Он бежал к ней каждый раз, срывая по пути цветы.

                  Он бежал к ней каждый раз, срывая по пути цветы. И не важно, с клумбы они, или выросли где попало. В конце пути получался своеобразный букетик, скомпанованный из совершенно разных цветков. Василёк, ромашка, роза, одуванчик и венерин башмачок... А осенью ей вручил мне гербарий. Большой такой и пышный. Листья до сих пор хранятся в альбоме с остальными засушенными растениями подаренные им. – А в иной раз, по весне, притащит целую гроздь сирени. Глупый какой, вот вчера принёс мне букетик ландышей. А они же в Красной книге записаны... глупый Тогами!Совершенно не могла предположить, что такой человек будет заниматься таким на своём четвёртом десятке! – говорила она, а сама сияла подобно звезде. – Зато романтика какая! – восхищённо вздохнула Асахина, отпив чай из своей кружечки. Писательница усмехнулась. – И то верно! Хи-хи, – она повторила за подругой и продолжила, – Стало быть, я действительно не могла представить что он способен на такое. Я догадывалась раньше, что он не такой, каким показывает себя, но настолько?       Токо уплыла в воспоминания       12 лет назад Библиотека. Тусклая лампа. Двое. Она принесла ему очередное письмо с признанием. В этот раз, после долгих уговоров, он прочёл его при ней. Девушка затаила дыхание и упорно глядела на возлюбленного. Бьякуя же, по началу не особо вчитывался, а лишь бегал глазами по тексту, но вскоре, кое-что его удивило. – Бред. Все твои домыслы это чушь собачья, – строго вынес он, – И твои больные фантазии. Но Токо словно и не слышала. – Вы не понимаете...вы же сами не понимаете какой вы есть на самом деле. Вы же с раннего детства подвержены установкам? Вам нельзя радоваться, нельзя смеяться... нельзя быть счастливым. Но Бьякуя-сама, вы не такой. Отнюдь не такой! А поглядите-ка в зеркало, ну же, поглядите, и улыбнитесь самому себе. Вы удивитесь, но поймёте что вы полная противоположность самому себе! – все слова она протараторила, ни разу не заикнулась, выговорила словно скороговорку, – Вы не подумайте! Я правду говорю. И ни разу не лгу. Ведь я бы просто не посмела...врать вам... ведь я же люблю вас... Наследник молчал и смотрел ей в душу, своим тяжёлым взглядом. Но только вот этот взгляд казался ей самым лёгким, мягким, словно пушинка. Он собирался что-то сказать. Кажется, вот-вот откроет рот и выскажет всё самое грязное, что есть у него на уме. – Я готова терпеть всё, что вы скажете. Но только не врите самому себе. И в один момент, его лицо сделалось настолько жалостливым... Казалось он вот-вот проронит слезу. Фукаве стало страшно. Вся побледнела, а в груди что-то резко начало разрываться и ей немерено захотелось заплакать. Но она держалась. Парень отвернулся и уставился на текст. – Как ты всё чувствуешь. Ничтожество. Ты же буквально никто. Тогда почему... почему ты всё так хорошо понимаешь... Она выронила слезу. Вторую, третью. Они покатились вниз, обжигая щёки. Но эти слезы были будто не её. Чужие. Это были его слёзы. Девчонка плакала вместо него. Писатель как никто знает, почему этих слёз он не может выронить. Она понимает его даже чуть больше, чем он сам. Этот случай в библиотеке был не единожды. Но каждый раз забывался, будто его и не было вовсе.                   А затем...                   Спустя 8 лет. Подслушивать не хорошо. Но сейчас так важно... Девушка с двумя косичками осторожно прислонилась к двери кабинета, откуда доносились два хорошо знакомых голоса. И речь идёт, почему-то о ней. – Знаешь Наеги, скажу тебе по секрету, я действительно ощущаю то, как она изменилась. – Изменились мы все, Бьякуя. Но что говоря о Токо... соглашусь, она прошла намного больше чем мы. Чего стоило избавиться от Сё... – Не перебивай – грубо ответил Тогами. – Я не только об этом. Первое время я относился более предвзято, чем к остальным. Естественно на то были причины. Однако, моё мнение о ней координально изменилось. – В плане? – В плане того, что...– Дослушать не получилось. За углом послышались шаги и ей пришлось отпрянуть. Но маленькая крупинка какой-то радости заставила её улыбнуться. Наши дни. – А напомни-ка, с какого момента начались его ухаживания? – поинтересовалась Аой – О-о-о...наверное, они начались ещё три года назад, но были более ребячьими. Знаешь, мне казалось что он заново проходит подростковый возраст. – Пубертат что-ли? – пловчиха рассмеялась. – Да нет же! Хотя, его настроение так часто менялось...он был таким нестабильным. «Я помню первый букет от него. Это были веточки какого-то деревца, на которых были белые цветочки. Придя в кабинет, я очень удивилась, увидев эти веточки в вазе. Но его выдали лепестки в волосах. Помню как зимой нас отпустили домой пораньше. Я шла по заснеженной улице. Но вдруг он меня окликнул и подбежал. Его шарфик забавно извивался. Наверное, это немного неправильно, что увядшая жизнь делает меня счастливой, но как он сказал: – Я искренне рад, что маленький не нарочный подарок заставляет сиять тебя как звезду.»