Тень Ахемена

Дамаспия давно забыла, что значит страх и отчаяние. Склоненные головы ложились около ее ног одна за другой, а Великая Хшаса, основанная Хахаманишем, расширялась всё больше. Поход на саков завершился переменным успехом. Скиф и его дети были отодвинуты дальше, и теперь уже Персия раскрыла свои крылья над ними, но опасность все ещё оставалась. Дамаспия знала, что Скиф не оставит всего этого, но с этим она разберётся потом. Она росла, и рос ее народ, ее персы. Девушка не понимала, почему отец, в те далёкие времена, отправил ее именно в Парс, почему не в любой другой уголок своих племен? Что он нашел такого в персах, чего не увидел ни в ком другом? Она чувствовала, что в каждой частичке ее тела бежит их кровь, и что без них ее бы попросту не было. Но Дамаспия помнила слова Лидии, прокручивала их в голове по несколько раз снова и снова, будто пробуя на вкус. Всегда будут те, кто тебя ненавидит, они нанесут удар оттуда, откуда ты и не ожидаешь. Это и есть участь каждого воплощения — трястись не только за свою жизнь, но и за жизнь своего народа. Ведь люди без страны, как ребенок без матери, точно так же и наоборот. Иногда, конечно, все это жутко надоедает. Хочется быть обычной человеческой девушкой, выйти замуж, родить детей и вырастить их, но такое счастье — увы — многим недоступно. Годы идут, а детей у нее всё нет, и это печалит как никогда. Ведь стоит только Дамаспие увидеть маленьких мальчиков и девочек, ее сердце сжимается от умиления и желания того же счастья себе. Но в этом есть своя опасность. Дети, они ведь совсем беззащитны, и полагаются только на своих родителей. Так как же ей воспитывать и растить своих малышей, если вокруг столько недругов? Нет, она не понимала этого чувства страха за свое дитя, но видела лицо Аримана, когда девушка упомянула его сына. Да, дети у нее будут, и их будет очень много. Она будет заботиться о них, учить писать и читать, оберегать от угроз внешнего мира. Но сначала, эти самые угрозы надо убрать. Девушка вздохнула и подошла к столу, усеянному всевозможными яствами. Их было так много, будто пир предназначался для целого отряда воинов, но нет, сегодня за этим столом будут сидеть всего двое, а один из них так и не встанет из-за него живым. Дамаспия опустила взгляд на кувшин с вином, а потом достала из складок платья флакон с белой пылью и высыпала содержимое в напиток. Немного подумав, она стряхнула остатки в еду, стоявшую ближе ко второй тарелке. Усмехнувшись, девушка отошла от стола. Скоро ещё один из тех, кто грозился убить ее, умрет сам. В этом Держава Ахеменидов не сомневалась. *** Дамаспия очень долго ждала встречу с Ша́машем, но в то же время очень боялась ее. Вавилон никогда не нравился ни ей, ни ее брату. Но как ни крути, он был их соседом с самого начала времён, со времён отца Элама. И пусть сейчас у него положение не выгодное, все равно его стоит побояться. Шамаш был для нее воплощением магии и древности, настолько далёкой, что и представить страшно. Конечно, ее народ, да и иранские братья и сестры, тоже грешили этим, но Дамаспия к волшебству испытывала только холод. Ее не манили жертвоприношения или ритуалы, ей было достаточно простой веры в богов, без фанатизма и зависимости, конечно. С Вавилоном надо вести себя как можно аккуратнее и осторожнее, ведь никто не знает и не будет знать, что у проклятого Шамаша на уме. Сидя на стуле перед столом, девушка нервно перебирала ткань платья, но никак не могла успокоиться. Если Вавилон раскроет ее план, то всё рухнет. Надо что-то придумать, чтобы он не смог своим пытливым умом добраться до мыслей Дамаспии. Возможно, это будет довольно сложным делом, но она справится. Вино, главное вино. В дверь залы постучали. Дамаспия вздрогнула и перевела взгляд алых глаз на деревянный массив. Сделав глубокий вдох, собравшись, она громко сказала: — Войдите! — Голос дрогнул, и девушка сжала в руках ткань платья, которая уже была и без того мятая. Дверь скрипнула и отворилась, и в ней показался мужчина. Дамаспия, увидев Вавилон, невольно задумалась, что он совсем не походит на страну своих лет. Взгляд серых глаз скользнул по девушке, и та быстро встала, приветствуя его. Как стране, Персии всегда было интересно, почему у многих ее собратьев нет знамени? Это ведь отличительный знак, неповторимая черта каждого воплощения, которая делает ее отдельной ото всех, особенной. Но вот более старшие так не считали, в их числе был и Вавилон. — Хшаса. — Медленно протянул он, растягивая букву "с". — Д-добро... Кхм. Добро пожаловать, Шамаш. — Она выдавила из себя улыбку, которую старалась сделать как можно дружелюбнее. Шамаш снова обвел ее глазами, а потом посмотрел на стол. — Надеюсь, ты прибыл в добром здравии... — Попыталась начать разговор девушка, но была перебита. — О каком добром здравии может идти речь, Дамаспия?! — Крикнул он на нее. — Вся твоя семья хотела меня убить, а ты, верно, хочешь завершить их дело до конца? Девушка невольно сжалась от его сурового крика, но тут же распрямилась, не показывая свой страх. Вавилон ждал от нее ответа. — В последнее время ты себе слишком многое позволял. — Дамаспия старалась говорить как можно увереннее. — И? Хочешь лишить меня жизни, точно так же, как лишила Манеса? — Шамаш слегка наклонил голову и приподнял одну бровь. — Думаешь, я такой же тюфяк как он, так быстро сдамся? Ты захватила Опис, но это не значит, что я позволю продвинуться дальше! — Вавилон выпрямился и подошёл ближе к ней, кивнув на стол. — Что это такое? Надеешься подкупить меня хорошим приемом? С твоей стороны это глупо, Хшаса. Зовёшь на пир, а потом что, заколишь кинжалом? Что ж, Шамаш почти раскрыл ее, только вот бить оружием она никого не собиралась. — Видишь ли, я не хотела делать что-то во вред тебе. — Начала она и указала на стул. Вавилон немного подождал, а потом резко отодвинул его и сел, да так развязно, что девушке очень захотелось отвести взгляд. — Я сохраню тебе жизнь. — Ха, спасибо, маленькая госпожа, за то что снизошла до своего раба и даровала ему жизнь! — Он усмехнулся. — Неужели наивная персиянка думает, что сможет провести того, кто жал руку ее отцу? Дамаспия сжала губы. Да уж, красноречия ему не занимать. А на что она рассчитывала? Вавилон стар, очень стар, он боролся с Великой Ассирией, с отцом Эламом, с братом Мидией, и теперь борется с ней самой. Девушка не ответила на его вопрос, а лишь медленно подошла к стулу напротив и села, не отводя взгляда от мужчины. — Я хотела предложить тебе кое-что. — Дамаспия попыталась начать разговор снова. — Моё нежное сердце подсказало мне, что не хорошо поступать так с державой, которая старше тебя на много лет. — Она наигранно по-доброму проговорила эту фразу, а потом заметила, как взгляд Вавилона с ее лица переместился на шею, а потом чуть ниже, к ключицам, а потом ещё ниже. — Но раз уж ты не хочешь, то кто я такая, чтобы заставлять тебя? Шамаш ухмыльнулся и выпрямился, поставив руки на стол. — Могу я поинтересоваться, что же задумала маленькая госпожа? — Так же улыбаясь, произнес Шамаш, все ещё смотря ниже ключиц девушки. Дамаспия улыбнулась, а потом перевела взгляд на вино. Он так и не коснулся его. — Я бы хотела, чтобы ты был сатрапом в моей державе, и так же командовал Вавилоном, как и раньше. — Ответила на его вопрос девушка. — Я думаю, это будет очень выгодным предложением для тебя. Я отступлю от Описа, а ты сможешь добровольно сдаться. Если, конечно, захочешь. — Быстро добавила она. Шамаш погрузился в раздумья. Дамаспия невольно подумала, как же его легко обдурить и как-же он падок на женщин. Вот ещё чуть-чуть, и Вавилон дал ответ: — Думаешь, что я так просто тебе поверю? — Протянул он, а потом взял в руки кувшин с вином и налил себе чуть-чуть, вертя в руке. Девушка посмотрела на кубок с красной жидкостью. Ещё немного. — Я не первые сто лет живу, девочка. Хшаса, вышедшая из земель Парсуа и возомнившая себя Великим государством, на что ты рассчитываешь? — Я... — Дамаспия занервничала, скомкав край платья. — Никакого подвоха нет и не будет. У меня нет желания причинять кому-то боль. — Говорит та, которая убила своего брата. — Шамаш усмехнулся. — А ещё Лидию. Я не забыл смерть Манеса. Твоя семья испортила жизнь всех, кто был здесь ещё до того, как жалкие иранцы прикочевали сюда! Бедные-бедные Ассирия и Лидия. А что вы сделали с Урарту?! Ах, а ведь мы были такими хорошими знакомыми! — Он наигранно сморщил брови, будто собирался заплакать. Девушка возмутилась от такого заявления. Вавилон, на то он и Вавилон, уж точно не горевал о смерти Ассирии, Лидии и Урарту. — Ты так говоришь, будто расстроился из-за того, что они погибли! Ты такой... — Какой? — Спросил он, ухмыльнувшись и облокотив голову на кулак. — Но ты права, мне нечего горевать, когда все те, кто так мешал мне спокойно жить, исчезли. А потом, спасибо милостливым богам, умер твой брат. — Шамаш радостно взмахнул руками, но резко помрачнел. — Но я не думал, что появишься ты и сделаешь всё, чтобы помешать моему спокойствию. Хотя ты не представляешь, как я был рад, когда твой брат попытался убить Ассирию, а потом к нему присоединился и Скиф. Подумать только, Ариман убил Ассирию, ведь именно он заявился к еле живому Ашшуру, воткнул ему нож в сердце, оставив бедную девочку Иштар сиротой! А потом ослаб ещё и Урарт. Это было самое лучшее наслаждение, которое я когда-либо испытывал: видеть, как мучаются твои недруги, а ты лишь наблюдаешь за этим со стороны. — По-твоему, быть шавкой, которая перебегает от хозяина к хозяину, хорошо? — Спросила его Дамаспия. — Неужели тебе не противна такая жизнь? Шамаш рассмеялся, прикрыв глаза рукой: — Дорогая, если бы ты прожила столько, сколько жил я, ты бы сделала точно так же! — Всё так же весело сказал Вавилон. — У меня есть гордость. — Пробормотала Дамаспия, уже порядком успокоившись. — А ты думаешь, что у меня ее нет? — Мужчина провел пальцем по кубку с вином. — Только иногда, чтобы выжить, надо жертвовать своими принципами. — Это неправильно. — Запротестовала девушка. — У каждого есть свои ограничения. — Неужели? Я спрошу у тебя это лет через триста. — "Если доживешь, конечно". — подумала Дамаспия. — Задавать тебе этот вопрос сейчас нет смысла. Девушка скривила губы и раздражённо вздохнула. Шамаш был так близко к бокалу, но ни разу не пригубил его. Что же за проклятие?! — Давай вернемся к нашему вопросу, Вавилон. — Она выпрямила спину. Пора действовать. — Вавилон? — Мужчина поднял брови вверх, а потом ухмыльнулся. — Надо же, как официально. — Коричневые густые волосы запылились от битв и стали почти серыми, но Дамаспия заметила это только сейчас. — Шамаш, я задала тебе вопрос! — Девушка попыталась вернуть его в разговор. — Эй-эй, девочка, смотри с кем разговариваешь! — Прикрикнул на нее мужчина, а потом медленно добавил: —Я ведь и цапнуть могу. Дамаспия вздохнула, а потом перевела взгляд на бокал вина. Что ж, если он сам не хочет его выпить, то она ему поможет. Девушка встала и неспешными шагами подошла к нему. Шамаш, всё это время смотря куда-то в сторону, перевел взгляд на нее. Ее руки скользнули по его плечам, забравшись в волосы. Вавилон выпрямился и с удивлением раскрыл глаза. — Персиянка, ты что делаешь? — Я давно смотрела на тебя с большим восхищением, Шамаш, и не могла отвести взгляд. — Елейным голосом произнесла она. — Зачем мне убивать тебя, если я хочу видеть Великий Вавилон подле себя? Совсем рядом, близко-близко. — Девушка прикоснулась щекой к его волосам, стараясь не показывать, как мерзко ей сейчас. — Твой ум понадобится мне, ведь я, увы, таким не обладаю. Шамаш сначала вжался в кресло, видимо не ожидая таких действий от девушки, но потом, осмелев, быстро посадил ее к себе на колени. — Маленькая госпожа многое себе позволяет, не так ли? — Усмехнулся он и провел рукой по ее волосам. — Возможно... — Промурлыкала она в ответ. — Но со мной ты можешь позволять себе всё, что угодно. — Шамаш уткнулся в ее шею. Дамаспия никому и никогда не позволила бы трогать себя, но в этот раз ей придется пожертвовать чем-то. Как там говорил Вавилон, пожертвовать своими принципами? Этим она сейчас и займётся. Главное заставить его выпить вино. Видел бы ее сейчас отец, сгорел бы со стыда, но у нее есть цель, и она к этой цели идёт. Руки Шамаша опускались все ниже и ниже, а Дамаспия изо всех сил старалась не влепить ему пощечину и соскочить с его колен. Это было унизительно, было ужасно! Она — Великая Хшаса, сместившая Мидию и покорившая Лидию, сейчас сидит на руках у этого... этого... Даже язык не поворачивается сказать у кого. — Шамаш, подожди. — Девушка отстранилась, положив руку на его плечо, стараясь смотреть самым невинным взглядом, на который только была способна. — Может, вина? —Спросила она, указывая на кубок и кувшин. — Я так устала от всех этих ссор и разногласий, что хочется забыться. — Я могу помочь тебе с этим. — Перебил Вавилон, потянувшись к ее губам, но Дамаспия остановила его. — Я верю, что можешь. — Прошептала она. — Но пожалуйста, не оскорбляй хозяйку дома. — Девушка взяла кубок и протянула его Шамашу, а потом налила в другой кубок уже себе, хотя пить, конечно, не собиралась. Тот ухмыльнулся. — Что ж, если моя госпожа желает, то... — Мужчина взял вино и, напоследок посмотрев на Дамаспию, залпом осушил его. Девушка еле сдержалась, чтобы не запрыгать от радости, но раскрывать себя преждевременно не хотелось. У нее получилось. Шамаш поставил кубок обратно и уже хотел попытаться поцеловать ее, но Дамаспия снова остановила. — Что опять? — Уже недовольно воскликнул Вавилон. — Мой отец мне однажды сказал, что живое должно быть с живым, а мертвое с мертвым. — Она улыбнулась, но не по-доброму, сморщив брови, провела рукой по его щеке и наклонилась к уху. — Так зачем мне быть с тобой, если ты уже мертв? Дамаспия соскочила с него и отошла, поправляя чуть съехавшее платье. Шаман с удивлением уставился на нее, а потом тоже встал со стула и в миг оказался рядом с ней. — Что это значит? — Девушка не ответила ему, и он схватил ее за запястье. — Я тебя спрашиваю! Она выдернула руку и ухмыльнулась. Дамаспия знала, что подобные ей не умирают от яда, так что, чтобы убить воплощение, ещё надо постараться. Но ей повезло, Шамаш был итак наполовину мертв: Опис по ее приказу захватят, а там и до Сиппара недалеко. — Ты просто идиот, Шамаш! — Злорадно засмеялась девушка. — Твоя страсть обернулась против тебя же. — Я не понимаю... — Озадаченно смотрел нее Вавилон. Он что, правда не понимает? — Старик, я отравила тебя! — Дамаспия развела руками. — Теперь не будет Великого Вавилона, теперь есть только я. Глаза Шамаша округлились, и он начал дышать чаще, хватаясь за грудь. — Как ты... как ты могла? Я... верил тебе! — Мужчина обхватил руками шею и опустился на колени. — Ты обещала! — А не надо верить моим обещаниям! — Девушка поправила чуть растрепавшиеся волосы. — Твоя слабость к женщинам тебя же и погубила, Шамаш. — Уже спокойно сказала Дамаспия. — А так как наследников у тебя нет, то я забираю все, что тебе принадлежит. Изо рта Вавилона начала течь пена, перемешанная с кровью. Он затрясся и упал на пол. Девушка отвернулась и уже хотела выйти из комнаты, как вдруг сзади послышался крик: — Дамаспия! Мр-разь... Т-ты умрёшь в мук-ках-х. — Пытался сказать Шамаш, но у него это плохо получалось. — П-ридет т-тот кто тебя заменит, а ты его и тр-ронуть не смож-жеш-ш-шь.... Она повернулась и в последний раз взглянула в его потемневшие глаза. — Ошибаешься. Я буду всегда! И никто не сможет меня заменить. Никто и никогда! — Отчеканила девушка и вышла из покоев под крики Шамаша, который уже прощался с жизнью. Держава Ахеменидов решила для себя, что дальнейшее завоевание Вавилона не будет таким жестоким, как в начале, что в долинах Шумера и Аккада должен воцариться мир. И пусть, она ненавидела хозяина этих земель, глумиться над ними никто из ее подчинённых не станет. Дамаспия остановилась и оперлась на стену, глубоко дыша. Она смогла, смогла сделать это сама. Руки тряслись от ужаса того, что ей пришлось совершить. Тяжкий грех, который девушка не хотела делать никогда, но пришлось. Дамаспия снова победила. Она смогла. *** — Отец! — Черноволосый юноша подбежал к мужчине, стоящему перед шатром и поклонился ему. — Да, сын мой? — Спросил отец, но добавил, когда увидел в каком состоянии юноша: — Что случилось? Почему ты в таком состоянии? — К нам пришли дурные вести. — Мальчик развернул свёрток, который держал в руке и передал отцу. Тот бегло пробежался по нему и замер. — Дамаспия убила Вавилон. — Медленно проговорил мужчина, а его глаза округлились от ужаса.