Hand me your virtues

      Нет на свете никого праведнее Лань Чжаня. Даже со всеми шрамами, что скрыты под его одеждой, — может, именно они и сделали его таким?       Таким, что рядом с ним в душе Вэй Ина пробуждается всё человеческое. Да и в разлуке тоже. А особенно — сейчас, когда он завороженно любуется Лань Чжанем в ночи.       Его длинные ресницы прекрасны, скулы подобны благородному нефриту. Руки тоже испещрены шрамами, а на кончиках пальцев выступают старые мозоли.       Вэй Ин помнит, как впервые увидел эти пальцы выводящими слова о любви. Сам он, тогда еще совсем юный, ничего из написанного не понимал, но дурачась и задирая Лань Чжаня, в одном уже был уверен: он хочет коснуться его руки. Поднести к губам и нежно прильнуть...       И он делает это сейчас. Покрывает поцелуями костяшки, наблюдая, как хмурится во сне красивое лицо, как трепещут ресницы. Наконец, Лань Чжань открывает глаза, сразу удивляясь при виде Вэй Ина, такого раскрасневшегося и смущённого.       Тот приспускает одеяло, обнажая плечо:       — Прости, Лань Чжань, — лопочет безо всякого раскаяния. — У тебя такие красивые руки... Не смог устоять.       Лань Чжань отвечает вполне ожидаемо: вовлекает его, смеющегося, в долгий поцелуй и притягивает к себе.       Пульс Вэй Ина пускается вскачь. Лань Чжань вскоре перестает его целовать, но сам не отстраняется: скользит ладонями по его талии и бедрам, устремляясь к самым сокровенным местам.       Эти руки… Они мастерски владеют Бичэнем и игрой на гуцине, и они же сейчас легко управляют телом Вэй Ина, словно он весом с бумажную куклу. Они разводят его ноги, чтобы проникнуть внутрь и растянуть его пальцами, точно струну самого обычного музыкального инструмента.       Должно быть, Вэй Ин проговорил это вслух, потому что Лань Чжань щурится:       — Не обычного, — возражает он, толкаясь глубже.       Вэй Ин прячет румянец в его плече, подрагивает от накатывающих чувств. Их тела созвучны, настроены для друга и синхронизированы. Они — идеальные партнеры во всём. Одновременно гордость старейшин и их крайнее разочарование.       — Лань Чжань, — умоляет Вэй Ин, — я ведь не гуцинь. Если ты будешь и дальше такое говорить…       — Не обычного, — повторяет Лань Чжань. Он касается свободной рукой его лица, очерчивает зацелованные губы. — Необыкновенного. Бесценного.       Вэй Ин не может отвести взгляд даже оказавшись перевернутым на спину. Он судорожно вздыхает, когда пальцы внутри сменяет член, и едва не ударяется об изголовье кровати, но Лань Чжань успевает подставить руку.       Ту самую, что держала Вэй Ина во время встречи с Водной Бездной. Ту, что не раз спасала его от смерти, даже после того, как он вернулся.       — Эй, Лань Чжань? Ты ведь знаешь, что я люблю твои руки?       — М-м, — тянет тот, пока они погружаются в сладость ночной близости.       Это самое лучшее признание из всех, что он когда-либо слышал.