Пытки для любимой

Открывать глаза было очень сложно. Невозможно. Мерзкий запах ударил в нос сразу, как тело и разум приходят в сознание. В руках и на груди что-то очень болезненно жмёт, буквально перетирая кожу. Как же это было больно. Казалось, что плоть была связана верёвками так, словно замуровали бетоном, освободиться было невозможно. Особенно хрупкой девушке без физической подготовки. Вдалеке слышны были лишь какие-то грохоты и звон метала, на глазах была повязка и снять её было затруднительно. Можно было ориентироваться лишь на звук, что исходил непонятно откуда. От шока очень трудно определить что происходит. Девушка чувствует верёвку и на ногах, немного расшевелив телом, пытаясь слезть с места, на котором сидела. Холод пробирал оголённую кожу насквозь, было больно двигаться. Ягодицы странно болели, как никогда прежде. В сочетании жгучей боли и страшного холода, насквозь как нить проходящего, требовалось лишь смириться и ждать. Или начинать действовать.. Но придумать план юница не успевает, слышит шаги в свою сторону. С её глаз срывают повязку резким движением, да так что Софи чуть ли не ударяется лбом о собственные колени, в глаза упивается свет лампы, срабатывает рефлекс и та сжимается всем телом. — Поглядите, это спящая красавица проснулась. - Перед ней стоял Саймон, но какой-то совсем другой, вовсе не тот, кого она знала всю жизнь. Новый Хенрикссон, находящийся перед ней, весь был залит засохшей кровью, одежда была в плачевном состоянии, а от самого парня исходил какой-то омерзительный запах ржавчины и крови. К горлу подкатывают ком и тошнота, девушка лишь несмело приподнимает голову, боясь что-либо говорить, сжимает колени, дрожащие от страха, бегает глазами по помещению, лишь бы не смотреть на когда-то близкого ей человека. — Софи, милая, у тебя всегда было круглое лицо, плечи широкие, да и с твоими никчемными кривыми ножками ты мне всегда нравилась. А я до сих пор считаю тебя красавицей, - Он хватает её за лицо, сжимая щёки пальцами, притягивает к себе, тяжело дыша. Его голос стал иным, немного будто дерганым и нервным, Саймон продолжает свой жуткий монолог: — Да и парням ты всем нравилась. Ну конечно, ты же не носила все эти платья, и не любила драму. Сидела дома и играла в видеоигры. Мечта любого девственника! Не такая как все девчонки в школе. Поверить не могу, что я тоже на это купился. - Ещё пару секунд он просто смотрел в испуганные невинные глазки, гладил ту по щеке, чувствуя, как уже внизу живота затягивается узел. О боже, перед ним милашка, что он всю жизнь мечтал заполучить! В одном лишь белье, поджимает ножки, с растрёпанными волосами, прибедняясь, будто сама об этом дне всю свою жизнь этом не мечтала. Ну что за вид, тут каждый молодой человек откинет любую мораль. — А ты.. Ты игралась со мной. Не отшивала напрямую, но держала рядом! Чтобы я продолжал тебя защищать от всех… - Последние слова он сказал через ком в горле, голос дрогнул, будто тот вот-вот заплачет. Парень зажмуривается, чувствуя, как подступают слёзы, сжимая и пальцы на щеках, от чего девушка шипит от боли, размыкая губы наконец. — Не делай вид, словно ты не хочешь того же чего и я! - Саймон в порыве эмоций даёт ей пощёчину что есть силы, даже не думая о последствиях, а его любовь сплёвывает кровь и ещё что-то рядом с собой, начав плакать навзрыд, даже зная, что никто не услышит. Это «что-то», что вылетело изо рта вместе с кровью - зуб. Весь подбородок был в крови, головой девушка начинает биться о колени, в надежде что это всё кончится как можно быстрее. — Прости, милая. Сейчас я поцелую и всё пройдет! - правда сожалея, говорит парень, притягивая лицо юной леди к себе, целуя в губы очень нежно, но ответ до него не доходит. Вообще ничего до него не доходит. Никакой отдачи. От этого сжимается сердце, как же больно. Во рту чувствуется вкус крови, такой приятный ему и вызывающий лишь аппетит, настоящий животный голод. Девушка мычала, билась плечами как рыба на суше, пытаясь хотя бы отодвинуться, но её держали руками за локти, пытаясь целовать взасос. Как же гадко у него во рту… Парень отрывается от одностороннего поцелуя, вытирая свой потёкший чёрный карандаш, что стекал вместе со слезами по щекам. — Саймон, умоляю, пусти меня домой.. Ты ведь не стал бы так со мной поступать… - Слёзно молит полушёпотом Софи, сведя брови, жалобно на него смотря, а тот, кто её любил всем сердцем и не желал никому отдавать, подошёл к ней и обнял со спины одной рукой за плечо, а другую положил на талию, лицо приближается к уху и он шепчет: — Родная, ты отсюда не уйдешь. - От таких слов по спине пробегает холодок. Страх охватывает всё тело. Беспомощность и страх любимой его изводили, не могла абсолютно ничего сделать и была слаба перед ним. Вскоре сломается, вскоре поддастся. Как рыба, пойманная на леску, что пыталась бороться за уже угасающую жизнь, только женщине нужен воздух, а вот животному - вода. Хотелось как можно громче закричать, не жалея голосых связок, останавливало только, что это было бы бесполезно и опасно. Парень вытягивает из кармана нож и отстраняется, рассматривая лезвие под лампой, что ярко светила и позволяла разглядеть и нож и любимую во всей красе. Женщины и лезвия так похожи. И то и то - нечто прекрасное, что может очень сильно ранить. Эта истина ему уже абсолютно понятна. (просто симон инцел, сам автор так не считает, да и вообще автор каблук и пиздолиз что боготворит женщин, не пиздите меня палками). Переглянувшись с ножом так, будто тот был самым живым и самым настоящим человеком, он полощет Софи по ногам пару раз, брызги крови сразу захлестали из ран, стекая по коже небрежно, сочащиеся струи не останавливались, крови становилось все больше по мере того, как девушка хватала ртом воздух и кричала как могла. Раны жгли и пекли, однако жаловаться тут нельзя. Алая жидкость забрызгала его и так заляпанные лицо и одежду. Стол, на котором сидела жертва, далеко не ушел. Тоже весь в крови. Девушка закинула голову вверх, закрыла глаза, стиснув зубы, пыталась сдержать боль и смотреть вверх, зажмурившись. Вспомнила все молитвы, которые её когда-либо заставляли учить родители. Саймона это не устраивало - хотелось больше воплей, нытья и страданий. По этой причине он хватает девушку за челюсть, максимально сдавив притягивает к себе и целует в губы нежно, снова «извиняясь» за свои проделки, и гладит рукоятью ножа между её ног. Софи сдвигает колени, зажимая руку, чтоб тот и шевельнуть ей не мог, напрягает максимально челюсть, но парень отказывается играть с ней в детские игры, пальцами вжимая её щёки, чтоб губы непроизвольно расслабились в бессилии и открылись, что и происходит в дальнейшем. Юница от отвращения вжалась в стену, к которой был придвинут стол, и сразу же завопила - бетон был невероятно холодный для разогретого андреналином и жаркой острой болью телом, а юноша посмеивается очень доброжелательно, после чего целует Софи, что уже сдаётся и ломается как хрупкая сухая ветвь. По полам. Надо делать всё, лишь бы выпустили. Нужно перестать сопротивляться и делать всё что скажут, даже если это ударит по гордости. Хотя вопрос остаётся открытым - точно ли её не убьют? Если всё-таки убьют, то зачем унижаться? Плечи, что ранее бились как крылья раненной птицы, ослабевают, спина сгибается в «удобном» положении, коленки расслабляются и немного разъезжаются. Но отвечать на поцелуй - слишком тяжкий удар по своему эго. Это унизительно. Не дождетесь - не сломается. Верно..? — Умница. - хвалит её Саймон, погладив по волосам, наклоняется ближе к уху, вдыхая аромат дорогих уходовых средств и само собой, любимой женщины, с которой он хотел бы провести целую вечность и забрать с собой навсегда. Однако.. куда? Девушка неловко отворачивает голову, смотря в угол, где кажется, сдохла мышь, а юноша отходит к столу, окинув его оценивающим взглядом, и спустя некоторое время приносит кусачки и скальпель с крошечным, но очень острым лезвием, что будет резать кожу как бумагу. Какой же устрашающий вид. Хенрикссон садится на край стола рядом, целует любимую в лоб и кладёт скальпель рядом, а ладошку милой пленницы поглаживает плавными движениями, осматривая красивые, ухоженные руки так удивлено. — А у меня руки от подработки смотри какие, - он светит перед ней немного кривыми израненными от грязной работы пальцами с неухоженными ногтями. Будто гордился этим. Было чем. Работяга! Девушка успокоилась на долю секунды, пока её руку не схватили снова, и Саймон уже не был намерен быть таким же милым как ранее - толкнулся острием кусачек немного под ноготь, что уже было страшно больно, поддевает пластину, и последний раз перед этим заглядывает в глаза, что были красными от слез, а сама возлюбленная, что сидела тихо, дрожала, закусив губу, само лицо очень красиво раскраснелось из-за истерики. Пальцы на ногах подгибала, выпрямляла спину - все лишь бы не так больно. Она стискивает зубы и сразу после этого, Хенрикссон кусачками впивается в ноготь, рывком его вырывая с какой-то нечеловеческой силой. Девушка не смогла сдержать крик и заорала что было мощи, чувствуя как надрываются связки. Зрачки дрожали, живот напрягся и лицо побелело. — Мне на память, - как-то очень одержимо, еле шевеля губами отвечает парень, взяв с комода баночку, куда положил частичку того, кого так сильно любил. Глаза блеснули в темноте, и когда тот повернулся к ней, его эмоции заиграли новыми красками безумия. Он широко улыбается, подсаживаясь ближе, потом как-то неловко забрасывает ноги на стол, усаживаясь между её ног, шумно скользя джинсами по металу и размазанной крови. Девушка испуганно смотрит, глотая ком в горле, пытается как можно сильнее зажмуриться и прижимает плечи к ушам, лишь бы только не слышать и не видеть того, что будет происходить дальше. Только не это.. Человек, что был ей ближе всех когда-то, сейчас просто уничтожает её во всех смыслах, не жалея. Вытягивает душу по частицам. Где-то под левым ребром что-то ёкает. Обида терзала изнутри, желание отомстить било ключом. В голове появлялись мысли о ну просто феерической мести. Жаль, в реальность это не воплотить. Угасает вера на хороший финал. Парень как-то совершенно ненормально смеётся, расстегивая ширинку штанов. Наблюдает за реакцией любимой, что становилось всё хуже и хуже с каждой секундой. Совсем не боясь последствий, он взял в руки скальпель, что лежал рядом всё это время, и провёл лезвием по своему запястью вдоль, не задевая вен. Из разреза хлынула алая жидкость. Один только вид сводил с ума, где-то в пальцах разыгралась энергия, хотелось расшевелить тело как можно скорее. Уголки губ расплылись в ухмылке, а внизу что-то приятно потянуло от такого невероятного комбо - перед ним девушка из его снов в одном нижнем белье, что вот-вот будет изнасилована и.. Финал её будет не самым лучшим. Стоило только потянуть ему за резинку белья, Софи сразу испуганно зажимает ноги, отвернув голову куда-то в сторону, лишь бы не видеть, но вспомнив о своём «плане», что больше походил на вымысел дуры в бреду, сразу расслабляет ноги и заглядывает Саймону в глаза, кивая, пытаясь изобразить доверие. Девчонка была умна и хитра, довольно вынослива и терпелива, психика была её устойчивой. Но кто не сломается, оказавшись в такой ситуации? Силы покидают тело. Как и страх. Плоть переполняется решимостью. Парень мило улыбается, целуя её в лоб, гладя по волосам и стягивает с девушки трусы, что больше походили на шорты, прикладывает к своей груди, к сердцу, будто обнимая бельё, и отбрасывает в сторону. Очень извращенский и странный жест, девушка скривилась, опустив брови, смотря из-под ресниц. — Наконец-то ты меня полюбила. - Саймон, тяжело дыша, прижимается к ней грудью к её животу, будто обнимает, поднимается и заглядывает ей в глаза влюблённо и нежно, целует в подбородок и линию челюсти, оставляет краснеющий след на плече, даже не осознавая, что делает это всё лишь в удовольствие самому себе. Стянув бельё и с себя самого, он отбрасывает его в кучу одежды и белья, стягивает топ с любимой, любуясь небольшой красивой грудью, прикусывает нижнюю губу, чувствуя, как внизу всё уже болезненно твердело. Софи тяжело дышала, но не от возбуждения, а от испуга и страха за своё будущее, в глазах переодически темнело, холодный пот стекал по лбу. Парень гладит её живот, поглаживает по внутренней стороне бедра, раздвигает половые губы, взглядываясь в красивейшее тело, что он когда-либо видел, запоминая малейшие детали. Каждую родинку, след, шрам. Софи вся сжалась, в попытках сдвинуть колени снова по рефлексу, но Хенрикссон «любезно» вернул разъехавшиеся коленки на место. — Милая, я не знаю слова «нет». - Он посмеялся, нагибаясь над её ухом, упираясь стоячим членом в живот, отчего та замерла, животный ужас охватил с ног до головы, дрожь прошла по телу. — Я не хочу использовать какие-то игрушки, я хочу сделать всё сам. Потому что ты моя и ты будешь подчиняться. - Шепчет Саймон любимой на ухо, сразу проталкивая два пальца во влагалище, вообще не думая о самочувствии возлюбленной и боли, что та могла испытывать, начинает быстро двигать пальцами, чувствуя влагу и тепло на коже, дыхание участилось ещё сильнее, держать себя стало труднее. Девушка всхлипывает, кусая губы и смотря в потолок, рыдая и крича от боли, внутри всё не могло расслабиться. — Ты вся мокрая, а делала вид что не хочешь меня. Милая, прекрати сжиматься, я же так не смогу в тебя войти.. - с неким сожалением тянет он, насильно раздвигая двумя пальцами стенки, продолжая грубые толчки. Пытаться противостоять ему было бессмысленно, случилось что-то очень странное - парень обладал какими-то нечеловеческими силами, что давало ему преимущество в спарринге со всеми. Но с Софи и сражаться не нужно было, она уже окончательно сдалась и ждёт, когда всё закончится. Пользоваться этим было приятнее всего на свете. Саймон высовывает пальцы и вытирает о своё бедро, снова с помощью скальпеля делает надрез на своей же руке гораздо глубже, чем в прошлый раз, и не жалея крови, выливает жидкость себе на эрегированный член, возбужденно вздыхая. Воспринимать мир уже тяжело. Юноша без сожалений, грубо входит в Софи, ничего не говоря, чувствуя, как было туго, даже печалясь, что не смог достать где-то смазку. Возможно, так даже лучше ему самому. — Саймон, мне больно.. Пожалуйста, прекрати.. - уже сквозь зубы кое-как молит девушка дрожащим голосом, но парень не стремится прекращать, наоборот ускоряет движения бёдрами, чувствуя, как худо-бедно стенки влагалища расширялись, еле ощутимо. Всё внизу у обоих было запачкано кровью, девушке казалось что её вот-вот стошнит от этого мерзкого запаха самого Саймона, от такого вида, и от осознания того, что вообще сейчас происходит. Ей уже было плевать, чем можно заразиться было при половом акте такого рода. Просто хотелось сбежать как можно скорее. Хенрикссон замечает состояние возлюбленной в коем-то веке - видит, как ей тяжко с этими верёвками, потому выходит на долю секунды и развязывает той руки, при этом ругаясь самыми грубыми матами. Однако, это совсем не то, чего ему хотелось. В скором времени издевательства над телом юницы продолжаются: Саймон опрокидывает её хрупкое тело на спину, прижимая лопатки к холодному металлическому столу, продливая её пытки, грубо толкаясь внутрь, доставая до самого основания. — Я хочу, чтобы у нас с тобой были дети, милая.. Поэтому я тебя не убью. - Очень любезно предупреждает Саймон, проговаривая каждое слово на выдохе, слушая всхлипы Софи, наблюдая за тем, как она извивается. Дыхание становилось быстрее, а толчки только сильнее, он прижимается к её груди своей, дыша в ухо и гладя по голове, а та наконец решила действовать. Нельзя чтобы так все продолжалось. Рука потянулась за скальпелем. Очень глупое решение, учитывая нереальную силу «оппонента», но хочешь жить - умей вертеться в таком случае. Схватив скальпель наконец, Софи собирается с духом несколько секунд, и вонзает его в шею Саймона несколько раз, что даже сначала не почувствовал ничего, но потом в шоке отстранился, хватаясь за горло, а та в свою очередь встала на колени кое-как, чувствуя резкую тяжесть с болью в ногах, и теперь девушка опрокидывает его на стол спиной, хватая с тумбы молоток, замахиваясь, но Хенрикссон не сдался, пытаясь схватить ослабевающее тело юницы и остановить, как ебанутый фанатик пытался хрипеть «я люблю тебя, не надо». Та его не слушала. Молоток разбивает ему череп с первого удара, чувствуется какой-то хруст. Ещё один замах, прямо по зубам, и рот превращается в кровавое месиво, пока тот пытался издавать какие-то звуки, схожие с всхлипыванием и жалким нытьём. Последние два замаха были решающими - по носу и по шее. Тело больше не двигалось. Софи кое-как доползла до топора в углу комнаты и схватив его, очень неосторожно пытается срезать верёвку, что держала обе ноги, тем самым задевает кожу на ноге. Прошипев, та отряхивается, скидывая с себя верёвки, вставая со стола, шевеля пальцами ног впервые так свободно спустя большой промежуток времени, ноги приятно немели. Как же хорошо быть живым человеком. Но всё тело ныло от порезов, зуба не было, ногтя тоже, внутренности кровоточили, везде были следы от верёвок. Девушка оглядывается на труп рядом, удостоверившись в смерти когда-то близкого человека снова, накидывает на себя свою толстовку и шорты, обувая сандали и с топором в руках поднимается вверх по лестнице, все её волосы и лицо были в крови, одежда и бельё пропитались ею. Как-то неестественно двигаясь и дрожа, она чувствует, как зарастает её рот, мир вокруг становится красным, а руки чернеют угольным цветом, начиная с пальцев и доходя до кистей. Что с ней происходит..? Дверь наружу была заперта на два замка. Несколько замахов топором и проход был свободен. Пройдя через дыру в двери, девушка выходит в коридор какого-то дома, смотрит в зеркало, и видит в отражении себя, но какую-то.. Другую. Губы её были сшиты, на лице проявились следы от пощёчины, а глаза раскраснелись. Руки были черны как уголь. Тряхнув волосами, она хватается руками за голову, обнимает ими тело и себя, прижимая к себе огромный топор, и рыдает. Последний раз смотрит в зеркало и не веря в то что видит, трогает себя за лицо - перед ней стояла она такая же, какой и была прежде. Но вся в крови и испачканная. Глаза и рот, руки.. Были такими же как и минут пять назад. Всё хорошо. Вздохнув и вытерев слёзы, размазанные вместе с тушью, она идёт по коридору в поисках выхода, окровавленную ладонь приложила к стене, ведя за собой кровавый след. Перед ней большая дверь на улицу. Она выходит, втягивая носом как можно больше воздуха в лёгкие. В одной толстовке и бельевых чёрных шортах та бежит по улице, пытаясь понять, где находится, смотрит назад, пока бежит, и случайно врезается в кого-то, упав на землю. Ей сразу протянули руку. — Ой! Девушка, вы впорядке..? Ну смотрите же вы под ноги.. - Голос был до боли знакомым и дыхание спёрло. Всё внутри сжалось. Перед ней стоял Саймон. Милый и заботливый друг, что протягивал ей руку, тревожно всматривался в её лицо под светом фонаря, пытаясь разглядеть кто был перед ним. Софи молча принимает помощь и уводит его за руку туда, где свет падал лучше. Он сразу её узнал. — Софи?! Что только что произошло..? Почему ты вся в крови?! - Парень осматривает её снова беглым взглядом, замечая кровь на промежности, что струями стекала между её ног. От физических нагрузок кровотечение усилилось. Замечает окровавленную одежду и прикрывает рукой рот в ужасе. — Кто сделал это с тобой?! Я отвезу тебя домой! Я вызову такси.. - Хенрикссон пытался как можно скорее набрать номер какого-нибудь блять убера, что мог бы приехать как можно быстрее. Девушка хватает его за руку, прижимая к своей груди. — Ах, Саймон.. Я тебя так люблю.. - она тяжело вздыхает, пока что не желая раскрывать подробности произошедшего. Какой же настоящий Хенрикссон теплый и приятный.. На горизонте уже светлеет.