Семейные узы (Family Ties)

После окончания занятий Не Минцзюэ стал несколько тише и задумчивее, чем обычно, хотя никто этого особо не заметил. Убрав учебные принадлежности, он отправился на поиски отца. – А-диэ, – сказал он. – Кто моя семья по материнской линии? – Э-э… – замялся отец, а сидевший рядом с ним глава ордена Вэнь, прибывший с визитом, расхохотался. – Что за… неожиданный вопрос! Почему ты спрашиваешь? – Сегодня на уроке Вэнь-гунцзы сказал… – Это все ты виноват, – прошипел отец Не Минцзюэ главе ордена Вэнь, который просто зашелся от хохота, согнувшись пополам и прижав длань к челу. – Ах, А-Цзюэ, не тревожься об этом, ладно? Не Минцзюэ вообще-то и не тревожился, но он умел понять, когда от него хотят отделаться, а вопрос был действительно пустяковый. Он повернулся и вышел, пока отец пытался пнуть главу ордена Вэнь в голень за то, что «нельзя же быть таким придурком, да еще на глазах у младшего поколения, ну в самом-то деле!» И все же нельзя сказать, что любопытство Не Минцзюэ совсем улеглось. Вэнь Сюй очень ясно дал понять, что иметь родню по материнской линии – это очень здорово, родня могла дарить подарки, интересные идеи и все такое; и казалось просто несправедливым, что у него была такая родня, а у Не Минцзюэ – нет, хотя Не Минцзюэ должен был признать, что за всю жизнь ни слова не слышал о чем-то подобном.¬ Что, вероятнее всего, означало, что у него такой родни и не было. Или, по крайней мере, никто не удосужился спросить об этом его матушку за то короткое время, пока она была с ними. Ну что поделать. Однако это заставило его задуматься… – Моя семья? – Вторая Матушка моргнула, глядя на него. – Почему ты спрашиваешь, рисовый колобочек? Не Минцзюэ объяснил. – И ты беспокоишься, что и меня никто не спросит о моей родне, и твоему бедному младшему братику тоже придется обходиться без нее? – спросила она, а в глазах ее плясали смешинки. – Какой у тебя ум, мой хрустящий оладушек! Не Минцзюэ терпеливо ждал. – …Могу ли я еще чем-нибудь помочь тебе, мой славный пухленький пельмешек? – Ты еще не ответила на вопрос, – напомнил он ей. – Полагаю, что нет, – задумалась она. – Но в то же время, в данных обстоятельствах все это кажется не таким уж подходящим… о, подожди, нет! У меня есть двоюродный брат в Дунъине, как же его зовут, ну, тот, у которого такие миленькие звездочки... Я ему родня через его матушку... да, это очень даже подходит! Даже не могу себе представить, чтобы наш маленький Хуайсан не заинтересовал его, ведь они одного поля ягоды… Я ему сейчас же напишу и приглашу в гости. Это тебя обрадует, моя свиная котлетка? Не Минцзюэ ответил, что обрадует, и пошел принести Второй Матушке еще несколько блюд с едой из кухни. Матушка наверняка шутила, когда говорила, что так бы и съела его, - в этом Минцзюэ был почти уверен, но на всякий случай стоило убедиться, что она и без того достаточно сыта. Просто от греха подальше. Двоюродный брат Второй Матушки и будущий родственник по материнской линии его младшего братика, который вскоре должен был появиться на свет, прибыл через две недели, прямо в разгар обсуждений на всеобщем совете, проходившем в Цинхэ. Не Минцзюэ даже не представлял, что можно так быстро добраться до Цинхэ из Дунъина –когда он спросил об этом у своего наставника, тот ответил, что это довольно далеко. – Многое в мире возможно, даже если это маловероятно, – сказал двоюродный брат Второй Матушки и улыбнулся в точности, как она. – Я Абэ-но Сэймэй, а это мой товарищ Минамото-но Хиромаса. – Добро пожаловать в наш дом, — с воодушевлением сказал Не Минцзюэ, сложив руки в надлежащем приветствии. Даже если они не были именно его родственниками по материнской линии, все равно было здорово, что хотя бы у его младшего брата они были. – Спасибо за… за ваше любезное… любезное приглашение. Мы принесли… подарки, – сказал Хиромаса, немного запинаясь на словах, и было видно, что он изъясняется не на родном для себя языке. Не Минцзюэ сразу же воспрял духом; кажется, Вэнь Сюй был прав, по крайней мере, в этом. – Прошу вас сначала войти и познакомиться со всеми, – сказал Не Минцзюэ, потому что воспитанным людям не должно выказывать жадность и сразу хвататься за подарки. – Вторая Матушка послала меня поприветствовать вас. Она бы и сама пришла, если бы не холод. – Конечно, конечно, – сказал Сэймэй и его улыбка стала шире, как будто Не Минцзюэ сказал что-то смешное. – Я с нетерпением жду встречи с твоей… Второй Матушкой. Прошло довольно много времени с тех пор, как у меня была возможность повидаться с двоюродной сестрицей. – Больше, чем я тебя знаю, – проворчал Хиромаса, но недостаточно тихо, чтобы его не услышали, а затем сказал громче: – Благодарю за ваше гостеприимство, молодой господин. Это прозвучало, как хорошо заученная фраза. Не Минцзюэ помахал рукой, что означало: «Не стоит благодарностей», отстраненно отметив про себя, что у Хиромасы был сильный акцент и очень сдержанная, чрезмерно официальная манера речи. Конечно, уроженцу Дунъина трудно давался чужой язык. В этом не было бы ничего удивительного, вот только Сэймэй изъяснялся на том же языке без малейшего акцента, легко и бегло. Он бы, с усмешкой подумал Не Минцзюэ, вероятно, лучше поладил бы с отцом. – Твоего… что? – произнес отец, уставившись на двух гостей. Глаз у него слегка подергивался. – Родственники моего брата по материнской линии, – объяснил Не Минцзюэ. – Двоюродный брат Второй Матушки и его спутник. Гости вежливо представились и вручили подарки, и к тому времени, как они закончили, отец Не Минцзюэ, наконец, пришел в себя настолько, чтобы любезно их поприветствовать. Затем был отдан приказ освободить для них место в трапезном зале, и их пригласили присоединиться к общему пиршеству. Как и ожидал Не Минцзюэ, отец не мог отвести глаз от Сэймэя, придя в полный восторг от его внешности. Пришлось призадуматься, как бы отвадить уважаемого родителя от мыслей о новых сердечных увлечениях – а то лицо главы ордена Вэнь сделалось совсем уж кислым, и это было опаснее любых иных осложнений. Решив сначала разобраться с этим, Не Минцзюэ поспешил к нему, прихватив тарелку с закусками в качестве предлога. - Не беспокойтесь, пожалуйста, – тихо сказал он, и древнее создание медленно обратило на него немигающий, как у змеи, взгляд. – Я имею в виду, об отце. Он не зарится на чужое. – Еще как зарится, – сухо сказал глава ордена Вэнь. – По крайней мере, так постоянно уверяют меня бывшие независимые второстепенные ордена к северу и западу от него. Не Минцзюэ закатил глаза – порой ему казалось, что глава ордена Вэнь чрезмерно озабочен и даже одержим вопросами политики, будто ни о чем другом и думать не может. Подумаешь, Цинхэ Не немножко повоевали да чуточку расширили территорию. Какое отношение это имело к нынешнему разговору? – Я имел в виду людей, – уточнил он, а затем быстро бросился дальше, прежде чем глава ордена Вэнь успел неправильно истолковать это как переманивание умельцев из других орденов в качестве чиновников или, возможно, шпионов. – Если они уже связаны с кем-то взаимным чувством, отец оставит их в покое, как бы они ему ни нравились. Наш новый гость привел с собой спутника, так что ничего не выйдет. – Ты исходишь из предположения, что такое чувство может связывать не более двух людей, – проворчал глава ордена Вэнь, но после этого несколько расслабился, повернувшись и с прищуром глядя в ту сторону, где Хиромаса именно в этот момент с воодушевлением пытался завести дружбу с кем-то, одетым в белые одежды Ланей – на самом деле, когда Не Минцзюэ присмотрелся, то понял, что это был сам Учитель Лань, и он выглядел куда более заинтересованным, чем обычно. – Хм. Возможно, я беспокоюсь не о том человеке. Не Минцзюэ не был уверен, что Учитель Лань на самом деле любил людей в том смысле, в каком любил их глава ордена Вэнь. Еще он не понимал, с чего бы главе ордена Вэнь так беспокоиться о том, кто с кем заигрывает, пока его собственные владения вне опасности. Но на всякий случай Не Минцзюэ пожал плечами. – Они родственники моего младшего брата по материнской линии, – напомнил он властителю Вэнь. – Я ни с кем не собираюсь их делить. Глава ордена Вэнь выглядел невероятно удивленным и поднял руку, явно намереваясь взъерошить волосы Не Минцзюэ, но из ниоткуда появилась Вторая Матушка, и первой шлепнула Не Минцзюэ. – Соевая запеканочка, теперь ты забыл о своей Второй Матушке, когда здесь новые люди? – пожурила его она. – Принеси мне что-нибудь с кухни! И что-нибудь для моего двоюродного брата и его спутника – без мяса. По мнению Не Минцзюэ, это было странно, поскольку Вторая Матушка мало что любила больше, чем мясо. – Однажды я слышал, что высокопоставленные жители Дунъина считают ниже своего достоинства есть мясо животных, – заметил глава ордена Вэнь, отдергивая руку, прежде чем коснулся Не Минцзюэ. – Они полагают, что мясная пища делает их подверженными более… животным порывам. – А еще они живут на острове, где вокруг сплошная рыба, – сказала Вторая Матушка, закатив глаза. – Я прямо-таки теряюсь в догадках, что же сильнее повлияло на их вкусы... хмм, на самом деле, рыбный суп – звучит восхитительно… – Я сейчас принесу тебе, Вторая Матушка, – быстро сказал Не Минцзюэ. Он не совсем понимал, почему Вторая Матушка не хотела, чтобы он проводил время с главой ордена Вэнь, или почему она так настойчиво пресекала любой физический контакт между ними, но он уже привык быть предупредительным и выполнять любое ее желание – особенно когда требовалось раздобыть для нее побольше еды. Он не был уверен, что на кухне есть рыбный суп, но знал наверняка, что Вторая Матушка будет рада какой-нибудь замене – рыбным клецкам, может быть, или острой жареной рыбе… – Прекрасно, – похвалил его Хиромаса, когда тот принес ему рыбу, сервированную в виде головы льва. – Какой замечательный ребенок. – И в самом деле, он очень хороший ребенок, – сказал Учитель Лань, одобрительно кивая Не Минцзюэ. – Хочешь разделиться… присоединиться к нам? – спросил Хиромаса, в своем воодушевлении немного путая слова. – Глава ордена Лань предложил… предложил… мы будем играть… ах… играть на инструментах… – Ваше предложение очень любезно, но не стоит, – вмешался Учитель Лань, немного склонив голову в смущении из-за собственной грубости, но явно не желая, чтобы Не Минцзюэ попался в ловушку этикета и согласился. – Раньше я преподавал музыку Не-гунцзы – к сожалению, он совершенно неспособен различать звуковые тоны. Не Минцзюэ кивнул в подтверждение. Хиромаса посмотрел на него с огромной жалостью в глазах, хотя самому Не Минцзюэ его недостаток совершенно не причинял никаких неудобств. – Я был груб! Я не знал. – Ничего страшного, мне это не мешает, – сказал Не Минцзюэ. – Так было всегда. Его слова, казалось, потрясли Хиромасу еще сильнее. Это была довольно обыденная реакция всех, кто любил музыку – люди ордена Лань часто воспринимали его слова примерно так же. Именно поэтому Учитель Лань настоял на том, чтобы лично попытаться научить Не Минцзюэ музыке хоть немного, когда отец объявил, что сам прекращает уроки музыки сына для всеобщего блага. Так что Не Минцзюэ не чувствовал себя задетым, но кто-то рядом невежливо фыркнул. Конечно же, это был Цзинь – один из двоюродных братьев и близких приближенных Цзинь Гуаньшаня. Уж что-что, а фыркать они умели и любили. – Удивительно, сколько в некоторых людях неоправданного высокомерия, –проронил тот, обращаясь к своему спутнику. Это было самое ошеломляющее проявление полнейшего лицемерия, какое Не Минцзюэ когда-либо видел или слышал за свою короткую жизнь. – Вести себя так, будто отсутствие музыкального слуха – это повод для насмешек, и при этом не иметь ни малейшей капли заклинательского таланта – это подобно тому, как жаба задирает нос перед лебедем. Лицо Учителя Ланя побагровело от гнева, но Хиромаса только рассмеялся, похлопав его по плечу. – Не обращайте внимания, не стоит! – сказал он, сощурив глаза в улыбке. – У меня есть лук и флейта, что мне еще нужно? Если понадобится наложить заклинания, у меня для этого есть Сэймэй. Не Минцзюэ согласно кивнул. Ему это показалось разумным – в том, чего не хватает, нужно полагаться на супруга. Разве не для этого люди вступают в союз? – Действительно, – сказал Учитель Лань. Еще несколько секунд он сверлил Цзиня взглядом, но в конце концов фыркнул и отвернулся так резко, что рукава взметнулись в движении. – Пойдемте, пойдемте, найдем воздух почище. Там есть павильон, где акустика особенно хороша… Заклинатель ордена Цзинь выглядел раздраженным тем, что его оскорбления не достигли цели. Он сделал шаг к ним, наклеив на лицо фальшивую улыбку: – Глава ордена Лань, почему вы… а-ах! Он споткнулся и растянулся ничком. Не Минцзюэ моргнул. – Неужели только что влетевший в окно лист ударил его под колени? – спросил он у Хиромасы вполголоса, в то время как Учитель Лань суетился над упавшим заклинателем Цзинем в той преувеличенно вежливой манере, когда правила хорошего тона требуют сказать что-нибудь сочувственное. Но в то же время он едва сдерживал ухмылку, по которой можно было понять, что он считает конфуз этого человека вполне заслуженным. Сощурившись еще сильнее, Хиромаса поднес палец к губам, призывая молчать, и Не Минцзюэ понял – конечно же, это его муж защитил его честь, и это было справедливо. Определенно, ему нравились родственники младшего брата по материнской линии. Они понравились ему еще больше, когда Сэймэй, сидя рядом со Второй Матушкой на ее любимом месте, позволил ему усесться к себе на колени и научил его мастерить то, что Не Минцзюэ мог назвать лишь «бумажными человечками» – маленькие фигурки, вырезанные из бумаги, которые умели делать всевозможные вещи – летать, поднимать предметы и все такое. Сэймэй мог придавать им форму людей, будь то женщины, Не Минцзюэ или самого Сэймэя, и они говорили и делали что-то, как любой обычный человек. Это было потрясающе! Когда Не Минцзюэ перенял эту технику, ему не удалось сделать бумажные фигурки настолько же потрясающими: они могли по его велению летать взад-вперед, поднимать мелкие предметы и проскальзывать в щели, а если он вкладывал свое сознание в одну из них, то мог даже подглядывать исподтишка через ее крошечные, нарисованные тушью глазки, но чего-то большего у него сделать не получилось. – Возможно, со временем, – воодушевленно сказал он Сэймэю, и тот вздернул брови в явном удивлении, хотя Не Минцзюэ не был уверен в этом. – В конце концов, я еще маленький. – Твой младший братик справится с этим лучше, – сказала Вторая Матушка, похлопывая себя по животу. Она выглядела невероятно довольной собой и ухмылялась Сэймэю, будто доказала свою правоту. – Видишь ли, это семейная хитрость, а тебе не хватает кровного родства, чтобы сделать их как надо… Но даже то, чего ты сейчас добился в исполнении этой техники, всего лишь наблюдая за ней, уже совершенно изумительно, моя дорогая рыбья икорочка! – Воистину изумительно, – пробормотал Сэймэй, и на его лицо вернулась привычная улыбка. – Кажется, человечество обрело сокровище. В конце концов, ведь было доказано, что если человеческий род может что-то создать, это принадлежит ему навеки… А скажи-ка, что ты будешь с этим делать, мне любопытно? – …Буду смотреть, как я выгляжу сзади, чтобы убедиться, что никто не прицепил мне что-нибудь на спину в качестве шутки, может быть? – предложил Не Минцзюэ, почесывая нос. – Я не знаю. А для чего вы это используете? – Мне нравится иметь друзей, – сказал Сэймэй. – А иногда я предпочитаю не находиться там, где должен быть, например, при дворе. – О, но так нельзя делать! – запротестовал Не Минцзюэ. – Нельзя уклоняться от исполнения долга. Сэймэй мгновение помолчал, затем они со Второй Матушкой одновременно расхохотались. – Я серьезно, – пожаловался Не Минцзюэ, хотя и без горячности. Вторую Матушку можно было только любить, но не понимать, и было совершенно ясно, что ее двоюродный брат такой же, как и она. – Я правда так думаю. – Конечно, маленький цукэмоно*, – сказал Сэймэй, и Не Минцзюэ заподозрил, что это какая-то разновидность еды, и подозрение немедленно подтвердилось тем, как Вторая Матушка, услышав это, облизала свои палочки. – В том-то и соль, что ты действительно так думаешь. Мир полон неискренних людей. Не Минцзюэ нахмурился, наморщив лоб. Он не понимал, что тут такого смешного, и подумал, что не поймет никогда. – Не беспокойся понапрасну, – Сэймэй погладил его по голове, его острые ногти (может быть, он играл на цинь?) были почти как когти. – Со временем понимание придет к тебе… маленький тонджики**. – О, вот этого я бы отведала, – пробормотала Вторая Матушка. – Целое блюдо, чтобы перекусить. – Может, я найду для тебя замену? – спросил ее Не Минцзюэ, переборов любопытство ради сыновней почтительности. – Кстати, а что это такое? – Маринованные овощи и рисовые шарики – нет, нет, у меня уже достаточно, и мой двоюродный брат принес мне еще немного хишио***. М-м-м! Не Минцзюэ был достаточно сообразителен, чтобы вскочить и сказать: – Я все равно принесу тебе еще, – и Вторая Матушка улыбнулась. – А по пути потренируюсь с бумажными человечками, – добавил он, и она кивнула. – Непременно потренируйся, – сказала она. – Тебе придется научить этому своего брата, когда он подрастет. А он, быть может, научит других, и кому-нибудь из них это пригодится. – Для чего? – спросил Сэймэй. Ее улыбка стала шире. – Разыгрывать своих учителей, конечно. А что, ты же не думаешь, что они могут использовать их для чего-то более серьезного? Сэймэй расхохотался — его смех звучал как тявканье, точно как у Второй Матушки, когда веселье застигало ее врасплох, в отличие от ее обычных, негромких и сдержанных смешков, – и покачал головой. – Будь осторожен, – сказал он Не Минцзюэ. – Особенно, когда ты помещаешь туда свое собственное сознание; урон, нанесенный бумажному человечку, в итоге вернется к тебе. Если он будет полностью уничтожен, ты тоже можешь погибнуть. Не Минцзюэ кивнул – он уже догадался, что у бумажных человечков должны быть подобные недостатки. Иначе их бы уже давно все использовали налево и направо, посылая в опасные места вместо себя. – Я запомню, – пообещал он. – И я расскажу брату, когда он подрастет. С этими словами он направился на кухню целеустремленным шагом, махнув рукой в знак подтверждения, когда Сэймэй окликнул его вдогонку, прося захватить с собой и вина. По пути Не Минцзюэ заметил, что отца нигде не видно, и заглянул в зал, чтобы убедиться, что глава ордена Вэнь тоже удалился. Так оно и оказалось, и это, вероятно, было хорошим знаком, особенно с учетом того, что Сэймэй все еще сидел со Второй Матушкой, а Хиромасу было видно издалека в толпе заклинателей ордена Лань – он выделялся, как единственная цветная фигура среди моря белых одежд. Все они достали разнообразные музыкальные инструменты и сначала подыгрывали мелодии, которую играл Хиромаса на своей флейте, а затем уже он аккомпанировал им на биве. Для Не Минцзюэ это звучало так, будто музицирующие изо всех сил свистели, пыхтели и бренчали струнами, но он мысленно пожелал им всего наилучшего и понадеялся, что они весело проводят время. Судя по их виду, так оно и было. «Пожалуй, надо найти Вэнь Сюя и доходчиво растолковать ему, насколько круты мои сводные родственники по матушке, – подумал про себя Не Минцзюэ, вполне довольный собой. – Мой младший братишка никому ни в чем не уступит – уж я-то об этом позабочусь!» * Цукэмоно漬物 или 漬け物 - японские маринованные овощи ** Тонджики (тоджики) 屯食 или 頓食- японский клейкий рисовый шарик в форме яйца ***Хишио 醢 перебродившая паста (устаревшее общее название предшественников таких современных продуктов, как мисо и соевый соус) иначе 醤