Даже при иных обстоятельствах история повторяется.

Питер сидит в большом кожаном кресле, закинув ногу на ногу и усиленно сверлит взглядом раскрытую книгу, покачивая ботинком в воздухе в такт судорожным вдохам и выдохам Стайлза, который в этот самый момент буквально в метре от него уже минут десять не прекращая подтягивается на турнике. Оборотню кажется, что ему забило нос от витающего запаха недовольства вперемешку с едким ароматом пота. А Стайлз всё не прекращает, пыхтит, кряхтит, вздыхает и время от времени матерится, чем до зуда в перепонках режет слух Питера, который, на минуточку, считает себя чуть ли не аристократом голубых кровей, а его вторая половина уже которое утро ведёт себя как гоповатый сапожник без мозгов. Стайлз разжимает руки и спрыгивает с турника, Питер поднимает на него тяжелый взгляд, искренне надеясь, что тот наконец-то закончил эту невыносимую утреннюю экзекуцию. Он хмурится и его грудная клетка начинает вибрировать от зарождающегося недовольного рыка, когда мальчишка вдруг падает на пол и принимается теперь уже качать пресс. Да сколько можно? Питер с громким хлопком закрывает старинную книгу, что та испускает из своих недр столп пыли и грозится развалиться надвое, но Хейлу абсолютно плевать на старинный гримуар, он всё равно из-за раздражения не мог вникнуть в текст и за последние полчаса прочитал одно и то же предложение раз пятьдесят. Всё же Питер не варвар, он аккуратно откладывает драгоценный фолиант на столик и наклоняется вперёд, упираясь локтями в коленки. Стайлз ведёт себя, будто он один в комнате и Питера тут вовсе и нет, но это лишь уловки парня, потому что Хейл уверен, что тот спиной чувствует, как его буравят тяжелым взглядом. — Стайлз, я правда очень дорожу тобой, но ты в тридцати секундах от перелома руки. — Я тебе сказал, Питер, — сипит парень, еле как сделав ещё один заход на пресс, и обессиленно упав на спину. — без тебя я с голоду сдохну, но за один стол с этими мохназадыми не сяду. Питер поднимается с кресла и медленным шагом подходит к распластавшемуся на полу мальчишке. Останавливается в десяти сантиметрах от него, и с минуту стоит, сунув руки глубоко в карманы брюк, смотрит сверху вниз, изучающе, и так же ловит на себе внимательный и изучающий взгляд Стайлза. — Ну что? — не выдерживает паузы парень. — Три месяца, Питер, три месяца прошло с того момента, как ты воскрес и остепенился, а Дерек, этот ахуевший альфа, продолжает смотреть на тебя и относиться так, будто ты до сих пор людям по ночам лица обгладываешь! Питер кривится от манеры речи Стайлза и ему хочется засунуть огромный кусок мыла в его рот, а затем промыть кёрхером, выставив самый мощный напор, ну, или затащить немедленно под душ этого потного паршивца, отмыть и заткнуть рот своим членом. Второй вариант внутреннему волку нравится больше и он, как грёбаная болонка начинает радостно вилять хвостом лишь от одной мысли об этом. — Значит так, — обманчиво ласково говорит мужчина. — ты, — он тычет пальцем в парня. — сейчас поднимаешься, идёшь в душ, хорошенько моешься и спускаешься вниз ко всем, можешь не завтракать со стаей, но на утреннюю тренировку пойти обязан, — Хейл склоняет голову в бок. — Это понятно, солнышко? Стайлз приподнимается на локтях и вызывающе смотрит на Питера снизу вверх, абсолютно по блядски закусив нижнюю губу, хитрец знает, как это действует на волчару, поэтому при любом удобном случае или споре пользуется. Он отрицательно качает головой и начинает отползать назад. Спустя три минуты Стайлз оказывается в душевой кабинке, прижатый к кафельной стенке грудью и весело хихикает, пока втащивший его туда за шкирку Хейл, уже во всю намывает мочалкой его спину, не забывая временами пощекотать или отвесить звонкий шлепок по бледной заднице. — Ммм, какой ты сладкий, — промурлыкал Питер, пройдясь языком между лопаток Стайлза вверх, и остановившись за ухом. Стайлз невольно содрогнулся, кажется, по его спине пробежал минимум миллион мурашек, от того каким низким и бархатистым голосом говорил Питер, а ноги подкосились, когда в него вошли сразу же двумя пальцами. В такие моменты Стайлз почти был благодарен Дереку и всей стае за их тупые характеры, потому что куда лучше начинать утро, постанывая в объятиях любимого мужчины, который такой ласковый и нежный, всегда заботливый и невероятно горячий. И вот сейчас, когда Питер бережно его растягивал, стоя за спиной и прижимаясь всем телом, Стилински готов был орать на весь чёртов лофт о своём счастье. О чём ещё он мог мечтать в свои семнадцать? Да не о чём, а вот Питер мечтал, но об этом позже... — Люблю, я так тебя, блять, люблю, — совершенно не принадлежащим себе голосом стонет Стайлз, подаваясь назад, требуя большего и уже в который раз закусывая свою многострадальную губу, но только теперь в предвкушении. Ему уже мало, ему всегда быстро становится мало. Нестерпимо хочется почувствовать самого Питера, ощутить эту сладкую боль от растягивающего и заполняющего члена и наконец провалиться в омут удовольствия. — Наклонись — скомандовал Питер и сделал шаг назад, попадая под прямой поток воды. Стайлзу в данный момент совершенно насрать, что ему не ответили на его не совсем уместное сейчас признание. Он обожает, когда Хейл делает так, когда понижает голос и начинает приказывать, чтобы потом смачно его поиметь, приговаривая какое он у него послушное солнышко. Питер вновь подошел вплотную, к так изящно прогнувшемуся Стайлзу, еле сдерживая себя, чтобы не застонать от одного только вида. Уж слишком прекрасная была задница у Стилински, широкие плечи, напряженные мышцы, (парень и правда последние месяцы много качался, заявив, что собирается догнать Питера по размерам) идеальная бледная кожа с этими совершенно греховными, по мнению Питера, родинками и великолепные две ямочки на пояснице. Стайлз повернулся лицом к зависшему Питеру, который продолжал как завороженный рассматривать его спину, поглаживая ладонью поясницу, он что-то недовольно буркнул, привлекая к себе внимание и умоляюще посмотрел в голубые глаза, отчего Хейл расплылся в улыбке. — О, прости, солнышко, — ласково пролепетал Питер, обхватывая свой член и с низким стоном проталкиваясь внутрь. — сейчас тебе будет хорошо, — обещает он преодолевая сопротивление мышц и наваливается на вовсе не хрупкого Стайлза всем телом, принимаясь нежно целовать его искусанные губы, отвлекая от первых неприятных ощущений и через минуту получая первый сладостный стон. — Да! — почти срывается на крик Стайлз, благодаря всех богов, что комнаты в Лофте имели шумоизоляцию, потому что Питер уже откровенно начал его иметь сзади, заставив максимально прогнуться, обхватывая и притягивая его к себе за талию, — Блять, да! — продолжает орать Стайлз, зная, как Хейла бесит, когда он матерится. — Я тебе кляп куплю, — раздраженно рычит Питер, совершая наиболее грубые толчки. — кожаный, — снова толчок и рука сжимающая горло. — с чертовым красным шариком. Чтож, такое обещание в купе с грубо и резко вбивающимся членом в заднице, возымели эффект и Стайлз, невольно представив эту вещичку у себя во рту, бурно кончает на кафельную стену. *** Когда Дерек вспорол горло своему дяде и получил силу альфы, все облегченно выдохнули, искренне радуясь смерти свихнувшегося дядюшки и тому, что теперь такой почетный и ответственный статус будет носить младший Хейл. Затолкав мёртвого Питера под пол сгоревшего дома и наглухо заколотив доски огромными гвоздями, все с облегчением выдохнули ещё раз и разбрелись по домам, дальше жить жизнь. Но в Бейкон Хиллс просто не может ни одна кошмарная история, взять и вот так просто легко закончиться хеппи эндом. Уже спустя несколько дней Стайлз и Скотт поняли, что альфа из Дерека то ещё дерьмо. Тот будто умом тронулся, конечно не так сильно как Питер, но тоже ничего приятного. Дикое желание сколотить стаю, будто выключило здравый смысл в мозгу младшего Хейла, иначе как объяснить его тупые поступки? А именно обращение подростков направо и налево. Стайлз тогда конечно поворчал, но в итоге отмахнулся, сказав, что пусть Дерек творит, что хочет, лишь бы его не кусал. По правде говоря, получше изучив историю Питера, он на самом деле проникся к нему и даже в глубине души готов был оправдать все те ужасные убийства, что он совершил, только вот смысла уже в душевных терзаниях не было, ведь оборотень был мертв и похоронен. Скотт же просто не мог взять и закрыть глаза на всё то, что вытворял альфа-Дерек и честно пытался его остановить, но толи там было... Его бет он ещё мог поколотить, но со зверюгой Хейлом просто так не справишься физически. Да и что ему делать то с ним было? На уговоры Дерек не шел, убивать Скотт его бы точно не стал, принципы там видите ли у него (Питер бы поржал), оставалось только скрутить и связать, но как вы себе это представляете? Когда появился Айзек, Бойд, Эрика, да и Скотт вроде как затесался под крыло Дереку, то их уже можно было назвать полноценной стаей. Четыре беты, Альфа и человек Стайлз, который просто не мог оставить лучшего друга. Так они и начали поживать классической стайной жизнью, появился Лофт, где все члены стаи собирались практически каждый день, а Дерек начал периодически проводить длительные и весьма жестокие тренировки, во время которых волчата учились быть волками, изучая теорию и, конечно же, мутузя друг друга на практике. Стайлз решил, что всякие там волчьи штучки и спарринги ему не нужны и принялся учиться владеть разными видами оружия. Сейчас это был арбалет, любезно предоставленный в пользование от Эллисон. Бери, живи да радуйся стабильности, если бы не в один прекрасный день вполне себе мертвого мудака Питера Хейла не погнали ссаными тряпками из ада за плохое поведение, и как удачно сложилось, что в мире живых имелась прекрасная рыжеволосая Лидия, случайно укушенная им (а может быть и не случайно) и теперь болтающаяся на тонкой грани между миром живых и мертвых. Стоит только парочку намеков сделать, да в глюках у нее повеселиться и вот она уже тащит здоровенного альфу к месту захоронения его дяди, будто Дерек внезапно похудел килограмм на пятьдесят. Выкарабкавшись из под пола, дядюшка на радостях заявил, что пожаловал на вечеринку, но идти на нее он, конечно же, не собирался. Он отмылся, сходил в барбершоп, и заявился домой к спящему Стайлзу, через окно разумеется. Стайлз, как ни странно обрадовался, внезапно ожившему крипи-волку. *** Месяц после воскрешения Питера. — Не смей, Питер, — весь извивается и ёрзает в объятиях Хейла Стайлз. — Фу, плохой волк, нельзя, — отчаянно стонет Стилински, уже чуть-ли не с ног до головы покрытый слюнями оборотня. — Ну солнышко, — тянет сладко Питер и укладывает руку Стайлза на свой пах. — Меня неделю в городе не было, чувствуешь как я соскучился? — он совсем бессовестно толкается в чужую ладонь, при этом нагло сунув руку в стайлзовы джинсы. — А ты поменьше сваливай неизвестно куда и неизвестно на сколько, тогда тебя не будет приспичивать в неподходящих местах, я тебе вообще-то обед принёс и мне нужно на занятия, вечером приходи, отец сегодня на дежурстве. Стайлз всё это говорит, нехотя, стоя в объятиях своего мужчины посреди Лофта на первом этаже. Чертов Питер. Если Стайлз сейчас уйдет, не кончив, то будет ходить в раскорячку до самого вечера или дрочить в своем джипе, что ужасно не интересно, ведь у него уже как месяц есть Питер. — Как же много ты болтаешь, Стайлз — Питер впивается кусачим поцелуем в губы парня, а затем тянет его на себя и вниз. — давай-ка найдем твоему прекрасному ротику более интересное применение. Стайлз реально опаздывает и чтобы этот самодовольный, бесячий, но несомненно любимый мудак отстал от него до вечера опускается на колени. Он видит как джинсы Питера буквально распирает от эрекции и это заставляет его судорожно облизнуть губы, стоя на коленях. Питер зарывается пальцами в отросшие волосы Стайлза, нежно массирует кожу головы и просто ждёт, давая ему свободу действий. Стайлз переминается с колена на колено и поразительно быстро расправляется с ремнем, затем и с ширинкой, какого то лешего Питер оказывается без нижнего белья и его член вываливается из ширинки прямо перед лицом Стайлза, чуть-ли не заезжая по носу, парень тяжело вздыхает и не медля обхватывает его ртом, а рукой забирается к себе в штаны. — Вот так, солнышко, — стонет Питер. — чем сильнее ты расслабишь горло, тем быстрее я отпущу тебя на твои занятия. Тяжелая дверь Лофта с грохотом отъезжает в сторону, являя всей стае весьма интересную картину. В общем в тот день не кончил никто, а на Стайлза теперь начали смотреть так же как и на Питера, будто он тоже наглухо ебанутый. Чёрт.Чёрт.Чёрт. *** Вдоволь «наигравшись» в ду́ше Стайлз решил, что Питер теперь сжалится над ним и не заставит плестись на тренировку со всеми, потому что, уж лучше Стилински сожрёт тухлую крысу, чем опять будет терпеть на себе горящий ненавистью взгляд Дерека, осуждающий от Скотта и выслушивать не прекращающиеся уже два месяца шушуканья волчат за спиной. Но если уж Питер что-то там решил, то этому непременно быть. Он чуть-ли не самолично одевает Стайлза и выталкивает его из комнаты, разве что не спускает кубарем с винтовой лестницы. Конечно же никто не стал дожидаться Стилински, вся стая уже позавтракала и была собрана. Во дворе на газоне валялись бутылки с водой и стоял шезлонг, который накануне Питер притащил для себя. В тренировках ему принимать участие было не нужно, он даже частью стаи то не являлся, но оставить своё солнышко без присмотра среди полуобращённых недооборотней он никак не мог. Пока Стайлз раскладывал на траве болты, сортируя их, по понятному только ему принципу, они ведь были совершенно одинаковые, Питер устроился поудобнее на свой шезлонг, натянув солнечные очки, и просто принялся наблюдать, готовый в любой момент сорваться с места и откусить башку любому, кто хоть коготком заденет Стайлза, даже Дереку оттяпал бы, во всяком случае попытался. Спустя час Дерек увел всех оборотней вглубь леса учить находить друг друга по следам и по запаху, Стайлз выдул 2 бутылки воды и продолжил упражняться в стрельбе, у него весьма неплохо получалось, ствол дерева к которому была прикреплена мишень был раскурочен и грозился переломиться пополам. Питер расслабился и отвел своё внимание от парня, откинувшись на своём ложе, и теперь пялился в небо, витая в своих мыслях. Хоть пыл его и поостыл, психическое состояние пришло в норму и ему больше не хотелось превращаться в то ужасное нечто, бегать по городу и убивать, но стать снова альфой... От этой мысли он избавиться так и не смог. — Ай, сука... — слышится вскрик и в нос Хейла ударяет металлический запах крови, глаза моментально вспыхивают, Питер резко приходит в сидячее положение. Стайлз сильно распорол себе ладонь, когда пытался отковырять ножом погнутый наконечник болта от арбалета и теперь по тупому уставился на рану из которой обильно вытекала кровь. Оборотню, невероятным образом хватило несколько секунд, чтобы материализоваться рядом с парнем, стянуть с себя футболку и приложить к порезу. — Всё нормально, Питер, — выдыхает Стайлз. — всего лишь царапина... — Не нормально, — чуть ли не срывается на крик Хейл и тянет того в дом, чтобы перевязать рану. Стайлз шипит и морщится, сидя за столом перед Хейлом, который бережно обматывает ему ладонь бинтом. — Я обращу тебя, — вдруг проговаривает он, так спокойно. — Что? Нет! — Стилински дергает на себя руку, думая, что ему послышалось. — Дерек хоть и мудила, но он не сделает этого, — на всякий случай уточняет он. Питер наклоняется через стол и обхватывает ладонями лицо Стайлза, уголки его губ приподняты и парень смотрит на него, совершенно не понимая, почему тот улыбается и вообще так спокоен, он уже готов допустить мысль о том, что у зомби-оборотня опять крышу рвёт. «нет» вновь говорит Стайлз. — Всё не нормально, Стайлз, — опять повторяет, сказанную на улице фразу мужчина. — слышишь меня? — он обводит помещение Лофта взглядом. — Всё это не нормально, всё это дерьмо собачье, — улыбка пропадает с лица Питера. — я не собираюсь жить, как на пороховой бочке, я слишком много потерял в этой жизни. Тебя завтра собьёт грузовик и тогда мне ничего не останется, кроме как опять залезть под эти проклятые доски в полу и пустить себе аконитовую пулю в висок. Я люблю тебя, позволь мне просто любить тебя, Стайлз, не беспокоясь каждую минуту о том, что у тебя случится инсульт и ты упадёшь замертво, — Если бы Хейл был способен на слезы, то непременно рыдал бы сейчас. — Питер я... Стайлз сейчас на столько ошарашен, что ему с трудом удаётся в полной мере переварить услышанное. Да, они стали близки с Питером, да, им было хорошо вместе, он был уверен в своём партнёре, он знал, что Питер любит его, хоть и слышал от него это всего пару раз. Да и когда им было вести душевные разговоры о чувствах и о глубине их отношений. Они даже на свидания то не ходили, потому что оборотень не мог особо разгуливать по городу и заведениям, числясь мёртвым. Им просто было хорошо вместе. Им было плевать, что все вокруг против их союза, Стайлзу было плевать даже на то, что его лучший друг практически отвернулся от него. Не такой наверное он и лучший, лучшие друзья поддержат, даже если ты начнёшь встречаться с кем-то вроде Питера-грёбаного-маньяка-Хейла. — Что Питер? Скажи что-нибудь, только не начинай опять повторять своё нет, — Хейл почти взмолился. — Скажи, что ты делаешь тут, Стайлз, что мы тут делаем? Мы можем уехать в другой город, мы можем стать стаей и плевать, что нас двое, мы можем стать семьёй, — Питер выпустил стайлзово лицо из рук и отстранился, было заметно по подрагивающим пальцам и поджатым губам, что он не планировал этот разговор, во всяком случае не так, не сейчас, но проклятый нож, разворотивший руку, напугал его до усрачки. — Даже если я соглашусь, — начал Стайлз, тут же заметив, как изменилось лицо Питера, — Если я соглашусь, — повторил он. — Дерек... — Деерек, Деерек, — Питер вцепился в руку Стайлза. — я скорее ему клыки вырву, чем позволю укусить тебя, если кто тебя и обратит, то только я. — Ничего не понимаю, ты не можешь обратить меня, ты больше не альфа. — А куда я по твоему мотаюсь последние три месяца? — Питер откинулся на спинку стула, довольно ухмыльнувшись. — Понятия не имею, кажется, я спрашивал тебя об этом раз шестнадцать, — Стайлз поджал губы. — я так понимаю интрижку на стороне я могу теперь вычеркнуть из списка моих предположений? — Хейл засмеялся. — О? Солнышко, не могу поверить, что ты так обо мне думал. — Ты забыл как тебя звать? — Стайлз приподнял одну бровь. — ты же Питер и фамилия твоя Хейл, ты, блять, бабу дохлую в багажнике возил и, кажется, тебе это казалось забавным. Питер вздохнул, отвернулся и вперил взгляд в стену, будто она вдруг стала ему интересней, чем их разговор, это заставило Стайлза заткнуться. — Я искал альфу, Стайлз, — всё ещё глядя в стену проговорил он. — и я нашёл, наконец я нашёл достаточно слабый экземпляр, чтобы справиться с ней наверняка, видишь ли, я не могу взять винтовку и убить ее издалека, это так не работает, мне нужно подойти максимально близко, отнять жизнь своими руками, не ножом, не ещё чем либо, руками, только так можно забрать силу, — Питер вновь посмотрел на Стайлза. — Я убью ее... Через четыре дня. — Её? — Стайлз сжал здоровую руку в кулак. — через четыре дня ты убьёшь какую-то женщину? У которой возможно есть семья, родители, дети... Так что-ли, Питер? — О, даже не сомневайся, — Хейл перекинулся через стол, оказавшись в сантиметре от стайлзовых губ. — ты сам только что с укором напомнил мне кто я такой, не так ли? — Ты грёбаный мудила и убийца, — прошептал парень, но тут же был заткнут поцелуем. *** — Это же не прощальный секс? — чуть ли не пищит Стайлз из-за того, что Питер буквально набросился на него с порога, сжимая в объятиях. — Сегодня мне предстоит сцепиться с довольно сильным противником, — Хейл подхватывает Стайлза и тащит того вглубь номера. — Если умру, то хочу в этот момент быть счастливым. — Я запрещаю тебе умирать. — У меня всё под контролем, золотце, — Заверяет пока ещё не альфа Питер, аккуратно опуская Стайлза на мягкую кровать. Стайлз стонет, когда Хейл прижимается к нему всем телом, запуская руки под футболку, ему не хватает прикосновений, на Питере слишком много одежды. Они как сумасшедшие катаются по широкой кровати, страстно целуясь и раздевая друг друга, словно они уже поженились, а это их первая (самая первая) брачная ночь. Питер аккуратно укладывает Стайлза на спину, медленно раздвигает его ноги, максимально раскрывая его, роется в рядом лежащем пиджаке, выуживая из внутреннего кармана лубрикант и выдавливает почти всё содержимое в свою ладонь. Стайлз охает и вздрагивает от холодного геля и длинных пальцев Хейла, которые моментально оказываются в нём. Ей богу, Питеру бы на пианино играть, потому что эти чертовы пальцы произведение искусства, как и он сам. — Ты ответишь сейчас? — спрашивает оборотень, очерчивая большим пальцем нижнюю губу Стайлза. — Чёрт, не отвечу! — ругается он и начинает тут же посасывать палец, лишь бы Питер отстал со своим вопросом про укус, которым упорно донимал его последние три дня. — Как скажешь, солнышко, но в следующий раз я спрошу, сверкая красной радужкой и не факт, что этот вопрос не будет риторическим, — завораживающе шепчет оборотень прямо на ухо, добавляя ещё один палец и Стайлз задыхается, больше не в силах спорить. — Тебе тяжело, малыш? — продолжает издеваться Питер. — твоей очаровательной попке уже не терпится, да? — Сучара ты, — злобно мычит Стайлз всё ещё с пальцем во рту. — Черт... — выругался Хейл и выдернул руку из задницы Стайлза. — Ты что в семье матершинников вырос? — Может уже займёшься моей нетерпеливой задницей, а воспитание оставишь на потом? Стайлз сомневается, что это прозвучало как вопрос, потому что в долю секунды он уже оказался перевёрнутым на живот, а между его половинок тёрся член, имитируя половой акт. — Терпение. Ты получишь то, что хочешь, — обещает Питер, проводя руками по талии и укладывая их на ягодицы. — Тш, расслабься, милый. Бёдра двинулись вперед и головка беспрепятственно протолкнулась внутрь, это заставило Питера довольно заурчать. Он начал с медленных и неглубоких толчков, зарывшись носом в волосы на затылке Стайлза. — Я разорву эту суку на части, — начал бормотать Хейл, ускоряясь, — я сделаю это ради тебя, Стайлз, ради нас. Иногда Питер вёл себя пиздец, как странно и пугающе, вот например, как сейчас. В первые две недели это пугало Стилински до чёртиков, но он ведь сам выбрал себе его, сам позволил себе влюбиться. Он прекрасно понимал, кто перед ним, кого он пустил в свою душу и постель. Если Питер действительно любит, то его любовь именно такая. Он не обещает звёзд с неба, не приносит полевые ромашки, нет, Питер Хейл в порыве страсти обещает убить какую-то бабу, втрахивая тебя в постель. У Питера чёрная обугленная душа и он измарал в этой черноте и душу Стайлза тоже, потому что, черт возьми, как это объяснить иначе, если Стилински возбуждается и приближается к сладкой грани, от этих ужасающих обещаний, которые шепчет ему на ухо его личный монстр. Стайлз хватается за руку Питера, переплетая их пальцы, тяжело дышит, уткнувшись лицом в подушку, чувствуя как член размеренно движется в нём. — Я говорю тебе да, Питер, — со стоном ставит жирную точку в своей прошлой жизни и перелистывает на чистую страницу. — я говорю тебе да... — Я знал, что ты примешь меня, ты всегда был самым лучшим и восхитительным мальчиком... Стайлз счастливо застонал от похвалы, сжимая руку Питера, чувствуя как волны удовольствия накрывают обоих. *** Прошло уже шесть часов с тех пор как Питер покинул номер, оставив охуевающего от всего на свете Стайлза дожидаться его. Дожидаться пока тот сгоняет туда, убьёт человека и вернётся обратно. Вот так вот. Как за хлебом в магазин съездит, просто магазин далековато, вот и ждать приходится долго. Стайлз лежит в форме звезды всё это время, сил ни физических ни моральных нет даже для похода в душ. Он лежит, чувствуя как кожу на животе стянуло от засохшей спермы и пытается понять, как он докатился до жизни такой и что на всё это скажет его отец. На телефон приходит смс с адресом, Стилински неторопливо одевается, оставляет ключ-карту на ресепшене и садится в свой джип. Всю дорогу истерично посмеивается с того, какое место встречи выбрал Питер. Прибыв на ту самую парковку, он паркует машину и с его губ слетает странно звучащее «прфффр» и тогда Стайлза пробивает на ржач, потому что его встречает Питер...Питер в бардовой рубашке и грёбаном кожаном плаще. — Но Луна не вняла моим мольбам оградить меня от этого идиота, скотины и… Боже, он мне всё-таки нравится! — проговаривает Стайлз сам себе и выходит из машины, становится напротив Питера, протягивая ему свою правую руку.