Гадюка

Проснувшись в неизвестном месте и с полным отсутствием воспоминаний, он не паникует, но всей душой чувствует усталость. На периферии сознания ощущается некая неправильность. Это тело слишком слабое, мелкое, хрупкое. Бесполезное. Он явно должен быть выше, сильнее и крепче, так почему? На глаза падает тусклая, грязная прядь волос и его передёргивает от столь странного цвета. Разве у него были фиолетовые волосы? Нет, точно нет. Он оглядывает грязный переулок, в котором проснулся, и ползет на четвереньках к луже. Тело настолько слабое, что не способно встать. Его шатает в стороны, руки подгибаются, а колени отдают болью. Но он продолжает двигаться к цели, словно нет ничего важнее. Взглянув на отражение в мутной воде, его лицо бледнеет и руки не выдерживают. Он падает прямо в лужу, но подниматься не спешит. Холод прочищает мысли и приходит осознание. Это тело чужое. Мир жесток. За два года жизни...нет, правильнее сказать, существования, он чувствует всю жестокость и безразличие на собственной шкуре. Копаться в мусорных баках в поисках объедков и пить воду из луж - это уже неплохо. Иногда было сложно найти что-нибудь съедобное и в такие дни он шел к ближайшим деревьям, срывая листья и запихивая те в рот. Да, за этим следовала дикая боль в животе, но разве у него есть выбор? Зимой все гораздо сложнее. Еды становилось меньше, а температура падала. Во время дождя или снега он забирался в мусорный бак, в котором лежало разорванное тряпье, и закрывался крышкой, терпя смрад и кутаясь в обрывки ткани. Не то чтобы ему этого хотелось. Вовсе нет. Просто выбора как такового не было. Пара попыток забраться в заброшенные дома заканчивались неудачей. Ему приходилось убегать сломя голову, дабы не попасть в руки опасных личностей. Возникало ощущение, словно его намеренно втягивают в криминал. Тянут, будто собаку за поводок, без возможности отказаться. Иначе как объяснить тот факт, что в поисках пригодного жилья, он раз за разом становится свидетелем продажи наркотиков/оружия/органов/людей? А если упирается, сопротивляется навязанной мысли, перед глазами сверкают синие искры и окружающий мир превращается в филиал ада. И приходится бежать туда, куда ведёт незримый поводок, оставляя за спиной мрачные тени, жутких монстров и живые трупы, тянущие к нему свои разлагающиеся руки. У него также была идея напроситься жить к какой-нибудь одинокой старушке или бездетной паре. А что? С его кукольной мордашкой, большими невинными глазками и пухлыми губками кто вообще может отказать? Он же вылитый ангелочек, несмотря на впалые щеки и желтоватую кожу. Как оказалось - могут. Гнали взашей, не сдерживаясь в выражениях и проклиная сам факт его существования. А от тех, кто пускал, он сам сбегал сверкая пятками, желая стереть себе память. Даже непонятно, что хуже: побои или попытки сексуального домогательства? Наградила же природа очаровательной внешностью, но безумно хилым телом. Лучше быть уродом, но сильным и здоровым, чем мечтой педофила. Если бы мог вернуться в то время, обязательно бы себе врезал. Бывает так, что он задумывается: А существует ли всё это на самом деле? Может окружающий мир не более чем иллюзия, галлюцинация? Наверняка его старое настоящее тело сейчас лежит, пуская слюни, в комнате с мягкими белыми стенами. Почему он должен пускать слюни и почему стены комнаты точно мягкие, вопросов не вызывало. Словно по-другому и быть не может. Что из себя представляет психушка он узнал несколько позже. Несколько раз серьезно заболевал. Безумная слабость в теле, не дающая пошевелить и пальцем, и длительная горячка путали мысли. В такие моменты его больной мозг задавался вопросами: Почему он борется? Почему не сдается? Разве не проще умереть? Разве это не легче? За что ему такая жизнь? Кого он обидел? Чем он обидел? Зачем продолжает пытаться жить? Ответы на эти вопросы никогда не появлялись. Иногда, будучи в бреду горячки, в его голове вспыхивали воспоминания. Жалкие обрывки. Ничтожные кусочки. Неполноценные как и он сам. Когда ясность разума возвращалась, ему приходилось самостоятельно разбирать каждый осколок памяти, пытаясь собрать их воедино. Словно пазл из тысячи фрагментов. Хотя пользы от этого было ничтожно мало. Все полученные воспоминания принадлежали бывшему владельцу тела. Но теперь было знание, что ему десять лет, а не семь. И что он сейчас во Франции в городе Эпон. Тело его никогда не знало тепла семьи, с раннего детства находясь в холодных стенах приюта, в котором воспитатели, гребанные садисты, и управляющий, блядский извращенец с сальными взглядами, при каждой ошибке с улыбкой откровенно избивали детей. Иногда это приводило к смерти, но кому есть дело до ничтожных сироток? Правильно, никому. Последняя лихорадка дала ему имя. Сэт. Неплохое на язык, если не обращать внимания на смысл. Ну, лучше быть Семёркой чем Шестеркой, правда? Он смеется над собой, стараясь стереть из памяти эту чертову цифру вместо имени. Была середина лета, когда его мир перевернулся. Шел дождь и грозовые тучи давили на инстинкты. Он бежал по лужам почти теряя старые сандали, мокрые волосы прилипали к лицу и мешали видеть дорогу. Впрочем, со столь плотной стеной воды грех винить длинную челку. Он быстро убирает мокрые пряди, открывая яркие, цвета ясного неба, глаза, и сворачивает в переулок. Непростительная ошибка. Ну кто мог подумать, что привычно срезая путь, по которому ходил n-ное количество раз, он встретится с неадекватом? И не разберёшь ведь: то ли алкаш, словивший белочку, то ли наркоман в ломке, то ли просто псих, а то и вовсе всё вместе. В общем, ничего хорошего от такого индивидуума ждать не приходилось. Он хочет развернуться и убежать как можно скорее от столь опасного человека, но ноги не двигались. Иллюзорный ошейник сдавливает шею, а конечности словно зафиксированы. Тело не слушается. Мужчина медленно приближается, качаясь в стороны и бубня что-то под нос. В момент, когда неадекват оказывается буквально в двух шагах, его нервы не выдерживают и изо рта вырывается тихий смех с изрядной долей паники. Мутные чёрные глаза с лопнувшими капиллярами заторможено фокусируются на нём, лицо искажается в гротескной безумной гримасе, а рука неожиданно быстро сжимает тонкую шею. Он захлёбывается смехом, кашляет, пытается отцепить от себя чужую конечность и сделать вдох, но ничего не получается. Маленький. Слабый. Никчемный. В голубых глазах бушует презрение и отвращение к себе, но человек перед ним принимает их на свой счет. Его впечатывают в стену, рычат что-то невразумительное, а щеку вспарывает острый холодный предмет. Глаза слезятся от боли, а шум в ушах после удара затылком не даёт разобрать ни слова. А стоило бы. Когда лезвие ножа оказывается на уровне глаз, он внутренне леденеет. Из последних сил открывает рот, но вместо слов выходят неразборчивые хрипы. Нет! Не надо! Пожалуйста! Я не хочу! Лучше убей! Последнее что он видит - это бесчеловечные черные глаза, холодный блеск металла и синего цвета ленты, напоминающие змей. А после были боль и темнота. Он уже не мог видеть, как синие змеи вгрызаются во врага. Как кричит от боли и ужаса человек. Как хлещет кровь и бьётся в судорогах тело. Как окончательно тухнут мутные глаза. Когда его сознание возвращается, в нос бьёт запах больничных химикатов. Он прекрасно помнит произошедшее и, натыкаясь дрожащими пальцами на плотную повязку на глазах, не чувствует ничего кроме досады. То ли от того что быть слепым неудобно, то ли от того что ещё жив. Неважно. Лучше поспать в мягкой постели, пока есть возможность. Конечно, ему задавали вопросы, но все ответы сводились к "не знаю" и "не помню". Да и не до разговоров было. К нему возвращалось зрение. Или его подобие. Иначе объяснить синюю дымку по контуру предметов, позволяющую понять окружение, он не мог. И пусть цвет вызывал желание сплюнуть и смачно выругаться, но делать такое не рискнул. Ему явно что-то вкололи или добавили в еду. В ином случае он искренне не понимает, почему рассказал пришедшему психологу почти всë. И теперь в его медицинской карте такой список психических заболеваний, что хоть гербарий собирай. Самые безобидные в том перечне: галлюцинации, шизофрения и мания преследования. Откуда знает? Просто он создал глаз. Из той синей дымки. Глаз, который летает по воздуху и который никто не замечает. А он им видит. И, будучи в некой прострации, наблюдал как в длинный список добавилось новое слово. Апатия. Что его заставило вернуться на бренную землю - это вопрос имени. Прошлого он не помнил. Ассоциировать себя с цифрой не хотелось категорически. Да и всё это время оно ему было не нужно. Так что пришлось устраивать экстренный мозговой штурм. Со стороны он всё ещё выглядел апатичным, перебирая в голове всевозможные имена. В какой-то момент вспомнились те ленты-змеи. Язык зачесался от желания произнести слово вслух. И он не видел смысла сопротивляться. Губы дёргаются в ломаной ухмылке и произносят имя: Вайпер. С сегодняшнего дня он Гадюка. Хладнокровная, ядовитая, ползучая тварь. И ему было плевать, что думают другие.