назад, но раз уж Чонин придумал, что они братья, то надо было поддерживать этот фасад. Как раз то, что ему было нужно: еще один брат. — Эй? Ты спишь? Слегка сдвинув голову, чтобы посмотреть на него, Сынмин увидел Чонина, который тоже повернулся лицом к Сынмину. — А ты как думаешь? Ты спишь? Чонин подложил ладонь под щеку и посмотрел на Сынмина, который был виден только в лунном свете, который нельзя было заслонить, так как на окнах не было жалюзи. — Не совсем, спрайты не спят. Сынмин прищурил бровь, его очки лежали рядом с подушкой. — Спрайты не спят? — Ну, нам не обязательно. Мы можем, если захотим, но мы не устаем, потому что… ну, нас не существует. Хмыкнув, Сынмин слегка кивнул головой в знак понимания. — В этом есть смысл. — Он сделал паузу, прикусив губу. — Ладно, нам нужно поговорить об этом, и я не хочу рисковать, чтобы ненароком не разбудить Минхо, так что… следуй за мной. Медленно, словно в замедленной съемке, Сынмин приподнялся и сел, не сводя глаз с бессознательной фигуры Минхо. Чонин проследил за его движениями, и оба вылезли из кабины, осторожно ступая, чтобы не наткнуться на скрипучие половицы. Осторожно, чтобы Минхо не почувствовал сквозняка, они приоткрыли дверь, впустив в помещение свежий ветерок. Хотя было очень холодно — Минхо был прав, что Сынмин замерзнет до смерти в пижаме и тапочках, и он был благодарен, что управляющий принес ему более плотную одежду (Чонин, похоже, не страдал, ему было удобно в джинсах и джемпере), — Сынмин был благодарен за свежий воздух, чтобы наконец разобраться в происходящем. Домик, похоже, находился на другой стороне садовой территории, далеко от поместья Кингсингтон , о чем и Сынмин, и Чонин знали, поэтому не боялись, что их кто-то услышит или увидит. — Ты в порядке? — Чонин заговорил, нарушив громкую тишину в ушах Сынмина, и заставил его поднять голову. — Хм? Я? Я в порядке? Я не знаю, по какой-то причине я был перенесен — магией, или Богом, или чем-то еще — в свой телевизор! Я понятия не имею как, и я понятия не имею как попасть домой — мои родители будут дома через несколько часов, а я застряла здесь, разговаривая со… спрайтом… из всех вещей! И что самое ужасное, мой идиот сводный брат — мое единственное спасение, так что мне точно конец! После долгой паузы Чонин ответил: — Так ты наконец-то согласился с тем, что тебя засосало в телевизор? Сынмин с досадой развел руками. — Да, меня засосало в телевизор! — Хорошо, потому что я не был полностью уверен, это было лишь предположение. — Чонин признался, а Сынмин бросил на него взгляд, полный недоумения. Он смущенно улыбнулся. — Ладно, послушай, может, ты что-нибудь помнишь из того, что было раньше… ну, ты понимаешь… — Я сидел дома на диване и смотрел «Грозовой перевал», а потом Феликс- — Твой сводный брат? — Мой сводный брат, — подтвердил Сынмин, не сбавляя темпа, — ворвался в дом и украл у меня пульт от телевизора. Чонин попросил его продолжить: — А что было потом? Теперь настало время Сынмина робко улыбнуться. — Ну… я, вроде как, гонялся за ним по дому, а потом пульт от телевизора упал в унитаз. — Спрайту пришлось очень постараться, чтобы не рассмеяться вслух, так как они все еще находились рядом с домиком и не хотели разбудить Минхо. — Ого, я вижу, у вас здоровые отношения. — Минхо не обратил внимания на пристальный взгляд Сынмина, похоже, он уже привык к его язвительным высказываниям. — Что было дальше? — Дальше я положил пульт в рис, потому что буквально не знал, что делать, а потом попробовал использовать его, чтобы проверить, работает ли он… Чонин издал драматический вздох. — О нет… нет, нет, нет… Тяжелое предчувствие скрутило желудок Сынмина. — Что? Что я сделал? — Ну, я думал, что все люди знают, что нельзя пользоваться электронными устройствами после того, как их окунули в воду — по крайней мере, так я понял, наблюдая за тобой. — Чонин, видимо, понял, что Сынмин сомневается в последней части его фразы, и пояснил, — Я имею в виду, что я просмотрел много фильмов и видеороликов в Интернете, из которых можно почерпнуть кое-что. Поэтому я многое знаю о вашем мире и о том, как вести себя по-человечески. Сынмин отложил вопросы на потом, решив, что сможет расспросить Чонина о том, как он стал спрайтом, позже, когда у них не будет более неотложных дел. — В общем, пульт от телевизора? — Да, как я уже говорил, спрайтов миллиарды, и все мы существуем в потоке. Поэтому каждая электронная вещь… — В них живут спрайты… — закончил Сынмин, его рот приобрел круглую форму, а глаза слегка расширились. — З-значит, в пульте от телевизора живут спрайты? Чонин торжественно кивнул. — Да, и есть одна вещь, которая спрайтам не нравится. Сынмин устало опустил глаза, желая вернуться в то время, когда он все отрицал, вместо того чтобы смириться с реальным положением дел. — Дай угадаю… Вода? — Или любая другая жидкость. Она вызывает у нас… короткое замыкание. Некоторые реагируют по-разному, но большинство злятся и превращаются в вирусы, а другие просто… перестают работать. Эвфемизм не подвел конечно, однако Чонин решил быть тактичным: — Они умирают?! Ну, наверное, это имеет смысл… но это не объясняет, как я, используя пульт, полный злобных спрайтов, буквально телепортировался в кино. Чонин скорчил гримасу (довольно милую, если можно так выразиться): — Да, это то, что я все еще пытаюсь понять, я никогда не видел, чтобы такое случалось раньше. Раз уж мы заговорили об этом, я также пытаюсь понять, как ты можешь видеть меня… И как Минхо тоже может меня видеть. Уже много лет я живу в этом телевизоре, и ни разу меня никто не видел и не слышал… Я даже не мог ни к кому прикоснуться… И вдруг появляешься ты, а теперь еще и Минхо, которого я видел, наверное, слишком много раз, потому что кто-то постоянно крутит этот фильм… — Сынмин неловко потер затылок, — тоже видит меня в первый раз, и я уже ничего не понимаю. — Что ж. Я рад, что мы с тобой на одной волне. — Сынмин медленно улыбнулся, а Чонин улыбнулся ему в ответ, и оба слегка захихикали над нелепостью ситуации. — Итак, мы выяснили, что никто из нас не знает, что происходит, и это замечательно. Теперь мне нужно придумать, как выбраться отсюда, пока мама не пришла домой и не вызвала полицию, потому что, поверь, она это сделает. — Мама Сынмина не была гиперопекающей, но она была из тех, кто сходит с ума из-за пореза бумаги, и если бы она вернулась домой в полночь и увидела, что сына нет дома, то вся улица узнала бы об этом еще до часа ночи. Чонин поджал губы. — Это очень необычная ситуация, и никто из нас не обладает знаниями и опытом в вопросах телепортации, поэтому велика вероятность, что ты застрянешь здесь навсегда. — Увидев выражение лица Сынмина, он неожиданно моргнул и неловко улыбнулся. — Извини, эмпатии мне ещё надо поучится, поэтому иногда я погружаюсь в свои стандартные настройки. — Настройки по умолчанию… — почти насмешливо пробормотал про себя Сынмин, бесцельно вышагивая по комнате и ломая голову. — Думай, Ким Сынмин, думай. Пора использовать свой так называемый большой мозг. — Он резко остановился, в его голове стали появляться идеи. — Погодите, ладно, так… Я перенесся в телевизор. В реальной жизни такого не бывает, но в фильмах и телепередачах случается… — Его челюсть медленно опустилась, адреналин заструился по венам, и Сынмин почувствовал, что придумал что-то, что действительно может сработать, — …как в Джуманджи. Чонин едва заметно нахмурил брови. — Джуманджи? Это же фильм, где их… затягивает в видеоигру. — Выражение лица Чонина совпадало с выражением лица Сынмина, оба смотрели друг на друга почти взволнованно. — Значит, это может быть что-то вроде «Джуманджи», где они должны пройти игру… — А потом они смогут вернуться домой. — закончил Сынмин, и его рот расплылся в решительной ухмылке. — Хорошо, а что, если мне просто придется подождать до конца фильма? — Лицо Сынмина стремительно помрачнело. — Нет, но это не кажется мне достаточно сложной задачей, должно быть что-то еще. — Может быть, ты должен помочь фильму? Он довольно медленный, большая часть действия происходит только в последние десять минут. — предположил Чонин, и Сынмин на мгновение задумался. Он пожал плечами. — Наверное, так и должно быть, но мне кажется, что здесь есть что-то большее. — Подумав немного, Сынмин сказал, — Ну, я ничего не могу придумать, так что, похоже, придется действовать так. — И тут Сынмина осенило. — Эй, а разве здесь не должна быть вырезанная сцена? После того, как они разработали план по разграблению поместья Кингсингтон? Значит, надо переходить к следующей утренней сцене, где они пытаются проникнуть внутрь». — Время здесь работает иначе, чем в реальном мире, ты не находишься в фильме, ты находишься в мире фильма. Ты переживаешь все в реальном времени, а снаружи этого времени, в котором мы сейчас находимся, не существует. — Чонин заметил растерянное выражение лица Сынмина и тихонько захихикал. — Да, это сбивает с толку, я знаю. Но все, что тебе нужно знать, это то, что к концу фильма, надеюсь, пройдет всего час или два, даже если тебе покажется, что прошли недели… — Недели?! Ты думаешь, я буду торчать здесь неделями?! Чонин быстро ответил: — Ну, конечно, нет, следующие несколько сцен будут длиться всего неделю, так что максимум несколько дней. Устало вздохнув, Сынмин снова взмахнул руками. — Отлично, значит, мне придется вернуться в эту рухлядь и спать на грязном полу до рассвета, чтобы проследить за двумя влюбленными идиотами и помочь им украсть… Почему я говорю тебе, будто ты еще не знаешь? Пойдем. Двое пробрались обратно в дом, шумя как можно меньше, и в тишине дождались рассвета, чтобы помочь в самом нелепом ограблении на свете. Тем временем в дверь дома Ким-Ли вставили ключ, звук которого эхом разнесся по пустому дому. — Сынмин? — раздался глубокий голос Феликса, который прошел в гостиную, за ним следовал его лучший друг Хан Джисон. Он повернулся к нему и пожал плечами. — Может быть, он спит. — Уже? В пятницу вечером? — Джисон поднял бровь и пробормотал: — Я знал, что он скучный, но не думал, что настолько. Феликс отмахнулся от него. — Ну и ладно, по крайней мере, телевизор у нас в полном распоряжении… — Веснушчатый мальчик остановил свои подпрыгивающие шаги, которые привели его к дивану, как вдруг вспомнил, что произошло всего несколько часов назад. Джисон бросил на него необычный взгляд, уже оказавшись рядом с ним, и собрался было потянуться к пульту, как Феликс молниеносно схватил его за запястье. — Не трогай его, поверь мне… Тебе лучше не знать, где он побывал. — Хорошо… — протянул Джисон, убирая руку, когда оба мальчика плюхнулись на диван. — А что мы должны делать вместо этого? Смотреть этот дурацкий фильм о старых временах? — Он сделал неопределенный жест в сторону экрана, на котором все еще шел фильм «Грозовой перевал». Феликс выпустил воздух через губы, раздвигая их, как это делал бы ребенок. — Знаешь что, почему бы и нет? Я хочу знать, что такого увидел Сынмин в этом фильме, что заставляет его смотреть его снова и снова, как будто это единственный фильм на Netflix. — Надо было просто остаться у меня… — пробормотал Джисон, которому не понравилась идея смотреть фильм, действие которого происходит в другое время, нежели то, в котором он живет. Феликс легонько ударил его диванной подушкой, на что Хан ответил другой. Завязалась драка подушками, оба мальчика единодушно решили, что это более увлекательное занятие, как вдруг Феликс услышал нечто, резко остановившее его движения. — Ты не обязан мне помогать, понимаешь? Это мой бардак, и мне с ним разбираться. — Да, но это, кажется, гораздо веселее, чем быть фермером и работать на полях. К тому же, как будто я могу оставить тебя одного разбираться с этими двумя. Повернув голову к телевизору — источнику звука, Феликс сразу же узнал один из голосов. Это был тот самый голос, с которым он спорил каждый день без конца, тот самый голос, с которым он препирался ночью, голос, принадлежавший его сводному брату. И он звучал с экрана перед ним. Джисон нанес последний удар подушкой по лицу Феликса, после чего блондин резко толкнул его в грудь: — Стой, стой, послушай. Я что-то слышу или это…? Внимательно прислушавшись, Джисон сумел уловить приглушенную речь, доносящуюся из динамиков телевизора, и даже он не мог отрицать, что тон голоса был совершенно уникальным — Ким Сынмина. — Что за… Феликс спрыгнул с дивана и подполз поближе, разинув рот от недоумения и удивления, наблюдая за тем, как в кадре мелькает сад поместья Кингсингтон, пока, наконец, не увидел нечто, заставившее его почти испуганно вздохнуть. — Это Сынмин?! — О чем ты говоришь?! — насмешливо сказал Джисон, и Феликс опустился на колени на пол прямо перед телевизором. — О, Боже, это Сынмин?! Они не могли оторвать глаз от мальчика на экране, который был до жути похож на того, о ком шла речь: он сидел за стеной величественного дома, похожего на особняк, а рядом с ним на корточках сидел другой мальчик с черными волосами, одетый во все черное. Феликс пренебрежительно покачал головой. — Нет, нет, что мы… Конечно, это не Сынмин. Это не имеет никакого смысла. Зачем Сынмину сниматься в фильме? Скорее всего, это просто актер, похожий на него. И звучит как он. — А что, если он и есть актер? — предположил Джисон. — Подумай, ты сказал, что он одержим этим фильмом. Может быть, потому что он снимается в этом фильме, он и смотрит его все время? Феликс не смог удержаться от шутливого смешка. — Сынмин? Актер? Я думаю, я бы знал, если бы он снимался в каком-то фильме. Не может быть. — Тогда объясни мне, почему он сейчас на экране, а то мне как-то не по себе! Вздохнув, Феликс предложил Джисону пожать плечами. — Я же сказал тебе, это не он. Этого не может быть. — Он робко отвернулся к экрану телевизора, чувствуя, как в животе закручивается странная спираль беспокойства: он не знал, что происходит, но чувствовал, что ничего хорошего. Сынмин повернулся к Чонину и озабоченно нахмурил брови: его лицо неловко исказилось. — Чонин? Что случилось? — Я не знаю. Я просто… забудь. — Он выдохнул, моргнул глазами и улыбнулся. — Давай просто сделаем это. Сынмин, хотя и хотел расспросить Чонина поподробнее, согласился забыть об этом и жить дальше, как и просил спрайт. — Значит, ты действительно думаешь, что если мы поможем направить их к этому, то время показа фильма сократится? — Возможно. Если мы заставим их не проходить через весь дом, как положено, это может сэкономить нам по крайней мере полчаса нашего времени и десять минут реального. — Хорошо, — вздохнул Сынмин, оглядываясь через плечо, чтобы продолжать наблюдение, когда он наконец заметил пару, крадущуюся к дому. Он потянул Чонина за запястье, чтобы они могли прислониться к кирпичной стене и остаться незамеченными теми, кто собирался проникнуть в поместье Кингсингтон. Птицы дружно щебетали, небо наконец-то посветлело до голубоватого оттенка — солнце решило официально выйти из дремоты. Сынмин протер глаза от усталости, стараясь не отвлекаться на неуклюжих дураков, которые ломиком, как можно осторожнее, чтобы не шуметь, открывали одно из окон. К счастью, сигнализации в начале 1800-х годов еще не было. Успешно расширив окно, парочка проскользнула в проем и осторожно закрыла его, при этом защелка осталась свободно болтаться, чтобы потом можно было сбежать. — Давай же, — Сынмин постучал по колену Чонина, приглашая его следовать за собой, и они потащились по стене, пока не оказались прямо под окном. Пролезть через него оказалось гораздо проще, чем предполагал мальчик или спрайт, и, сойдя на деревянный пол столовой, они отряхнулись. Сынмин не мог не оглядеться по сторонам. Ему казалось, что он находится в каком-то музее, где показывают декорации к фильмам, но при этом у него перехватывало дыхание, а сердце то и дело подскакивало от осознания того, что он действительно находится в поместье Кингсингтон. Если бы не тот факт, что Сынмин застрял в телевизоре и должен был найти дорогу домой до полуночи (как Золушка в извращенной версии), он бы позволил себе больше свободы, чтобы насладиться тем, что бывает раз в жизни, и получить от этого максимум удовольствия. Однако у него была работа, поэтому он заставил себя оторваться от любования деталями обеденных стульев и вернуть внимание к тому, что он вообще делал в Кингсингтонском поместье. Выйдя в коридор и опустив ноги на бархатистый бордовый ковер, оба огляделись по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не видит. Сынмин прикусил губу, размышляя, стоит ли им подниматься по парадной лестнице и блокировать двери, чтобы пара ориентировалась на библиотеку, или же лучше сделать все самим и оставить ее посреди коридора, чтобы они увидели, и таким образом запустить сюжет. — Если мы пойдем этим путем, то сможем направиться прямо к… — Чонин прервался, стиснув зубы и закрыв глаза. На этот раз Сынмин был скорее встревожен, чем обеспокоен. — Чонин, ты уверен, что с тобой все в порядке? Что происходит? — Спрайт не отвечал, и Сынмин, быстро оглядевшись по сторонам, потащил его в ближайшую комнату, оказавшуюся кабинетом. Он обнял спрайта за плечи, стараясь заглянуть ему в глаза. — Эй, ну же, что случилось? — Не знаю. Как будто я все время слышу эти приглушенные голоса в голове, но от них в ушах срабатывает обратная связь. — Чонин открыл глаза, в его зрачках ясно читалась паника. — Мне больно, Сынмин. Я никогда раньше не чувствовал боли. Почему это больно? От его тона сердце Сынмина чуть не разорвалось на две части. Он попытался найти решение, хотя и был совершенно не в курсе дела. — Хорошо, обратная связь возникает в результате петли входа и выхода. То есть все, что слышишь у себя в голове, слишком громко, и оно движется по петле через ваши уши и любой символический микрофон, в который оно попадает. Нужно уменьшить громкость. Чонин сделал небольшую паузу, его лицо все еще оставалось слегка напряженным, затем он сильно стукнул себя по груди, и на большом полупрозрачном зеленом экране появилось изображение голограммы, заставившее Сынмина отпрыгнуть в сторону со звуком, похожим на удивленное вскрикивание. Он завороженно смотрел на происходящее, воспринимая его как нечто похожее на меню в видеоигре. Чонин пошарил рукой в воздухе, пока не добрался до страницы с настройками и не обнаружил подзаголовок «Внутренняя громкость уха». Чувство облегчения охватило Сынмина, когда Чонин переместил кнопку прокрутки так, чтобы она больше не была включена на полную громкость, и его лицо заметно расслабилось. И только после того, как он наконец-то смог расслышать приглушенные слова, его лицо снова исказилось, но уже не от боли, а скорее от растерянности. — Сынмин… разве твоего сводного брата зовут не Феликс? Сынмин почувствовал, что его сердце заколотилось в предвкушении того, что скажет Чонин. — Да, а что? — И… у него есть друг по имени Джисон? Этого оказалось достаточно, чтобы сердце Сынмина полностью остановилось. — Что… Да! О, Боже… Ты… Ты можешь… Это то, что ты слышал все это время? — Не знаю, я только слышал, как один голос сказал «заткнись, Феликс», а другой — «да пошел ты, Джисон», так что… — Глаза Чонина расширились. — Они снова говорят… Они сказали, что это они! Они слышат нас? И видят нас! Они наблюдают за нами прямо сейчас! — Чонин отступил назад, скептически глядя на Сынмина. — Так, ты телепортировался в телевизор, и вдруг другие люди могут видеть меня, я могу прикасаться к вещам, а не жить как призрак, и теперь я могу слышать людей из реального мира?! Ты уверена, что ты не ведьма?! Сынмин проигнорировал последний вопрос, так как это было нелепое предположение (а может, и не такое уж нелепое, если учесть, что причиной всего этого могло быть что-то магическое), и прикрыл рот рукой, стараясь не заплакать от облегчения. — Не могу поверить, Феликс и Джисон, должно быть, вернулись домой! Вы нас слышите?! — Да, слышим! — воскликнул Джисон, недоверчиво наблюдая за тем, как Чонин повторяет его слова. Он повернулся к Феликсу, который в этот момент вернулся на диван. — Это безумие! Как это произошло?! Шок был единственной эмоцией на лице Феликса, его ладони были прижаты по обе стороны от лица, пока Сынмин объяснял ему все, начиная с пульта от телевизора, заканчивая перемещением в телевизор и их планом, как он собирается сбежать. — Нет, нет, нет, это все не по-настоящему. Сынмин разыгрывает нас. Так и должно быть. — Это Сынмин, о котором мы говорим, он не знал бы, как разыграть кого-то, даже если бы у него была книга для чайников. — ответил Джисон. — Ну и ну, спасибо, Джисон. Я так рад, что ты сейчас здесь. — сухо ответил Сынмин, когда Чонин повторил его слова. Он удивился, почему сам не слышит их, но списал это на то, что это просто «фишка спрайтов». — Это не розыгрыш, я не знаю, как это произошло, но это произошло, и теперь… Двери в кабинет со скрипом открылись, и не успели Чонин и Сынмин пошевелиться, как в помещение ввалились два главных героя фильма, неся сумки, в которых, как было известно спрайту и мальчику, находились товары из семьи, владевшей поместьем Кингсингтон. Дальше должно было произойти то, что парочка немного побродит по кабинету и поиздевается над Молодым Мастером, а затем перейдет на кухню. К сожалению, они не ожидали, что в кабинете кто-то окажется, поскольку время было уже позднее, и поэтому испуганные крики и падение драгоценных металлов, громко звякнувших о деревянный пол, были вполне объяснимы. — Постойте, кто вы такие? — сспросил более высокий из них, внимательно разглядывая Чонина и Сынмина. Сынмин ответил быстро, так как у них уже была легенда. — Мы — работники нового фермера. Мы просто пришли вытереть пыль в кабинете молодого господина, пока он не проснулся. — На его губах заиграла небольшая ухмылка. — Кто вы такие? И почему у вас мешки, набитые, похоже, золотом Молодого Мастера? Пара обменялась паническими взглядами, тихо споря между собой, кто из них должен придумать ложь, но этого не потребовалось, так как двери в кабинет снова распахнулись, но на этот раз люди, последовавшие за ними, заставили Сынмина похолодеть. — Что здесь происходит?! — потребовал Молодой Мастер, и его охранники вошли в кабинет и окружили группу, чтобы никто не смог сбежать. Он повернулся к паре, его глаза пылали от гнева, когда он рассматривал драгоценные вещи, заваленные на полу из мешков с награбленным добром. — Хёнджин, что это значит?! — Чан… — начал было Хёнджин, но был прерван взмахом руки. — Отнеси их в подземелье. Всех. Я разберусь с ними позже. — В подземелье?! — одновременно воскликнули Сынмин, Джисон и Феликс. Молодой Мастер, а точнее Чан, не смотрел в глаза Хёнджину: — Я разрываю помолвку. Со мной у тебя могло быть все, я бы дал тебе все, что ты захочешь. Но ты выбрал это ничтожество. — Он почти сплюнул, глядя на кипящего мужчину рядом с Хёнджином. — И теперь ты не получишь ничего. Джисон моргнул, глядя на экран. — Это тот самый фильм, который так любит Сынмин? — Тише, он только начинается! — успокоил его Феликс. Все странно смотрели на Чонина, который не смог подавить хихиканье над комментариями дуэта, даже когда охранники спустили их в темное и ветхое подземелье, зажав все восемь запястий напольными кандалами. Но это не было частью фильма. А это означало, что Сынмин и Чонин: а) не знают, что делать дальше, и б) в полной заднице. — Ребята, есть идеи, как нам выбраться отсюда? Ну, знаете, пока нас не обезглавили? — крикнул Сынмин, обращаясь и к паре, и к тем, кто наблюдал за ними из дома. Чонин хмыкнул. — Не думаю, что они нас обезглавят. Может, повесят на часовой башне или заставят драться нас насмерть. Сынмин уставился на Чонина. — А ты вообще можешь умереть? Например, в этом мире, потому что ты, кажется, совсем не боишься этого понятия. — Ну, обычно я бы сказал «нет», но с тех пор, как ты появился, я пережил много первых событий, а ты знаешь, как говорят: для всего есть первый раз. — Чонин усмехнулся, но не специально, похоже, улыбка была одной из его стандартных установок. Феликс щелкнул пальцами, обращаясь к Джисону. — Погугли. Поищи, как выбраться из кандалов. Сынмин разразился радостным смехом. — Феликс, ты гений! — С кем ты разговариваешь? — спросил тот, что пониже, получив одновременный ответ от Сынмина и Чонина: —Заткнись, Чанбин! Мы пытаемся спасти твою жизнь! Чанбин хотел спросить, откуда они знают его имя, но решил не открывать рот. Джисон пролистал свой телефон. — Там только написано, что нужен тонкий кусок металла — типа шпильки, — чтобы можно было открыть замок. — У нас нет тонкого куска металла. — Сынмин вздохнул и в раздражении ударил запястьями об пол. Он посмотрел на них, заметив, что металл заржавел, вероятно, от сырости и коррозии со временем. У него возникла идея — нет, это никогда не сработает. Но опять же… они же в кино. А в кино ведь все может случиться, верно? Сынмин ударил запястьями об пол еще раз, и еще, и еще, и еще, пока не услышал, как трещат и слабеют изъеденные ржавчиной наручники, и наконец, с последним ударом о цементный пол, они рассыпались настолько, что Сынмин смог разбить их на части и освободить запястья. — Черт возьми, я и не думал, что это сработает. Чонин все это время наблюдал за ним и в точности повторил его действия: его собственные кандалы разорвались на две части. Пара, Хёнджин и Чанбин, повторили их движения, и все четверо освободились от физических оков. — Ну и ну, будь я проклят. — Чанбин рассмеялся, а затем проверил, все ли в порядке с Хёнджином. — Ладно, голубки, следуйте за нами, и мы поможем вам обрести свое счастье. — пообещал Сынмин, осматривая помещение. Оно было, мягко говоря, скудным: в тускло освещенной пещере не было ничего, кроме пыли и насекомых, да нескольких лестниц, ведущих к двери в подземелье. Сынмин предполагал, что дверь будет заперта, а снаружи будет стоять пара охранников, поэтому ему предстояло взвесить все возможные варианты: 1. Попытаться выломать дверь и отбиться от стражников вдвоем (что представлялось маловероятным) 2. Попытаться проломить одну из стен (что, безусловно, невозможно) 3. Ничего не делать (что было невероятно возможно, но было бы лишним в их плане побега) — А что если… — Чонин замялся и подошел ближе к стене с другой стороны тесного помещения, его пальцы заскользили по грязному кирпичу. —Здесь полно тайных ходов, мы это знаем. Так, что если… — Он надавил на твердую поверхность, собирая темную субстанцию на кончики пальцев и проводя ими по кругу, пока не почувствовал, что она сдвинулась с места. Чонин улыбнулся и надавил на стену сильнее, пока она не сдвинулась с места, почти распахнувшись, как дверь. Он снова повернулся к Сынмину, чтобы встретить его ухмылку. — Пойдем, нам нужно торопиться, пока они не вернулись. — Сынмин позвал Хёнджина и Чанбина за собой, и все четверо побежали в темноту, предпочитая неизвестность предрешенной безжалостной судьбе. Идти в чернильной темноте было страшно, и Сынмин, как и следовало ожидать, не мог не ухватиться за что-нибудь, чтобы устоять на ногах, и этим чем-то оказались плечи Чонина. Он не возражал, он был слишком занят тем, что пытался сориентировать всех в пустоте, и тут Сынмина осенила идея. Его левая рука перекинулась через плечо Чонина и сильно стукнула его по груди, в результате чего в проходе загорелось то же самое меню, что и раньше, и все стали лучше видеть. Чонин расширил глаза от неожиданности, а Сынмин отдернул обе руки, словно их ошпарило горячей водой, и мальчик, и спрайт молча, не говоря ни слова, двинулись по извилистому коридору. Джисон и Феликс обменялись взглядами. В конце концов, поплутав по коридорам и оказавшись в разных уголках дома, группа нашла комнату, куда изначально направлялись Сынмин и Чонин: библиотеку. Поначалу они попали в библиотеку, чтобы найти тайный ход через книжный шкаф. Поскольку они уже были там, Сынмин решил, что дальше все пойдет как по маслу. (Оглядываясь назад, можно сказать, что Сынмину не стоило произносить словосочетание «как по маслу», так как это могло навести на него порчу). После нескольких минут ходьбы Хёнджин устал и открыл рот, чтобы потребовать ответа, куда Сынмин и Чонин ведут их, но слова застряли у него в горле, а челюсть разжалась в неслышный вздох, когда он увидел, что именно эти двое хотели им показать. На вершине каменного постамента, на открытом пространстве, окруженном ничем другим, стояло нечто, что все приняли за корону. Но это была не обычная корона. Нет, эта корона имела пушистую отделку из белого горностая у основания, шапочку из королевско-пурпурного бархата, которую опоясывали четыре арки из 22-каратного золота, увенчанные мондами. Всё было украшено топазами, рубинами, сапфирами, аквамаринами — любыми драгоценными камнями, какие только можно придумать. Чанбин затаил дыхание. — Это…? Сынмин кивнул, сложив руки с легкой ухмылкой, стараясь не залюбоваться лежащим перед ним блестящим предметом. —Корона Святого Эдуарда. Она же… — Драгоценности Короны. — закончил Хёнджин, и его голос снова стал доноситься до него, когда он подошёл ближе. — Откуда… Откуда это у Чана? Чонин посмотрел на Сынмина, как бы прося у него разрешения дать пояснения для пары, на что тот кивнул, ведь чем быстрее они со всем разберутся, тем быстрее смогут сократить фильм. Чонин снова обратился к Хёнджину и Чанбину. —Короче говоря, это настоящая корона Святого Эдуарда. Та, которую все считают настоящей короной, — подделка. И Чан ее подделал. Он украл корону и заменил ее на подделку. —Вот это да! — Джисон и Феликс вздохнули, напомнив спрайту, что они здесь. Сынмин не дал им времени на то, чтобы что-либо зафиксировать, а сам бросился вперед и быстро схватил головной убор. —Так, теперь корона у нас, вы двое можете идти возвращать её в соответствующие органы, Чан будет арестован, а вы двое поженитесь и будете жить долго и счастливо, а я смогу пойти домой. —Ээй, спойлеры?! — пожаловался Джисон, а Чонин фыркнул. Сынмин срочно обратился к паре. —У кого-нибудь из вас есть вещевой мешок или что-нибудь еще? — Чанбин достал из ниоткуда хлопчатобумажный мешок, к которому был пришит шнурок, чтобы его можно было носить через плечо, и протянул его Сынмину. Тот беззаботно засунул корону в мешок — все равно это не настоящая драгоценность — и уже собирался передать ее Чанбину, как вдруг раздался голос: —Они, наверное, пошли сюда! — О, Боже! — Чонин чуть не пискнул от волнения: шаги становились все громче. Выталкивая друг друга обратно в проход, они сразу же заметили в другом конце коридора охранников. И они тоже их заметили. — Бежим! — крикнул Чанбин, схватив Хёнджина за руку, и бросился бежать по расходящемуся коридору. Сынмин и Чонин побежали по противоположному коридору, ни у кого из них не было логического мышления, чтобы преследовать парочку, ведь единственное, что у них было на уме, это то, что они не хотят быть повешенными на часовой башне или быть вынужденными сражаться насмерть. (Чонин был выше Сынмина, но у Сынмина были более широкие плечи, так что борьба была бы честной). Каким-то образом они оказались в тупике, и в голове Чонина крутились нечленораздельные крики Джисона и Феликса, пока он не нашел в себе силы сказать им, чтобы они замолчали. — Что же нам теперь делать?! — простонал Сынмин, пиная стену. В этот момент произошло самое худшее, что могло случиться. И нет, я не имею в виду, что их догнали охранники. В гостиной дома Феликса и Сынмина раздался знакомый звонок айфона, заставивший Феликса и Джисона обменяться паническими взглядами. Они засуетились на диване, бесцельно раскидывая подушки, пока Джисон не нашел прямоугольное устройство, принадлежащее Сынмину, и не прочитал имя на определителе номера. — Нам пиздец, это мама Сынмина. — Что?! — Сынмин почувствовал, что его сердце упало в желудок. Если он не ответит на звонок — а он не мог этого сделать, находясь внутри телевизора, — то его мама бросит все свои дела и немедленно вернется домой, чтобы убедиться, что он случайно не утонул в ванне, или что-то в этом роде. — Все в порядке, я отвечу. — Феликс нажал на зеленый кружок на экране, прежде чем его сводный брат успел возразить. — Эм, алло? … Да, это Феликс… Почему я отвечаю на звонок Сынмина? Э-э… — Он взглянул на Джисона, почувствовав, что тот коснулся его руки, и увидел, что тот что-то имитирует. Он сцепил руки и прислонился щекой к тыльной стороне одной из них, закрыв глаза. — О! Он заснул. Да, он… он смотрел фильм по телевизору и заснул на диване. Вот почему я отвечаю на его звонки… Ты вернешься через час? Отлично, не могу дождаться. Ну ладно… Отключив звонок, он бросил телефон на диван рядом с собой, и Сынмин удовлетворенно вздохнул, когда Чонин сказал ему, что Феликс все уладил. — Спасибо. — В любое время. — Феликс сделал паузу. — Надеюсь, это будет единственный раз, но вы понимаете, о чем я. Джисон издал писк, подняв ноги на стол перед собой с тяжелым стуком. — Вот это да! Забавно, как простое движение может изменить всю траекторию дальнейшего развития событий: когда подошва Джисона приземлились на деревянную поверхность, его нога слегка отклонилась вправо и задела нераспечатанную банку из-под колы, которую Сынмин оставил там несколько часов назад, в результате чего она опрокинулась и упала. Прямо на пульт управления телевизором. Каким-то извращенным образом край банки приземлился на кнопку с такой силой, что на пульте загорелась лампочка. Это означало, что действие было запрошено. Внезапно Сынмин погрузился в ледяную воду. Задыхаясь от кашля, юноша загребал руками в ледяном море, пытаясь удержать голову на плаву. Его зубы неудержимо стучали, а сам он раскачивался на месте и кричал: — Чонин?! Чонин, где ты?! Рука прорезала встречную волну, и Сынмин тут же подплыл к нему, подтащил спрайта к себе, пока тот не оказался над ватерлинией, выхаркивая соленую жидкость из легких (были ли у спрайтов легкие?) Сынмин с тревогой придвинулся ближе. — Ты в порядке? Ты же говорил, что спрайтам нельзя находиться в воде? — Все в порядке… это не настоящая вода… не такая, как в вашем мире. Со мной все будет в порядке. — Чонин выдохнул эти слова, копируя движения Сынмина, чтобы не утонуть на дне моря. — Это похоже на реальность. — пробормотал Сынмин, теряя чувствительность пальцев рук и ног. Чонин настороженно посмотрел на него, и на мгновение между ними установился зрительный контакт, после чего они оба разразились смехом — никто из них не знал, почему, просто в тот момент это показалось им правильной реакцией. — Что случилось? Где мы? Феликс уставился на Джисона с таким страхом в глазах, какого у него никогда не было. А это говорило о многом, потому что Феликс очень легко пугался. — Джисон, что ты натворил?! — А-а-а, я не знаю, извини, я не хотел, я не видел банку, извини, я… — Он спрятал лицо за ладонями, как только заговорил. Ноги начали трястись, и он подтянул их к себе, скрестив ноги. Но они уже сделали свое дело. — Чонин? Ты нас слышишь? — Да? — с тревогой воскликнул Чонин. Сынмин понял, что он обращается к двоим дома. Джисон шумно сглотнул. — Ну, возможно, я случайно уронил что-то на пульт, и поэтому вы находитесь посреди моря. — Ты что?! — воскликнул Сынмин, когда Чонин передал ему информацию. — Хан Джисон, если бы я сейчас не застрял в фильме… Что это за фильм? — Он предположил, что из-за промашки Джисона им пришлось сменить фильм, но фильмов, которые были в сеттинге Deep Blue, было слишком много, чтобы Сынмин смог разобраться в них. Петля веревки пронеслась по воздуху и упала вокруг Сынмина и Чонина, а затем затянулась, заставив их прижаться друг к другу. В глазах друг друга отразился ужас: они оказались нос к носу, и их потянуло сквозь плоскость воды. Их шеи выгнулись в унисон, и если бы они еще не промерзли до костей от низкой температуры, то от увиденного зрелища у них бы поползли мурашки по коже. — Боже мой… это что, пиратский корабль? — прошептал Феликс, все еще пытаясь осознать, что его сводный брат действительно застрял в телевизоре, и если он не выберется оттуда до прихода родителей, то Феликс будет наказан на всю оставшуюся жизнь. (Это, конечно, не было главной проблемой, но с гневом родителей приходилось считаться). Он оказался прав: Сынмина и Чонин подтащили к большому округлому корпусу с длинным тонким бушпритом, торчащим вверх на конце. На трех квадратных мачтах возвышались белые, но грязные паруса. На переднем парусе был нарисован большой череп и скрещенные кости, а на гроте — буквы «S», «K» и «Z». Четыре тени накрыли мальчика и спрайта, когда они подошли к рулю корабля, и Сынмин издал негромкий ворчащий звук. — Джисон, если я выберусь отсюда живым, я тебя прикончу. Осмотревшись, Сынмин пришел к выводу, что они попали в фильм «Argh! 2: A Pirate's Revenge» — пошлом сатирическом фильме о пиратах конца 70-х годов. Как он пришел к такому выводу, спросите вы? Ну… Первым признаком было то, что Сынмин и Чонин были выловлены из воды бандой пиратов, это было очевидно, поэтому они точно попали в пиратский фильм. Вы можете задаться вопросом, как он узнал, что это второй фильм франшизы, и на этот вопрос можно ответить тем, что у капитана корабля — CB97 — была только одна рука. В конце первого фильма «Аргх!» на другом корабле произошел мощный взрыв, но CB97 успел вовремя спастись, но потеряв, правда, при этом руку. И вот тут-то и начинается второй фильм: его месть. И вот мы возвращаемся к Сынмину и Чонину, привязанным к грот-мачте, над которыми пираты потешались. Сынмину даже не нравился этот фильм — он смотрел его просто ради того, чтобы посмотреть, — а теперь ему придется буквально пережить его. Если, конечно, его не заставят сначала идти по доске. — О, нет, нет, нет! Что я наделал?! — простонал Джисон, потянувшись к пульту, но Феликс вскочил и схватил его за запястье прежде, чем он успел дотянуться до него. — Ты с ума сошел?! Не трогай пульт, иначе тебя самого может затянуть в фильм! Здесь нам будет гораздо полезнее, чем там. — Феликс не был уверен в последнем утверждении, но он не мог рисковать тем, что кто-то еще попадет в телевизор. Джисон нахмурился и заскулил: — Но мы должны что-то сделать! Мы не можем позволить, чтобы их просто убили пираты! Вздохнув, Феликс в раздумье прикусил губу. — Мне жаль, но в этом вопросе мы должны довериться им. Я верю в Сынмина. Он умный, он найдет выход из положения. — Феликс снова повернулся к телевизору, стараясь сдержать дрожание губ, и прошептал, — У тебя все получится, Сынмин. — Феликс кажется милым. — прокомментировал Чонин, и Сынмин бросил на него взгляд. — Правда? И об этом ты думаешь сейчас, когда нас собираются скормить акулам?! Кто-то издал заинтригованный звук. — Оох, скормить акулам? Это хорошая идея, я добавлю ее в список наших идей. — Он ухмыльнулся, демонстрируя отсутствующий резец, и Сынмин постарался не скривиться. — Лично мне больше всего нравится пытать тебя до тех пор, пока ты не превратишься в кровавую кучу костей, но, думаю, это придется вынести на голосование. — Ты больной. — невзначай сказал Сынмин, отчего глаза пирата страшно потемнели, и он поднялся с бочки, на которой сидел, используя свою саблю как трость. — И под словом «больной» я имею в виду, что это в хорошем смысле. Знаешь, ты болен… — Он замолчал, когда пират оказался лицом к лицу с ним, так близко, что Сынмин почувствовал зловоние его дыхания. Он пристально посмотрел на мальчика, затем отступил назад и прижал меч к шее Сынмина, отчего тот резко вдохнул и зажмурил глаза. Издав злобный смешок, пират отступил и с довольной усмешкой убрал оружие в ножны. — Это будет весело. — Lee Know, прекрати возиться и помоги SpearB и Hyun.E с едой. — скомандовал голос, прежде чем из капитанской рубки показалась фигура. Lee Know нехотя ответил: — Да, капитан, но кто будет следить за этими пройдохами? Феликс скривил лицо. — Из всех фильмов на свете вам пришлось послать их в этот? — Джисон просто зарылся лицом в подушку и издал разочарованный стон. — Оставь их. Они никуда не денутся. — CB97 пренебрежительно ухмыльнулся, глядя на двух связанных людей. — Мы разберемся с ними после того, как получим немного еды. Lee Know окинул Чонина взглядом, затем перевел его на Сынмина, но тот уступил, выпрямился и с некоторым сарказмом нахлобучил на них свою шапку монмут , после чего направился в основную часть корабля. CB97 оставался на месте, не сводя взгляда с Сынмина и Чонина, пока не спросил: — Только скажите мне одну вещь. Вас послал сюда этот лилипутик? Чонин и Сынмин обменялись растерянными взглядами, после чего Чонин понял, кого он имеет в виду. — Погодите, вы имеете в виду JY… — Не произноси его имя на моем судне, иначе ты больше не произнесешь ни слова! — Ядовито пригрозил он, со взрывной яростью потрясая своим тесаком между ними. — Я потерял руку, пытаясь убить эту жалкую трюмную крысу, но я знаю, что он сбежал. Как и я. — Он и сбежал. Это должен был быть сюжетный поворот этого фильма. — Слушай, дружище? — Сынмин заговорил осторожно, CB97 чуть не впился острым лезвием ему в щеку. — Мы… мы не связаны с JY… с этим… отморозком. — Он нервно сглотнул. — Если вы нас отпустите и вернете нам сумку, мы уберемся отсюда и позволим вам отомстить. Да, перед тем как связать Чонина и Сынмина, пираты, конечно же, конфисковали хлопчатобумажный мешочек, в котором находились драгоценности Сынмина, и, как и следовало ожидать, они были просто на седьмом небе от счастья, что столь ценная вещь попала к ним в руки. — Хм? Думаете, здесь есть о чем поторговаться? — CB97 мрачно, но с юмором усмехнулся, словно действительно находил ситуацию весьма забавной. Он резко воткнул тесак в дерево палубы так, что тот встал вертикально, почти как предупреждение о том, что его угроза должна быть воспринята всерьез. — Нет, нет, сегодня ты умрешь, не волнуйся. Всему свое время. Кто-то крикнул из отверстия в палубе, давая понять капитану корабля, что еда готова. Чонин и Сынмин остались привязанными к грот-мачте, и холодный ветер кусал их за пальцы. Как мы уже выяснили, Сынмин был не из тех, кто выходит из себя. Для того чтобы дойти до точки кипения, ему потребовалось немало, но, думаю, можно предположить, что оказаться в плену у пиратов в фильме с плохим рейтингом было достаточно для того, чтобы у него окончательно сорвало крышу. Удивительно, но этого не произошло. Непонятно, то ли Сынмин был настолько ошеломлен реальностью происходящего, что его мозг решил не обрабатывать все это, чтобы справиться с ситуацией, то ли он был настолько ошарашен этими выходками, что с головой погрузился в отстраненное неверие. В любом случае, это пугало Чонина, поскольку он не знал, когда (и сломается ли) Сынмин. — Чем закончится этот фильм? — Э-э, так же, как и первый. Большой взрыв, в результате которого все погибают. CB97 удается сбежать, но на этот раз он теряет глаз, поэтому в третьем фильме у него повязка на глазу. Так что, если мы останемся… есть большая вероятность, что мы взорвемся вместе с ними. — ответил Чонин, неловко извиваясь под натянутой веревкой. — Как эта франшиза превратилась в трилогию? — недоверчиво спросил Джисон. — Ребята, можно ли как-то вернуться в другой фильм оттуда? Закрыв глаза, Сынмин тяжело вздохнул и задумался, соленый воздух щекотал ноздри и вкусовые рецепторы. Если бы не тот факт, что Чонин при необходимости мог вывести на экран меню, то Сынмин решил бы, что его похитили и накачали наркотиками, и это была одна из самых амбициозных проделок Джисона и Феликса… Подождите-ка. — Чонин! — Сынмин срочно обратился к спрайту, привлекая его внимание. — Разве ты не говорил, что можешь перемещаться между фильмами? Он осторожно ответил. — Ну, нет, я сказал, что могу перемещаться между устройствами. Я могу войти только в фильм, который человек уже начал воспроизводить на том устройстве, где я нахожусь. — Чонин изучал удрученное выражение лица Сынмина, и слова проскользнули мимо его губ прежде, чем он осознал, что они сформулированы, — По крайней мере, я никогда не пробовал. Не думаю, что спрайты способны на такое, но с тех пор, как ты появился здесь, все стало не так, как обычно, так что, может быть… На лице Сынмина появилась решительная улыбка, и Чонин повторил ее. — Ладно, план такой: мы выбираемся из этих веревок, а ты остаешься здесь и пытаешься выяснить, есть ли у нас какой-нибудь способ выбраться отсюда. Я проберусь вниз и найду корону. Мы вернемся в «Грозовой перевал», отдадим Чанбину и Хёнджину корону, чтобы они смогли закончить фильм, и тогда мы сможем пойти… то есть, я смогу пойти домой. Чонин кивнул в знак согласия, но затем его лицо погрустнело. —Погоди, ты собираешься сам украсть корону? Разве это не опасно? Пожав плечами — насколько это было возможно в его ограниченном положении, — Сынмин вздохнул: — Я должен. Нам нужна эта корона, чтобы фильм мог продолжаться. Но не волнуйтесь, я не пойду туда без оружия. — Он озорно улыбнулся невинному наклону головы Чонина, а затем наклонил голову вперед, жестом показывая на тесак, который CB97 так небрежно бросил, словно это был флаг победы (больше похоже на капитуляцию). Выбраться из веревок было непросто, учитывая, что все, что им оставалось, — это ноги, и они пытались это сделать снова и снова, пока успешно не подтолкнули меч поближе к себе. По какой-то божьей милости Сынмину удалось наклонить удлиненный нож так, чтобы он проскользнул по грот-мачте с внутренней стороны канатов. Он понимал, что это рискованный шаг, который мог закончиться тем, что его или Чонина насадили бы, как мясо на шампур. К счастью, удача была на их стороне: он прекрасно проскользнул в крошечную щель, и острое лезвие плотно прижалось к канату. Подошва ботинка Сынмина — на самом деле это был ботинок молодого мастера, так как он все еще был одет в одежду, которую ему дал Минхо, — прижимала рукоять тесака к дереву грот-мачты. Теперь оставалось только провести ножом вверх-вниз, пока он не прорежет материал. Что он и сделал. Правда, от повторяющихся движений у Сынмина слегка свело ногу, и он упал на землю, чтобы помассировать ногу, когда они освободятся. Чонин, Джисон и Феликс не могли удержаться от смеха при этом зрелище. Через некоторое время Сынмин настороженно спросил: — Чонин? — Спрайт с любопытством хмыкнул. — Мне очень, очень жаль. Из-за меня ты оказался втянутым во всю эту кашу, так что извини. Чонин улыбнулся мальчику и опустился рядом с ним. — Не извиняйся, Сынмин. Ты не должен был знать, что произойдет, если ты воспользуешься пультом. Это был, конечно, очень безрассудный поступок, — смущенно закатил глаза Сынмин, — но ты не должен был знать. К тому же, мне было весело. Типа того. Это самое интересное, что когда-либо случалось со мной. И я пережил «Мстители: Финал». Феликс ахнул и повернулся к Джисону, который строго посмотрел на него. — Даже не думай об этом, это ты сказал, что это слишком опасно. — Блондин досадливо поморщился на друга за то, что тот использовал его же слова против него, в основном потому, что он с ним согласился. Сынмин улыбнулся Чонину, а Чонин улыбнулся ему в ответ, и они долго смотрели друг на друга, как вдруг спрайт услышал голос Феликса: — Ребята? У нас мало времени, скоро вернутся родители, а вы знаете, что есть пираты-убийцы, с которыми нужно разобраться? — Чонин первым моргнул, по его щекам разлилось странное тепло. Наверное, телевизор перегрелся. Чонин остался на месте, чтобы попытаться найти какую-нибудь лазейку, чтобы вернуться на «Грозовой перевал», а Сынмин отправился на нижнюю палубу корабля, нервно сжимая в руках тесак CB97. Было темно, запах плесени и мускуса неприятно бил в лицо, но Сынмин стойко держался, ориентируясь по тенистым, тесным входам и выходам. Отчетливые смешки и гогот, принадлежавшие четырем пиратам, эхом отражались от стен, позволяя Сынмину понять, где они находятся. Он пробрался через самый дальний от шума вход и стал внимательно изучать окружающую обстановку. Сейчас он находился в помещении, которое, судя по всему, было жилищем пиратов — там они спали и хранили свои вещи. Осторожно ступая, юноша прошел по помещению, не забывая каждые несколько секунд откидывать голову назад в качестве полусерьезной попытки быть наблюдателем, а затем нерешительно осмотрел комнату. После хирургически тщательного — ведь речь идет о Сынмине — обыска, короны нигде не оказалось, и Сынмин с тревогой выдохнул, переходя в следующую комнату. Он знал, что слишком задерживается, и чем больше времени он потратит, тем быстрее пираты закончат трапезу и поймут, что они сбежали. И он оставил Чонина одного, без всякой защиты. Сынмин мог надеяться только на то, что у спрайта все получилось лучше, чем у него. Чонин сжал руки в кулаки, прижал указательные пальцы к подбородку, надулся и уставился сузившимися аналитическими глазами на панель меню. — Кто-нибудь из вас хорошо разбирается в компьютерах? — А разве не ты должен быть тем, кто хорошо разбирается в компьютерах? — спросил Феликс, озадаченно сдвинув брови в ответ на резкий вопрос Чонина. — Если я технически состою из кода, это не значит, что я знаю, как он написан или как его переписать. — Чонин пробормотал, его собственные брови опустились на середину, а руки легли в скрещенную позу. — По крайней мере, не совсем. Не то чтобы каждый человек знал, как генетически модифицировать плод. Джисону и Феликсу оставалось только сидеть, ошарашенными, ведь он не ошибся. — Ладно, может быть, не нужно переписывать код или что-то в этом роде, потому что это звучит болезненно. Что, если бы ты мог… — Джисон замолчал, зажав нижнюю губу между зубами в напряженном раздумье, и тут ему в голову пришла одна мысль. — Что, если бы ты мог как-то подключиться к телевизору? — Он уже часть телевизора, Джисон. О чем ты говоришь? — Феликс посмотрел на него так, словно он говорил на другом языке, которого тот не понимал. — Я имею в виду, например, — разочарованно вздохнул Джисон. — Например, как пульт дистанционного управления подключается к телевизору. А что если Чонину подключиться к нему как к какому-нибудь внешнему устройству? Тогда он мог бы управлять тем, что делает телевизор. Феликс сделал недоверчивое лицо. — Что это вообще значит? Как Чонин может стать внешним устройством, если он находится внутри телевизора? — Я не могу. — Чонин ответил, заставив Джисона слегка помяться от прежнего возбужденного настроения, ведь он действительно придумал что-то полезное, — Но это натолкнуло меня на одну идею. — Хан снова усмехнулся. — Я не могу стать внешним устройством, но Джисон напомнил мне, что у нас есть внешнее устройство. Пульт от телевизора. Это ведь универсальный пульт, не так ли? Феликс заколебался, надеясь, что Чонин не думает делать то, что пришло ему самому в голову. — Да? А что? К сожалению, надежда Феликса не оправдалась. — Хорошо. Значит, это блютуз. Время поджимало. Сынмин все еще не нашел корону. Нервы шалили, движения немного замедлялись, но от этого становились еще более напряженными, ведь оставалось еще несколько комнат, которые нужно было проверить, несмотря на растущую безнадежность. Зайдя в случайную, на первый взгляд, комнату, он не ожидал, что его роговицы сразу же ослепнут от мерцания и блеска, которыми было наполнено это помещение. Помещение было небольшим, но каждый сантиметр стен и пола был усыпан золотом, серебром и драгоценными камнями. Много-много золота, серебра и драгоценностей. Золотые монеты, серебряные цепи, горы драгоценностей. От массы металла Сынмину пришлось прищуриться, чтобы не потерять остатки зрения, но, к счастью, он все же смог разглядеть то, ради чего рисковал жизнью: на вершине груды бриллиантов и рубинов лежали Драгоценность Короны. Хлопчатобумажный мешочек, который ему дала Чанбин, был бессистемно брошен в стороне, и Сынмин поспешил схватить его и засунуть туда корону, не обращая внимания на все остальное в комнате, ведь его единственной целью в тот момент было вернуться, а Чонин был невредимым и незамеченным. Сынмин не мог поверить в свою удачу, в то, что его до сих пор не поймали, и решил списать это на магию кино. Возможно, ему следовало бы перестать думать слишком рано, потому что, как только он вышел из комнаты, которая явно была полна украденных сокровищ, один из пиратов направился к нему. Его сердце упало на землю, желчь грозила подняться в горле, и он сделал единственное, что пришло ему в голову в этот момент. Он перекинул сумку через плечо, встал во весь рост и продолжил идти мимо пирата, не без вежливого кивка в его сторону, который, как ни странно, был принят. Все волосы встали дыбом от мысли, что ему удалось выбраться живым, но тут до ушей Сынмина донесся звук сбивчивого хрюканья, и он перешел с непринужденной ходьбы на отчаянный бег. За ним последовала еще большая суматоха — остальные пираты подхватили происходящее, и Сынмин помчался на верхнюю палубу так, словно от этого зависела его жизнь. Потому что так и было. Чонин сидел, скрестив ноги, на полу, прижав ладони к лицу, и со скукой смотрел на мигающий радар на экране, который крутился перед ним последние несколько минут, под которым было написано: Устройств не обнаружено — Пульт упал в унитаз. — напомнил Феликс. —Из-за этого он может не принимать сигнал. — Чонин только хмыкнул в ответ, желая подождать хотя бы до возвращения Сынмина, чтобы сдаться. Как будто это вызвало мальчика, Сынмин выпрыгнул через отверстие в полу, заставив Чонина вскочить с места и насторожиться. Вслед за ним выскочили четыре разъяренных пирата, заставив Чонина закрыть окно меню и последовать за Сынмином, который направился на верхнюю палубу, где находился штурвал. — Осторожно, сухопутные, я вырежу ваши сердца и повешу на мачту за внутренности! — с издевкой пригрозил CB97, когда Сынмин и Чонин оказались в окружении остальных — SpearB, Lee Know и Hyun.E, — которые были полны жажды крови, как будто не только что вернулись после еды, а скорее всего, их следующая трапеза была прямо перед ними. Феликс закрыл лицо ладонями, не в силах смотреть, и Джисон отдернул их, предчувствуя, что, что бы ни произошло, Феликс захочет увидеть это своими глазами. Рванувшись вперед, Сынмин ухватился за штурвал и изо всех сил крутанул его. От этого стоящий на якоре корабль слегка подпрыгнул, что вывело всех из равновесия. — Ты уже понял? — с отчаянием спросил Сынмин у Чонина, но, судя по выражению лица спрайта, он уже знал ответ. Чонин открыл было рот, чтобы извиниться, но тут в его голове раздался громкий и четкий звук: двойной гудок. Признак того, что он подключен к устройству по блютуз. Быстро хлопнув себя по груди, он увидел, как на экране привычным шрифтом высветилась сладкая и приятная надпись «Подключен к устройству Sony Remote». На лице Чонина, как и Сынмина, промелькнула улыбка облегчения, но к этому моменту пираты уже переориентировались и снова балансировали на подошвах своих ног. Ах да. — Захватить их! — приказал CB97, и хор недовольных «так точно» разнесся по океанскому воздуху. Сынмин и Чонин кивнули друг другу в знак молчаливого согласия, и спрайт побежал обратно на палубу под ними, заставив Hyun.E и SpearB устремиться за ним. Убедив себя, что с Чонином все будет в порядке, Сынмин сосредоточил все свое внимание на негодяе, который смотрел на него с высоко поднятым тесаком, словно он был мясником, а Сынмин — свежим мясом, доставленным на этой неделе. — Охо, я же говорил, что это будет весело. Взмахнув мечом, который все это время находился у него в руках, Сынмин не удержался и ухмыльнулся Lee Know, чтобы позлить его. — Я беру свои слова обратно. Ты болен не в хорошем смысле, а в плохом. — Нам нужно научить его, как правильно говорить. — вслух заметил Джисон. Феликс кивнул, ошеломленный тем, что Сынмин действительно собирался сразиться на мечах с пиратом. Хотя Сынмин не отличался атлетическими данными, он обладал впечатляющими рефлексами, поэтому смог парировать любой взмах клинка Lee Know своим (ну, и CB97). Казалось бы, этого было достаточно, чтобы сдержать пирата, но Сынмин почувствовал, как рука начинает уставать — тяжесть тяжелого металла наконец-то настигла его, выбив из него адреналин. Давай, Чонин, сейчас самое время, подумал он, когда пират едва не задел кончик его левого уха. На другой стороне палубы Чонин отпихнул SpearB и Hyun.E, по сути, отправив их в погоню за гусями, причем гусем оказался он сам. Огибая случайные бочки и перепрыгивая через неуместное оборудование, пираты словно попадали в карикатуру (совсем как Сынмин и Феликс в начале вечера, из-за чего вся эта заварушка и началась), едва успевая за каждым резким поворотом и прыжком. Чонин оказался на удивление проворным, как лиса. В конце концов, спрайт оказался в зоне видимости SpearB и Hyun.E, словно они играли в собачку. Если прислушаться, то можно было различить, как они рычат, набрасываясь на Чонгна со всей силы. Возможно, если бы у них было больше одного работающего мозга (или они просто смотрели вверх), они бы обратили внимание на канат, удерживающий один из парусов, висящий невероятно низко над Чонином. Достаточно низко, чтобы он успел подпрыгнуть и ухватиться за него, вовремя расставив ноги, чтобы столкнуться друг с другом и удариться головами. Гордо улыбаясь, Чонин мягко, как кошка, опустился на ноги, наблюдая, как Hyun.E и SpearB массируют свои черепа с угасающим сознанием. — Не так быстро… — прорычал ему в ухо леденящий кровь голос, и холодный металл крюка CB97 в руке вдавил острый наконечник в яремную вену Чонина, давление на которую было чуть меньше, чем разрыв кожи. (Я забыла упомянуть, что у него есть крюк для руки? Извините, но это не имело отношения к сюжету — до этого момента). Сынмин развернулся, чтобы увидеть Чонина, и в его жилах застыли тревога и трепет при виде того, как грубо держит спрайта капитан корабля, который сально ухмыляется. Lee Know воспользовался моментом, когда Сынмин отвлекся, и, стиснув зубы в готовности, направил на него свое оружие. Кстати, в момент удара клинок откинулся назад и оказался лицом к лицу с пиратом, и попытка проткнуть ему спину превратилась в простую рану в мышце предплечья. Из глубины души Сынмина вырвался стон, перешедший в жгучее шипение, и он увидел, как тесак отходит в сторону Lee Know, и на его лице появилась отвратительно самоуверенная ухмылка. Адреналин хлынул через Сынмина, покалывая пальцы на ногах, и его сознание закружилось и запульсировало от боли и повышения уровня гормонов, заставив его сделать две вещи, о которых он никогда не мог и мечтать. Злобная усмешка, которую нападавший заготовил для себя, дернулась в уголках, когда Сынмин, который, по его мнению, уже должен был упасть на землю в агонии, гневно раздул ноздри и схватил пирата за отвороты пальто. Пират ничего не оставалось делать, как смириться со своей участью: Сынмин подхватил их на руки и с силой десяти человек спихнул пирата с поднятой палубы. Конечности затрещали, в соленом воздухе раздались умоляющие крики, и морской волк упал на высоте скольких бы футов они ни находились, его глаза закрылись, а тело, как тряпичная кукла, шлепнулось при ударе о деревянную поверхность палубы под ними. — Неужели Сынмин только что…? — Феликс, наконец, выдавил из себя эти слова: и он, и Джисон наблюдали за происходящим в полной тишине, так как были слишком взволнованы и погружены в себя, чтобы высказать хоть какую-то связную мысль. Следующее, о чем Сынмин и не думал, произошло в тот момент, когда он снова встретился взглядом с CB97, который все еще держал Чонина в своей угрожающей хватке. Сердце громко стучало в ушах, подобно барабанному бою боевого кличя, определяя дополнительный ингредиент в консистенции энергетического сока, бегущего по его кровеносным сосудам, настолько подавляющего, что его действия приводились в движение прежде, чем мозг успевал послать сигнал. — Эй, капитан Крюк! У вас был шанс просто отпустить нас, но теперь… — его свободная ладонь обхватила длинный канат, который был привязан у его головы, как стиральная машина, и тянулся до самой верхушки грот-мачты. — Время вышло. — Ладно, это было немного лучше. —признал Феликс, имея в виду свой предыдущий ужасный треп. Усилием воли и отчаянием подняв руку, он с удивительной легкостью перерубил грубый канат, и Сынмин затаил дыхание, прежде чем спрыгнуть с края палубы, бросив оружие и вцепившись в синтетическую лозу смертельной хваткой. Он взмыл в воздух, направляясь к последнему пирату и захваченному им спрайту. С высоты ракурса Сынмин, к сожалению, не смог увидеть, как в панике и ужасе каблук его ботинка врезался в нос CB97, и тот рухнул на землю, как кегля для боулинга. Ржавый крюк, державший Чонина, как на мушке, бесцеремонно упал у ног Сынмина, и он грациозно приземлился рядом с Чонином, ухмыляясь, словно не зная, когда в следующий раз им будет позволено улыбнуться. — Ладно, я беру назад все свои плохие слова о нем, Сынмин — самый классный человек, которого я когда-либо встречал! — промурлыкал Джисон, его рот был комично открыт от того, чему он только что стал свидетелем. Феликс не мог не кивнуть. Сквозь разрывы пальцев CB97 донесся вопль мучительной боли, и он судорожно схватился за нос. Казалось, он хотел что-то сказать, возможно, зловеще-угрожающее, но в тот момент, когда багровый цвет его ладоней достиг периферийного зрения, глаза его закрылись, а тело рухнуло на доски пола. Чонин даже не пытался подавить смех, глядя на разыгравшуюся перед ним сцену, недоумевая, как он умудрился попасть в такую ситуацию и почему он будет делать это снова и снова, если только Сынмин тоже захочет. Мальчик выжидающе посмотрел на спрайта, и его тело затряслось, набирая в легкие воздух. — Я готов, когда ты будешь готов. Кивнув, Чонин перебрался на борт корабля и, осторожно подтянувшись, встал на карниз. Сынмин в замешательстве следил за его движениями, но Чонин поманил его вытянутой рукой. Естественно, Сынмин последовал его примеру (и тоже взял его за руку), позволив себе присоединиться к спрайту на шатком краю, не сводя глаз с клубящихся под ними волн. Перед ними появилось знакомое зеленое окошко меню, и Чогин провел рукой по нему, перебирая страницы настроек и расширенных поисковых систем, пока Сынмин наконец не узнал среди пресловутой главной страницы Netflix отчетливый постер фильма «Грозовой перевал». Рука Чонина освободилась от руки Сынмина, но только для того, чтобы он мог обхватить мальчика за талию и притянуть к себе. — Задержи дыхание, — последнее, что услышал Сынмин, прежде чем потерял опору. Вернее, прежде чем он потерял опору, Чонин направил коробку с меню в сторону моря, дуэт упал под пронизывающим ветром (благодаря Чонину), и их зрение потемнело прежде, чем они смогли установить контакт. Экран телевизора стал черным. Феликс сжал руки в кулаки, упираясь в плюш дивана под собой, а Джисон наклонился вперед в предвкушении. Никто из них не знал, сработает ли план Чонина, тем более что он никогда не умел управлять телевизором самостоятельно. До сих пор. Говоря простым языком, Чонин подключился к телевизионному пульту и каким-то образом переключил его, чтобы управлять телевизором из своего блока меню, а затем включил «Грозовой перевал». Однако даже через несколько секунд экран оставался черным. Феликс посмотрел на Джисона и увидел, что его друг тоже смотрит на него, и оба с одинаковым выражением лица говорят о том, что они думают об одном и том же: они оба в полной заднице. Пока это не так, потому что экран снова засветился. Но, к сожалению, облегченно вздыхать и охать было еще рано, так как перед ними открылась совсем не та сцена, которую они ожидали увидеть. Придя в себя, Сынмин услышал нежный шелест пальм, колышущихся на ветру, и успокаивающий шум морских волн. Он настороженно открыл глаза и прищурился от палящего солнца. Приподнявшись в сидячем положении, он почувствовал, как горячий песок ложится на ладони и осыпает кожу, словно блестками. Рука Сынмина все еще имела неприятный порез, и он не мог сказать, разыгрывает ли его сознание, но казалось, что под нестерпимым жаром она болит еще сильнее. — Надо бы перевязать. Чонин, которого нашли в нескольких метрах от него, подполз к Сынмину и опустился рядом с ним на колени. Не успел мальчик и слова вымолвить, как спрайт задрал подол его джемпера и стянул его с тела, обнажив под ним черную футболку с короткими рукавами. Сынмин старался не смотреть, клялся, но разве он виноват, что его зрачки были прикованы к тому, как сгибались руки Чонина, — почти неестественно для его худощавого телосложения, — когда он завязывал джемпер вокруг раны. — Сынмин покраснел? — спросил Джисон, как будто забыв, что Чонин слышит его слова. Сынмин с любопытством посмотрела на спрайта. — Почему ты смеешься? Джисон или Феликс что-то сказали? — В ответ на это Феликс хлопнул Джисона по плечу за отсутствие такта, отчего тот вскрикнул. Чонин закончил завязывать узел, заставив себя расслабиться и мягко улыбнуться. — Ничего страшного. Так лучше? — Вроде того. Но все равно больно. — Сынмин огляделся по сторонам, наконец-то правильно оценив окружающую обстановку. — Где мы, черт возьми, находимся? Слева от них было море, под ногами — песок, а справа — заросшие джунгли, наполненные различными экзотическими растениями, которые Сынмин даже не смог назвать. Одно можно было сказать точно: они точно не в Грозовом перевале. Чонин помог Сынмину подняться на ноги, и тот, похлопав по одежде, почувствовал шорох хлопчатобумажного мешка на плече и закрыл глаза, успокаиваясь. Драгоценность все еще была у него. Впрочем, паника была недолгой, так как Сынмин начал смиряться с новым положением дел. Они были не в Грозовом перевале. —Мы не в Грозовом перевале. — вслух произнес Сынмин. — Мы- Чонин, где мы? Спрайт огляделся по сторонам, догадавшись, что мальчик находится на той же странице, и пассивно почесал затылок. — Хм… Понятия не имею. — Ты… — Глубоко вдохнув, Сынмин попытался не дать гневу, который он подавлял всю ночь, взять верх, но чем больше он его сдерживал, тем сильнее он чувствовал, как он толкается по швам, словно подушка, в которую набили слишком много ваты. — Ты отправил нас в другой фильм?! После паузы — не то чтобы долгой, но и не короткой — Чонин выдавил из себя: — Думаю, да… У Джисона в миллионный раз надулись губы, и он снова вжался в подушку, чувствуя, к чему клонится разговор. — Что… Но… Я думал, ты сказал, что все понял! Я видел тебя… Я видел афишу фильма… Что случилось?! — с досадой произнес Сынмин, которому жара, бьющая по спине, никак не могла остудить ситуацию. — Я… я не знаю! Я думал, что все получится! Наверное, потому что пульт упал в воду, он весь испортился… Сынмин, подняв руку, остановил Чонина. — Подожди, ты… Ты использовал пульт от телевизора, из-за которого я вообще попал в эту передрягу, чтобы попытаться вытащить нас?! Почему ты решил, что это хорошая идея?! — Хотя он не собирался срываться на Чонина в этот момент, ему было приятно наконец-то выпустить всю сдерживаемую ярость, и, подобно потоку воды, прорвавшемуся через прорванную плотину, он, похоже, не собирался успокаиваться в ближайшее время. — Ну, других-то у меня не было! Я впервые попробовал что-то подобное, просто чудо, что это вообще получилось! — Чонин сделал паузу и поправил себя, — Получилось. Сынмин с недоверием покачал головой. — Отлично, значит, я застрял в очередном фильме, где мне, скорее всего, будет угрожать очередная опасность, я буду буквально бороться за свою жизнь, потому что вы трое не смогли придумать ничего надежного, пока я крал драгоценности короны и получал ножевые ранения от пирата! Феликс неловко опустил глаза, а Джисон от стыда медленно прикрыл лицо подушкой, лежащей у него на коленях. Они ни в чем не виноваты, Сынмин знал это. Но в тот момент он думал не слишком связно, особенно когда эта проклятая жара обжигала кожу на шее. Чонин успокаивающе положил руку на плечо Сынмина. — Эй, все будет хорошо-, —Но успокаивать было уже поздно: швы на подушке лопнули один за другим. Сынмин резко отдернул руку. — Тебе легко говорить! Тебя же не засосало в телевизор! Мне нужно домой, пока мама не поняла и не потеряла сознание от шока. А у меня в понедельник экзамен по биологии, к которому надо готовиться! — Конечно, он сейчас думает об экзамене по биологии. — пробормотал Феликс, закатывая глаза, несмотря на то, что втайне был благодарен за напоминание. — Слушай, извини! Я же не хотел, чтобы так получилось. Для меня это тоже страшно, понимаешь? — Ну да, конечно! — В голосе Сынмина прозвучал сарказм, но следующее, что вырвалось из его уст, больше походило на яд. — Я не знал, что спрайты могут испытывать страх, учитывая, что ты… что это было? Ты даже не существуешь? Ты — призрак без цели? Как будто эмоции — это часть твоих стандартных настроек, даже они не настоящие! Тишина повисла над всеми четырьмя, и все они напряглись так сильно, что стало больно. Феликс был уверен, что его зубы сейчас впиваются в губы до крови, а Джисон сжал свою собственную с таким усилием, что челюсть почти заблокировалась. В голове у Сынмина прояснилось, а затем наступило похмелье сожаления, которое нам всем хорошо знакомо — когда мы сказали что-то, чего точно не должны были говорить. — Чёрт, прости, Чонин, я не хотел… — Нет, ты прав. — Вмешался спрайт, его голос был просто шепотом. — Я не существую. У меня нет цели. Как ни странно, но благодаря тебе мне стало казаться, что она у меня есть… — Сынмин почувствовал себя больным от досады и раскаяния. — Забудь об этом, может, мне стоило просто оставить тебя в покое, а не вмешиваться. — В голове Чонина промелькнула мысль, и он не мог понять, откуда она взялась — из логики или из эмоций — не то чтобы Сынмин считал, что у него есть что-то из последнего. Впрочем, он был прав: Чонин не был создан для того, чтобы испытывать эмоции. Эмпатия — это то, чему он должен был научиться сам. Но как он мог ее включить, так же легко он мог ее и выключить. — Удачи тебе, Сынмин, добраться до дома. Думаю, на этом мы должны расстаться. — О чем ты говоришь? — спросил Сынмин, с недоумением наблюдая за тем, как спрайт, крутанувшись на пятках, уходит в сторону деревьев. — Чонин?! Чонин, какого черта?! Неужели ты собираешься бросить меня здесь одного?! Чонин! Он успел произнести последнюю фразу, прежде чем спрайт полностью скрылся среди листвы: — Меня зовут Ч-три-ноль-Н-джи-один-Н. Конечно же, Сынмин последовал за ним. Вопреки своим прежним суровым словам, Сынмин почувствовал, что ему небезразличен спрайт, и мысль о том, что на него могут напасть или ранить в одиночку в джунглях на каком-нибудь острове, вызвала у него больше опасений, чем он мог предположить. Прошло несколько часов или минут, которые показались ему часами (Сынмин не мог определить, в какую искаженную реальность он попал), а мальчик нигде не мог найти спрайта. Все пути стали выглядеть одинаково, и он был уверен, что все это время ходил по кругу. Он начал терять надежду, не зная, что делать: невыносимую жару, нестерпимую боль в предплечье или всепоглощающий ужас от того, что могло случиться с Чонином. — Феликс? — неопределенно позвал Сынмин. — Я не знаю, слышишь ли ты меня сейчас, или я должен быть с Чонином, чтобы это сработало, но я все равно продолжу говорить, потому что мне скучно, я устал, и от этой жары я схожу с ума. — Он устало вздохнул. — На случай, если я не выберусь отсюда, я просто хочу, чтобы вы знали, что я не считаю, что мультфильмы — это для четырехлетних детей. Точнее, считаю, но мне не следовало осуждать тебя за то, что они тебе так нравятся. И извини, что я всегда занимаю телевизор каждую пятницу. Ты прав, это наш семейный телевизор, и ты должен иметь право пользоваться им по пятницам. Иногда. И, Джисон, прости, что постоянно называю тебя идиотом, хотя ты сам так себя ведешь. Наверное, я просто… завидую? Тому, что вы двое так долго были лучшими друзьями, даже если ваша дружба основана на глупых поступках ради дешевого смеха. Переход в другую школу был для меня не самым простым делом, заводить друзей было не самым простым делом. Но даже в старой школе у меня было не так уж много друзей. В каком-то смысле, планируя смотреть фильмы по вечерам в пятницу, я чувствовал, что у меня действительно есть планы, даже если это было сидеть дома и смотреть одни и те же фильмы снова и снова, в то время как все остальные ходили и веселились. Выбирать одиночество было гораздо лучше, чем признаться себе в том, что я одинок. Сынмин не собирался говорить все это, он собирался остановиться только на телевизоре, но наконец-то высказать все это перед аудиторией, которую он не мог ни слышать, ни видеть, было дико приятно. — Наверное, я был не самым лучшим братом, да? Если я выберусь отсюда, я обещаю, что стану лучше. Я научусь быть менее… ну, менее похожим на себя. Если нет… передай маме мои извинения. — Ну, я чувствую себя дерьмово. — Джисон заметил, что его рот напряженно нахмурился из-за признания Сынмина. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Феликс. — Ты что, плачешь? Блондин яростно вытирал слезы со щек. —Мы должны вытащить его оттуда, Сон. Не только потому, что родители похоронят меня под землей, но и потому, что, да, он невыносим и мы все время ссоримся, но ведь братья такие, не так ли? — Правда, мой брат однажды бросил меня в грязевую яму в саду после дождя, потому что я одолжил у него игровой контроллер и забыл зарядить его. Феликс предпочел пропустить это откровение мимо ушей, радуясь, что Сынмин не старше и не больше его, как брат Джисона. Возможно, обоим сводным братьям следует больше исповедоваться перед друг другом. — Я не позволю Сынмину погибнуть в джунглях в одиночку. Мы должны вытащить его оттуда. — И что же нам делать? — Джисон сделал паузу, искренне перебирая в уме варианты решения, но ничего не добился. — Мы буквально ничем не можем помочь ему отсюда. Мне очень жаль, Ликс. — Феликс сжал губы, чтобы они не дрожали, и Джисон притянул его к себе, позволив голове блондина лечь на его плечо, и все, что они могли делать, это смотреть на экран. Мысли об отчаянии и поражении захлестнули Сынмина, и он уже готов был сдаться и смириться со своей новой участью человеческой туши, которую будет пожирать любое животное, когда услышит вдалеке звуки… пение? Он был уверен, что от знойной жары и потери крови у него началась бредовая стадия, но все же не мог не плыть на звук, как сирена, манящая моряка в свою ловушку. Звук становился все сильнее, глубже, зловещее. Сынмин приблизился к тому, что казалось отверстием в поле бархатистой листвы и дикой флоры, и зрелище, представшее его глазам, было достаточно, чтобы из глубины его горла вырвался взволнованный вздох. — Что за… Что это такое? — Феликс выдавил из себя слова, проклиная себя за молчаливую мысль о том, что хуже и страннее уже быть не может. — Кажется, я знаю, в каком фильме они… — Джисон повысил голос на несколько тонов, и это было вполне оправданно: от ужаса на лице Сынмина у него перехватило дыхание. Скандирование сопровождалось маршем ног, настолько громким и мощным, что земля задрожала, а равновесие Сынмина стало неустойчивым, и он пригнулся к земле. Это было разумным решением, так как позволило ему еще больше спрятаться в зелени и в то же время наблюдать за ужасающим зрелищем. Существа ростом около 2-3 метров стояли по кругу, держа в руках большие копья, похожие на тонкие древесные стволы, и то и дело ударяли ими о землю. Несмотря на сходство со знакомыми животными (волк, кролик, хорек, квокка, птенец, щенок, пустынная лисица), в их ненормальном росте и размерах, а также в том, что они стояли на задних лапах, а передние использовали в качестве оружия, было что-то безумно тревожное. На них были темные черные плащи, капюшоны накинуты на шею, и они продолжали скандировать, почти механически ударяя своими скипетрами о землю. Во главе круга возвышался плетеный трон, на котором восседало еще одно существо, но, судя по всему, некий гибрид. Длинные висячие уши, торчащие вверх, придавали ему сходство с кроликом, но между глаз, закрытых капюшоном, находилось несомненно свиное рыло, а кожа была покрашена в розовый цвет. На голове красовалась корона из того же материала, что и трон — веток, мха и лиан. Откинувшись на спинку кресла, он наслаждался вниманием толпы и самодовольно ухмылялся. В этот момент Сынмин понял, в каком фильме он оказался. И только одна мысль билась в его голове: Найти Чонина. Прямо сейчас. Сынмин не знал, как долго он бежал. Честно говоря, он был слишком занят мыслями о том, где может быть Чонин и не крадутся ли за ним звери, чтобы обращать внимание на такие пустяки. Ух ты, Сынмин считает, что считать цифры — это мелочь, а вот бежать, спасая свою жизнь, приходится много раз. Он уже начал подумывать, не сбежал ли Чонин на другое устройство, ведь он говорил, что может путешествовать по течению, и если бы он был достаточно зол на Сынмина, то мальчик не стал бы винить спрайта за такой поступок, но в глубине души у него теплилась маленькая надежда, что Чонин не окажется таким бессердечным, чтобы оставить его одного без возможности вернуться домой. Несмотря на то, что они провели вместе совсем немного времени, Сынмин почувствовал, что полюбил его. Он был дружелюбным, отзывчивым и хорошим товарищем. (Не говоря уже о руках.) Сынмин с полной уверенностью признал бы, что Чонин, пожалуй, больше человек, чем он сам. Если бы только он смог найти его первым… И тут он заметил его. Сквозь деревья проглядывала голова с волосами цвета воронова крыла. — Чонин? Чонин! — Пошатываясь среди зарослей растений, преграждающих ему путь, Сынмин попытался как можно быстрее добраться до него, чтобы не успеть исчезнуть из поля зрения, как вдруг споткнулся о корень дерева, тело мальчика понесло вперед, и он упал на что-то. Или, скорее, в кого-то. — О, Боже, Чонин! — воскликнул он с облегчением, его руки сами собой обхватили спрайта. — О, э-э, я имею в виду Ч-три-ноль-Н-джи-один-Н. Ты жив! — Похоже на то. — Чонин попытался пошевелиться, чтобы сесть, но это было довольно трудно, когда Ким Сынмин прижалась к нему, как коала к дереву. — Э, Сынмин? Мальчик тут же дернулся назад. — Прости. За многое. Я не должен был говорить все это раньше. Я действительно ничего такого не имел в виду, я просто хочу домой. Я знаю, что это не оправдание тому, что я вымещаю все на тебе, и ты имел полное право оставить меня здесь одну и, не знаю, отправиться к кому-нибудь в телевизор, где они смотрят какой-нибудь диснеевский фильм или что-то в этом роде. Уголки рта Чонина слегка потянулись вверх. — Я хотел. Я собирался. Но я не смог. Мне было неприятно оставлять тебя одного, даже если ты была излишне груб. — Сынмин смущенно опустил глаза. — Вообще-то я собирался найти тебя. Я знаю, в каком фильме мы сейчас. — Да, я тоже знаю! — Сынмин перебил его, и они одновременно произнесли название фильма: — Зоопарк детей! Фильм «Зоопарк детей» был похож на «Повелителя мух», в который добавили бы человекоподобных гигантских зверей, которым нечего было делать посреди джунглей на необитаемом острове, приветствуя своего короля Двэкки (странный гибрид свиньи и кролика). Сынмин видел этот фильм всего один раз, и этого было достаточно, чтобы больше никогда его не смотреть. Фильм был безвкусным, игра актеров — смехотворной, а графика зверей — шутовской. Конечно, увидеть их в реальной жизни — это совсем другой опыт, и Сынмин удивился, что не потерял сознание от шока. — Сынмин, прости меня. Ты прав, мне не стоило рисковать с пультом, ведь посмотри, к чему мы пришли. Я, как никто другой, знаю, как опасно возиться с поврежденной электроникой — с этими проклятыми вирусами… Я просто очень хотел помочь тебе, и я… — Эй, тебе не нужно извиняться. — Сынмин заверил его, похлопав по руке. — Давай просто двигаться дальше и вместе искать выход из этого ужасного фильма, хорошо? — Чонин медленно улыбнулся ему в подтверждение, кивнув головой. — Аввввввввввв! — Два голоса слились воедино, напомнив Чонину, что у них есть зрители. Он тихонько хихикнул, давая понять Сынмину, что Феликс и Джисон все еще с ними, и его глаза расширились: — А они случайно не слышали… э-э, мой маленький монолог, да? — Он вздрогнул, увидев, что Чонин снова кивнул. — Феликс плакал. — Чонин! — Блондин выругался, почувствовав себя преданным спрайтом (он никогда не думал, что это будет сказано). Джисон тяжело вздохнул: — Мы можем решить семейные вопросы на встрече выпускников, но вам, ребята, нужно убираться из джунглей. — Почему? — настороженно спросил Сынмин, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Вы находитесь на территории зверей, если они вас увидят, то убьют и съедят. Поверь мне, я видел этот фильм много раз. — Сынмин не удивился, похоже, этот фильм был как раз по вкусу Джисону. — Я знаю, куда ты можешь пойти, это безопасное место, и ты будешь с другими людьми. Хотя Сынмин и признал (с трудом), что действительно видел этот фильм, он мало что мог вспомнить из его сюжета, а это означало, что он забрел на опасную территорию. В буквальном смысле. Джисон провел их через джунгли на другую сторону острова, пока они снова не оказались на песчаном пляже. По мере приближения размытый вид того, что казалось обломками самолета, начал проясняться, но прежде чем они смогли подойти к нему вплотную, Джисон велел им остановиться. — Ладно, эм, нет простого способа сказать это, поэтому я просто скажу это. — Он обменялся нервным взглядом с Феликсом, который поднял на него растерянный взгляд. — После этой сцены… следующая обрывается на шесть недель позже. — Шесть недель?! — хором воскликнули Сынмин, Феликс и даже Чонин. Сынмин сдержал желание прыснуть. — Значит, мы застрянем на этом острове на шесть недель?! — Ну, в нашем времени это будет всего лишь одна секунда, так что не совсем так, но… да, вы будете чувствовать себя так, будто пробыли там шесть недель. — Джисон разочарованно пожал плечами. — Но это еще не самое страшное… После шести недель вас найдут звери и устроят здесь беспредел. Только один из главных героев выживает, потому что он обезглавливает Двэкки и становится новым королем… Но это неважно, я думаю. — Шесть недель… — с недоверием прошептал Сынмин. — И что, я должен простоять здесь шесть недель, а потом меня насмерть загрызет трехметровый свинокролик?! Феликс наконец заговорил: — Нет. Ты проведешь следующие шесть недель, пытаясь придумать другой план, как выбраться оттуда, а мы проведем следующие пять минут, пока будет идти следующая сцена, занимаясь тем же самым. Мы вытащим тебя оттуда, Сынмин. Я обещаю. — Подождите, разве это не означает, что вы не сможете разговаривать с нами в течение шести недель? — спросил Чонин, и все замолчали, осознав это, а затем обменялись прощальными словами, словно не знали, увидятся ли они когда-нибудь снова (что, впрочем, было не такой уж и гиперболой). — Чонин, — серьезно обратился Феликс к спрайту. — Это только для тебя, но, пожалуйста, присмотри за Сынмином. Я знаю, что он ведет себя так, будто знает, что делает, но я вижу, что он напуган. Я не знаю, сможет ли он прожить на острове шесть недель, он сказал мне, что никогда не был на пляже. Просто, пожалуйста, присмотрите за ним и убедитесь, что он не сойдет с ума. — Чонин молча, чтобы не дать Сынмину понять, что он общается со своим сводным братом, решительно кивнул, и Феликс немного расслабился. Джисон и Феликс, затаив дыхание, смотрели, как Сынмин и Чонин идут по песчаной тропе к разбитому самолету, не зная, кто первым схватит кого за руку в знак солидарности. Феликс повернулся к Джисону и, схватив его за запястье, потащил на кухню — подальше от телевизора. — У меня есть план. Подняв брови, встревоженный и скептически настроенный Джисон жестом попросил друга рассказать подробнее. — Я не мог сказать Сынмину, потому что он с ума сойдет, но, как мне кажется, другого выхода нет… — Его взгляд остановился на столике в гостиной, и Джисон последовал за ним. — Нет… — серьезно произнес второй парень, поняв, о чем говорит блондин. Феликс горячо закивал головой. — Да. Это единственный способ. Мы должны использовать пульт. — Но ты же видел, что это не сработало! И это привело к тому, что Сынчоны ввязались в передрягу. — Феликс вопросительно наклонил голову, услышав прозвище. — Это Сынмин и Чонин вместе. Название их пейринга. Потому что, знаешь, я их люблю. Они очень милые вместе, хорошо работают в команде, и у них несомненная химия. — Что… Они не герои фильма, Джисон… Ну… В любом случае, — Феликс с отвращением сузил глаза, продолжая излагать свой план, — Ничего не вышло, потому что Чонин пытался связаться с пультом. Он объяснял — когда рассказывал нам про эту хрень со спрайтами, когда Сынмин украл корону — что-то про то, что поврежденные водой спрайты злятся и превращаются в жуков. Может, когда он подключился к ней, они пытались над ним подшутить? Джисон внимательно кивнул. — В этом есть смысл, но ты же знаешь, что нам тоже слишком рискованно трогать пульт. — Именно поэтому мы его и не трогаем. Феликс ухмылялся, глядя на недоуменное выражение лица Джисона, пока тот не полез в холодильник и не достал оттуда банку колы, точно такую же, как та, которую ранее опрокинул Джисон (его новый враг). — Это заставило фильм измениться, но ни с нами, ни с Сынмином, ни с Чонином ничего не случилось. Так что если мы воспроизведем то, что произошло, то сможем вернуть их в «Грозовой перевал». — Ликси, ты гений! — тут же воскликнул Джисон. — Значит, мы просто бросим банку на пульт, опять? Убирая напиток из рук Джисона, Феликс покачал головой. — Нет, она слишком тяжелая, и мы не хотим рисковать, чтобы пульт сломался или напиток взорвался. Нам нужно найти что-то маленькое и легкое, чтобы не причинить большего вреда, но достаточно тяжелое, чтобы оно создавало достаточное давление для того, чтобы поменять фильм. — Например, импульс, и все такое. — Джисон рассмеялся. — Я так сдам этот тест по естествознанию в понедельник. —Во-первых, импульс — это физика, а тест по биологии. Во-вторых, сосредоточься. У нас осталось всего пара минут, так что вперед! Впервые в жизни Феликс пожалел, что его дом не такой просторный. Чем больше пространства, тем больше мест для поиска, а в условиях ограниченного времени это не самый лучший вариант. Почти разгромив весь дом, нижний и верхний этажи, Феликс грубо открыл ящик на кухне, и глаза его загорелись ликованием, когда он наконец нашел идеальный предмет для использования. Он поднял на ладонь маленький прыгучий красный шар и позвал Джисона, чтобы тот спустился из ванной, как раз к началу следующей сцены. Пока все это происходило, между Сынмином и Чонином произошло много событий. Чонин чувствовал, как нервничает Сынмин, держа руку парня в своей, побуждая его сжимать ее сильнее, когда они, наконец, добрались до обломков. — Алло? — спросил спрайт, немного подождав ответа. Казалось, ответа не будет, пока изнутри самолета не послышались гулкие шаги, и из дверного проема, в котором отсутствовала дверь, не высунулась голова с вьющимися светлыми волосами. Мальчик, которому она принадлежала, уставился на Сынмина и Чонина, как бы сомневаясь в том, что видит, затем повернулся обратно в самолет и позвал: — Парни, выходите сюда! У нас еще двое! Из машины вышли четверо парней, светловолосый подошел к дуэту с приветливой улыбкой. — Привет, мы не знали, что есть еще выжившие! Я — Крис, это Сэм, Льюис и просто Рино. Никто не знает, почему. Остальные трое помахали им, и те вежливо ответили. Крис заметил перевязанную руку Сынмина. — Черт, это выглядит ужасно! Льюис, возьми… — Он замолчал, ожидая, когда Сынмин назовет свое имя. —Я Сынмин, а это Ч-три- — Чонин. Я Чонин. — Вмешался спрайт, мягко улыбнувшись Сынмину, и тот улыбнулся в ответ. Крис некоторое время смотрел на них. — Так, Льюис, возьми Сынмина и приведи его в порядок с помощью аптечки. — Мальчик, обративший внимание на имя Льюис, поманил Сынмина за собой, когда тот вернулся в самолет. Подсознательно Сынмин настороженно посмотрел на Чонина, на что тот кивнул ему в знак того, что он должен доверять этим ребятам. Джисон не просто так направил их в эту сторону, он не стал бы этого делать, если бы думал, что кто-то из них окажется плохим. — Ну что, Чонин? — спросил Крис, как только Сынмин и Льюис скрылись в самолете. — Где вы двое были все это время? — Хм? Ну… На самом деле мы не выжили в авиакатастрофе. Мы были в лодке, там произошел несчастный случай, мы упали за борт, и Сынмин зацепился рукой за дно. Отсюда и порез. И да, несколько часов назад нас выбросило на другой берег острова. — Если Чонин и был благодарен за то, что его когнитивные системы работают в десять раз быстрее, чем у человека, то это был именно тот случай. — А, это отстой. — заметил Сэм, похлопав Чонина по плечу. — Не волнуйся, этот остров не так плох, как ты думаешь. И это было не так. В течение следующих шести недель Сынмин и Чонин подружились с Крисом, Сэмом, Льюисом и даже с Рино (хотя он мало разговаривал). Они превратили внутреннюю часть самолета в нечто вполне пригодное для жизни, использовав в качестве постели самолетные одеяла и подушки. Сынмин хотел было спросить, где находятся тела остальных пассажиров, но решил оставить это на совести киношников, опасаясь больше никогда не заснуть. Питание в самолете уже давно закончилось, поэтому приходилось довольствоваться сушеным арахисом, консервированными напитками, любыми растениями и фруктами, которые удавалось найти в джунглях, а также, если повезет, рыбой, которую удавалось поймать в тот день. Чонин сдержал обещание, данное Феликсу, и внимательно следил за Сынмином. Поначалу ему было нелегко смириться с тем, что он застрял на необитаемом острове, полном голодных зверей, поэтому он с головой ушел в разработку плана «Б» по возвращению домой. Никто не спрашивал, что находится в его хлопковом мешке, и никто не осмеливался заглянуть внутрь, за что Сынмин был ему безмерно благодарен, ведь было бы очень трудно объяснить, как и почему он оказался обладателем Драгоценности Короны. Сынмин был благодарен и за то, что Чонин присматривал за ним. Поначалу он не замечал этого, слишком погруженный в свои мысли, чтобы обращать внимание на то, как спрайт постоянно проверяет, как у него дела, и как он предлагает Сынмину свою порцию еды — спрайты не едят, они могут, если хотят, но не обязаны, — поэтому Чонин обычно предлагал мальчику свою порцию. (Правда, Сынмин не очень-то любил есть из телевизора, но запах рыбы, которую Рино жарил на гриле, был слишком силен для его желудка, и он быстро сдался). Вскоре забота, которую Чонин проявлял по просьбе к Феликсу, переросла из простого присмотра за Сынмином в искреннюю заботу о нем. Например, он стал каждый день проверять рану Сынмина и следить за тем, чтобы в нее не попала инфекция. А когда наступала очередь мальчика ловить рыбу или собирать растения, он отправлялся с ним на поиски пищи, испытывая странный страх перед тем, что Сынмин будет делать что-то из этого без его защиты. (Особенно если рядом бегают звери). И Сынмин, и Чонин чувствовали, что за те недели, что они провели вместе на острове, что-то изменилось, но не были уверены, что именно. Сынмин стал часто задумываться над своими мыслями и чувствами, размышляя о том, что они могут означать. Конечно, Чонин нравился ему как друг, он был добрым, заботливым и сострадательным. Но он также был спрайтом, кусочками кода, записанными в его телевизоре. Иногда Чонин вел себя более по-человечески, чем Сынмин, но ему пришлось смириться с фактом: Чонин не был человеком. Даже если ему удавалось простой улыбкой заставить сердце Сынмина бешено биться о грудную клетку, или он заставлял Сынмина чувствовать себя в безопасности и утешаться в самых неудачных ситуациях. Да, они многое пережили вместе, до такой степени, что кажется, будто они знают друг друга всю жизнь, но это не отменяет того, насколько нелепой была идея о том, что Сынмин мог влюбиться в спрайта. (Мы даже не стали упоминать о том, как он бесстыдно пялился на руки Чонина, когда тот помогал Крису и Льюису наколоть дров для костра). Так было до одной ночи, когда они провели несколько недель в роскошном отпуске. Крис, Сэм, Льюис и Рино крепко спали, а вот Сынмин никак не мог уснуть. Поворочавшись некоторое время, он нерешительно подошел к Чонину и разбудил его, попросив пойти с ним подышать свежим воздухом. Они сели на берегу и долго разговаривали, задавая друг другу вопросы о своей несовпадающей жизни. — Так, значит, ты, по сути, прожил все жизни за одну? Ты автоматически победил. — заявил Сынмин, и Чонин бросил на него взгляд. — Я знаю, ты думаешь, что это все веселье и игры, но переживать все, как призрак, не так уж гламурно, как кажется. — Он мягко улыбнулся про себя. — Я имел в виду, когда говорил, что это самое веселое, что у меня когда-либо было. Сынмин не удержался и фыркнул. — Да уж, гоняться за пиратами и прятаться от диких зверей гораздо лучше, чем, скажем, путешествовать в космос или посещать Хогвартс. В глазах Чонина появился торжественный блеск, когда он произнес следующие слова: — Это было весело, потому что я переживал это вместе с тобой. Заставив себя перевести взгляд на Чонина, Сынмин почувствовал себя парализованным, как только их глаза встретились. Лунный свет переливался, подчеркивая черты лица парня: свет отражался от ямочек на скулах, создавая более темную тень там, где находились ямочки, а глаза — эти чертовы глаза — были большими и полными жизни, заставляя Сынмина просить исследовать каждую их глубину. Чонин действительно был красив, даже дух захватывало. Человек он или нет, никто не мог этого отрицать. — Знаешь, как говорят, в компании все лучше. — добавил Чонин, опустив глаза на песок под собой и вычерчивая на нем пальцами какие-то фигуры. — Да, точно, — только и смог вымолвить Сынмин. Чонин снова поднял голову и усмехнулся. — А как насчет тебя? Ты хочешь сказать, что тебе больше нравится быть спрайтом, чем человеком? Судя по тому, что ты так отчаянно хочешь вернуться домой, ты определенно предпочитаешь быть человеком. — Я имею в виду, что у меня есть жизнь дома. У меня есть школа, мама, и как Феликс будет жить без наших ежедневных утренних споров о том, что он оставил кухню в беспорядке? — Чонин тихонько захихикал, а Сынмин вздохнул, — Может, ты и права, я не думаю, что смогу заниматься этим вечно. Но в реальном мире не менее одиноко, чем здесь. — Он сделал небольшую паузу, проверяя слова в уме, прежде чем озвучить ихю — А ты бы смог? Например, если бы ты мог, ты бы пришел в реальный мир? Сынмин начал волноваться из-за того, что Чонин долго не может ответить на его вопрос, пока не услышал: — У каждого из нас есть вещи, которые мы хотели бы сделать, но знаем, что не сделаем, даже если нам дадут такую возможность. Конечно, я бы хотел побывать в реальном мире, но не думаю, что рискну. — О. — просто ответил Сынмин. — Справедливо. — Это будет так странно, когда ты вернешься домой. — резко сказал Чонин. — Я не знаю, смогу ли я вернуться к прежней жизни после того, как ты уйдешь. — Он пожевал нижнюю губу, а затем нежно прошептал, — Я буду очень скучать по тебе, Сынмин. И в этот момент Сынмин понял, что он, без сомнения, безоговорочно, с головой влюбился в Чонина. — Я тоже буду скучать по тебе, Чонин. Следующие несколько недель прошли как в тумане: Сынмин и Чонин дважды перечитали весь алфавит и не пришли ни к одному из своих планов. Оставалось только надеяться, что Феликс и Джисон что-нибудь придумают. (Учитывая, что у них было всего несколько минут, вероятность этого была не слишком велика). Сэм аналитическим взглядом наблюдал за Сынмином, сидевшим у костра. Он заметил, как мальчик наблюдает за Чонином, сидящим у воды с Крисом, и ухмыльнулся про себя. Сынмин вздрогнул, почувствовав, как кто-то плюхнулся рядом с ним на бревно, на котором он сидел. — Хорошо? Хмыкнув, Сынмин отвел глаза, чтобы уделить Сэму все свое внимание, как бы трудно это ни было. — Просто болтаюсь. А ты? — Чонин — твой парень? — Надо же, как прямолинейно. Сынмин почувствовал, как его щеки запылали. — Нет, с чего ты взял? — Ну, ты смотришь на него, как на своего парня. И разговариваешь с ним так, как будто он твой парень. Если он не твой парень, то ты хочешь, чтобы он им стал. Засмотревшись на спрайт, Сынмин даже не заметил, как тут же расплылся в задорной улыбке, увидев, что Чонин улыбается сам. — Может быть, и так… Сэм встал со своего места и, поставив руки по бокам рта, крикнул: — Крис, теперь твоя очередь идти на мусорку! — Он снова повернулся к Сынмину и подмигнул. — Давай, сейчас у тебя есть шанс. Не упусти его. С широко раскрытыми глазами Сынмин позволил Сэму подтянуть себя к себе и легонько подтолкнуть вперед. Он не мог просто попросить Чонина стать его парнем, не было ни одной вселенной, где это имело бы смысл. Сынмин должен был вернуться в реальный мир, а Чонин оставался в телевизоре. Впрочем, если Феликс и Джисон ничего не придумают, то, возможно, это будет его последний шанс — единственный шанс — узнать, что чувствует Чонин, пока их всех не съели звери в джунглях. Сынмин неуверенно подошел к нему и, вдохнув воздух, сел рядом с ним на песок. — Привет. — Привет! — ярко поприветствовал Чонин, продолжая орудовать палкой, которую они с Крисом превращали в копья. У кудрявого блондина было тревожное предчувствие, что им понадобится какая-то защита, ведь скоро случится что-то плохое, и нужно быть наготове. Сынмин не мог понять, что это — безупречная интуиция или удобство сюжета. —Что случилось? — Да так, ничего, просто… Могу я с тобой кое о чем поговорить? — Движения Чонина замедлились, и он опустил материалы в руки, чтобы полностью сосредоточиться на том, что хотел сказать Сынмин. По тону его голоса он понял, что речь шла о чем-то серьезном. — Ну, я, вроде как, хотел… ну, знаешь, на случай, если мы не выберемся отсюда живыми… Я просто подумал… — Это было так глупо. Что он делал? —Вообще-то, неважно. Это все равно неважно. Чонин схватил мальчика за руку, прежде чем тот успел убежать, и приготовился к побегу. — Сынмин. Что бы это ни было, ты можешь сказать мне. — Взгляды обоих упали на сцепленные между собой руки, и сердце Сынмина забилось с бешеной скоростью. — Честно говоря, я и сам хотел кое-что сказать. — О? — Юноша почувствовал, как пульс в горле словно пытается вырваться наружу, звеня в ушах. — Я не знаю, как еще это сказать, и я не совсем понимаю, но, как я уже сказал, с тех пор как ты приехал, все стало совсем по-другому. Я могу разговаривать с людьми, общаться с ними. Я никогда раньше не держал никого за руку. — Чонин ласково улыбнулся, и Сынмин почувствовал себя как на девятом облаке. — Я не знаю, что будет, когда ты уедешь, вернется ли все на круги своя, или это моя новая реальность, но я понял, что какой бы она ни была, она не будет и вполовину такой замечательной, как с тобой. — Он взял руку Сынмина в обе свои ладони. — Я никогда не испытывал таких чувств, я не знал, что могу. Сначала я не понимал, что это такое, но после долгих поисков и размышлений я могу с уверенностью сказать, что… Ты мне нравишься, Сынмин. Так, как нравятся люди в романтических фильмах. Я понимаю, что ты не чувствуешь того же самого, но это нормально. Я просто благодарен тебе за то, что ты дал мне возможность узнать, каково это. Сынмин не мог в это поверить. Он отказывался в это верить. Это не имело смысла, все это не имело смысла. Но в то же время ему казалось, что все происходит именно так, как и должно быть. — Я чувствую то же самое. Это то, что я хотел тебе сказать. Я все еще пытаюсь разобраться во всем этом, но ты мне тоже нравишься, Чонин. — Правда? — Улыбка на его лице была достаточна, чтобы расплавить Сынмина на песке. Он кивнул, ответив на улыбку Чонина и ласково сжав его ладонь. — Да, конечно. Все это было бы еще более ужасно, чем сейчас, если бы рядом со мной не было тебя. Ты стал мне очень дорог, и — не могу поверить, что говорю это — я рад, что меня затянуло на телевидение, потому что это означало, что я познакомился с тобой. Ты великолепен, Чонин. Я был бы идиотом, если бы не влюбился в тебя. От восторга Чонин бросился вперед и обнял Сынмина, зарывшись лицом в его шею. Мальчик растворился в этом прикосновении, и его руки сами собой сомкнулись вокруг спрайта. Казалось, что все было именно так, как и должно было быть. Пока Сынмин не вспомнил кое-что. Он слегка отстранился и увидел, что глаза Чонина наполнились растерянным беспокойством. — Вернись со мной. — Что? — В реальный мир. Пойдем со мной. — Сынмин умолял, слыша отчаяние в собственном голосе, но ему было все равно. — Ты сам сказал, что хотел бы увидеть, каково это. Вздохнув, Чонин закрыл глаза: — Сынмин… Я не могу, прости. Я… я не принадлежу этому месту. Мы не знаем, смогу ли я вообще вернуться с тобой, и смогу ли я там выжить. Как бы я жил? Где бы я мог остановиться? А как насчет воды? Неужели мне придется вечно избегать воды? Это место, где я должен быть. — Тогда я останусь здесь с тобой. — предложил Сынмин, вызвав горький смех спрайта. — После всего, через что мы прошли, чтобы вернуть тебя домой? Подумай о своей семье, о маме, о Феликсе. — Он откинул волосы с глаз Сынмина и прижался губами к его губам. — Все в порядке, Сынмин. Мы оба знали, что все закончится именно так. Их лбы сошлись посередине, и Сынмин нахмурилась. — Это так несправедливо. — Согласен. — Чонин сделал паузу. — Сынмин, тебе нужно что-то сделать, когда ты вернешься. Ты должен уничтожить пульт от телевизора. — Мальчик сел и растерянно посмотрел на него. — Это слишком опасно, чтобы оставлять его без присмотра, поэтому ты должен его уничтожить. Мы не можем рисковать тем, что кто-то еще окажется втянутым в телевизор. Ты же видел концовку «Джуманджи», верно? — Если я уничтожу пульт, то никогда не смогу вернуться в телевизор, а значит, никогда больше не увижу тебя. — Сынмин замялся. Чонин нерешительно кивнул в знак подтверждения, его глаза заблестели. — Ну, в таком случае… Подняв руки к лицу Чонина, Сынмин плотно закрыл глаза и наклонился к нему, прижимаясь губами к губам спрайта. Поцелуй был мягким и нежным, но в то же время эмоциональным и страстным. В нем чувствовались страх перед предстоящим и необходимость дать понять друг другу, что они действительно чувствуют, и словами это не передать. Чонин обхватил руками талию Сынмина, все еще не понимая, что с ним происходит то, чего, как он думал, он никогда не сможет испытать, и все это благодаря Сынмину. — Ух ты! Чонин тут же отстранился. — Джисон?! Это ты?! — Да, но не хочет ли кто-нибудь объяснить, что произошло за последние пять минут? Потому что я не ожидал, что вернусь к этому. Покраснев, Сынмин ответил: — Нет времени. Вы что-нибудь придумали? — У нас есть план. — раздался голос Феликса. — Я не скажу тебе, что это такое, потому что ты будешь кричать на меня, но у нас есть план. — Феликс… — предупредил Сынмин, но не успел он отругать своего сводного брата, как у него вырвалась мысль. — Погоди, если мы можем общаться с тобой сейчас… значит, шесть недель уже позади… Чонин понял, о чем он говорит. — Началась следующая сцена. Из глубины джунглей донеслось слишком знакомое пение, которое с каждой секундой становилось все громче и громче. Чонин и Сынмин обменялись испуганными взглядами, а затем повернули головы, чтобы посмотреть, где находятся остальные. — Крис пошел в джунгли выкидывать мусор. — вспомнил Сынмин, гадая, не стал ли он вместо этого едой. — Ладно, нам нужно действовать быстро. Что бы ты ни задумал, мне все равно, просто действуй! — Подождите! — торопливо крикнул Чонин. — Корона. — Сынмин оставил корону в самолете. — Мы должны получить корону первыми, пока они не изменили фильм, иначе он останется здесь. Феликс судорожно уставился на экран. — Ну, тогда поторопись! Достань ее, пока звери… о черт. Как и следовало ожидать, он заговорил слишком рано: из зелени вынырнули огромные фигуры, которых Сынмин не видел уже шесть недель, и беспорядочно зашагали по песку. Из-за суматохи Льюис и Рино вышли из-под обломков самолета и стали смотреть, что происходит, а потом в испуге споткнулись о ноги. Сэм все еще сидел у костра. Он был ближе всех к джунглям и, следовательно, ближе всех к зверям, которые находились прямо за ним. — Сэм, берегись! — успел крикнуть Сынмин, но его предупреждение прозвучало слишком поздно: один из зверей, похожий на кролика, схватил Сэма и поднял его над головой с открытым ртом. Не выдержав, Сынмин уткнулся лицом в плечо Чонина, напряженно зажмурив глаза. Ему казалось, что он никогда не сможет выкинуть из головы леденящий кровь крик Сэма. Осмелившись посмотреть, он увидел, как Льюис и Рино убегают в кусты, а за ними гонятся три зверя. Затем Сынмин обратил внимание на самолет. — Я собираюсь бежать. Возьми корону и возвращайся. После молчаливого обратного отсчета и пожелания удачи от тех, кто был дома, дуэт устремился к самолету со всей возможной скоростью. К сожалению, их движение привлекло внимание одного из зверей, и он тут же перепрыгнул через него, загородив вход в самолет. Сынмин вздохнул. — Ненавижу собак. Похожий на щенка зверь свирепо залаял, оскалив острые зубы, и безжалостно зарычал. Сынмин огляделся по сторонам, пытаясь найти что-нибудь, чем можно было бы его атаковать, и тут увидел, что Чонин принес с собой копье, держа его наготове. У Сынмина возникла идея. Выхватив копье у спрайта, мальчик игриво потряс палкой в воздухе, поймав голодный взгляд зверя, который тут же смягчился. — Хочешь это? А? — Он готов был поклясться, что зверь кивнул головой, высунув гротескный язык с мольбой. — Тогда иди и принеси. С максимальной силой Сынмин бросил копье на другой берег, и зверь, пыхтя от восторга, погнался за летящим древком. — Не могу поверить, что это сработало. — Чонин рассмеялся, и Сынмин быстро потащил его за собой в самолет. Сынмин не сразу нашел головной убор, но как только он схватил хлопчатобумажный мешок, то почувствовал, что земля сильно задрожала. Четыре или пять зверей кружили вокруг самолета, шурша из стороны в сторону, так как они были слишком велики, чтобы войти внутрь. — Э-э, ребята? Сейчас самое время опробовать ваш план! — крикнул Сынмин, его голос вибрировал из-за турбулентности. Феликс нервно облизнул губы. — Вот и все. — Подняв надувной мячик над пультом, Феликс отпустил его, и оба наблюдали, как он падает на пульт, после чего экран изменился. На экране уже не показывался фильм «Зоопарк детей», а Сынмин и Чонин сидели за столиком в тускло освещенном бистро-кафе, на фоне которого негромко играла джазовая музыка. — О, Боже, получилось! Попробуй еще раз, попробуй еще раз! — засуетился Джисон, срочно постучав по руке Феликса. Блондин повторил его движения, и вот они уже не на ужине при свечах, а… на Луне? — Неужели в третий раз? — усмехнулся Феликс, доставая сферу из-под стола. Очевидно, это было не так, поскольку они пытались снова и снова, путешествуя по фильмам о ковбоях, инопланетянах, документальным фильмам о знаменитостях, тайнам убийств, возвращаясь в Argh! 2: A Pirate's Revenge, пока, наконец, шарик не нажал на кнопку, и Сынмин с Чонином не оказались в том самом тайном проходе, в котором они были полчаса назад (а им казалось, что целую жизнь назад). Ни Сынмин, ни Чонин никогда не испытывали такой радости от того, что оказались в темном пыльном коридоре, где их вот-вот выследят охранники, желающие запереть их в подвале. Они ухмылялись от уха до уха, крепко обнимая друг друга, в то время как Джисон и Феликс устало опустились на диван, лениво обмениваясь рукопожатиями. — Ты здесь! — раздался голос с другого конца коридора. Двое расступились и повернулись: к ним бежал охранник. — Руки так, чтобы я их видел! Чонин задохнулся от удовольствия: — Не думаю, что это так, день был долгим. —Он отвёл руку назад и, сжав её в кулак, ударил охранника по лицу, отчего тот сразу потерял сознание. Чонин самодовольно усмехнулся, глядя на то, как Сынмин разинул рот, и потащил его за собой, чтобы найти Чанбин и Хёнджина и досмотреть фильм до конца. В итоге Чанбин и Хёнджин нашлись, и им удалось отдать наследные драгоценности, которые они тут же вернули королевской семье, так как по сценарию они должны были это сделать. Всё поместье Кингсингтонов было арестовано, а супругам в награду за доброе дело выдали крупную сумму денег. Они знали, на что их потратить: на свадьбу. Понятно, что Сынмин и Чонин были приглашены на свадьбу, но она должна была состояться только через неделю. (Сынмин поинтересовался, чем они будут заниматься целую неделю, но Чонин сказал, что знает, куда они могут пойти.) Ведя его по полям, Чонин отодвинул низко свисающую ветку, и перед ним открылся причудливый домик, похожий на тот, что бывает в сказках: заросшие лианы, бегущие вверх и вниз по стенам, выцветший белый забор, дикие цветы разных цветов и форм, растущие по периметру. Не успел Сынмин задать вопрос, как Чонин ответил: — Когда кто-то решает поставить этот фильм, я прихожу сюда, чтобы отдохнуть от всего этого сюжета. Это пустой коттедж, здесь никто не живет, — он обнял Сынмина сзади и положил подбородок ему на плечо, — так что, насколько я понимаю, это свободная недвижимость. Сынмин фыркнул, но потом понял, что Чонин говорит серьезно. — Подождите, мы действительно собираемся остаться здесь? — После того как Чонин подтвердил его вопрос, его глаза снова устремились на дом и засияли от восторга. Неделя в коттедже с Чонином, без Феликса и Джисона, которые следят за ним, как Большой Брат; разве может быть что-то прекраснее этого? — Только до свадьбы. —уточнил Чонин, почувствовав, как Сынмин слегка сдулся. — А после свадьбы фильм закончится. И я отправлюсь домой. — Он попытался не хмуриться, но у него ничего не вышло. Чонин развернул Сынмина лицом к себе, по-прежнему держа его на руках. — Этот мост мы перейдем, когда приедем туда. А пока… позволь мне показать тебе окрестности. Сынмин не заметил озорной искорки в глазах спрайта, как тот вдруг подхватил мальчика на руки, как пожарный. — Чонин! — не удержавшись, пискнул он, когда спрайт понес его к двери. — Что? Разве я не должен был вот так переступать порог? — спросил Чонин, притворяясь невинным. Закатив глаза, Сынмин обхватил его руками за шею, чтобы не упасть: — Это для семейных пар, дурачок. — Ну, на следующей неделе будет свадьба. Уверен, что церемониймейстер будет не против сделать «два по цене одного». В ответ на это Сынмин ударил его по груди, отчего у Чонина выскочило меню, напугав обоих, и они свалились на землю в кучу от смеха и удовольствия. Так и жили они в этом коттедже, словно молодожёны, семь полных дней, не испытывая ничего, кроме блаженства медового месяца. Они по максимуму использовали предоставленную им ситуацию, почти забыв о том, что их ждет в конце совместной жизни, но не успели они оглянуться, как наступил страшный день. И хотя они готовились к нему, только когда все аплодировали Чанбину и Хёнджину, наблюдая, как они идут к алтарю после официальной церемонии, до них дошло, что это действительно произошло. — Не могу поверить, что я пошел на свадьбу в пижаме. — Сынмин недоверчиво покачал головой. Вернувшись, они быстро захватили очки и хогвартскую пижаму, оставленные в домике Минхо, чтобы Сынмин смог вернуться домой точно таким же, каким его оставил. (Не считая шрама на руке, который, скорее всего, никогда не исчезнет, за что Сынмин был ему очень благодарен, так как он навсегда запомнил время, проведенное с Чонином. Правда, это означало, что до конца жизни ему придется носить рубашки с длинным рукавом в присутствии матери). — Кстати, ты выглядишь очаровательно. — заметил Чонин тихим шепотом, когда они шли рука об руку навстречу закату. — Значит, это действительно так, да? Сынмин остановился и повернулся лицом к Чонину, прикусив губу, чтобы она не дрожала. — Наверное, да. Слова начали падать с неба прямо перед ними, перечисляя имена и фамилии рядом с профессиями, такими как герои фильмов, режиссеры, продюсеры, менеджеры по производству: титры. Смеясь над этим явлением, Сынмин обхватил Чонина за талию и со вздохом прильнул к его груди. Чонин прислонил свою голову к голове Сынмина, и они молча наблюдали за тем, как проносятся слова, пока сцена не померкла. Вдалеке появился свет, который почти ослепил Сынмина, и ему пришлось поднять руку, чтобы заслониться от него. Он услышал голос Чонина: — Думаю, это для тебя. Повернувшись на спину, Сынмин почувствовал, что глаза щиплет от непролитых слез. — Чонин, я… я… — Все в порядке. — Чонин понимающе улыбнулся. — Я тоже тебя люблю. Я обещаю, что никогда не забуду ни тебя, ни все это. — Он тяжело сглотнул. — Тебе пора идти, Сынмин. Я всегда буду рядом, мы можем не видеться и не разговаривать, но я всегда буду рядом… — Он поднял руку и прижал ее слева к груди Сынмина, — …и здесь. Поцеловав его в последний раз, Сынмин всеми силами заставил себя отстраниться от Чонина, и оба они выпустили слезы, от которых отказывались раньше. —Прощай, Чонин. — вздохнул он, медленно идя к свету. — Прощай, Сынмин. — Спрайт улыбнулся той же улыбкой, которой он когда-то приветствовал Сынмина, и Сынмин прыгнул в свет, не успев передумать. Джисон расхаживал по гостиной, а Феликс лежал на диване и нетерпеливо ждал, когда на заднем плане послышалось негромкое гудение, которое стало достаточно заметным, чтобы Феликс сел, а Джисон перестал двигаться. Гул перерос в оглушительный, и мальчики в раздражении зажали руками уши. Из телевизора по воздуху поплыли частички пепла, их становилось все больше и больше, пока в конце концов не образовалась форма мальчика-подростка в очках и пижаме Хогвартса, сидящего на диване рядом с Феликсом. — Сынмин! — закричал он громче, чем когда-либо в своей жизни, и заключил сводного брата в костедробительные объятия. Джисон присоединился к ним и прыгнул в собачью кучу, когда Сынмин издал ворчание. — Ладно, слезайте, я не могу дышать. — прохрипел он, побуждая двоих освободиться и отступить. Сынмин осторожно похлопал себя по спине, убедившись, что все его конечности последовали за ним. Вздохнув, он убедился, что остался цел и невредим — шрам все еще вытравлен на предплечье, так что это точно был не сон — и повернулся к Феликсу и Джисону. — Привет, ребята, чем занимаетесь? Феликс и Джисон, насмешливо закатив глаза, снова заключили очкастого парня в объятия и запрыгали от радости, что им удалось вернуть Сынмина целым и невредимым. (Ну, насколько он был цел и невредим, если не принимать во внимание то, какая терапия ему может понадобиться, а может и нет). — Эй, а что случилось с Чонином? — спросил Джисон, и Сынмин снова, уже с воспоминаниями, посмотрел на шрам. — Иногда ты не получаешь счастливой жизни, не так, как хотелось бы. Феликс нахмурился и сочувственно похлопал Сынмин по плечу. — Ты в порядке? — Да, то есть, нет. Но я буду. — Сынмин кивнул, глубоко вдыхая. Он мог потерять Чонина навсегда, но воспоминания, которые они создали вместе, он унесет с собой в могилу. — Я просто рад вернуться домой. Джисон улыбнулся: — Мы рады, что ты вернулся. Слушай, я хотел извиниться. Я не знал, что ты так себя чувствуешь, что у тебя мало друзей. Это полностью моя вина, я должен был постараться сделать так, чтобы ты чувствовал себя более желанным гостем. — Да, мне тоже. Прости, что усложнил тебе жизнь. Я даже не подумала о том, как тяжело тебе было перевернуть всю свою жизнь. Я был эгоистом и должен был поставить себя на твоё место. — Феликс извиняюще улыбнулся Сынмину, что вызвало легкое хихиканье. — Наверное, я мог бы быть более терпимым. Я знаю, что со мной нелегко найти общий язык, и, наверное, поэтому у меня не так много друзей, но я не должен был так жадно относиться к телевизору. — Он нерешительно посмотрел на него. — Мне кажется, что телевизора мне хватит на всю жизнь. Феликс просветлел, у него появилась идея. — Эй, почему бы нам не пойти в мою комнату и не поиграть в видеоигры? Сон, ты можешь остаться. — Отлично! — радостно воскликнул мальчик, уже доставая телефон, чтобы написать родителям. — Ты готов? — спросил Феликс у Сынмина, и тот на секунду задумался, а потом кивнул. — Конечно, почему бы и нет? — Он усмехнулся, и Феликс усмехнулся в ответ, а потом вспомнил, — Подожди, нам нужно сделать еще кое-что. Джисон вздрогнул от звука удара пульта от телевизора о плитку в саду и увидел, как тот рассыпается на кусочки. Он бросил вопросительный взгляд на сводных братьев, когда они обменялись приветственными возгласами. — А кто будет объяснять это твоим родителям? Сынмин посмотрел на Феликса, а Феликс — на Сынмина, и оба в унисон закричали: — Я не буду! Что значит «не я»? Это же ты бросил его в унитаз! Неужели ты собираешься свалить все на меня? Ты идиот! Джисон вздохнул, ухмыляясь: — Братья.