Совершенный Механизм Судьбы

Каору на грани сна и бодрствования приоткрывает глаз. Он, обнажённый, в гробу, впереди и позади, в обе стороны вокруг него такие гробы, уходят в горизонт и, кажется, опоясывают Луну. Только с одной стороны они уже открыты, с другой — закрыты. Веко закрывается, Каору ничего больше не видит… Кратерное озеро — всюду из него восстают останки зданий, даже различимая броня Евы-00. Закат красить небо. Его голос: — Я рождён, чтобы встретиться с тобой! Голос Синдзи: — Каору-кун! В озеро LCL падает голова Каору. Снова — то же озеро, те же слова, тот же исход — голова в озере LCL. Ещё. Ещё. Голова падает и падает в озеро LCL. Какое отвратительное постоянство? Почему? Почему всегда так?! …«Человек Тик-так», Клокворк Фантом, Хаос-Машина, А-Шаир, «Искусственный интеллект, который не должен быть создан», «Вирус», Бог-Машина / Деус Механикус, «Разбитый Бог», Зевс-Логос / Логос / Предвечный Логос, Ананке, Великий Архитектор Вселенной, Совершенный Механизм, Гемармен, Тентура, Колесо Сансары, Колесо Судьбы, Механизм Судьбы, Кузнец Судьбы, Фортуна / Колесо Фортуны, «Шестерни Судьбы»… — бесконечные вереницы имён и эпитетов мелькают в сознании пленника, хотя он уже не может соображать. Куда не падает блеклый взгляд — всюду решётки ржавого оттенка и огромные шестерни и винты механизма, главным образом медные, бронзовые, латунные — посреди красного, оранжевого дрожащего марева. Блестящие серебряные астрологические знаки начертаны по краям зазубренных мельхиорновых дисков. Решётки в основном размещены по сторонам, кубометры колючей проволоки растягиваются по ним. Все шестерёнки же плотно и плотно скапливаются вокруг одной фигуры. Каору Нагиса, Табрис, Ангел Свободной Воли — тело обтягивает контактный комбинезон тёмных и синих цветов — за руки поднимают жёсткие нити. Ноги опущены над озером LCL. Шестерёнки с тихим звуком работают — поразительно тихо для такого циклопического механизма. Крохотная фигура человека, синего и пепельного цвета кажется чем-то невероятно крохотным, но в то же время общая симметрия механизма указывает на то, что он вращается именно вокруг своего пленника. Циферблат показывает какие-то данные — стрелка с молнией на конце водит указателем по полукругу символов, напоминающим по стилю римские цифры. Бледное лицо на миг уродуют острые страдания, зубы сжатой челюсти обнажаются. Пепельные волосы скрывают глаза, длинная шея склонена на бок. Нити оплели кисти рук, они поднимают и немного растягивают. По щекам оттенка мрамора бегут очень-прозрачные слёзы. — Икари… Синдзи-кун… В насыщенно-янтарное озеро LCL падает капля слезы. Металлические дорожки бегут и ползут в разные стороны. Нити ускользают ввысь, куда взгляд Каору не достигает даже тогда, когда пленник запрокидывает голову. Только мёртвый лунный свет играет по всему их притяжению. Но только слёзы, но и слюна Каору стекают по гладчайшему, словно девичьему подбородку. Взгляд — кроме того, что измученный, ещё и тупой и опустошённый, теперь — полностью бессильный, когда всякое сопротивление давно утрачено, а в глазах угасает разум. Но Каору всё же в устало-мучительной манере водит лицом, запрокидывает голову. Чёлка почти полностью открывает синяки под глазами — они крайне выразительны на фоне кожи альбиноса. Гору потустороннего механизма венчает бледно-металлическое лицо, кажется, вообще из фарфора, холодное и равнодушное, но только на одну половину, на другую — это циферблат. Циферблат тикает. На какой-то миг такое лицо пропадает, являя собой черноту, в которой горит тройной огненный глаз, глаз Ньярлатхотепа моргает и снова сменяется равнодушным металлическим лицом — половинкой лица, вернее, и таким же циферблатом, который отмечает непонятно что. Каору падает головой — в этот момент даже удивляется остатками сознания, что она не отваливается в озеро LCL — далеко под его ногами. Мучительный рубиновый взгляд из-под чёлки практически безжизненно наблюдает за тем, как тянутся ещё серебряные нити — они, под опущенным лицом, накручиваются на какие-то широкие колёса, все они стягивают целые сети, похожие на струны музыкального инструмента — на котором счастливый космический садист играет свою мелодию. Кажется, механизм этот гораздо больше, чем можно видеть от лица Каору… Нити тянутся сквозь вращающиеся по самым краям и бокам планетарии — впереди ещё целая куча звездных систем, галактик, но в них не макеты — в них настоящие звёзды и планеты!..