Перевернутые страницы (pages turned)

      Лойду уже начинала не нравится вся эта история с «зелёным ниндзя».       Между тем, как казалось, заявление «следи за Ллойдом», которое сделал его дядя, когда он только переехал к ним, стало в десять раз строже только из-за титула, и вся эта история с «необходимостью сражаться с отцом»… да, он действительно начинал ненавидеть это.       Он понимал, почему ему не разрешали никуда ходить одному. Во-первых, он бы ещё ребёнком, и это не изменилось с тех пор, как он попал в плен к Пайтору. Если учесть это и его недавно открывшуюся судьбу, то в этом бы смысл.       А вот что не имело смысла, так это то, что каждый раз, когда они отправлялись сражаться с серпентинами или на очередные поиски последнего Клыка, Ния впадала в режим отрицания и не говорила ему, куда и зачем они идут, пока они не уходили, а затем следовала за ними как Самурай Икс.       Это означало, что он остался один в скрипучих стенах «Дара» и был вынужден надеяться, что кто-то из остальных сжалится над его изгнанием из внешнего мира и купит новый комикс Фрица Доннегана или новую видеоигру.       В конце концов, не мог же он тренировать себя для боя, в котором даже не был уверен, что хочет победить, из-за страха перед тем, что может потерять.       Поэтому, когда они остановились и спрыгнули с палубы на землю, а Ния последовала за ними на своём мехе, Ллойд не мог не повернуться к дяде и не спросить: «Я не смогу пойти в этот раз?», хотя и знал, что тот ответит.       И как по часам, он кивнул, произнеся низким голосом: «Лучше пусть с этим справятся ниндзя», после чего ушёл под палубу, оставив Ллойда снова одного, вынужденного наблюдать, как остальные толпой сражаются со змеями, и его желудок скрутило.       — Это всё из-за меня. Всё это из-за того, что я открыл эти гробницы, — подумал он про себя, но, посмотрев на зелёное ги, в которое был одет, и на то, как оно, казалось, блестело в лучах солнца, он поднял капюшон над головой и сделал долгий, глубокий вдох. — Я должен помочь им исправить это.       С этими мыслями он ухватился за цепь якоря и заскользил вниз, держась всё крепче и крепче по мере того, как земля становилась всё ближе и ближе, и на короткое мгновение ему в голову пришла слишком страшная мысль.       — Неужеи это плохая идея?

***

      Кай знал, что он много хвастается, но он так хорошо научился сражаться с этими змеями, что сможет делать это во сне. Удар, вращение, огонь. Удар, вращение, огонь. Удар, вращение, огонь.       Еси бы не шанс, что они смогут достать клинки, ему бы уже стало скучно, и он бы мучил сестру по связи, спрашивая, не может ли она оказать ему услугу и заказать для всех еду из «Макдональдса», одновременно следя за тем, чтобы он подстраивался под каждую разновидность змей. Не смотреть, бить, крутить, стрелять. Отклонить металлом, удар, вращение, огонь. Уклониться от яда, удар, вращение, огонь. Ослабить мышцы, удар, вращение, огонь.       Если бы это был Коул, он бы сравнил это с танцеваьными па, или Джей — с инструкциями к видеоигре. Но Кай воспринимал это как работу кузнеца, в которой он никогда не был хорош, но изо всех сил старался запомнить. Чтобы выковать идеальное оружие, сначала нужен подходящий металл и много тепла. Охладить его — и готово!       Отталкивая несколько веномари, он старался не выпускать из головы образ ужасно изуродованного меча, потому что, хотя он и вспоминал о нём с нежностью, меньше всего ему хотелось , чтобы Ния держала его над головой ещё полгода.       Но вот так просто легкомысленность его мыслей разбилась о хаос. Первое, что бросилось ему в глаза — это зелёный цвет, который не мог быть змеёй, слишком уж он был тёмным. Он знал, что это Ллойд, который улизнул с «Дара» и с головой ушёл в бой, хотя ещё не умел делать кружитцу.       Но не успел он шевельнуть губами и крикнуть мальчишке, чтобы тот «возвращался на корабль», как боль внезапно нахлынула на него, и он не успел даже вздохнуть, как его руки потянулись к раненому месту, но тут же почувствовали, как на ладони потекла тёплая жидкость.       Его ударили ножом, и, судя по ощущениям, это было плохо. Очень плохо.       Он даже не смог позвать на помощь, так как упал на землю с резко потускневшим зрением. Единственное, что он мог делать — это чувствовать, как сердце быстро бьётся в груди из-за паники, вызванной тем, что Ллойд мог только что убить себя.       Кай даже не представлял. как долго длилось потемнение его мира. В одно мгновение он истекал кровью в разгар одного из самых крупных сражений, в которых он участвовал, если не самого крупного, а в следующее мгновение он понял, что вокруг стало удивительно тихо.       Даже когда они ложились спать в конце дня, «Дар» скрипел и трещал всю ночь, поэтому существовало только одно логическое объяснение.       — Я точно мёртв.       К счастью, когда он слегка сдвинулся с места и по левой стороне его тела прошла пульсация боли, он был совершенно уверен, что не умер, и это принесло ему облегчение на короткий миг, пока в его голову не пришла новая мысль.       — Ллойд.       Однако ответа на этот вопрос ждать не пришлось: ему хватило сил открыть глаза, чтобы увидеть маленького ребёнка в огромном костюме, который смотрел на него из дверного проёма с лицом, которое нельзя было назвать иначе, как жалким; его недавно позеленевшие глаза блестели от слёз, и на щеках был тот же эффект.       — Ллойд? Ты в порядке? — произнёс Кай, осознавая, насколько пересохло во рту, когда слова вырвались наружу. — Ты не пострадал?       — Я пострадал? — глаза Ллойда расширились от гнева или растерянности, трудно точно сказать. — Тебя ударили ножом, мать твою…       — Эй, твой дядя сказал, что тебе больше не разрешается ругаться.       — И это моя вина.       И тут по лицу мальчика побежали слёзы, что сразу же ошеломило Кая. Да, в прошлом он утешал Нию, когда она плакала, но это было совсем другое.       Это был восьмилетний мальчик, для которого весь мир перевернулся таким образом, что Кай даже не мог убедить его, что он к нему относится, и теперь он убеждал себя, что всё, что происходит не так — это из-за него.       — Ллойд, эй, — мягко сказал Кай, переместившись так, чтобы лучше видеть его, сдерживая резкую боль от движения. — Дружище, ты не виноват.       — Это сделал Пайтор, а я его выпустил…       — Прекрати, — оборвал его Кай, заставив остановить слёзы. — Твой отец сделал много плохих вещей, ты знаешь это.       — Не помогло.       — Ну, дай мне закончить, коротышка, — ответил Кай, прежде чем продолжить. — Помнишь, когда твой отец остался здесь, чтобы помочь спасти тебя, он начал пытаться украсть файлы?       — Да, ведь это было несколько дней назад.       — Говорить, что Пайтор ударил меня ножом по твоей вине, потому что ты его выпустил, всё равно что говорить, что это твой дядя виноват в том, что наши файлы украли, потому что он позволил Гармадону остаться здесь. Ты не отвечаешь за чужие поступки. Ты это понял?       Ллойд кивнул, но слёзы всё ещё были на его лице, а тело всё ещё сотрясалось от отголосков пережитого стресса. Казалось, что услышать то, что он говорит, было не то же самое, что понять. Но Кай знал, что не сможет заставить Ллойда понять, поэтому он вздохнул и устроился на кровати, поморщившись от резкого укола боли.       — Ты в порядке? — спросил Ллойд, его голос всё ещё дрожал от плача.       — Сядь рядом со мной, малыш, — настаивал Кай, дождавшись, пока тот заберётся на кровать и сядет на свободное место, — я тебя не виню. И тебе не нужно винить себя. Хорошо?       В комнате снова воцарилась тишина. Если это и могло быть так, то было ещё тише, чем тогда, когда он только проснулся. Но всё, на чём он мог сосредоточиться — это на ожидании ответа Ллойда и на том, нужно ли ему продолжать ликвидацию последствий или нет.       — Хорошо.       Ллойд наконец-то вздохнул, и Кай не мог не вздохнуть с облегчением, прежде чем задать следующий вопрос, который был у него на уме.       — Насколько сильно разозлился твой дядя, когда ты улизнул с «Дара Судьбы»?                             Конец.