Поцелуй бабочки от котохёна

— Что ещё за поцелуи-бабочки? — в недоумении протянул Чонин, нарушив тишину совместного отдыха. Окно в расписании подарило парням выходной, который они негласно решили провести в общей гостиной, мирно сосуществуя и при этом занимаясь каждый своими делами. Остальные мемберы общежития «Минхо и дети» синхронно обратили на него свои взгляды. — В каком контексте? — уточнил Феликс, убирая от лица телефон, в который втыкался последние пару часов. — «Он поцелуями-бабочками очертил дорожку от шеи до ключицы, пока руки слепо изучали скульптурно проработанные мышцы груди, поднимавшиеся сейчас в прерывистых, жадных вдохах», — послушно зачитал Ян. — Вообще, есть такое понятие, как «поцелуй бабочки», — задумавшийся Сынмин прикрыл книгу, которую читал, пальцем придерживая нужный разворот. — Это один из приёмов, которые использовали гейши. Но в контексте данной фразы, очевидно, имеются в виду просто невесомые и короткие поцелуи. Так частенько пишут авторы фанфиков. — У меня есть некоторые вопросы к тому, что именно читает Йени, — Феликс ошарашенно уставился на невозмутимого младшего. — А у меня вот не только к нему вопросы имеются, — отрываясь от созерцания видео с котиками, подал голос Минхо, на коленях которого покоилась голова лежащего Ликса. — Ой только не говорите, что вы фанфики о нас не видели ни разу, — Чонин под хмыканье Сынмина фыркнул, красноречиво глянув на хёнов, и вернулся к чтению. — О нас?.. Ты читаешь фанфик о ком-то из нас?.. — телефон зазевавшегося Феликса не удержался в пальцах и шлёпнулся на лицо своего владельца. Однако младший Ли на такую мелочь не обратил внимания, резко подпрыгнув на месте — что едва не стоило Ли-старшему разбитого носа. Минхо за это отвесил тонсэну шутливый подзатыльник. — О себе, — лаконично ответил Айен. — И о ком-то ещё, — последовал не вопрос, а утверждение. В описываемых действиях явно участвовали двое (по крайней мере, Феликс надеялся, что двое, а не… больше, иначе это, определённо, сделало бы ситуацию ещё более неловкой). Сам Ликс совсем уж невинным цветочком не являлся и чем только не баловался на досуге, коротая минуты одиночества за дверями своей комнаты, но узнавать подобное о других: о собственных мемберах… о Чонине, в конце концов (Господи Иисусе, блять!)… ужасно смущало. — О ком, о ком, — усмехнулся Сынмин, пытаясь сосредоточиться на книге в своих руках. — Судя по описанию, речь, скорее всего, либо о Чанбин-хёне, либо о Чан-хёне. А так как чаще всего Йени шипперят с Чан-хёном, ставлю на него. Феликс издал ни разу не мужественный звук. Откровенно говоря, то было нечто среднее между писком и взвизгиванием. — Что? — Чонин насмешливо приподнял брови. — Это же классика: лидер и макнэ. К тому же, Чан-хён чертовски горяч, бессмысленно это отрицать. И тебя, кстати, шипперят с ним не реже. — О нет, — Феликс поспешно прикрыл ладонями алеющее лицо. Видит бог, он не был готов к подобному разговору. СЛИШКОМ ВНЕЗАПНО. — Да ладно тебе, — Сынмина происходящее явно забавляло. Настолько, что книга вновь была забыта. — Как нас только не миксуют в своих историях фанаты. Ни один не остался «нетронутым». — Точно, — подтвердил Чонин. — Одно движение или взгляд в сторону любого из мемберов, не важно: на концерте, в эфире или во влоге — и вуаля! Привет десяткам новых историй. Особенно, если учитывать тактильность некоторых. Феликс тонко взвыл. Блять, он не собирается обсуждать то, что ваяют про них фанаты! Уж точно не работы подобного содержания и точно не при младших! То, что смутить этих самых младших было чем-то за гранью фантастики, он не подумал. — Расслабься, — тихонько рассмеялся украдкой наблюдавший весьма занимательный разговор Минхо и потрепал его макушку. — Так, это всё интересно, конечно, но я ещё про «поцелуй бабочки» знать хочу, — не унимался Чонин, обращаясь к Сынмину. — Чем он отличается от вот этих самых невесомых поцелуев? — Тем, что это не поцелуй в классическом смысле, — охотно ответил Ким. — Так называется практика гейш, при которой они взмахами своих ресниц скользили по коже клиента. В основном, по лицу, но и по телу тоже. Хотя самой эрогенной зоной у японцев считалась шея. Может, и сейчас считается, — Сынмин пожал плечами. — Я в подробности не вдавался. — Это ж как надо… — Чонин озадаченно склонил голову набок, видимо, пытаясь визуализировать процесс. Даже Феликс оторвал ладони от лица, забыв о смущении. Лишь Минхо как ни в чём не бывало продолжал смотреть видео. — Попроси хёна продемонстрировать, — хитро улыбнулся Сынмин. — У него тут самые длинные ресницы. В гостиной воцарилась такая тишина, что Минхо наконец отвлёкся от своего занятия и непонимающе уставился на тонсэнов. — А?.. — Хёооон, — состроил максимально невинную моську Чонин. — Покажешь нам «поцелуй бабочки»? — Задницу вам не показать? — обманчиво ласково спросил Ли-старший. — Не, это, пожалуйста, в приватной обстановке, — как обычно, быстро отбил Сынмин. — Обойдёмся без групповушек. — По крайней мере, пока что, — подключился Чонин, но надолго его не хватило: больно уж смешил свекольный цвет лица Феликса. — Да шучу я, бога ради! Но не про поцелуй. Хёооон, — вновь заканючил макнэ, приставая к закатившему глаза Минхо. — Ну помаши своими шикарными ресницами! Пожааалуйста! — Помахал, — Минхо моргнул несколько раз, ехидно ухмыляясь. — Понравилось? — Чистейшее наслаждение, — показал ему язык Чонин и раздражённо уткнулся в смартфон. — Прям гейша высшего уровня. — Обращайтесь. — Ну конечно, это же не Хани попросил, — бесстрашно хмыкнул Сынмин. — Или ещё кое-кто из любимчиков. — Ким Сынмин, если хочешь в список моих любимчиков, так и скажи. Организуем тебе парад особой любви, — Минхо тонко улыбнулся. — Вы утомили меня болтовнёй, малышня. С этими словами он встал с дивана, сладко потянулся и ушёл к себе. — Можно подумать, так сложно было показать этот грёбаный «поцелуй бабочки», — обиженно проворчал Айен ему вслед. — Будто по-настоящему засосаться попросили, ей-богу. Феликс-хён! — макнэ внезапно повысил голос. — Может, ты покажешь? Феликса как ветром сдуло из гостиной.

❃.✮:▹🐱🐥◃:✮.❃

Позже, уже за полночь, лёжа в своей постели и без остановки ворочаясь, Феликс из раза в раз прокручивал их дико странный разговор. Удивительно, но больше всего волнение вызывал не тот факт, что Йени читает непристойного содержания фанфики про себя и, прости господи, Чан-хёна (хотя как бы нихуя себе!), а мысли о ресницах их котохёна. Внезапно. А они ведь, и правда, длиннющие пиздец… Не то чтобы Феликс никогда не заглядывался на Минхо (правильнее даже было бы сказать, что кое-кто вкрашился в кое-кого по самые уши). Просто именно в этом контексте он ещё на хёна не залипал. Интересно, прав ли Сынмин в своём предположении о любимчиках Минхо? И, если да, то кто, кроме Джисона, входит в этот список? Входит ли туда Феликс? Показал бы хён «поцелуй бабочки» на нём? Как бы это ощущалось? Столько вопросов и ни одного ответа. Раздражённо вздохнув, Феликс встал и пошёл на кухню. Всё равно ведь не уснуть. По иронии судьбы Минхо был там и вопросительно посмотрел на младшего, не отрываясь от чашки с травяным чаем. — Не спится, — опередил непрозвучавший вопрос Ликс. — Мне тоже. Хочешь что-нибудь съесть? — На ночь глядя? — Ночные обжираловки это святое, — Минхо с серьёзным видом поднял вверх указательный палец. — Всё равно вытрясем всё лишнее на тренировках, можно хоть иногда расслабиться. — Твоя правда, — Феликс слабо улыбнулся. — Что ж… Ничего серьёзнее печенек с молоком не хочется. — Печеньки так печеньки, — мягко сверкнула улыбка старшего, перед тем, как он подал тонсэну желаемое. Потом вернулся на место, продолжая пить свой чай и лениво скроллить ленту Инстаграма. — Не присоединишься? — решил уточнить Ликс. — Нет, спасибо. Хомячить печенье в полной тишине и в одно лицо было невесело и, украдкой разглядывая любимого хёна, Феликс никак не мог избавиться от мыслей о его ресницах. — Тебя что-то тревожит? — вдруг спросил тот, поднимая на младшего проницательный взгляд. — Ага, — бездумно ответил Феликс. — Ресницы. Минхо озадаченно моргнул. Когда до младшего дошло, какие именно слова сорвались с губ, он чуть не поперхнулся в панике. — Прости! — Не очень понимаю, за что ты извиняешься, — в явном недоумении протянул Минхо. — За то, что не могу перестать думать о твоих ресницах и том дурацком «поцелуе бабочки», — зачем-то признался Феликс. — Знаешь, я всё переживал, что кто-нибудь из нас испортит психику малыша Йени, — фыркнул Минхо. — А оказалось, опасность исходила именно от него. Ну и от Сынмина, конечно, хотя это было относительно… предсказуемо? — он неожиданно мягко улыбнулся. — Что именно в этом виде поцелуев не даёт тебе покоя? Хочешь узнать, как они ощущаются? — Да, — из-за пересохшего горла кое-как выдавил Феликс. Минхо вздохнул и встал, протягивая ему руку. — Иди сюда. Когда младший, неуклюже скатившись со стула, подошёл, Минхо медленно приблизился к его лицу и склонился к щеке, заморгав часто-часто. Лёгким покалыванием щекотка стремительно разнеслась по коже, вызывая мурашки по рукам. — Доволен? — тихо спросил старший, не отстраняясь обратно. Внезапно дышать стало тяжелее. Внезапно такая близость вызвала целый ворох волнующих ощущений где-то в животе. Внезапно… откуда-то взялась отвага. Ну или слабоумие, кто знает? — А на шее можно попробовать? — так же тихо в ответ. И хён — их красивый, заботливый, абсолютно замечательный и недосягаемый хён — аккуратно обхватив подбородок Феликса, слегка отвернул его лицо в сторону, чтобы открыть доступ к шее, к которой приник, каждым взмахом ресниц вышибая последние остатки мозга младшего. Мурашки, казалось, побежали уже по всему телу. Феликс и не думал, что его шея окажется настолько чувствительной. Дымка эйфории затмевала полуживые проблески сознания, и вздох удовольствия вырвался сам собой. Ощущения были такими… интенсивными. — Думаю, достаточно, — прошептал Минхо, не спеша, однако, отходить на безопасное расстояние. Его потемневшие глаза не отрывались от затуманенного взгляда поплывшего Ликса, который желал только одного: остановить время, продлить то, что происходило сейчас между ними. Дать этому обозначение. Влекомый данным желанием, Феликс уставился на губы хёна. — А ещё очень интересно, как ощущаются поцелуи-бабочки… Чего он никак не ожидал (надеялся, мечтал — да, серьёзно в такое верил — нет), так это того, что его крошечными движениями потихоньку оттолкнут к стене, прижимая к ней для опоры, и начнут целовать. Невесомо, осторожно и легко-легко: от линии челюсти, вниз по шее, до ключицы, доступ к которой не скрывала широкая домашняя футболка, слегка оттянутая вниз дрожащими пальцами. Когда до мозга Феликса словно через кисель дошло, что руки хёна дрожат, он тут же накрыл их своими ладонями, нежно поглаживая. Минхо выпрямился, уткнувшись носом в местечко возле уха тонсэна, и тяжело сглотнул. — Ликси… Ты мне нравишься. Очень. Если так ощущается смерть, то лично Феликс готов умирать хоть каждый день. Сердцебиение стремительно нарастало, воздуха перестало хватать. — Ты мне тоже, хён. Очень-очень. Слегка отстранившись, Минхо обхватил лицо Ликса ладонями и как-то робко улыбнулся. Мгновением позже медленный, наполненный глубоким напряжением поцелуй коснулся уголка губ младшего. Тот долго не продержался, быстро перехватив инициативу в свои руки небольшим разворотом головы, который позволил губам встретиться полноценно. И пусть внешний мир за пределами Здесь и Сейчас изначально обещал много проблем этим зарождающимся отношениям, они оба готовы были рискнуть.