Семь камней на три осени

Итак, это сказка о прекрасном царевиче и чудище морском, усаживайся поудобней, дорогой друг. И не пытайся запереть меня в шкафу и отобрать книгу, не выйдет! Я всё равно расскажу тебе о прекрасной владычице морской Ло Фумэн, у которой потомства тьма-тьмущая было. Подожди-подожди, никакая она не ш… что за выражения? От кого такие услышал? От меня…? Ох. Ладно, продолжим. Во-первых, с количеством детей так сложилось исторически, а во-вторых, кто бы ей запретил? Самого выдающегося (в том числе, если измерять от кончика роскошного хвоста до макушки) звали Вэнь Кэсин. Точнее, он сам приплывал, даже если его никто никуда не звал. Ни единая душа в мире подводном и на поверхности не могла что-либо запретить Вэнь Кэсину, коли тому приспичило. Овладела разумом дивного морского создания идея выйти замуж за земного принца. Зачем, спросишь ты? Вот и Ло Фумэн спросила у сына, на кой ему человечишко с поверхности, когда своих русалок в воде уже девать некуда. Тогда Вэнь Кэсин и прибегнул к главному аргументу. Распахнул он шкатулку заветную, что украл с корабля затонувшего. А там… нет, не вилки. Члены деревянные для утех сексуальных, разных размеров в диаметре и в длину. — Ого, — сказала Ло Фумэн, взвешивая на ладони весомый аргумент. — Ладно, неси сюда этого двуногого и маме захвати парочку покрасивее. Получив благословение родительское, отправился Вэнь Кэсин в далекое странствие. Путь его лежал в глубины неисследованные, через расселины и рифы подводные, в пещеру, где жил великий мудрец. Даочжан по-нашему. Только он мог дать юному созданию морскому ответ: как быть дальше, как изловить на поверхности мужика и какая ракушка русалке друг, а какая лифчик. — Эй, старая каракатица! — кринул Вэнь Кэсин в пещеру, ответа ожидаючи. – Дело есть. — Пошел вон, — ответило ему эхо великой мудростью. — Ну, в смысле… — наш герой был не из тех, кто разворачивается у порога, услышав первый отказ. Словом, настойчивый он был и упрямый, как положено принцу наследному. И вынес дверь окаянную в пещеру, как есть, всю вынес. На металлолом. А потом снова зычно крикнул в дырищу ту: — Что, вылезешь, тля бесстыжая, или мне тебя за бороду вытащить? — Это откуда у меня борода-то выросла? — удивился Е Байи и на свет подводный из своей берлоги высунулся. Тут и прихватил его добрый молодец за край щупальца. — Наверх, — говорит, — хочу. Ногами чтобы. Ну, две штуки такие вместо хвоста. Ибо очень люб мне мужик один и срочно надо. — Дам тебе один бесплатный совет, царский отпрыск… — И какой же? — А вот какой: бесплатных советов не бывает, — и вырвал даочжан щупальце свое из рук настойчивых и направился назад в пещеру походкой степенною. Но не дошел, ибо Вэнь Кэсин снова дорогу ему перегородил хвостом своим бессовестным. — Всё нормально, деньги есть! — Начерта мне твое золото? — ответствовал даоджан. — У меня в пещере этого гуталина, хоть маман твою, хоть папан… А вот дай-ко мне голос твой яхонтовый. — Это он тебе нафига? — Вэнь Кэсин изумился. — А буду ядами дорогими приторговывать. Уж больно он у тебя хорошо подвешен. Нахмурился царевич морской, чувствуя где-то наебалово притаившееся. Яд-то у него в железах вырабатывался, затаённых… э, дружок, глубоко, вообщем запрятанных, рано тебе такие слова знать. — Не пойдёт, — возразил Вэнь Кэсин. — Голос мой для соблазнения надобен. — А ты, я смотрю, мало в земных мужиках шаришь, — сощурился Е Байи, точно пролетариата вождь. — Они же не слушают ни черта. К ногам твоим совершенно бесплатно даю в дар тебе писюн! Им и будешь соблазнять. — Как? — Кверху каком! — поделился знанием сокровенным Е Байи. — Но сначала договор подпиши. Пробежавшись по строкам свитка из бамбука подводного, обнаружил Кэсин мелким шрифтом в конце приписку, тщательно кругляшом печати закрытую. — Слышь, черепаха замшелая, обмануть меня решил? — уточнил он у Е Байи, — а это что за пункт такой: “Должен муж двуногий воспылать любовью истинной, подарить ночь любви и переписать на мастера Е дворец, а также королевский флот в придачу?” — И что не так? — Всего одну ночь?? И разрешил мудрый даочжан спор в одно движение, изменив единицу на знак бесконечности. Довольный, скрепил кровью Вэн Кэсин соглашение то и враз голоса лишился. Не избирательного, конечно, ибо даже хвост рыбий не причина на выборы не являться; однако тишина сладостная в пещере Е Байи воцарилась наконец. Разбил её крик немой — руками добрый молодец с ногами вместо хвоста размахивать начал, внимание мастера Е привлекая к себе всячески. — Бля, ну чего тебе ещё? — молвил премудрый и прекрасный чародей морской, щупальцем вверх указывая. — Греби отсюда, говорю, и быстрее, пока не захлебнулся. Что-то ещё добавил он, да Вэнь Кэсин уже не слышал — изо всех сил пытался на поверхность выплыть. Мысли две в голове его спорили за право первенства. Первая: зря матушка Фумэн говорила, что не тонет говно, иначе отчего так тяжко всплывать? И вторая: чем отдать приказ, дабы челядь немедля принца бросилась искать, коли нету голоса? Думал бы прекрасный принц морской ещё долго, ведь красотою был леп, бровями союзен, а для измышлений тяжких мудрый дед пещерный имелся. Однако, едва поверхности достиг, тотчас послали небеса ему проблем двух решение. Воздуха набрать получилось полную грудь, да со скалы вниз головою с семью камнями на шее прыгал в пучины водные принц тот самый! И поскольку заорать было категорически нечем, влез Вэнь Кэсин на широкий камень надводный, выпятил грудь молодецкую и замер в позе соблазнительной. Настолько, что принц чуть действительно в воду не шандарахнулся. Но заинтересовался. Камни пока в сторонку отложил и бочком-бочком к чуду невиданному, из глубин моря вылезшему подобрался. — А что такая красивая мадама делает сегодня вечером? И заподозрил Кэсин в принце недуг человеческий, что не позволяет бабу от мужика отличить, пока не пощупаешь. Но озвучить свой пол не мог, а потому продемонстрировал. Во всей красе, так сказать, хоть и не хвост русалочий. Принц от зрелища эдакого, кажись, снова топиться собрался. Да не успел. Ухватил его Кэсин за ладони крепкие и за ним по песку потащился. Пришлось отменять самоубиение и во дворец мужика голого приводить, вызвав тем у прислуги веселье буйное. Там ему и ханьфу выдали и за стол с семьей королевскою пригласили. “Я что, жрать сюда пришел, что ли!” — хотел было сказать Вэнь Кэсин, да проклятая старая черепаха сказалку у него отобрала. Потому пришлось жрать, что дали, и не выделываться. За обедом варвары с поверхности не только еду тыкали палочками, но и разговоры говорили нудные. Правителем земель здешних был брат двоюродный принца прекрасного — душнила страшный, да и лицом не пригожий. Поведал он, что дела в королевстве, куда ни плюнь, плохи. “Так может, плевать не стоит куда ни попадя?” — испросил бы Вэнь Кэсин, положив проблемам конец. Все дела важности государственной решать правитель на принца Цзышу повесил. Идут войной с сервера захватчики — останови. Неурожай — придумай что-нибудь. Праздник во дворце скоро, а нового золотого халата у царя-короля нет ещё, потому найти изволь. Посерел лицом Цзышу, даже есть перестал, а после удалился в покои свои. Кэсин следом за ним увязался, изображая вид самый жалобный. Да с размаху к принцу на колени и уселся! Но заподозрил в Цзышу ещё одну хворобу страшную: явно тот был слеп на оба глаза, да и с осязанием не очень. Уж Кэсин так елозил на его коленях, этак халат с плеча спускал, глазки строил, но принц земной и бровью не повёл! Задремал со скуки Кэсин, голову на широкую грудь преклонив, а как пробудился, то обнаружил, что стемнело уже, себя на том же месте, и Цзышу рядом. Тот и сам уснул, работу закончив, а убрать с колен наглое создание морское не посмел — вдруг разбудит? Интересно стало, что же за бумажки важные перебирал суженый, раз на такую красоту неземную ноль внимания. Указы, отчёты, доклады, письма… налив себе вина, взял Кэсин в руки кисть, несколькими росчерками решая проблемы важные. Бездомные? Дома им построить. Безработица? Все домостроительством заняты, несите следущую проблему. Преступность? Люди обои узорные да вазы фарфоровые для домов новых ищут, некогда разбойничать. Халат покрасивей правителю к празднику? Прошлогодний поносит с поясом от позапрошлогоднего. Проснулся Цзышу, да изумился: — Это я все дела переделал тебе благодаря? Ты рядом сидел и принёс удачу! Звонко рукой по челу Кэсин ударил, не в силах завопить дурным голосом: какой же ты сложный, Чжоу Цзышу! Наутро отправился Кэсин к море-океану. Топнул ногой, служанку свою верную — звезду морскую Гу Сян — призывая и тупого воздыхателя её — морского конька бесполезного Цао Вэйнина. Умела она понимать волю принца по изгибу бровей и тому, насколько лыба у него кровожадная. — Господи-ин! А что с хвостом вашим, отвалился? Говорила я, не пейте там много вина, человеком станете. Молчу, заткнулась. Желаете, чтобы в пещеру к деду Е Байи сплавала и за бороду его вытащила… так нет у него бороды? Хорошо, вам виднее. И спросила, как болезни человеческие лечить? Господин, неужели плавник есть, да нерабочий? — Рудиментарный! — подметил Цао Вэйнин, но под взглядом Кэсина язык проглотил. Закручинилось море синее, пошло волнами, пока ждал принц морской на берегу своих посланников. Но часа через три примерно, как скорая помощь, явился на воздух свежий даочжан премудрый. — Что, не стоИт? — зевнув, Е Байи поинтересовался. — На вот, травок ему подсыпь. Сие великое зелье из водорослей, слюны улитки и ингредиента секретного. Но смотри, не переборщи! А то покроет весь замок. И хотел бы Вэнь Кэсин сказать все, что он думает про деда зловредного, да возможность ту у него отобрали. А потому он просто поднял веточку и ею на песке написал слова нехорошие, черепаху поминаючи. — А время твое заканчивается, — мстительно даоджан напомнил. — Если к рассвету ночь любви не случится, писюн тот отвалится, карета превратится в тыкву, а ты — обратно в принца морского, но уже у меня на вечной службе. Вместе с Гу Сян и Флаундером ее. ПодумОй. И со словами этими угрожающими, исчез даочжан в синеве морской. Схватил Вэнь Кэсин мешочек с травками да со всех ног, что пока у него оставались, в замок и кинулся, про себя повторяя наказ не переборщить. К счастью, Цзышу вечерком любил по-королевски за воротник закладывать, и в кувшины его с винищем насыпать можно было хоть гравий — всё равно бы выжрал, самец неугомонный. — Чтойта вкус у вина незнакомый… Но Кэсин руками замахал, аки лебедушка. Мол, хорошее вино, сам пил бы и пил, но для тебя принес. Крафтовое! — Ну, раз крафтовое… И выпил Чжоу Цзышу все из кувшина до последней капельки. И посмотрел на находку свою с побережья глазами новыми. Не обманул даочжан. Сказочке тут и конец, но как бы не так! Не спеши убегать, мой друг, дверь заперта, а ключ у меня. Ты, верно, хочешь узнать, что было дальше? По глазам вижу, что хочешь, слушай… Взял Кэсин возлюбленного под руки белые и повёл в сторону кровати с балдахином, на ходу все четыре халата и штаны снимая, как вдруг из окна донеслась мелодия дивная! Кто-то играл на пипе да пел сладким голосом. Его, Вэнь Кэсина, голосом, под залог за ноги отданным! — О! — остановился на полдороге Цзышу, вверх палец поднимая. — Астрологи нагадали, что моя избранница будет петь, словно соловушка и уметь играть на музыкальном инструменте. Это, видимо, она! Пойду на встр… Не успел домолвить Цзышу, как упал к ногам Кэсина. Вазой по голове хрустальной морским принцем ударенный. Оставив возлюбленного лежать, где стоял, оделся Кэсин и на звук пипы выдвинулся, борозду в гальке глубиной три цуня оставляючи. Одетый в одно исподнее, сидел на берегу Императорский Скорпион — тварь сухопутная, без стыда и совести. Ресницами на очах подведённых хлопая, играл он и пел, словно паук на приманку чужих женихов в свои сети завлекаючи. — Почтенный принц! — в такт словам его, мерцала золотистым ракушка, висевшая на шее Скорпиона, источником голоса служила она. — А где Цзышу? Замахал руками Кэсин, изображая ругательства нечитаемые, а потом ухватил Скорпиона за грудки и тряхнул хорошенько. — Ц-ц, руками не трожьте, помнёте одежду, — стал отцеплять пальцы Кэсина Скорпион. — За спиной вашей вижу борозду, верно, там и Цзышу. А вы, почти-не-высочество ваше, пока извольте прибраться тут немного, к обязанностям новым в вечной службе попривыкнете. А тем временем об окно спальни царской придурошная чайка решила удариться. Планов в пустой голове своей она не имела, но зато была крайне инициативна. — Вставай, Твое Величество, ибо драка на пляжУ ужасная! Девицу твою… а, не тот текст. Мужика твоего, говорю, вот-вот в полон к чародею черному загребут, пока ты тут ковер целуешь! — Ченлин, ну почто ты так орешь поутру… — простонал Цзышу, себя от пола отскребаючи. И только тут понял, что чаечка заоконная правду впервые в жизни молвила. Подхватил он меч-кладенец, штаны натянул, да и поспешил на пляж платный, для туристов королевством расчищенный. И полотенечко взял. — Стой, зомби окаянное, отдавай мне моего суженого! Двое, что на пляже за пипу дрались, опешили, переглянулись и спросили почти в унисон: — Ты это кого тут назвал словом этим? И всплыл из бурных вод даочжан Е Байи, и возопил он, ни к кому конкретно не обращаясь: — Да вы можете побыстрее, чтоб вас еноты драли?! Мне еще надо успеть кадастровый план на новое королевство получить! И пала с небес Ченлин-чайка, вцепляясь грабл… то есть, лапками золотыми в ракушку, у Скорпиона на шее висевшую, и порвала шнурок за восемьдесят рублей из Фикс Прайса, а ракушка та возьми — и разбейся. И голос ядовитый к Кэсину немедля воротился. — Да вы совсем уже что ли? — поинтересовался принц морской. — Ты говорить умеешь, находка дивная? — изумился Цзышу. — Это ты сейчас радуешься, а уже завтра ко мне побежишь в щупальца кланяться, чтобы забрал голос обратно! — подметил Е Байи. — Ну разве не хорошо было: молчит, наливает, даёт. Что после службы зашёл с шиди своим по кувшину вина хряпнуть, мозг не выносит… — С каким это ещё шиди?! — если бы у принца морского имелась шерсть, дыбом бы встала. — Эгэ, а я говорил! — цокнул языком колдун. — Позакрывали пиздаки! — распорядился принц, тревожно глядючи на солнце, стремительно из моря на горизонте поднимающееся. — Ты — снимай штаны, — указал он на Цзышу. — Что, прям зде… ммм… — отвечать ему стало нечем, во рту оказался язык Кэсина, а штаны полетели на гальку. — Слышь, император, давай свадебку! — закричал чайка-Ченлин и полетел ко дворцу правителя местного задалбывать. — Свадебку!!! На камне сидючи, смотрел на восход солнца Е Байи. А куда ему ещё было смотреть, ведь на берегу настоящее NC-21 происходило, а у нас тут рейтинг R, потому сам додумай, дружок, в меру испорченности. И молвил он исполненным тоски голосом: — Ну, Скорпион, ну ёбана. Я же как лучше хотел! Мать его… Кэсина Ло Фумэн велела обратного этого недоумка привести, ведь под водой хорошо, тепло, мухи не кусают, всё есть, семья, тупые дружки его, а тут чего? Импотент этот хворый. Ещё и государством ни черта управлять не умеют. — Идём обратно под воду, мастер Е. Будет тебе царство. И пошли они, хотя им плыть надо было, но это уже совсем другая история, дружок.