Увядающая камелия

Перед глазами мельтешили официантки и посетители кафе. Смех и гомон голосов прокатывался по пастельной зелени стен, обвешанных искусственными цветами и репликами знаменитых картин Ван Гога. Нанами оглядел молодежь, что сидела за столиками. Вряд ли они ценители высокого искусства. Парочки терлись друг об друга, распространяя феромоны на партнера. Кенто вздохнул, отпив кофе из своей чашки. Донышко тихо звякнуло о блюдце. Он и сам был молод. Гормоны кипели в нем, прося уединения с альфой. Разум мутнел, но даже на пике всплеска эмоций он не позволял себе у всех на виду жадно целовать партнера. Что уж говорить, едва ли он просто дружил со сверстниками. Нанами поднялся со стула, не забыв взять бумажный пакет со свежей выпечкой. Щедро накинув чаевых милой официантке, которая все порывалась спросить его контакты, он вышел из душного помещения. Холодный воздух близившейся зимы ударил в голову. Щеки приятно покалывало от осеннего мороза. На момент Кенто прикрыл глаза. Усталость не проходила даже сейчас, когда рабочие дни остались позади. Из последних сил заставил себя двигаться по дороге в сторону дома. Он смахнул сообщение из шторки уведомлений. Яга Масамичи снова звал проводить лекции по истории и экономике в школе, а Нанами все отмахивался от этого, находя новые причины. Он задержал взгляд на окнах кафе. Альфы сидели в обнимку с альфами, омеги и беты целовались, не стесняясь людей вокруг. Когда-то это считалось предосудительным и жестко порицалось обществом. Времена, когда вторичный пол ценился превыше всего, давно ушли в прошлое. Альфы и омеги, беты и беты. Рамки размылись. Эту часть истории Нанами знал хорошо. Подростком его мутило, стоило учителям коснуться темы на уроках. Особенно ту часть, где альфы пронзают своими зубами шеи омегам. Он всегда вздрагивал. Теперь это пережитки прошлого для развитых стран. Законы касательно омег ужесточались в каждой стране, давая им вздохнуть со спокойной душой. Нравы переменились. В первую очередь человека оценивали по уму, нежели вторичному полу. Ну, конечно же, куда без людской жадности. Деньги правили миром, вот что понял Нанами, проработав вот уже пять лет в финансовой компании. Кенто прикрыл воротником пальто шею, спасаясь от ветра. Дождь вперемешку со снегом осыпал город. Небо затянули стальные тучи, вторя паршивому настроению. Быстрее бы добраться до дома, чтобы упасть на кровать и спать до самого обеда. А там уже после пары домашних дел снова вечер, и снова можно забыться в сладких снах, убегая от реальности. Полоска света скользнула по стенам. Подсвечивая телефоном, Нанами потянулся к выключателю. После щелчка в прихожей так и осталась темнота. Для проверки он щелкнул еще пару раз. Расплавленный после работы мозг наконец напомнил, что уже вторую неделю Кенто забывал сменить лампочку. Он тяжело вздохнул, включив фонарик на смартфоне. Легкая ухмылка коснулась губ от собственной глупости. За последние пару месяцев его квартира растеряла былой уют, который выстраивался так упорно. Нанами уже не было важно чувство комфорта. Домой он возвращался принять душ и поспать. Вечера с книжкой в руках под красное полусухое давно перестали быть частью рутины. Проигрыватель на книжной полке молчал, покрывшись слоем пыли. Декоративные безделушки перестали радовать глаз. Даже фикус, увядший без ухода, Нанами выбросил. И пусть в этом доме больше не останется и следа присутствия другого человека. Ошибки, совершенной по глупости. Кенто поставил пакет с пестрым логотипом ближайшего от дома супермаркета. Звякнула бутылка виски. Подняв перевернутый на металлический разнос стакан, он достал из пачки купленного льда пару кубиков и остальное бросил в морозилку. Заморачиваться с формами не хотелось. Уж проще к чеку добавить еще одну позицию, которая не составит в бюджете дыру. Лапшу быстрого приготовления он так и оставил на столе. Алкоголь обжег горло, привнеся тепла. Нанами расхаживал по комнатам, прикрывая жалюзи, чтобы утром его не тревожил свет. Завтра обещали ясную погоду. Одиночество сжирало изнутри, оставив дыру, но все же Кенто поступил правильно. Расставание было верным решением для их изначально обреченных отношений. Хайбара неловко улыбался, переминаясь с ноги на ногу. Они были знакомы с самой школы, а теперь становились незнакомцами. — Если ты считаешь, что так будет лучше. — Прости меня, — опускал глаза в пол Нанами, стыдясь самого себя. Эта болезненная улыбка мучила совесть Кенто. Ударь, накричи, узнай причину. Он мысленно просил Хайбару обо всем этом, но только улыбка по-прежнему оставалась на его лице. Нанами был настоящим дураком. Убеждал себя, что чувства появятся позже в отношениях, но чуда не произошло. Чистый эгоизм двигал его разумом. Искал любви и заботы, но сам не смог их дать. Дежавю, будто он уже вел подобный диалог, но тогда занимал место Юи. Рингтон мобильного не умолкал. Человек на другой стороне имел стальное терпение из раза в раз, набирая номер Нанами. Опустошив стакан до дна, Кенто поморщился. Какую же мерзость продают под видом высококлассного виски. На звонок придется ответить, иначе от него не отстанут. — Слушаю, — он придерживал телефон плечом, подлив еще виски в свой стакан. — Ну наконец-то ты поднял трубку! — из-за крика Кенто чуть не выронил свой смартфон прямо на кафельный пол кухни. Плитка отлично гармонировала с кухонной фурнитурой, которую они выбирали вместе. — У меня был плотный график в последнее время, Яга-сенсей, — тут же нашелся ответ. — Да-да, можешь придумывать что твоей душе угодно. А угодно ей, чтобы все люди перестали рушить покой. Конечно, мысль оставил Нанами при себе, не посмев грубить бывшему учителю. — Звоню я по делу. Не хочешь вернуться к преподаванию? У тебя ведь неплохо получалось, — прокашлялся Масамичи, — да и твои ученики соскучились. Особенно тот негодник Итадори. С горем пополам перешел в старшие классы. Даже от спортивного кружка пришлось его отстранить. Кенто вздохнул, прикрыв динамик рукой. Он потер пальцами виски. Как некстати началась мигрень. Переработки и отсутствие нормального сна в будние дни давали о себе знать. Теперь еще валом накатили воспоминания. Родные стены школы, тропинка, ведущая к общежитию старшеклассников. — Не смогу совмещать с основной работой, — Нанами вытащил из кухонного шкафчика аптечку в поисках обезболивающего. Щелкнув блистером, он запил таблетку алкоголем. Не лучшее решение, но в последнее время он только такие и принимал. Яга шелестел бумагами на фоне, что-то бурча себе под нос. Должность директора, видимо, отнимала даже свободные часы. — Я не предлагаю совмещать, а просто перейти на полную ставку. Ты ведь знаешь, что в нашей школе учителей не обижают в зарплате. — Яга-сенсей, к чему все это? Уверен, что недостатка учителей в школе нет, — начавшийся тремор не давал расстегнуть пуговицы с первого раза. Кенто посмотрел на свободную руку, сжав и разжав кулак. Не помогло. Нанами снял с себя рубашку и брюки, бросив в корзину с грязными вещами. Желтый галстук упал на пол рядом, но, махнув рукой, Кенто щелкнул выключателем в ванной. В спальне тихо гудел кондиционер, работающий в режиме обогрева. — Я беспокоюсь о тебе, как-никак под моим крылом отучился. — Беспокойтесь лучше об учениках, а я уж сам справлюсь, — Нанами начинал злиться, хотя не понимал, откуда в нем эта беспочвенная агрессия. — Нанами, — не отступал директор. — Яга-сенсей, я обязательно подумаю над вашим предложением, а сейчас мне пора идти спать. Доброй ночи. Из динамика снова донеслись слова Масамичи, но Кенто уже сбросил вызов. Сев на край постели, он продолжал пялиться в стену. Дисплей погас, погрузив комнату в темноту. Пытаясь выкинуть из головы воспоминания о школьных временах, голова только сильнее раскалывалась. Нанами упал на бок, не подумав укрыть себя одеялом, и прикрыл веки. Сон не шел. Алкоголь давно перестал помогать, но Нанами продолжал себя им травить. Он то проваливался в полудрему, то снова бодрствовал, ворочаясь в кровати. Даже легкие дуновения ветра, стучащие в окно, выдергивали его из зыбкого сна. После разговора с директором воспоминания принялись терзать душу до боли в груди. Люди постоянно напоминали ему о прошлом, сами того не подозревая. Сомкнуть опухшие от слез веки Кенто смог только, когда рассвет забрезжил на горизонте. Возле постели стояла пустая бутылка и разбитый стакан. Прошлое не отпускало даже во снах. Пустые игровые площадки и футбольное поле выглядели тоскливо. Капли дождя стучали по окнам. Плотные облака нависли, закрыв собой все небо. Пустые классы напоминали кадры из хоррор фильмов, которые так любили смотреть мальчишки в выходные. Учителя закрывали глаза на это развлечение, не ступая за порог небольшого кинозала. Машина с обслуживающим персоналам въехала в ворота с большой вывеской, где серебрилось название ­«Jujutsu High School». Частная школа-пансион располагалась в пригороде Токио, укрытая от посторонних глаз. Большой участок, окруженный со всех сторон лесом создавал атмосферу уединения. Родители Нанами никогда бы не смогли оплатить его образование здесь, но Кенто вошел в пятерку, получивших грант. Своим упорным трудом смог выбить себе место среди детей бизнесменов и медийных личностей. Нанами не поднял голову, когда дверь в комнату скрипнула. Он только сильнее кутался в одеяло, спасаясь от холода комнаты. Кровать просела под весом человека. Проснуться все же придется. Ледяные руки касались ног, вызвав мурашки по всему телу. Он поежился, пытаясь отстраниться. Цепкие пальцы двигались все выше по бедрам и наконец остановились на резинке пижамных штанов. — Гето-сенпай, что ты здесь… — Кенто вздрогнул, когда руки пролезли под футболку, поглаживая живот. Он резко обернулся на соседнюю кровать, которая пустовала к большому облегчению. Черная макушка вынырнула из-под одеяла. — Хайбара со всеми уехал вчера на каникулы, ты уже забыл? — Сугуру усмехнулся, разглядывая ошарашенное лицо Нанами. Его щеки сразу же покрылись румянцем. — Ты ведь вечером тоже хотел уехать, — Кенто смахнул длинные черные пряди со своего лица, чтобы не щекотали. — Не захотел тебя бросать здесь. Гето на краткий миг коснулся острых скул, заглянув в карие глаза. Он наклонился ближе, чувствуя теплое дыхание Нанами. Приоткрыв губы, он потянулся за поцелуем, но Кенто положил ладонь на его рот, отвернув свою голову. — Я еще не чистил зубы. Сугуру засмеялся, убрав ладонь Нанами. Он оставил несколько поцелуев на пальцах. — Почему ты весь холодный? — Нанами обхватил руки Гето своими. — На пробежке был, — Сугуру снова продолжил елозить своими ягодицами на паху Кенто. Дыхание обоих становилось прерывистым, — позволишь вкусить твое тепло? Он опустился ниже, стянув штаны с Нанами. Их первая любовь обдавала жаром двух сердец, которые еще только познавали это прекрасное чувство. Они вспыхивали, обжигая друг друга обидами, мирились, закипая до предела, что оставались только феромоны, дурманящие разум. Спокойные характеры не давали стычкам перерасти в ссоры. Зализывали раны друг друга, как два брошенных щенка, у которых больше никого не осталось в этом мире. — Ужасно, ты звучишь как Годжо, — Кенто закатил глаза, но позволил Гето манипулировать своим телом. Его холодные пальцы пробежались по низу живота, вызвав мурашки. В подростковом организме гормоны работали быстрее мозга. Нанами запустил пальцы в волосы Сугуру. Еще влажные после душа. Темные кончики щекотали оголенную кожу. Он собрал их в пучок, чтобы они не мешали. Гето одобрительно хмыкнул, оставив поцелуй на животе. Его руки нежно скользили по бокам, ногти царапали кожу. Гето даже не успел ничего сделать, а Кенто уже таял от каждого прикосновения, будто его только что довели до оргазма. Поджимал пальцы ног, шептал его имя. Хотелось поцеловать Сугуру до невозможности, но он не хотел портить сладостный момент утренним дыханием. Искры наслаждения ударили с новой силой, когда боксеры стянули вниз. Холодный воздух, контрастирующий с теплым дыханием на чувствительной коже члена, сводил с ума еще больше. Мозг полностью отключился, и Нанами съехал с катушек, застонав. Он ненавидел себя за то, что так легко заводился, стоило Гето только прикоснуться к нему, а Сугуру обожал податливое тело Нанами. Пубертат творил какие-то немыслимые вещи, сделав из прилежного ученика извращенца. Конечно, так думал только сам Кенто. — Тише. Придется объяснять взрослым, что мы с тобой тут делаем, — в этот момент он обхватил еще мягкий член одной рукой и чертовски медленно повел снизу вверх. Он прищурил глаза, в которых скакали искорки, — вдруг кому-нибудь из старших придет в голову проведать общежитие. — Замолчи, — вжимался Нанами в постель. Гето наклонил голову набок, облизав губы. Прямо сейчас Нанами хотелось, чтобы язык коснулся его. Капли предэякулята уже блестели на красной от возбуждения головке. От каждого прикосновения Кенто подавался бедрами вперед. Он сгорал изнутри. — Я сейчас, — Нанами хватал ртом воздух, отчего голова начинала кружиться сильнее. Эхом биение сердца отдавалось в ушах. Он застонал себе в ладонь, — я кончу от одного только взгляда. Прекрати так смотреть на меня. Светлые пряди от пота липли ко лбу и вискам. Он прятал в ладонях свое лицо красное теперь еще и от смущения. Наравне с Годжо Гето считался местным идолом, за которым бегали все девчонки. Даже сейчас, лежа между ног у Нанами, Сугуру был совершенством. Волосы спадали на одно плечо, оголив шею. Кадык подрагивал. — Звучишь как Годжо, — парировал Гето. Ему нравилось наблюдать, как он доводит Кенто до исступления. Как хитрый лис ходил вокруг да около. Горячий язык мазнул по головке. От неожиданно накрывших ощущений Кенто вздрогнул. Он раскрыл рот и тут же закусил тыльную сторону ладони, прокусив кожу. Бедра резко приподнялись, насадив Сугуру до середины. Его руки уверенно легли на проступающие тазовые косточки Нанами, вжав в матрас. Пришлось откашляться. — Ну-ну, — Гето провел большим пальцем по уголкам губ, и Нанами еще громче заскулил, зажав рукой рот. Даже это он делал идеально. Глаза Сугуру, наполненные возбуждением, смотрели прямо в душу. Небольшой прищур делал его похожим на лису из мифов про кицунэ, где они заманивали путников всевозможными хитростями. Гето медленно прикрыл веки и повел языком по всей длине. Кенто судорожно хватался крепче за его волосы, намотав их на кулак. — Прошу, прошу, — шептал Нанами в изнеможении. Занятия баскетболом не прошли даром для Сугуру. Он с легкостью вжимал узкие бедра Кенто, не позволял сдвинуться и на миллиметр. — Прошу что? — кончиком языка он собирал капли предэякулята, стекавшие по члену. Не касался только чувствительной головки. Грудь Нанами быстро поднималась и опускалась. Лоб полностью покрылся испариной. Откинув голову назад на подушку, он продолжал шептать. — Сугуру, пожалуйста. Роясь по разным сайтам, Гето почерпнул много интересных уловок, чтобы привнести в подростковый секс нечто большее, чем способ выпустить пар и дать волю феромонам. Намеренно он не позволял Кенто кончить сразу, игрался с ним, сводил с ума, чтобы в конечном итоге оргазм разбил его на тысячи кусочков. — Я сделаю все, что ты попросишь. Сугуру и сам был уже на грани. Он терся своим членом о скомканное под ним одеяло. Альфа внутри кричала, требуя прямо сейчас трахнуть омегу перед ним, но Гето сдерживал порывы. Быстрый перепихон, которым только и занимались старшеклассники, его не устраивал. — Возьми член полностью, — протяжно произнес Нанами, громко выдохнув. Он надавил рукой на затылок Сугуру. — Как скажешь. Закрыв глаза, он прижался лопатками в матрас сильнее, двинув бедрами вперед. Гето отпустил их — дал волю. Хлопанье, приглушенные стоны и смесь феромонов заполнили комнату. Щеки Сугуру покраснели, а из уголков глаз стекали слезы, когда он заглатывал член до самого основания, задевая носом лобок. Сквозь спортивные штаны он сжимал свой член, мыча. По телу Кенто проходили импульсы, превратив его в мямлящий сгусток ощущений. Он растекся по постели словно лужица. Мышцы руки затекли, но он не отпускал волосы Гето. Тогда они темными прядями упадут на его лицо, скрыв от глаз. Он обожал видеть лицо Сугуру во время секса. Как он прикрывал глаза, как подрагивали его ресницы. О, боже, даже не в сексе было дело. Нанами никогда не мог налюбоваться нежными чертами Гето. Сердце в эти моменты всегда ускоряло биение, а натура омеги стенала, требуя внимания, прикосновения. — Сугуру, — он ощущал, как гладкие мышцы горла сжимаются вокруг его члена. Гето одобрительно хмыкнул, вытянув руки. Он завел их под спину Кенто, вел ногтями по светлой коже, не оставляя на ней отметин. Голова шла кругом от такого количества стимуляций. Сугуру всегда знал, в какой момент замедлить или ускорить темп, а когда нужно добавить прикосновений. Он слышал нужную просьбу всего лишь в своем имени, в темных глазах Нанами. Явные просьбы ему были не нужны. Все тело Кенто содрогалось от подступающего оргазма. Каждая клетка тела напрягалась, а нервные окончания будто вибрировали, отдаваясь легким покалыванием. Глаза закатывались, готовые сделать полный оборот. Наконец по всему телу разошлась дрожь, и Нанами обмяк. Черные локоны упали на лоб Гето, а тот замер. Кадык двигался, пока Сугуру сглатывал каждую каплю семени. Слюна стекала по уголкам губ к подбородку. Он выпустил обмякший член и медленно выпрямился. Гето глубоко вздохнул, переводя дыхание. Его щеки покраснели и немного побаливали. Спина и шея затекли от долгого нахождения в неудобной позе, но Сугуру не жаловался. На серых штанах проступило пятно. Ему не было стыдно признать, что он кончил без рук. Ведь произошло это не от просмотра дешевой порнухи, а пока он отсасывал Кенто. Сугуру собрал волосы в пучок, затянув резинкой, которую он постоянно носил на запястье. Он стянул с себя футболку и бросил ее на пол. Гето рухнул на кровать рядом с Нанами, прижав его к себе. — Я рад, что ты остался, — ртом Нанами судорожно хватал воздух. Подростковые гормоны до сих пор били в голову, — ты как? Головой он уткнулся в плечо Сугуру. Они устало ерзали, пытаясь найти удобное положение. Одеяло свалилось на пол, но сил подниматься за ним не было. Особенно у Кенто, из которого словно все соки выжали. Гето улыбнулся, оставив на лбу поцелуй. — Да вроде жив-здоров, — за ответ он получил тычок локтем в бок. — Я серьезно. — Все со мной хорошо, не первый раз твой член оказывается в моей глотке, — ухмыльнулся Сугуру. — Тебе так повезло, что у меня нет сил двигаться. Так бы я придушил тебя своей подушкой. — Как ты объяснишь это нашим детям? Что стало с их отцом? — Нет, кажется силы вернулись ко мне, — Нанами приподнялся на локтях, тяжело дыша, но Гето снова утянул его в объятия, смеясь. Тусклый свет заползал через окна. Облака только сильнее сгущались, не прекращая поливать дождем землю. Кенто находил в осеннем унынии что-то умиротворяющее. Звук капель, бьющих по стеклу, убаюкивал, но юноши не давали себе уснуть. Скоро завтрак, который пропускать было нежелательно. — У меня скоро течка. Проведешь ее со мной? — в тишине комнаты слова раздались громче, чем того хотел Нанами. Он сказал это без колебаний, без размышлений, будто само собой разумеющееся. Гето завис с открытым ртом. Лоб наморщился, когда юноша поднял брови. Кенто улыбнулся, погладив морщинки. — Будешь так делать, раньше состаришься. Сугуру обхватил ладонями лицо Нанами, неотрывно глядя в его янтарные глаза. Он хотел убедиться, что это не дурацкая шутка. Но нет, Кенто не был способен на такие подлые розыгрыши, даже не было нужды переспрашивать. — Только если ты хочешь, я настаивать не буду, — Нанами положил свои руки на руки Гето, прильнул ближе, касаясь кончиком носа его теплой щеки. — Я очень хочу, — на выдохе прошептал Сугуру. Он пробегался пальцами по шее Кенто там, где находились железы с феромонами. Однажды во время секса Гето решился оставить засос, за что получил оплеуху от Нанами. — А что если ты залетишь? — подскочил Сугуру, схватив Нанами за плечи, потряс его. Кенто ошарашено посмотрел в ответ, пытаясь понять смысл сказанных слов. Рука сама потянулась к подушке. Он кинул ее в лицо смеющегося Гето и столкнул его на пол. — Ты что, дурацкие фанфики с младшеклассницами читаешь? Сугуру, подложив подушку под голову, хохотал. Его глаза сузились, а ногами он топал по полу. — Видел бы ты свое лицо! — не мог остановить смех Гето. — Дурак ты. Нанами поднялся с кровати и взял из тумбочки душевые принадлежности. Сунув ноги в тапочки, он открыл дверь комнаты. — Эй, ты обиделся? — Сугуру прекратил кататься по полу и бросил подушку обратно на кровать. — Если ты еще не передумал целоваться, я пойду умоюсь. Слова возымели силу над Гето. Он сразу выпрямился и застыл, как послушный пес, которого поманили угощениями. Иногда Кенто казалось, что будь у Сугуру хвост, он бы размахивал им не переставая. Свой поцелуй Гето получил уже перед самым выходом. Они жадно кусали губы друг друга, сидя на спинке дивана в общей гостиной, куда Сугуру усадил Нанами. Кенто долго сопротивлялся, не желая быть замеченным, но Сугуру умел уговаривать. Он держал одной рукой его подбородок, впиваясь в губы, будто это последний раз. Спешащие в столовую ученики сразу замедлялись, увидев парней. Девчонки хихикали, желая зачем-то удачи, а парни подбадривающе свистели или хлопали в ладоши. — Эй, Гето, а кто из вас снизу? — Сугуру даже не остановился, чтобы посмотреть на остряка. Выставив за спину средний палец, он не размыкал их губ. Сегодня он точно поставит Нанами на четвереньки. Дождь хлестал их по щекам, затекал под воротники свитеров. Зонтов в подставке не оказалось, поэтому юноши неслись со всех ног по дорожке, шлепая кроссовками, вымокшими до нитки, по лужам. Корпус столовой был совсем близко к общежитиям, но ливень все равно успел сделать свое дело. Кенто чертыхался, но не отставал, крепко держа Гето за руку. Под светом белых ламп пустая столовая выглядела уныло. Широкие окна заливало водой, а тучи утаскивали последний свет. Казалось, уже наступил вечер, хотя время даже не дотянуло до полудня. Головы студентов и учителей сразу же, как по команде, повернулись на звук захлопнувшейся двери. Нанами и Гето тяжело дышали, по-прежнему держась за руку. Вода стекала по волосам, а кофты на плечах полностью измокли. Их, кажется, можно будет сразу бросить в стирку. Оставив за собой следы воды, они прошли к двум последним местам за столом, где учитель Яга грузил младшеклассников нравоучениями. Они понуро глядели в свои тарелки с кашей, изредка кивали. Смысла рассаживаться по всей столовой не было, ведь на каникулах в школе осталось не больше двадцати человек. Добрая половина из них, если не больше, — должники, завалившие контрольные работы. Они разношерстными компаниями ютились за тремя круглыми столами. — Гето, твоя ветреность заставила переписывать меня отчеты, — Масамичи отодвинул от себя пустую тарелку. — От пары лишних бумажек никто еще не умирал, — Сугуру выставил язык однокашникам, дразнившим его из-за соседнего стола. — Светлый разум, но дурное поведение, — не унимался Яга. Он наклонился к Кенто, когда тот опустился на стул рядом, — Нанами, приструни его, а то с его бедовой головой он проблем себе понаберет. Сугуру скривился, а Кенто растерянно посмотрел на учителя. В закрытой школе слухи быстро расползаются, а все тайны рано или поздно выползают наружу. — Я вас слышу вообще-то, — Гето потянул Нанами на себя. Пластиковый стул скрипнул ножками по кафелю. — На то и расчет, — Масамичи вышел из-за стола и обратился к другим ученикам, — должникам подойти ко мне после завтрака за расписанием отработок и заданиями. Для Кенто привычным было сидеть в самом дальнем углу столовой. Там было относительно спокойно. Он мог читать за едой, пока Хайбара болтал с ним. Отношения с Сугуру привнесли много нового в его жизнь. Вся его компания теперь переехала к ним за стол, нарушив покой. Девчонки часто вились рядом, приносили письма с признаниями в любви Годжо. Иногда они подбегали к Нанами в коридорах и слезно просили передать ему послание. Как-то неожиданно половина школы записала его в друзья Сатору. На несколько дней дожди заставили всех прятаться под крышами. Иногда ливни стихали, но потом вновь продолжали заливать спортивные площадки, пустующие без учеников. Лампы в комнатах горели с утра до ночи. Кенто часами сидел на холодном подоконнике, читая книги. Делал паузу, когда глаза начинали болеть. Сугуру целыми днями сидел в своей комнате, залипнув в видеоигры. Он захаживал время от времени к Нанами, затаскивал обниматься в кровати или просто поболтать. Всеми силами он пытался втянуть в свои интересы, пересказывая сюжеты игр. Кенто всегда внимательно слушал, переспрашивал, пытаясь уловить суть рассказа. Гето всегда вел свое повествование нелинейно, перескакивал с одной темы на другую. Они оба видели волнение в глазах друг друга перед предстоящим событием. Они были слишком юны, потому первая совместная течка вводила в состояние паники. Нужно сделать все идеально, без косяков и заминок. А настал тот самый момент не в самое удачное время. Тело горело изнутри, на лбу выступила испарина. Нанами тяжело дышал, будто в лихорадке. Он проживал этот момент не первый раз, но всегда течка падала тяжестью на его плечи. Сугуру крепко спал, уткнувшись, когда все началось. Его волосы разметались по подушке, некоторые локоны спадали на лицо. Кенто, не раздумывая, оседлал его бедра. Руки вцепились в плечи Гето и потрясли с большей силой, чем Нанами рассчитывал. Сугуру хмыкнул во сне и неохотно приоткрыл глаза. — Что случилось? — он потер глаза, не понимая ничего. Ноздри заполнил запах феромонов, будто холодной водой окатили. Сна не осталось ни в одном глазу. Омега в течке требовала внимание альфы. Только под утро обессиленно Нанами рухнул на постель, забывшись сном. Рассвет тронул горизонт, окрашивая тусклые оттенки розового белую пелену неба. Комната пропахла феромонами и потом, даже дышать было тяжело. Кожа липкая, а простынь под ними влажная. Сил сменить постельное не было, а что уж и говорить про поход в душ. Утром Гето первый вышел из забвения, заставив себя выйти в холод за завтраком. Покинуть омегу в такой важный момент стоило больших усилий, но он справился. Лопатки и плечи Сугуру усеивали царапины, оставленные Кенто. Губы у обоих опухли от нескончаемых поцелуев, а бедра и грудь Нанами покрывали созвездия из темных синяков. Гето не сдерживал себя, метя омегу. Он и представить себе не мог, что способен на такое. Перед глазами застыл образ. Кенто, обычно скромный и сдержанный, насаживался на член, прося большего. Он то запрокидывал голову назад, то льнул за очередным поцелуем. Когда он приоткрыл рот, высунув язык, и взял в рот пальцы Сугуру, у того вообще снесло крышу. Он грубо двигал бедрами, срывая с уст громкие стоны. Хотя в крыле общежития они остались одни, Гето был уверен, что до остальных в противоположной части здания доносятся звуки. Ему было плевать, а Кенто уж точно. Внутри него все трепетало. Сугуру не верил в родственные души или судьбу, но внутренний голос учтиво подсказывал — они созданы друг для друга. Выбравшись из разных обществ, оба как магниты тянулись, и наконец их пути пересеклись. На четвертый или пятый день тучи разогнал ветер. Тогда-то Сугуру и смог вытащить Нанами на улицу. После всех безумств, что они творили во время течки, тело жутко ломило. Кенто морщился каждый раз, когда приходилось преодолевать лестницы. Под черной футболкой прятались синяки и укусы. — Почему ты носишь челку? Я никогда тебя об этом не спрашивал, — вдруг спросил Гето, подняв голову с коленей Нанами. Лавочка во дворе еще не высохла, поэтому пришлось стелить под себя кофты. Кенто по привычке заправил часть прядей за ухо. Часть его лица всегда скрывали светлые пряди. Учись он в государственной школе, к нему бы постоянно цеплялись. Здесь же учителя дергали только из-за формы, а остальное уже не их ума дело. По крайней мере Годжо придерживался такого мнения. Сугуру собрал волосы Нанами в небольшой хвостик, разглядывая каждую черточку лица. Острые скулы так и манили провести по ним кончиками пальцев. Глаза такого же темного оттенка как у самого Гето. Для многих взгляд Кенто казался равнодушным, но Сугуру видел все иначе. Жизнь поступила несправедливо, раз они познакомились только в старших классах, когда Кенто прошел вступительные на грант. Каким он был в детстве? А в переходный возраст? — Тебе не нравится? — Ты мне нравишься любым, — Гето приблизился, и вот уже их носы касались друг друга. Он оставил краткий поцелуй на губах, а затем повторил еще и еще. Задерживался дольше, проводил языком по мягким губам и наконец углубил поцелуй. Сугуру хотел приподняться, но локоть соскользнул с края лавочки. От испуга он схватился за футболку на груди Нанами, и они потеряли равновесие, рухнув на траву. Зубы неприятно клацнули. Юноши засмеялись. Руки касались шеи партнера, притягивая ближе. Еще год назад оба неловко краснели, когда делали что-то не так. В итоге они приняли свои ошибки. Ведь это их первые отношения, первая любовь. Небольшие неурядицы всего-навсего часть пути к выстраиванию чего-то большего. Им не хотелось, чтобы пора их юности заканчивалась. Они хохотали, забыв, что трава еще оставалась влажной. Прервало их покашливание. Возле лавочки стоял Масамичи. Спина прямо, руки по бокам, будто ему дали команду смирно. Он махнул ученикам, подозвав к себе. Гето тяжело вздохнул. — Ну чего ему надо, мы ж никаких правил не нарушаем, — он подал руку Кенто, помогая подняться с земли. — Вы двое все равно ничем не заняты, поможете мне, — не дождавшись ответа, Яга развернулся и пошел вперед. Их шаги эхом раздавались в пустых коридорах. Во всех классных комнатах опустили жалюзи, а стулья покоились на партах ножками кверху. Специализированные кабинеты вроде химии и биологии закрыты на ключ, чтобы оставшиеся на каникулы ученики не шастали по ним. — Сюда, — Яга открыл один из классов и зашел внутрь. После дождей закрытое помещение пропиталось запахом влаги. Учитель щелкнул выключателем и указал на шкафы в конце класса, где лежали учебники, которые редко использовались на занятиях. Больше служили вспомогательным материалом или декором. Ученикам было проще найти все в интернете, а не возиться с огромными книгами. — Вы нас здесь убить собираетесь? — толкнув локтем Нанами, усмехнулся Сугуру. — Гето, прекращай ёрничать, — суровый взгляд учителя рассмешил еще больше, пока Кенто пытался угомонить Сугугру. Ему стало неловко, когда взгляд перешел на него, — здесь список учебников, их нужно найти и внести их библиотечные номера. Сложите потом на столе. Яга помахал перед собой листком и бросил его на стол. — Это эксплуатация детского труда, — Гето обхватил руками шею Нанами, драматично повиснув на нем. — Твой отец просил быть с тобой построже, — Масамичи шагнул за порог класса. — Но это другое! — крикнул вслед Сугуру, но ответа больше не получил. Работа не сказать, что тяжелая, но у Гето после переминания костей на траве появились другие планы на продолжение дня. Без дурашливости Сугуру не обошлось. Он открывал книги наугад и комментировал чтиво перед ним, насмехаясь над классиками литературы. А из подвернувшегося под руку сборника Шекспира, кривя лицом, он читал любовные признания Нанами. Как только мог, коверкал английский язык. Еще и встал на одно колено. — Это была последняя, — Кенто положил на верх стопки книгу и быстро переписал цифры со вкладыша на форзаце. В классе стало как-то слишком тихо. Гето, обойдя кабинет, вернулся к учительскому столу, куда они вдвоем перенесли книги. — Сугуру… — Нанами вздрогнул, когда Гето подошел со спины, обняв его. — Чшш, обещаю, сделаю все быстро, — горячее дыхание опаляло шею. — Яга может вернуться в любой момент. — Я только что в окно видел, как он уходит из корпуса. Ну же, разве тебя это не заводит? Секс прямо в классе, м? Гето слегка наклонил Нанами вперед, толкаясь пахом. Он кусал шею осторожно, чтобы не повредить нежную кожу. Запах феромонов дурманил, вскружив голову обоим. Они постанывали в унисон и двигались точно так же, словно единое целое, слившееся в гармонии. Оба еще не отошли от течки, и возбуждение накрыло с бешеной силой. Бляшка ремня звонко ударилась о пол, когда штаны упали к ногам. Кенто вцепился в край стола, будто от него зависела вся его жизнь. Ногти с болью вжимались в дерево. Широкая ладонь огладила ягодицы, сжимая их до покраснения. Вторая забралась под футболку на животе. Он слишком быстро сдался. — Кенто, — утыкался носом Сугуру в шею, глубоко вдыхая. Нанами отдался моменту, податливо прогибал спину, подставляясь Гето. По всему телу пробегала дрожь, будоражила нервы. Он не сразу различил в звуках свое имя. — Да, да, — надрывно ответил Кенто с хрипом. В пустом классе даже шепот звучал уж слишком громко. Джинсы Сугуру тоже упали на пол. Он задрал футболку Нанами, припав губами к бледной коже. На позвонках и лопатках расцветали небольшие синяки рядом со старыми. Гето слегка толкнул стопу Кенто носком своего кроссовка, без слов прося развести ноги шире. Выдержка истончалась, когда феромоны течной омеги заполонили собой все вокруг, но он держался, не позволив себе грубо трахнуть партнера прямо на этом столе. Нанами облокотился, прогнувшись в талии еще сильнее. Он со всей силы впился зубами в губы, когда ладонь хлестко ударила по ягодице, оставив за собой красный след. Как бы Кенто не ненавидел животные инстинкты вторичного пола, но все же еще больше подставлялся. Горячий член касался его, но желанного достигнуть не удалось. — Прекрати дразнить, — ему хотелось скулить. Он не узнал собственного голоса. Руки Сугуру вдруг задрожали, когда он услышал мольбу омеги. Он даже не смог войти с первого раза. Пришлось схватить Нанами за бедра, чтобы тот перестал ими вертеть. Двигался аккуратно, старался не торопиться, ведь Гето даже под влиянием феромонов видел границы. — Не нежничай, Сугуру, — Нанами резко двинулся навстречу. Гето едва смог реагировать, но вот он уже вошел до самого основания, шипя от удовольствия, ударившего по всем нервным окончаниям. Боль от проникновения смешивалась с приятными ощущениями, пронзившими насквозь. Сугуру двигался плавно, наращивая темп. Он поглаживал поясницу Кенто, массируя позвонки, которые будут потом болеть от неудобной позы. — Ты сумасшедший, — запрокинув голову назад, выдавил из себя Гето. Он наслаждался каждым толчком, каждым стоном, вслушиваясь в сбивчивое дыхание Нанами, — Кенто, я хочу быть твоим альфой до самой смерти. Он шептал эти слова без остановки, прижавшись животом к спине Нанами. Рукой он обхватил его член, чтобы помочь ему кончить. Кенто метался словно меж двух огней. Вбивался в кулак Сугуру и тут же еще сильнее подставлялся задницей. Шлепки становились хаотичнее, когда оргазм подступил к ним. Тонкие занавески взметнулись к потолку, когда ветер ударил в открытые окна. Яга заглянул в класс, но его учеников уже и след простыл. Учебники ровными стопками стояли на учительском столе, а ключи от кабинета лежали рядом. Нанами и сам не понимал, почему именно эти воспоминания так врезались в голову. Между ними были другие моменты, которые принесли столько ярких эмоций. Тогда они не думали о взрослой жизни, а их самым главным препятствием оставались экзамены и вступительные в университеты. Эту квартиру они купили вдвоем, но Сугуру решил оставить ее Кенто после своего ухода. Вот так просто. Без дележки, скандалов собрал вещи и навсегда ушел из жизни, оставив пустоту. Родители Нанами изначально говорили ему, что школьные отношения там и остаются, им нет места за порогом во взрослой жизни. В эту чушь он не верил до одного рокового вечера. — У меня не осталось чувств, — Гето сидел напротив в своем любимом кресле. Он отложил книгу, которую читал и взглянул в глаза Кенто. Он звучал так спокойно, словно обсуждал повседневные дела. — Что ты сказал? — хотелось скинуть все на усталость. Он просто ослышался. В груди что-то оборвалось. Руки задрожали, и Нанами спрятал их под пледом. Слов Сугуру он уже не слышал — в ушах неистово отдавалось эхо биения сердца. Отведя взгляд в сторону, он только кивал после каждой реплики. Маленькая коробочка, лежавшая под одеждой в самом дальнем углу шкафа, так и останется там. Нанами не боролся, не предложил обсудить проблемы. В ответ лишь сухое ­­­«хорошо». Он никогда не умел выражать эмоций, сдерживая все в себе. Даже слезинку не проронил, а ведь стоило. Проигрыватель пылился на полке, заваленной пластинками. С собой Гето забрал только самые любимые. Они вечерами часто включали музыку. Сугуру уводил Кенто за собой в танец под старый блюз, медленно покачиваясь в такт. С каждой вещью, брошенной в чемодан и сумки, внутри Нанами что-то резало его изнутри, оставив глубокие раны. Он до крови прокусывал щеки, скрыв от Сугуру переживания. С собой он забирал все самое лучшее, что было в серой жизни Кенто, — себя. Он сгорал от еще не затухнувших чувств. От боли, оставленной после расставания. От ярких воспоминаний, которые прочно засели в голове, как сажа после пожара покрывает землю. Музыка затихла в квартире, опустели полки и жизнь Нанами. На тумбочке в прихожей пылилось приглашение на свадьбу Годжо и Гето, убив душу Нанами. Кенто шел по темной улочке, пряча лицо в воротнике пальто. Пальцы горели от колючего холода, но в карманы он их не прятал. Не разбирая дороги, Нанами двигался по наитию. Где-то поблизости над рекой проходил мост.