Вкус темноты

      — Проходите, осторожнее, сейчас будет ступенька, господа, — молоденькая темноволосая менеджер вела нас к тёмной дубовой двери с надписью «Вкус темноты» в самом конце «Орлеана», где вот-вот должно было начаться наше веселье, которое организовал Джинён в честь моего трудоустройства в Сеульской юридической академии.       Джинён самодовольно улыбался в предвкушении увлекательного вечера, то и дело бросая взгляды на зад нашей путеводительницы, а я шёл рядом, время от времени хмурясь, тем самым пытаясь призвать Нёна к разуму; мало ли, вдруг менеджер обернётся к нам, а мой друг смотрит туда, куда не следовало бы смотреть взрослому и правильно воспитанному мужчине.       «Вкус темноты» — это ресторан, находящийся внутри другого ресторана — «Орлеана». Знаменитый на весь город «Вкус темноты», будучи экспериментом владельца, являлся чем-то средним между шоу, аттракционом и рестораном, который позволял насладиться социальными и сенсорными опытами, при этом веселясь. И его действительно можно было считать целым шоу, потому как ужин в этом месте проходил в кромешной темноте, а посетителей сопровождали и обслуживали официанты-проводники. Многие в Каннаме считали посещение «Вкуса темноты» уникальным опытом, который позволял изменить взгляд на жизнь, так как гость, грубо говоря, менялся ролями с незрячим человеком. Ресторан, находящийся внутри другого ресторана, продвигал себя как чувственный эксперимент, который пробуждал посетительские ощущения и позволял полностью переоценить восприятие вкусов и запахов.       Особенностью этого ресторана было Сюрприз-меню. То есть посетитель должен выбирать только цвет, а что именно окажется в составе, будет для него загадкой, которую он должен разгадать, чтобы получить скидку в тридцать процентов от общей суммы при оплате своего «заказа».       Таким образом предлагается выбрать цвет: жёлтый — для любителей мяса птицы, синий — для ценителей даров моря, красный — для знатоков мяса, зелёный — для сторонников овощей и фруктов, белый — для любителей удивляться. При осуществлении заказа необходимо сообщить о наличии аллергии менеджеру, чтобы повар мог изменить меню под посетителя. Также нужно определиться, какой из трёх сетов вы хотите: Мини, Медиум, VIP.       Как я понял, их разница заключалась лишь в том, что сет Мини являлся бюджетным и в одной секции тёмного ресторана, помимо вас и вашего товарища, могли оказаться и другие гости, что оправдывалось мировой практикой и богатым опытом владельца заведения, оттого сотрудники говорили, что такие ужины получаются очень интересными и весёлыми.       Сет Медиум же был просто дороже Мини, но условия разделённого с другими гостями ужина имел те же. Ну а VIP сет являлся эксклюзивным, предусматривал одну секцию на одну компанию или персону, а также на ужин предоставлял одного собеседника из своего персонала — официанта-проводника, которого гость не будет всё это время видеть. И, что ещё интереснее, этот таинственный собеседник мог исполнить любое желание гостя, конечно же, кроме тех, которые являлись непристойными в корейских кругах.       Предоставляемые собеседники являлись неприкосновенными лицами, то есть посетитель попросту не имел права дотронуться даже до фаланги пальца работника. Позволялись только разговоры и только в темноте. К слову, один из главных удобств темноты заключался в конфиденциальности как работника, так и гостя, если он в ней нуждался, конечно же, ну а даже если и не нуждался, то руководство «Орлеана» и «Вкуса» всё равно не разглашало данных своих гостей.       Именно VIP-сет был самым востребованным элементом шоу среди посетителей, а оттого, чтобы приобрести его, нужно было покупать бронь едва ли не за бешенные деньги и за несколько месяцев до желаемой даты. Так Джинён и купил этот сет за полгода до нашего посещения, оправдывая это тем, что мы либо отметим моё трудоустройство и защиту кандидатской, либо просто отдохнём в случае невезения. И в этом я был согласен с ним, драма была ни к чему, а оттого покупка VIP-сета и заказ белого меню-сюрприза смиренно дождались своего часа.       Стоило нам остановиться у двери, на поверхности которой красовались три запрещающих знака: никаких телефонов, фотоаппаратов и смарт-часов, я предвкушал незабываемый опыт и вечер. Запустив руки в карманы брюк, я, казалось бы, с беспечным терпением ожидал, когда нас проведут в отделённое для обслуживания место. Менеджер улыбалась, точно видела нас каждый вечер в этом заведении, а потому совершенно безмятежно перешла к формальностям:       — Господа, давайте проведём инструктаж, — брюнетка нисколько не нервничала. Видимо, это был её не первый рабочий день. — Во-первых, напомню правила нашего ресторана. Во «Вкусе темноты» запрещено нарушать личное пространство нашего сотрудника, независимо от его пола. Во-вторых, если у вас есть аллергия на какой-либо продукт, то, пожалуйста, во избежание опасных для вашей жизни ситуаций повторите мне информацию об этом до того, как окажетесь в своей секции, а именно сейчас, после инструктажа. В-третьих, все приборы, излучающие свет или позволяющие вести фото-, видео- или аудиофиксацию, передать мне на временное хранение. Ответственность за вещи, которые вы должны сдать, будет лежать полностью на мне. Уточняю, что именно вы должны передать: телефоны, смарт-часы, фотоаппараты, фонарики, зажигалки, если они имеются, а также планшеты и прочие гаджеты. Перед ужином рекомендую вам посетить туалет, так как, если вам придётся отлучаться во время ужина, это может испортить ваш сегодняшний опыт. Если у вас есть вопросы, я готова на них ответить.       — У меня есть вопрос, — голос подал Джинён, одновременно с этим смерив менеджера оценивающим взглядом, чем заставил меня закатить глаза. — Можете ли вы стать моей собеседницей на этот вечер? — Пак нагло скользнул глазами по груди девушки, где расположился бейдж, якобы привлёкший внимание моего друга, что на самом деле было не так. Джинён, не сдавая свои позиции альфа-самца, как по мне, чересчур слащаво протянул: — Что скажете, Пак Джихё?       Мне становилось в какой-то степени неловко. Мой друг вёл себя как полный придурок, а меня одолевал испанский стыд от того, что приходилось лицезреть это. Чёртов Пак Джинён… Я даже не понял, когда из молчаливого парня, которой всякий раз, когда открывал рот, плевал ядом и сарказмом, он стал таким… Самоуверенным и наглым. Он буквально унижал девушку, сопровождающую нас, своим поведением, хоть и по той нельзя было сказать, что её это как-то оскорбляло.       Бедная девушка даже не залилась краской и, не теряя самообладания, довольно уверенно ответила:       — Извините, но я менеджер, а не официант-проводник. Если вопросов больше нет, то прошу повторить информацию о наличии аллергии и надеть на глаза вот эти повязки, — Джинён заметно стушевался от такого ответа, но говорить что-либо ещё не решился.       Нам были протянуты два тёмно-зелёных лоскута шёлковой ткани, которые мы завязали где-то на затылках, сообщив при этом об отсутствии аллергии.       Только повязки расположились на наших глазах, ушей коснулся звук открывающейся дубовой двери, а вместе с ней и приглушённая мелодия, доносившаяся из «Вкуса темноты». Наш провожатый сменился двумя мужчинами, судя по голосам, которые направляли нас. Я же ощущал возрастающий интерес, особенно когда нас с Джинёном разделили по разным секциям.       Мой спутник, направляя меня по коридору, попросил остановиться, а после открыл ещё одну дверь и проводил до дивана, на который помог сесть. Мужчина также напомнил, что блюда приносились собеседником, который знал об их составляющих и названиях: мне нужно было угадывать их, а сотруднику заведения сообщать, угадал я или нет.       Подо мной уютно шуршал мягкий диванчик, а спокойная мелодия, доносящаяся откуда-то из колонок, ненавязчиво задавала в каком-то роде правильную атмосферу этой комнате. Я ждал появления своего собеседника, отчего-то мысленно надеясь, чтобы пришла девушка. Я чувствовал себя так, будто пришёл на первое свидание. Хотя в свои тридцать лет я по-прежнему оставался одиночкой, живущим с пятью кошками и смотрящим аниме. Конечно, я понимал, что так быть не должно, учитывая то, что я уже отслужил в армии и получил высшее образование с квалификацией преподавателя-исследователя в области уголовного права, успел даже купить свою квартиру, правда, не без ипотеки, хотя и ту выплачивать оставалось немного.       Разумеется, мне часто приходилось выслушивать от родственников, что в моём возрасте нормальные мужчины заводят семьи, ну или хотя бы пару, но что я мог сделать со своими амбициями и требованиями, которым не соответствовала ни одна девушка, решившаяся на отношения со мной, что никогда не длились более полугода. Но, несмотря на мои предыдущие неудачи, я всё же надеялся, что однажды смогу найти девушку своего уровня, а потому даже сейчас, сидя в тихой комнатушке, в которую сквозь тонкие стены глухо доносились голоса других гостей «Вкуса темноты» и их собеседников, не выпускал из мыслей надежды, что, возможно, найду её здесь, работающей в кафе-суши «Орлеан».       Все мои размышления закончились с распахнутой дверью, судя по всему, ногой и недовольным тихим матом, после которого на стол передо мной чуть ли не повалился поднос с едой и коктейлями. В помещении была девушка, это уже заставило меня расслабленно выдохнуть, только до тех пор, пока она не заговорила, уж тогда-то от напряжения сжались не только мои плечи, но и сами ягодицы.       — На этот вечер я твоя собеседница. Меня зовут Чеён, но друзья, ну так, к слову, обычно зовут меня выпить. Мой отец работает в полиции, а брат в спецназе, так что советую не распускать руки, а ещё не портить мою деловую репутацию. Конечно, я не подарок, но сегодня, котик, ты можешь считать меня своим сюрпризом, — только что названная Чеён закончила говорить, как до меня донёсся пафосный звук, который обычно считают воздушным поцелуем.       Чёрт возьми, клянусь, я был впечатлён. Отсутствием манер и сервиса, конечно же. Сотрудники общепита обычно же улыбчивые, доброжелательные, как от них требует руководство, должны располагать к себе. У меня сразу сложилось впечатление, будто передо мной находился подросток с манией величия. Почему подросток? Потому что голос девушки не соответствовал по своему тембру возрасту больше двадцати шести лет точно.       — Ты там живой вообще? Чего притих-то? Я не умею читать мысли, учти это. Как мне тебя называть? Говорю сразу: даже не думай просить обращаться к тебе «Папочка». Так что давай там не это, ладно? У меня так-то дядя владелец этих рестиков, он с такими долго не разговаривает.       — Джебом, — прохрипел я, кое-как сдерживаясь, чтобы не снять повязку, взглянуть на юную хамку, а после удалиться из комнаты. — Очень приятно.       — Что ж, Джебом, надеюсь, мы поладим. Тебе сколько лет? Скажи, что не шестой десяток, умоляю.       — Тридцать.       — В твоём возрасте мне когда-то было двадцать два. У меня сегодня день рождения, если что. Двадцать три исполнилось, так что давай в честь этого не порти вечер, дорогой.       — Э… С днём рождения?.. — в этот момент мой мозг сломался, клянусь, я был на грани, чтобы не сбежать прямо из этого заведения и больше никогда сюда не возвращаться. — Не думал, что здесь есть настолько молодые сотрудницы.       Чеён, взяв мою руку в свою довольно маленькую ладонь, которая оказалась на удивление мягкой и нежной, помогла мне взять холодный бокал с коктейлем, протянутый ею, отчего я даже немного удивился — всё-таки нам, клиентам, запрещено касаться работников «Орлеана», а Чеён сама же нарушила это правило. И только мои губы коснулись стеклянной поверхности бокала, а я сделал глоток, как тут же подавился от услышанного.       — А вы хотите девушку помладше, господин? — саркастично протянула обладательница нежных рук, падая на диван в нескольких сантиметрах от меня и как-то по-хозяйски раскидывая руки на его спинке.       — Пожалуйста, перестаньте меня пугать. Я не собираюсь нарушать правила заведения, господи. Я просто хочу хорошо провести время. У меня и в мыслях не было распускать руки. Давайте уже поговорим на нормальные темы, — я не выдержал напора собеседницы и чуть ли не соскочил с дивана, как ошпаренный.       — Да сядь ты, — маленькая ладонь коснулась моего предплечья и с удивительной лёгкостью потянула назад на диван. — Но на всякий случай, я каратэ занимаюсь. У меня зелёный пояс, понял?       — Да не трону я тебя, боже. Сейчас только ты меня трогаешь, вообще-то. То есть вы, простите, — ситуация, в которую я попал, была экстремальной, а потому я начал волноваться, проклиная чёртова Джинёна и все его идеи, вгоняющие меня в чувство тревоги.       — Давай на «ты», иначе я помру от этой показухи. Извини, просто у меня первый рабочий день. Расскажи что-нибудь ещё о себе, а там найдём тему для разговора.       — Хорошо. Я работаю преподавателем уголовного права. Ну, с понедельника начну. Недавно аспирантуру окончил.       — Я учусь в юридическом университете. Будет даже смешно, если ты окажешься моим новым преподом. У меня последний курс, кстати. Хочу либо в полицию, как отец, пойти, либо в спецназ, как брат.       Меня поражало то, что эта Чеён никак не могла уняться и уже во второй раз напомнила о том, где работают её отец и брат. Чёрт возьми, меня как-то завуалированно пытались запугать или что?       — Девушкам невозможно попасть в спецназ, ты же знаешь это, — издав смешок, я сделал глоток коктейля, который Чеён передала в мои руки, а потом сразу же осёкся — рядом наверняка сидела та девушка, которую это не волновало нисколько, но я всё же добавил: — Разве что в отделе кадров будешь сидеть там, в бумажках ковыряться или сидеть в тыловом обеспечении.       — Проклятье, мы только познакомились, а ты уже тоску наводишь. Такими темпами можно и отношения испортить, Джебом-а, — молодая особа, как я понял, повернулась всем корпусом ко мне, довольно ощутимо нарушая моё личное пространство, в чём чувствовалась некая угроза. — Не сомневайся в моих способностях, я умею удивлять.       В этот момент я невольно задумался: неужели белое сюрприз-меню, которое было предназначено для тех, кто любит удивляться, подразумевало это? Я, конечно, не сомневался в способностях этой девушки, а просто делал выводы, исходя из статистики. Корейским женщинам очень трудно попасть в силовые структуры, учитывая их миниатюрность, да и не только корейским, если так подумать. Девушка, что находилась рядом со мной, сто процентов была в два, если не в три, раза меньше меня самого с ростом под сто восемьдесят, да и весом под семьдесят килограмм.       Отчего-то создавалось впечатление, словно рядом сидела представительница феминистского движения, чего я очень опасался. Как человек миролюбивый, я, будучи заядлым пацифистом, с огромным уважением и осторожностью в том числе относился к различного рода идеологиям и социальным меньшинствам. Я был полон толерантности к представителям нетрадиционных ориентаций, расовых принадлежностей, а также всевозможным гендерам. Почему я боялся, что Чеён окажется феминисткой, так это потому, что я, возможно, только что сказал хрень, чем, наверное, и задел её, а этого мне хотелось меньше всего — разочаровывать девушку, полную амбиций и уверенности в себе, чего она, видно же, не боится демонстрировать. Да и просто не хотелось портить себе вечер. Ясно же — я бы не вывез, поэтому к чему разводить полемику.       — Я думаю, если ты захочешь, то у тебя обязательно всё получится. Тебе придётся много трудиться для этого, — как-то жалко протянул я, поджимая пересохшие губы, а после решил сменить тему, добавив: — Я слышал, что идею этого ресторана владелец привёз из самой Сибири. И поэтому «Вкус темноты» является аналогом сибирского шоу. Это правда? Твой дядя поклонник Сибири?       — Ещё какой. Он там пятнадцать лет отсидел, оттого и вернулся таким вдохновлённым, — девушка не издала ни смешка, точно говорила на полном серьёзе.       — Ещё скажи, что он там Колыму строил, — я тихо прыснул, всё же надеясь, что названная Чеён в какой-то момент не выдержит и засмеётся. А что? Шутка же классная, не стариковская. Не стариковская же?       — Пробуй, — только и выдала она, будто игнорируя мои слова, как только моих губ коснулось что-то тёплое.       Я неуверенно приоткрыл рот, опасаясь, как бы меня в этот вечер не отравили за устную неосторожность или вообще за собственное присутствие. Девушка как-то небрежно закинула мне в рот что-то мясное и отдёрнула руку, точно обожглась. Мне же почему-то стало вдвойне неуютно — неужели я был настолько противен ей, раз она не то чтобы не церемонилась со мной, а вообще даже не пыталась быть вежливой.       Языка коснулся вкус сочной говядины и чего-то ещё с тунцом. Я сидел с полным ртом, наверняка нахмурившись, как старик, и пытался понять, что ещё было в этом блюде, которым меня накормила Чеён. Девушка рядом замолчала, впервые за вечер. Я даже на миг удивился, что она это умела, правда, она не заставила долго ждать.       — Ну что? Угадывай давай, что ты съел, — девушка рядом ёрзала, точно готова была вот-вот сбежать из секции «Вкуса темноты», а я и вовсе стушевался. Чёртов язык её тела так и излучал всю степень её дискомфорта.       — Говядина с тунцом? — я неуверенно повернулся к ней, даже не подозревая, где именно находилось лицо собеседницы.       — Это рулетики из говядины с соусом из тунца, — Чеён будто совсем скучала рядом, вся её спесь куда-то улетучилась. — Давай дальше.       Я даже не знал, что у неё спросить, чтобы не нарушать личных границ и в то же время прекратить её дискомфорт. Не знаю, просто мы были вдвоём в этой комнате и, как минимум, нужно было, чтобы мы оба чувствовали себя комфортно. Отчего было не по себе этой девушке, я не понимал. Всё-таки я не приставал к ней, был вежлив, чего не скажешь о ней, конечно, но тем не менее, что я делал не так?       Дрожащая рука поднесла к моим губам нечто гладкое и уже едва остывшее, и тут я уже не выдержал. Аккуратно перехватив маленькую ладонь, я повернулся корпусом к девушке настолько, насколько мог. Её рука так и дрожала, находясь в моей, а сама Чеён даже не протестовала, хотя мне казалось, что именно эта девушка не промолчала бы, а снова напомнила, кем являются её брат и отец.       — Что с тобой? Почему ты дрожишь? — я хотел было снять повязку, но вторая маленькая ладонь остановила меня. — У тебя всё в порядке, Чеён?       — Да, я просто боюсь темноты, господин, — как-то уж слишком нервно произнесла девушка, а я не то чтобы удивился, я охренел.       Как это боится темноты? И при этом работает в помещении, особенностью которого была темнота? Я не ослышался? Какого чёрта владелец ресторана отправил её сюда, наверняка зная, что у неё фобия? Проклятье, я не на шутку испугался. Ещё не хватало оказывать тут первую помощь и потом сесть за то, что сделал что-то не так. Уж это было одним из моих главных страхов в жизни — сесть за то, что пытался помочь и в итоге сделал только хуже.       Надо было уже давно снять эту идиотскую повязку, вывести девушку из этого помещения и просто передать медику, а не цепенеть тут перед ней, точно школьник на кассе с бутылкой пива.       — В смысле? — только и выдавил я из себя, на большее меня не хватило.       — Можешь меня просто обнять, пожалуйста? Мне это помогает, — Чеён не стала дожидаться моего ответа и просто прижалась к моей груди, а после хрипло и в то же время с вызовом добавила: — Только попробуй меня как-то не так тронуть, мой брат сломает тебе пальцы.       Я опешил. Ну надо же, какая прелесть. Милее девушки я не встречал, ей-богу. Хоть у меня в мыслях и не было ничего лишнего по отношению к ней, признаюсь, её брат меня здорово волновал. Я впервые столкнулся с такой ситуацией, да и это всё было странно для меня. Обниматься с едва знакомой мне девушкой, да ещё и которую я ни разу не видел — какой-то отдельный вид издевательства над одиноким мужчиной. Будто сама судьба голосом моей бабушки смеялась мне в лицо, мол, «Посмотри, кусок ты дерьма, а ведь это могло быть у тебя не случайно, а уже давным-давно в отношениях, а то и в браке». Проклятье, мои родственники даже в своё отсутствие не давали мне покоя. Я же был старого порядка, сначала дружба, потом ухаживания, а после и всё остальное, но никак не наоборот. Возможно, поэтому моя бестактная бабушка часто шутила о том, что в свои тридцать я оставался девственником, которого до свадьбы ласкает разве что ветер.       Я неуверенно приобнял хрупкие плечи, что были едва оголены из-за топа в рубчик. Кожа девушки была холодная, оттого я осторожно стянул с себя пиджак и накрыл им дрожащее тело. В этот же миг я подумал о камерах, что висели в секции, и уже мысленно хоронил себя и свою преподавательскую карьеру. Я представлял, как в эту комнатушку врывается охрана, а меня скручивают и, с позором выводя из «Орлеана» под осуждающие взгляды других посетителей, передают полиции. Моя добродетель явно не будет оценена обществом. Особенно учитывая обстоятельства, в которых мы находились. Взрослый мужчина и молодая девушка одни в тёмной комнате — о чём ещё могут подумать люди, если не о чём-то постыдном?       Девушка в моих объятиях часто и глубоко дышала, пытаясь успокоиться, а дрожь понемногу отступала от её тела. За то время, что мы сидели, прижавшись друг к другу, я успел понять, что Чеён была намного ниже меня, а ещё у неё были короткие волосы, от которых исходил запах кокоса, и у неё были довольно крепкие руки. Вероятно, она даже имела спортивное телосложение и действительно занималась каратэ.       Сквозь повязку я уловил едва заметное свечение, появившееся в комнате. И на миг даже испугался, что пришла охрана, чтобы действительно выпнуть меня из этого заведения.       — Свет дали, — Чеён отстранилась от меня, но пиджак возвращать не спешила.       — А что он до этого был? — я почувствовал себя каким-то дураком на фоне всей ситуации.       — Чтобы сотрудник видел, что он делает, в комнате установлен небольшой ночник, который работает только от электричества, — девушка шумно выдохнула, а после довольно беспечно добавила: — Продолжим?       — Подожди. Объясни сначала, как ты тут оказалась, раз темноты боишься?       — Да дядя на работу брать не хотел, говорил, что я и дня не продержусь в этой суматохе, что посуду всю побью ему… — Чеён даже не стала возражать, а просто поделилась со мной, незнакомым ей мужчиной, этой частью своей жизни как ни в чём не бывало. Я же поражался этой девушкой. Милая, у тебя паническая атака только что случилась! Ты серьёзно, мать твою? — Ну, мы договорились, что если смену выдержу, то буду принята. Мне нужна эта работа, больше никуда не берут из-за того, что я студентка, и из-за того, что устроиться хочу на небольшой срок. Поэтому я не могла отказаться от смены в темноте, ну просто нельзя было. А сидеть на шее у родителей в двадцать три — это же позорище. Я хочу своих денег, а не выпрашивать их постоянно и ещё объяснять, на что я хочу их потратить.       Я молча выслушал её, делая про себя некоторые выводы. И должен признаться, меня впечатлило это в Чеён. Её стремление к самостоятельности. Я в её возрасте был таким же, и это вызывало ностальгию вперемешку с довольно приятными чувствами. Несмотря на то, что она не церемонилась со мной в этот вечер и не пыталась как-то угодить, я, на удивление, всё равно оставался под хорошим впечатлением от этого общения. По крайней мере, оно напомнило мне, что с девушками я ещё не разучился общаться.       В какой-то момент я поймал себя на мысли, что хотел бы продолжить наше времяпровождение, больше узнать об обладательнице кокосового запаха, который приятно щекотал нос. Я и сам не понял, что вызвало интерес к этой девушке. Моё одиночество, которое порядком достало не только моих родственников, на которых, на самом деле, вообще плевать, но и меня. Или всё же было нечто другое, чего я не мог разглядеть из-под повязки.       — Почему ты не ешь со мной? — у меня во рту пересохло, ей-богу, хотелось задержаться, хотелось ещё поговорить, узнать, чем она занимается, помимо учёбы, какое у неё настоящее имя и сможем ли мы встретиться в другой обстановке как-нибудь. Мне хотелось говорить с ней, причём обо всём и много. — Я же всё оплатил, но при этом ничего не съел толком. Выпей со мной и съешь всё, что понравится.       — Нам нельзя так, Джебом, — Чеён хмыкнула где-то рядом, и я услышал шорох дивана.       — А я никому не скажу, — я впервые за вечер позволил себе улыбнуться без напряжения или неловкости. — Давай-давай, мне говорила менеджер, что мой собеседник будет исполнять любое моё желание, так что поешь и выпей со мной — это моё желание.       — Если что, я только ради приличия отказалась, чтобы потом мне не предъявляли, что я забиваю на правила, — девушка хихикнула и придвинулась ко мне.       — Но ты и так на них забиваешь, Чеён…       — Ой, заткнись.       Казалось, я тогда впервые расслабился рядом с девушкой. Всё-таки не нужно было производить какого-то впечатления, нужно было просто быть собой. Мы с Чеён выпили по коктейлю, поужинали, при этом я узнал, что её имя настоящее. Эта девушка в очередной раз напомнила, кем являлись её отец и брат, но это больше не вызывало во мне чувства угрозы, наоборот — я начал воспринимать это некой локальной шуткой. Мне искренне хотелось верить, что мой интерес был взаимным, не знаю, что за глупость была в моей голове в тот вечер — возможно, последствия от выпитого дайкири. Одно я знал точно — я ещё приду в это заведение, чтобы провести время с Чеён. И буду приходить сюда до тех пор, пока она не захочет встретиться вне своей новой работы.       Правда, кто же знал, что следующая наша встреча произойдёт далеко не во «Вкусе темноты», а в самой Сеульской юридической академии, да ещё и на паре по уголовному праву у выпускной группы, где я услышу знакомый голос, покрывающий отборным матом это учебное заведение?