Завод

[Около двух лет назад] Глубокую ночную тишину внезапно разорвал слабый вскрик. Он вспыхнул болезненной мольбой и потух, смешавшись с тихим потрескиванием тлеющих углей. Ветер пронёсся по террасе, унеся с собой остатки случайного шума. Уно подскочил на матрасе, разбуженный криком. Пусть он не был достаточно громким, однако парень ещё не научился спать спокойно, даже спустя месяц. Он тут же понял, что случилось, и обернулся к Труа. Однако, на удивление, тот всё ещё спал. Уно лишь мог видеть, как дрожат под одеялом его худые плечи. – Эй, Труа… – осторожно позвал парень друга, протирая глаза, но тот не отозвался. Тогда Уно вылез из постели и осторожно подполз к Труа. В темноте было сложно что-либо различить, однако блеск слёз в свете далёких прожекторов Завода и отчаянные всхлипывания было невозможно не заметить. Парень лежал на боку, укрыв голову вместе с лицом рукой. Бинты и маска неизменно укрывали ожог. Уно вдруг заметил, что лежит Труа на левой стороне тела. Как раз на той, на которую упал тогда в разломе, и, вероятно, ему больно. Уно очень осторожно стянул с друга одеяло и попытался перевернуть, взяв за плечи, но внезапно Труа распахнул испуганные глаза, мёртвой хваткой сжав в тонких пальцах руки Уно. Он ещё не успел проснуться, и ужас захлестнул его с головой, прорвавшись в реальность. – Отпустите!!! Блять, не трогайте меня!!! – Тише, тиши, Труа, это я… Тише, всё хорошо… Ты лежал на больном боку, я просто хотел тебя перевернуть… С минуту парень молчал. В темноте без очков он решительно ничего не видел, мир плыл перед глазами. Но сообразив по голосу, кто с ним говорит, встрепенулся, вздохнул тяжело, и обмяк в хватке друга. Тот опустил его спиной на постель и слегка отстранился. Сел неловко, подтянув колени к груди и молча наблюдал за тем, как Труа приходит в себя: садится на постели, растирает глаза от слез, глубоко дышит, усиленно вспоминая, где он находится. – Который сейчас час?... – потерянно прошептал он, ища кругом на ощупь свои очки. – Я не знаю. Я сам только проснулся. – Я кричал? – Да… – Ох, прости, что разбудил. – Ты чё, серьёзно? Думаешь меня теперь только это волнует? – Уно насупился и подсел ближе. – Ты в порядке вообще? Недавно же всё нормально было… если не считать твои внезапные наклонности лемминга. Труа неловко отвернулся и наконец нашёл и надел очки. Снова глянул на друга, в ожидании сидящего рядом, и покачал головой. – Просто кошмар приснился… – Я это заметил, – тут же сказал Уно серьёзным тоном, от чего Труа стало не по себе. – Ты мне, кстати так и не рассказал, как попал сюда, на крышу. Но я уже подозреваю, что вряд-ли ты хочешь это вспоминать. Труа содрогнулся и притих, опустив неловко взгляд. Уно был прав: он предпочёл бы забыть всё то, что случилось тогда. Но… теперь хотелось разделить свою боль с кем-то, рассказать, разрыдаться. Хотелось, чтобы кто-то утешил, однако это было бы слишком унизительно. Труа встряхнул головой и вздохнул. – Да, я не хочу это вспоминать. Уно осматривал парня сощурившись, пытался сам додуматься до его таинственного прошлого. Оно было точно связано с ожогом. Так же Труа говорил, что насолил надсмотрщикам когда-то, пусть это и было лишь теорией для прикрытия. В любом случае Уно не мог проверить свои догадки, потому что беспокоить друга этим было бы слишком небезопасно для его психики. Труа встал, и парень вздрогнул, подняв на него вопросительный взгляд. – Есть хочу, – растерянно сказал Труа, заметив непонимание друга. Не говоря больше ни слова, направился вглубь террасы и скрылся за дверью кладовой. Не успел Уно начать волноваться, как он вернулся с самодельный ложкой и консервной банкой руках. В темноте было не различить, что написано на её этикетке. Положил на свой матрас, снова отошёл и вернулся уже с дровами и зажигалкой, принялся палить костёр. Уно следил за его действиями с волнением. Будто что-то вот-вот произойдёт. Но ничего не случилось. Труа просто опустился на постель в одной руке держа уже почему-то открытую банку, а в другой ложку. Уно протёр глаза, понимая, что спит на ходу и всё вокруг ещё размыто после резкого пробуждения. Внезапно перед лицом возникла консерва, приятно пахнущая мясом. – Будешь? – тихо спросил Труа. – Не слишком ли расточительно есть мясо просто потому, что захотелось есть? – отстранённо пробормотал Уно, отстраняя от себя банку. – Если я хочу есть, то имею полное право просто взять и съесть то, что сам добыл, – пожал плечами парень. Стянул с лица маску, раздвинул бинты в области губ и положил в рот первую ложку. – Мы же не в недрах Завода теперь. Можем делать, что хотим. – Вот прям так всё, что хотим? – скептически уточнил Уно. Подпёр щёку ладонью и взглянул на яркие языки огня. – А ты многого хочешь? Парень вдруг задумался: а чего он, действительно, хочет теперь, здесь? Просто жить спокойно? Просто иметь еду в достатке? Просто не бояться постоянной боли? Такие примитивные желания… Даже страшно думать о том, насколько пресной стала жизнь. Долго ли так будет продолжаться?... – Да, многого, – ответил Уно уверенно, и Труа улыбнулся. Но вдруг парень добавил слегка мрачнее: – Но многое теперь недоступно. Друг вздохнул, снисходительно прикрывая глаза. – Да-а, слепых девушек я тут еще не видел, – протянул он со своей спокойной легкой улыбкой. – Чё? Почему слепых то? – Ну, сам посуди. С нашими то лицами. – А, ага. Стоп. Погоди-ка… С моим то лицом всё… АХ ТЫ ПАДЛА! Звонкий хохот залил крышу. Уно хотел возмущаться, но и сам вскоре рассмеялся. В шутку попытался хлопнуть друга по голове, но тот ловко увернулся, успев отставить банку в сторону, и вскоре оба попадали на матрас бок о бок, продолжая заливаться хохотом. Ночная тишина отражала внезапный шум эхом, от чего казалось, будто смех стал совсем громким и неудержимым. Уно едва боролся с остатками веселья, лежал на животе, опустив голову на сложенные руки, жмурился и продолжал хихикать. Труа сначала упал на спину, но, пытаясь встать, задел больной бок, от смеха который стал ныть только сильнее, и опустился в прежнее положение, всё равно продолжая усмехаться. – Придурок, – весело буркнул Уно в его сторону. – Да кто бы говорил, – в тон ему ответил Труа, с улыбкой глядя в тёмное низкое небо. Оно спокойным пушистым кровом нависало над миром. По его тучной плоскости скользили редкие желтоватые пятна прожекторов. Уно следил за спокойствием парня, и душу охватывала радость с новой силой. Оба они давно так не смеялись, а теперь Труа выглядел куда спокойнее. Хоть шутка и была тяжёлой по смыслу для него. Неожиданно Уно понял, что не был против этой маленькой насмешки, если другу от этого стало чуть легче. Всё же одному быть в проигрыше для него слишком тяжело. Большего, чем развлекать парня словами, Уно пока не мог. Однако понял, что хочет сделать что-то ещё. Внутренне пообещал сам себе, что постарается помочь во всём, лишь бы друг не терял себя в этом отвратительном мире. Возможно, так не потеряется и он сам…