Light it for me (Brighter, more please)

— Хенджин… Ребята. Это Ли Ёнбок. Он перевелся к нам на Хореографическое отделение, — краем глаза Хо заметил, как мягкие губы Хёнджина сложились в букву о. — Ты тоже танцуешь! — воскликнул художник, во все глаза глядя на Ёнбока. Но теперь как-то по-другому, будто в первый раз. Все удивлённо переглянулись. Он неуклюже выбрался из цепкой хватки накачанных рук. Чанбин отпускал его с очевидным сожалением. Он выглядит так словно от него оторвали какую-то важную часть. Хотя вот же она, в паре метров от него. Но Минхо понимал это чувство. Он испытывал его каждый раз, выпуская из своих рук Джисона. Без Хёнджина Бин выглядит той темной версией себя, которую все знали до появления в их компании этого чуда. Хёнджин в считанные секунды оказался прямо перед новым знакомым, чуть не убившись по пути на ровном месте. Ли до сих пор удивлялся, как вся эта нескладность движений пропадает, стоит ему оказаться в студии и включить музыку. В танце Хван Хёнджин был неподражаемым. Минхо очень нравилось наблюдать за ним, когда они практиковались вместе. — Ты такой красивый, Ёнбок, — пораженно выдохнул Хёнджин, разглядывая вблизи галактики на скулах блондина, — я хочу тебя нарисовать, — он положил свои большие ладони на щеки Ёнбока и заглянул в глаза. Звёзды поглощал огонь. Хо знал, что увидит, посмотрев на Чанбина. Джинни не понимал, что делает с ним. Легкомысленно не замечал или не хотел замечать. Сам Ли позволял себе называть друга Джинни только в своей голове. Это негласное правило он придумал сам. Потому что знал, что чувствует Чанбин. И, может, совсем немножко побаивался его тяжёлого взгляда. На самом деле, вероятно, все знали, что чувствует Чанбин. Все, кроме Джинни. Например, сейчас Сынмин как можно быстрее и незаметнее постарался оказаться рядом и опустил голову на плечо Бина, накрывая его предплечье в успокаивающем жесте. Все знали. Но Минхо буквально знал. — Тоже? — выдавил сквозь смущение Ли. — Знакомься, Ёнбок, — поспешил подать голос Хо, прежде чем Хёнджин смутит и без того красного блондина ещё больше, — Хван Хёнджин. Он учится с нами на хореографическом. Только сегодня почему-то проигнорировал невероятно увлекательную историю искусств. Удостой ты нас своим присутствием, познакомился бы с Ёнбоком ещё два часа назад — посмеивался Ли, обращаясь уже к Хёнджину. Тот покосился на Минхо, недовольно скривив красивые губы. Улыбка испарилась с лица Минхо. Его тайное оружие против Хван Хёнджина, которое он использовал, когда этот ребенок начинал дурачиться. Джинни вдруг весь как-то встрепенулся и наконец отпустил пылающие щеки Ёнбока. Отступив назад, а заодно и отодвинувшись на безопасное расстояние от Минхо, он слегка поклонился и опустил взгляд на носки своих бело-зелёных nike. Хо удивлен, что это сработало. В этот момент он не смог бы и шага к нему сделать, ведь это означало бы прервать объятия с Сони. Не сейчас. Его неспокойные мысли нашли отражение в нервном движении рук, крепче прижимающих Джисона к груди. — Хани, вот ты где, я твои вещи... — все вздрогнули и обернулись на голос. Да и сам обладатель голоса замер на полуслове и изумленно окинул взглядом присутствующих, — ...принес, — на грани слышимости выдыхает парень, когда его глаза встречаются с горячим шоколадом глаз Ёнбока. *** — Чан-хён, ты снова не читал наш чат, — дуется Чонин. — Я искал Джисона, — не сводя глаз с незнакомца отвечает Чан, — не успел глянуть. Парень кажется ему галлюцинацией, подкинутой уставшим мозгом, не видевшим сна около 48 часов. Стоит, смотрит большими глазищами и даже не моргает. Чану кажется что он тонет, но вместо воды в лёгких у него пустота в голове и щекотные ощущения где-то в животе. Ему срочно нужно подтверждение, что он не заснул где-то по пути с поля до студии, или из студии в столовую. Словно прочитав его мысли Минхо прочищает горло и наконец подтверждает, что Чан не сошел с ума. — У нас теперь есть Ли Ёнбок. Хо не уточняет, у кого «у нас» и что значит «есть», но мозг Чана не подсознательном уровне делает какие-то выводы, не удосужившись уведомить о них своего хозяина. Самого Ёнбока формулировка тоже сбивает с толку, и он, видя замешательство на лице Чана, решается заговорить. — Я новый одногруппник Минхо… И, выходит… Хёнджина тоже. Если бы Чан мог видеть хоть что-то вокруг, он бы увидел радостную улыбку Джинни при упоминании его имени. Но он не может. Он продолжает тонуть. Звук голоса накрывает утопающего новой мощной волной. Она могла не дать ему всплыть или, наоборот, вынести на берег. Но что-то есть в этой волне до боли знакомое, напоминающее ему то, что раньше было его домом. Напоминающее прилив на побережье Австралии. И хотя теперь дом Чана здесь. Его дом — эти люди. Он все же не хочет отпускать это вновь пережитое чувство. Этот тот кусочек пазла, которого ему не хватало. Он даже не осознавал, что этого фрагмента недоставало для полной картины. Нахлынувшие воспоминания усиливали его собственный запах океана в разы, так что он даже сам начал его чувствовать. Вероятно, остальные тоже. А ещё он чувствовал, как его запах смешивается со сладким ароматом блондина. Чан словно почувствовал во рту вкус солёной карамели. — G'day, mate, — Чан не знает, почему сказал это. Слова сами сорвались с языка. Но блеск понимания в широко распахнутых глазах все объяснял. Вот почему эти глубокие воды были такими знакомыми. Вдруг глаза напротив заблестели по иной причине, грозясь утопить не только Чана, но и звезды. — You can call me Felix, — Ли, кажется сам не ожидал, как хрипло прозвучит его голос. Он только смаргивает непрошенные тоскливые слезы, продолжая смотреть. Чан не давая себе отчёта, вдруг раскидывает руки в стороны и делает полшага вперёд. — Oi, Felix, come here, bro, — его губ касается улыбка, которую так любят его друзья. Та, что помечает его щеки трогательными ямочками. Феликс колеблется лишь мгновение, но чувствует, как его обнимает ещё шесть пар рук, и оказывается прижат к крепкой груди своего нового знакомого. Уткнувшись куда-то в шею Ли шумно шмыгает носом, и Чан может поклясться, что все же чувствует что-то влажное на своей футболке. Долго эта мысль его не терзает, потому что вслед за ней приходит ощущение неуверенного прикосновения теплых губ к щеке. За ним ещё одно. Чуть более уверенное. Ёнбок словно сцеловывает ямочку с его лица. Потом вдруг замирает под счастливый смех парней и опасливо заглядывает в глаза Чана, чуть отстранившись. На самом деле только слегка отклонив голову, насколько это возможно в куче тел, тесно прижимающихся друг к другу. Кажется рядом с ними, проявление чувств вдруг дается Ёнбоку поразительно легко. Легче, чем когда-либо. Чан испытывает неописуемое облегчение и не может перестать радостно улыбаться. Пазл сложился. И картина, на которой изображён его дом, выглядит потрясающе. — У нас теперь есть Феликс, — почти в точности повторяет Чан слова Хо, прижимая к себе семерых парней. — Феликс? — переспрашивает Минхо, сбитый с толку словом, которое слышит второй раз за последнюю минуту. — Мое австралийское имя, — Феликс решается пояснить сам, хоть голосовые связки все ещё не очень слушаются. Он определяет местоположение Минхо в групповых объятиях по тому, с какой стороны прозвучал вопрос, и, поймав взгляд кошачьих глаз, одними губами шепчет «спасибо». *** Когда Ёнбока все же выпустили из объятий, все уселись в неровный круг. За место рядом с Феликсом боролись Хёнджин и Чонин, но с одной стороны от него опустился на траву Чан, что никто даже не пытался оспорить, а с другой — Минхо, разместив между собой и младшим Ли притихшего Джисона. Глаза у того были покрасневшие — он активно тер их, пока, как ему казалось, никто не видит — как и нос. Феликс видел. Знал, что другие видели. Знал, что сам выглядел так же. Хёнджин громко жаловался Чанбину, Чанбин показательно громко поддерживал его, повторяя, как это несправедливо и «как Чани-хён мог!». Правда периодически понижал громкость и ворковал с брюнетом, чередовал шепот у самого уха, слышный только парню-ласке, с короткими поцелуями в висок. Чонина отвлёк Сынмин, выложивший перед ним два контейнера с домашней едой и две баночки газировки. Одну он ловко открыл одной рукой и протянул лисёнку. Джисон молчал, пряча глаза. На его худом бедре покоилась увитая венами рука Минхо, то сжимая его, то нежно поглаживая. Свободной рукой он выудил из рюкзака кимпаб и жестяную баночку с кофейным напитком, складывая это все перед Джисоном. Тот в это время прижимал к себе свой принесённый Чаном рюкзак. Ёнбок заметил на нем брелок с какой-то плюшевой зверушкой. Проследив его взгляд, Джисон вдруг заговорил: — Квокка. — Ф... Ёнбок, — не задумываясь, проронил парень. Джи сначала удивлённо посмотрел на него, потом в его глазах мелькнула смешинка и они превратились в полумесяцы, а улыбка в форме сердечка тронула его губы. Мгновение спустя он уже смеялся. Ёнбок готов был поклясться, что услышал облегченный выдох Минхо. — Меня зовут Хан Джисон. — Прости, — вспыхнул Феликс, отворачиваясь и стыдливо пряча глаза. Он знал его имя. Надо же было ляпнуть такую глупость. — Нет, ты прости. Я должен был представиться раньше, — все ещё посмеиваясь шепнул Джисон и потянулся ладошкой к щеке парня, снова поворачивая его лицо к себе. — Эй, все хорошо. Я могу называть тебя Феликс, бэйби? — Да. Я беспокоился, что вам будет некомфортно, — Ли с опаской мазнул взглядом по его лицу. У Джисона были большие круглые глаза, похожие на шарики тапиоки. Феликсу захотелось обязательно спросить у него, любит ли он бабл ти и, возможно, пригласить в кафе. Его вдруг поразило, как быстро в его голове зародилась эта мысль, в отношении, человека, которого он знал от силы минут двадцать. Но трогательное выражение покрасневших глаз, с высыхающей на ресницах влагой, отозвалось чем-то родным в сердце, и Феликс позволил себе испытывать это внезапное желание сблизиться с Джисоном, не задаваясь вопросом, откуда оно взялось. — Ликси, — позвал Чан, опустив широкую ладонь на худое плечо, — нам никогда не будет некомфортно с тобой. Окей? Как ты сам хочешь, чтобы мы к тебе обращались? Феликс не мог признаться, что все внутри замерло, от этого прозвища. Даже себе. Поэтому, развернувшись к Чану, но оглядев всех остальных, пока его взгляд следовал к лицу напротив, просто ответил, что они могут использовать оба имени. — Хорошо, Ликси. Я Бан Чан. Но можешь звать меня Кристофер. Или Крис, если хочешь, — конец фразы прозвучал немного смущённо. Феликс не понимал, как можно смущаться, представляясь, когда ты выглядишь вот так. Чан был потрясающе сложен. Кажется он ходил в спортзал вместе с Чанбином, или занимался ещё каким-то спортом. Ёнбок с легкой завистью отметил, какие у него широкие плечи. У него был красивый большой нос и очень добрые глаза, у внешних уголков которых собралось несколько еле заметных пятнышек веснушек. — Наш папа-волк, — гордо заявил Чонин, который, не отрываясь от коробочки с ланчем вклинился в разговор. Феликс с удовольствием отметил про себя, как дополняется его картина «сказочного леса». — Что-то вроде того. — Чан смущённо потирал затылок, отводя взгляд, но тут же возвращая его обратно на лицо Феликса, и внезапно очень серьезно добавил, — Добро пожаловать в стаю.